Подруга юности

«Сказал раби Элиэзер: всякий, кто разводится с первой женой — даже жертвенник испускает по нему слёзы, как сказано /Малахи, 2, 13/: «И вот второе, что вы сделаете, — покрывает жертвенник Всевышнего влага от слёз и стенаний, ибо нет более стремления к дару вашему, и нет желания принимать из рук ваших, — и скажете вы: за что? — За то, что свидетельствовал Г-сподь между тобой и супругой юности твоей, которую ты предал, а она подруга твоя, жена Завета твоего….»

Какое отношение имеет жертвенник к разводу? Прямая связь существует: развод уменьшает поток особых жертв, приносимых женщиной по окончании месячных и родовых циклов.

Связь более возвышенная в том, что Адам и Хава — первые супруги — были сотворены одной плотью с двумя сущностями — мужской и женской. Материал для создания их общей физической оболочки был взят из того места, где впоследствии воздвигли жертвенник. Предающий подругу юности, расстающийся с нею — нарушает эту мистическую связь, как бы повреждая основания жертвенника из которого мужчина и женщина были сотворены изначально…[1]

Существенно в этом ещё и то, что сам Всевышний свидетельствует: наиболее распространённый повод для развода — подозрение в измене, — как правило надуман и ложен.[2]

«Не умирает у человека жена до тех пор, пока не попросят что-либо из имущества мужа, и не окажется у него…»

Если муж что-либо обещал, но при наступлении времени исполнения, в руках нужного не оказывается, опасность грозит жене. Другими словами, наказанием за нарушение обета является вдовство. Это касается даже ситуации, когда не во власти человека было исполнить обещанное — наказание остаётся столь же суровым.

Сказанное относится и к исполнению обета позже назначенного срока /Рахель, жена Якова — нашего праотца умерла именно по этой причине/[3]

На первый взгляд кажется, замечает Бен Йеоядо, что смерть жены вовсе не является наказанием — наоборот, всё выглядит так, что муж от этого только выигрывает: возьмёт себе другую жену помоложе, да покрасивее, и будет себе жизнью наслаждаться, да и материально не пострадает — ведь муж является единоличным наследником жены, да и приданное от новой жены возьмёт — какое уж тут наказание — сплошные выгоды!

Но человеку, подумавшему об этом, не стоит обольщаться столь «радужными» перспективами, ибо с Небес, послав наказание, позаботятся, чтобы не было у новоявленного вдовца возможности выбрать жену по своему вкусу, ибо за хорошую партию потребуют немалый куш, которого у него не окажется — и будет вынужден взять женщину победнее да и не красивую, да и с неуживчивым характером, и окажется «хитрец» в большом накладе, ибо поменяли ему «корову на осла», и ещё не раз пожалеет он, и оплачет жену своих юных лет…

И сказал раби Йоханан: человек, при жизни которого умерла первая жена подобен перенесшему разрушение Храма, как сказано/Йехезкель,24/: «Сын человеческий! Вот я забираю от тебя…усладу очей твоих, и не будешь скорбеть, и не заплачешь, и не прольётся слеза твоя?..»

Это, говорится в книге «Аавас Эйтан», подобно написанному в Иерусалимском Талмуде /Ктубос/:

«Один месяц будут в Леваноне, и два месяца в Доме Его…». Сказал раби Авау: это учит, что более, чем строительство Храма для Святого, Благословен Он, любима заповедь «плодитесь и размножайтесь», а ведь главная роль в этой заповеди принадлежит именно первой жене. И сказали также, что «жертвенник источает слёзы» по разводящемуся с первой женой — ведь это препятствует установлению Шехины /Б-жественного присутствия/

Почему смерть первой жены уподобляется разрушению Храма? — Когда Храм сверкает своим великолепием, всем видна нерушимая связь между народом Израиля и его Б-гом, подобно привязанности мужа и жены, но если Храм разрушен — видимая связь исчезает, происходит как бы разрыв, подобно тому, как жена, умирая, оставляет дом своего супруга…[4]

Кроме того, уподобление это связано с тем, что скорбь о других родственниках ограничена: с течением времени память об умершем уходит из сердца близких. Более того, бывают потери восполнимые, подобно истории с Йовом, которому Всевышний подарил сыновей в числе вдвое большем тех, что погибли. Но первая жена не может быть заменена. Эту потерю нельзя ни возместить, ни возвратить, как сказано дальше в Гемаре: «всему есть замена, кроме супруги юности…» — потеряв первую жену, человек не способен более отыскать в себе того особого чувства гармонии в отношение другой женщины, которое испытывал при жизни первой жены — старая скорбь его, подобно осознанию разрушенного Храма, следует за человеком всю его оставшуюся жизнь…[5]

