Как евреи могли в субботу привязывать пасхальную жертву к ножкам кровати?

Здравствуйте! Ягненка для пасхальной жертвы нельзя было оставлять пастись во дворе, поскольку там он мог пораниться или «обзавестись» каким-то изъяном, что автоматически сделало бы его непригодным для жертвоприношения. Ягненка потому и брали заранее, за четыре дня до Песаха, чтобы проверить его цельность и уберечь от возможных увечий. Поэтому держали его только дома.

Согласно простому смыслу текста (пшат), в том, что его привязывали именно к ножкам кровати, не было ничего мистического. Просто это было единственное место в доме, где можно было привязать животное так, чтобы оно оставалось в целости и сохранности на протяжении нескольких дней. Столы в те времена были небольшие, отдельные для каждого человека, поэтому кровать — единственная массивная мебель, которая могла удержать животное на месте.

Раши в комментарии к Тэилим 118:27 («…привяжите вервями праздничную жертву к рогам жертвенника») объясняет, что не только пасхальное жертвенное животное, но и всех животных, предназначенных для жертвоприношений, привязывали к кровати, чтобы уберечь их от травм.

А из мишны в трактате Келим 19:2 видно, что для этой цели были специальные ремни, прикрепленные к кровати. Это следует и из гмары в трактате Бава Кама (80а): там рассказано, как одному больному прописали пить каждый день парное молоко. Для этого ему привели в дом козу и привязали к ножкам кровати.

Однако некоторые комментаторы видят в этом более глубокий смысл. Согласно одному из таких объяснений, привязывание пасхального жертвенного животного именно к кровати было символично и означало: еврейский народ сохранил нравственную чистоту, даже находясь в Египте, стране, полной, как известно, прелюбодеяния и разврата.

Что же касается Вашего вопроса, как евреи могли в субботу привязывать животное к кровати, то его задает и один из комментаторов Арбаа Турим — Приша. И отвечает: поскольку это был узел, который вскоре развяжут, — он считался «временным узлом», который разрешено завязывать в субботу.

С уважением, Моше Сытин