Жена, «акерет а-байт» — основание еврейского дома, а ведь само слово «дом» — синоним женщины в Святом языке, и со дня разрушения Храма было постановлено на Небесах, что «дома праведников искупают» евреев. То есть — пока существовал Храм, — жертвенник служил средством духовного очищения человека, теперь же — стол — искупление его, в точности соответствуя приведённому подобию, как сказано: «Покрывало соскальзывает с него, мир меркнет…» — и это в равной степени относится и к смерти первой жены, и к разрушению Храма…[6]

Связь между мужем и женой подобно Храму, но подобие это верно в отношении именно первой жены. Намёк на это содержится в Имени Всевышнего, образующегося из букв слов «муж» и «жена», и объединение этих слов — является как бы вместилищем Б-жественного Присутствия — подобно Храму, со смертью жены — разрушается Святилище…

Кроме того, человек был сотворён с двумя сущностями — мужской и женской в одном лице, каждая из которых имела свой собственный импульс Творения («двумя руками»). Те же сущности заключены и в Храме — со смертью жены уничтожается изначальное духовное единение, и это похоже на разрушение Храма…[7]

Сказал рав Шмуэль бар Нахман: всему есть замена, кроме супруги юности, как сказано/Ишайя,54,6/: «И жену юности своей, если отвергнешь…»

В этом стихе пророк уподобил Израиль супруге юности, которую, даже оставив на время, муж не может забыть и возвратится к ней впоследствии, поскольку в другой жене не находит спокойствия духа. Никто не может заменить «подругу юности».[8]

В глобальном смысле это означает, что избрав народ Израиля, Всевышний не может променять его ни на какой другой. Говорит Мидраш[9]: «Сказал Он: быть тебе народом особым, подобно супруге юности, которой нет замены…»[10]

Нет у человека существа более близкого и подходящего, более привязанного и соответственного ему, чем первая жена. Не находит человек отрады ни в ком, кроме супруги юности, которая ему равна и подобна. Как нет замены самому человеку, так нельзя возместить потерю первой жены, ибо она — единое целое с мужем в полном смысле этого слова…[11]

Преподал рав Йеуда раву Ицхоку, своему сыну: не находит человек спокойствия духа ни в ком, кроме первой жены, как сказано/Мишлей,5/: «Да будет основание твоё благословенно и радость — от жены юности твоей…»

Основа существования озаряется первой женою — супругой юности, поскольку именно она была предназначена человеку ещё до рождения, ещё до того, как образовался зародыш, ставший впоследствии человеком…[12]

Так и Израиль, уподобленный жене юности, исполняющий волю Всевышнего — есть «утешение» для Него. [13]

Почему это так? — Не потому ли, что жена знает природу мужа, чувствует настроение его, и открыты ей все желания его сердца. Как в интимной сфере, так и в любой другой — соотносит она все свои действия с естеством мужа, его духовным уровнем, физическими и умственными возможностями. И всё это исчезает /не дай Б-г/с её смертью. Взяв же в середине дней другую женщину, человек стыдится открыться ей. Сердечные тайны, страсти и желания так и остаются ей неведомы. Также как истинные побуждения его. Как следствие, поступки новой жены не доставят мужу спокойствия духа…

Выражение «корат руах» — «спокойствие духа» — содержит в себе три элемента: «гевер» — «мужчина», «адам» — «человек» и «иш» — «муж». Понятие «мужчина» относится к телесной, чувственной сфере, «человек» — означает разумную «рассудочную» деятельность, но звание «иш» — «муж» соответствует понятию «творение», подразумевающее наличие «сотворённого». Другими словами, слово «иш» — супруг означает существование «иша» — супруги.

Значение этого объясняет Мидраш Агада: «Звание человека приобретается в час бракосочетания, в соединении мужского и женского начал, в момент превращения отдельных составляющих в единое целое — изначально сотворённое Творцом существо под названием «человек», как сказано: «мужчиной и женщиной сотворил их и назвал именем «человек»».

Не потому ли считается, что истинное «спокойствие духа» исходит именно от первой жены — ведь с её помощью мужчина сделался «человеком», да и цельность своего духовного существования приобрёл благодаря супруге юности.[14]

«Спросил его /рав Ицхок/ рава Йеуду: подобно кому? — Сказал ему: подобно твоей матери! Разве? Но не учили ли мы в другом месте, что рав Йеуда сказал раву Ицхоку — своему сыну: «…нахожу я горшее, чем смерть — женщину, ибо сущность её — ловушки и застенки…» /Коэлет,7,26/ — И сказал ему: подобно кому? — И ответил ему: подобно твоей матери!»

Противоречие этой Гемары разрешается следующим образом:

По природе своей женщина бывает полна дурных качеств. Она может быть сварливой, несговорчивой, упрямой. Иногда до такой степени, что иначе как «горшей, чем смерть» назвать её трудно. Но в том то и дело, что женщина, как правило, превозмогает свою натуру и обращает плохие свойства характера в доброту и честность…[15]

Сказал рав Шмуэль бар Ония от имени Рава: женщина — это заготовка, и заключает союз только с тем, кто сделает из неё «сосуд», как сказано/Ишаяу,54/: «Ибо вступающий с тобою в супружескую связь — делает тебя; Г-дь Воинств — Имя Его!..»

«Заготовка», или «голем» — именно это слово употребляет Гемара, — представляет собой неоконченное изделие, незавершённый сосуд и, по выражению Мишны,[16] «заготовки деревянных сосудов не воспринимают духовную нечистоту», а женщина — «заготовка» до того, как вступила в супружескую связь[17].

Название «сосуда» относится лишь к тому, что приобретает способность исполнить своё предназначение, и женщина, созданная для вынашивания и рождения детей, до вступления в брак представляет собой не более, чем незавершённое «изделие», ибо не способна исполнить свою главную роль. Только выйдя замуж, воплотив способность к материнству, она становится завершённой.

Не только мужчина обретает спокойствие духа в первой жене, — женщина также по-настоящему привязана только к первому мужу, сделавшему её завершённой, в соответствии с приведёнными словами пророка: «Вступивший с тобою в супружескую связь — он делает тебя; Г-дь Воинств Имя Его!»

Женщина не является некой независимой, достаточной в самой себе, сутью, — но лишь «заготовкой», с помощью мужского начала принимающей форму «сосуда», ибо без этой реальности не могли бы муж и жена быть единым целым. Превращаясь в замужестве в «принимающий сосуд», не будучи изначально завершённой, женщина вместе с мужем, путём полного физического и духовного единения, обретает возможность совершенства.

Кроме того, изначально незавершённая, женщина способна привязаться лишь к тому, кто «образовал» её — потому и сказано, что женщина «заключает союз только с тем, кто сделал её «сосудом»». Подобно тому, как форма, соединяясь с наполняющим её веществом, становится с ним единым целым, так и женщина, вступая в брак, становится вместилищем, отражением личности своего мужа, тем самым и сама становясь личностью завершённой…[18]

Отмечают Тосафот[19]: первое соитие мужа и жены, делающее женщину «сосудом», является особой заповедью, ибо «склеивает», скрепляет их неразрывной духовной связью, и открывает путь зарождению детей.

Понятие «склеивания» супругов происходит из текста Торы[20]: «Посему, оставит человек своих отца и мать, и приклеится к жене своей, и будут одной плотью».

РаШИ объясняет, что здесь Тора провозглашает запрет для сыновей Ноаха предаваться разврату. А единение в «одну плоть» осуществляется в детях.

Но это объяснение вовсе не удовлетворяет Рамбана. Он говорит, что такой взгляд лишён смысла, ибо животные также «единятся плотью» в детёнышах. Очевидно, что Тора имеет в виду более глубокие вещи.

И дикие животные, и домашний скот вовсе не единятся в случайном соитии. Самец совокупляется с любой самкой, попавшей ему по дороге. Завершив «дело», он тут же уходит.

Но у человека всё по-другому. Женщина изначально была неотъемлемой частью создания под названием Адам — Человек. Его плотью от плоти, сутью от сути. Соединившись с мужем, женщина словно возвращается в исконное лоно. Приникает к нему, словно заново найденная дорогая потеря. И муж, отыскав свою неотъемлемую часть, навеки привязывается к ней, и никогда более не хочет расставаться с нею.

В первом Человеке, это осуществилось буквальным образом, но свойство передалось всем последующим поколениям и стало частью человеческой природы. С той поры, муж настолько привязан к жене своей, что оставляет родителей, и прилепляется навеки к жене, ощущая себя с нею буквально одной плотью.

Понятие телесной, кровной связи относится к родителям, братьям, другим родственникам, но столь абсолютное значение «единения плоти» верно лишь в отношении жены.

А вот как объясняет тот же пасук раби Шимон Рафаэль Гирш. Существование «единого» Человека по некоторым причинам было не приемлемо. После «разделения», в одиночестве осуществить возложенное на него, мужчина, уже не мог. Теперь он должен был объединить усилия с женщиной, ставшей с тех пор «ему подмогой в противовес».

Живущий без жены — человек лишь наполовину, но цельным стать может, лишь женившись.

Перед «разделением» Человек подчинялся одному разуму, одному чувству, одному желанию — желанию Творца. Но после «расчленения» на мужчину и женщину, вернуться к единению не достаточно лишь посредством физической близости — требуется ещё единение сердец, чувства и души. А это не возможно, если оба они не подчинят все душевные силы, надежды и стремления Единой Высшей Воле.

В этом сущностное различие между половым поведением остальных созданий от супружеской жизни человека.

И другие живые существа разделяются по половому признаку: самец и самка, но, в отличие от человека, их материальная сущность изначально была создана по отдельности, они вовсе не нуждаются один в другом, и соединяются на миг для продолжения рода, не более того.

Но у людей не так. Женщина — неотделимая часть мужчины — «помощь, в противовес ему». Одинокий мужчина — жалкое существо, лишённое независимости. И только соединившись, и тот и другой, могут называться «человеком».

Человеческая жизнь во всех её проявлениях требует объединённых усилий мужчины и его жены. Только в отношении человека Тора употребляет слово «прилепиться», только человек удостоен брачной жизни в настоящем, высоком смысле этого слова.

В приведённом стихе заключён ещё один намёк: выбирая жену, должен «отдалиться» от отца и матери при выборе жены. Это означает, что не стоит брать жены, слишком близкую по характеру и душевным свойствам женщину. И в этом, пожалуй, скрыта одна из основных особенностей взгляда Торы на брачные законы сыновей Ноаха.

Назначение женщины в браке — быть «помощью» своему мужу. Поэтому, ей следует быть «противоположностью» ему. Другими словами, чтобы жена могла дополнить мужа, ей нужно обладать «другими» качествами, не похожими на его свойства. Если супруги слишком похожи, пусть даже в добрых чертах, при одинаковых дурных свойствах, «углы» не только не «притрутся», но, наоборот, «заострят» один другой. Женитьба не только не компенсирует противоречие, но лишь усилит его. В результате, совместная жизнь не достигнет своего назначения — цельности человека.

Но если супруги в достаточной степени разнятся, различия эти помогут им справиться с собственными недостатками, восполненными достоинствами другого, и тогда, только тогда, муж и жена станут «одной плотью» — человеком в настоящем своём воплощении.

Но, завершает раби Гирш, сказанное выше относится вообще, к сыновьям Ноаха. У евреев, упомянутое единство достигается уже в момент заключения брака, и приведённые условия, не столь важны в еврейском браке. Это связано с особенностью понятия «нисуин»[21].

Продолжая параллель между Всевышним и еврейским народом — с одной стороны, и мужем, и его первой женой — с другой, мы можем сказать, отмечает Мааршо, что именно Всевышний сделал нас сосудом, способным принять образ жизни, предписываемый Торой. А до дарования Торы Израиль был не более, чем заготовкой, незавершённым созданием, ибо не было у него ни Торы, ни заповедей…

Тано: муж умирает только для своей жены, а жена умирает только для своего мужа. Муж умирает только для своей жены — как сказано/Рут,1/: «И умер Элимелех — муж Наоми…» Умирает жена только для своего мужа — как сказано/Берейшит,48/: «А я, при приходе моём из Падана — умерла для меня Рахель…»

Муж и жена считаются единым целым, говорит Маараль из Праги, неразрывной парой — посему, муж умирает только для своей жены, исчезает половинка пары. То же самое происходит и со смертью первой жены — то невосполнимая потеря для мужа. Этого нельзя сказать ни про кого другого, ибо муж без жены — половина человека, точно так, как и жена без мужа…

[1] Эц Йосеф

[2] Бен Йеоядо

[3] РаШИ

[4] Бен Йеоядо

[5] Мааршо

[6] Июн Яков

[7] Маараль из Праги

[8] Мааршо

[9] Глава Ки Таво

[10] Июн Яков

[11] Маараль из Праги

[12] Мааршо

[13] Июн Яков

[14] Бен Йеоядо

[15] Бен Йеоядо

[16] Хулин,25

[17] РаШИ

[18] Маараль из Праги

[19] Ктубот,4,1

[20] Берейшит,2,24

[21] От «носе», — «нести». В еврейском браке, каждый из супругов заранее знает, какие обязанности «понесёт» на себе, каждый готов их «нести», и потому «похожесть» или «непохожесть» не имеют столь решающего значения

из журнала «Мир Торы», Москва