Исход из Египта и сорокалетние скитания по пустыне

Согласно традиции, запечатленной в Талмуде и мидрашах, сыны Израиля пробыли в Египте двести десять лет (Седер олам раба 3).

Раши поясняет, как высчитать этот срок. Всевышний предсказал праотцу Аврааму: «Пришельцами будут твои потомки в земле не своей — их поработят и будут угнетать четыреста лет» (Берешит 15:13). На первый взгляд можно было бы предположить, что здесь предсказан срок египетского рабства. Но такое истолкование неверно — ведь известно, что среди «семидесяти душ», пришедших с праотцем Яаковом в Египет был его внук Кеат (там же 46:11), а в год исхода из Египта внуку Кеата, Моше, было всего восемьдесят лет (Шмот 7:7). И даже если предположить, что Кеат попал в Египет младенцем, и все 133 года его жизни прибавить к 137 годам жизни его сына Амрама (там же 6:18—20), а к сумме добавить восемьдесят лет Моше, то и тогда получится лишь 350 лет — но никак не четыреста! А ведь из этой суммы необходимо вычесть годы, прожитые Кеатом после рождения Амрама, а также годы, прожитые Амрамом после рождения Моше.

И наши мудрецы объясняют, что в словах «пришельцами будут твои потомки в земле не своей» подразумеваются все «потомки» праотца Авраама, начиная с Ицхака, — все они будут «пришельцами», живущими среди кнаанцев, филистимлян или египтян. Именно поэтому в предсказании говорится: «в земле не своей» — но не только «в Египте». А значит, срок в «четыреста лет» исчисляется от рождения Ицхака и завершается исходом из рабства. Но шестьдесят лет из этого срока составили годы жизни Ицхака до рождения Яакова (Берешит 25:26), а еще сто тридцать лет — годы жизни Яакова до его прихода в Египет (там же 47:9). И, следовательно, на пребывание в Египте приходится всего двести десять лет (Раши, Берешит 15:13).

Но порабощение началось только после смерти всех двенадцати сыновей Яакова (Шмот 1:6), а последним из них умер отец Кеата, Леви, — в возрасте 137 лет (там же 6:16). И если учесть, что Леви родился более, чем на четыре года раньше Йосефа, а семья Яакова пришла в Египет, когда Йосефу было тридцать девять лет (в тридцать лет он предстал перед фараоном, а затем прошло семь лет изобилия и два года голода), то получается, что Леви прожил в Египте 94 года, а от его смерти до исхода миновало не более 116 лет, — это и был период египетского рабства (Сифтей хахамим, Шмот 6:16).

И вот, наконец, сыны Израиля вышли из Египта — «свободные и бесстрашные» (Шмот 14:8, Раши). По прямому пути оставалось всего несколько дней до Святой Земли, где когда-то жили их предки. Там сыны Израиля могли бы получить Тору и возвести Храм, который никогда бы уже не был разрушен. А глава народа Моше стал бы царем-Машиахом. Но Всевышний не повел их прямым путем...

Особенную роль в Исходе из Египта, наряду с пророком Моше, сыграл его брат Аарон.

Аарон бен Амрам (אהרן; 2365—2487 гг. /1395—1273 гг. до н.э./) — великий пророк и праведник, первосвященник Шатра Откровения.

Родился в Египте, в семье Амрама (см.), правнука праотца Яакова (см.). Его мать Йохевед была внучкой Яакова и дочерью Леви (см.), родоначальника одного из колен Израиля.

По свидетельству кабалистов, Аарон был новым воплощением души Арана, брата праотца Авраама (см.) (Седер адорот).

Седьмого адара 2368 году /1392 г. до н.э./ у Аарона родился младший брат, который впоследствии получил имя Моше (см.) (Шмот 6:20; Мегила 13б; Седер адорот). В течение трех месяцев младенца прятали дома, ведь в тот год по приказу фараона египтяне начали истреблять новорожденных еврейских младенцев, бросая их в Нил. А когда о брате Аарона узнали, мать положила малыша в корзинку и опустила ее в Нил (Шмот 2:2—3). Маленький Аарон увязался вслед за матерью, а затем остался на берегу, невдалеке от застрявшей в камышах корзинки. Он увидел, как незнакомая египтянка забрала его маленького брата себе — и горько зарыдал (Шмот 2:6; Ялкут Шимони, Шмот 166; Оцар ишей аТанах, Аарон). Но затем он заметил, как на берегу появилась его старшая сестра Мирьям — по просьбе египтянки она позвала мать, чтобы та выкормила младенца (Шмот 2:7—9).

В дальнейшем, в течение двух лет, младший брат рос дома, рядом с Аароном, — а затем его отнесли во дворец, так как египтянка, вытащившая его из Нила, оказалась дочерью фараона (там же 2:10). В этот период, начиная с трехлетнего возраста, Аарон обрел дар пророчества и получил возможность прямого общения с Б-гом (Ор ахаим, Бемидбар 12:2).

Изучал основы Б-жественной мудрости под руководством отца, который был главой мудрецов своего поколения (Шмот раба 1:1, 1:13; Рамбам, Авода зара 1:3). Аарон воспринял сокровенную традицию, идущую от Первого Человека, сотворенного руками Всевышнего, — ведь Адам (см.) передал свои познания Метушелаху (см.), Метушелах — Шему (см.), пережившему всемирный потоп, Шем — праотцам Аврааму (см.), Ицхаку (см.) и Яакову, Яаков — Кеату (см.) и Амраму, а Амрам — Аарону (Седер олам раба 1; Бава батра 121б, Рашбам).

Аарон взял в жены Элишеву, дочь праведного Аминадава из колена Йеуды. У них родилось четыре сына: Надав, Авиу, Элазар (см.) и Итамар (Шмот 6:23; Бава батра 109б).

Около 2392 года /1368 г. до н.э/ умер его отец Амрам (Шмот 6:20; Седер адорот) — и еще сравнительно молодой Аарон стал одним из духовных лидеров поколения. В течение долгих десятилетий он пророчествовал, призывая сынов Израиля отбросить египетских истуканов и вернуться сердцем к Творцу Вселенной, — но его не желали слушать (Сефер аяшар, Шмот; Танхума, Шмот 27).

Тем временем гнет усиливался. Около 2435 года /1325 г. до н.э/ престарелый фараон заболел проказой, покрывшей его от макушки и до ступней. Жрецы сказали ему, что он излечится, только если будет ставить компрессы, приготовленные из крови маленького ребенка. По приказу фараона к нему стали доставлять еврейских детей из земли Гошен: жрецы зарезали в день по одному ребенку и изготовляли компрессы. Было убито триста семьдесят пять младенцев, но болезнь только прогрессировала, и от этого «метода лечения» пришлось отказаться (Сефер аяшар, Шмот; Седер адорот).

В 2444 году /1316 г. до н.э/, после смерти старого фараона, воцарился его сын — двадцатилетний Адикам-Авуз, который был карликом. Он возобновил давний указ своего отца: если евреи не успевали изготовить необходимое количество кирпичей, то в стену замуровывали их детей (Сефер аяшар, Шмот; Моэд катан 18а; Седер адорот). Но Аарон укреплял дух евреев, пророчествуя о том, что в будущем Всевышний избавит их из рабства (Шмот раба 5:10).

В месяце нисан 2447 года /1313 г. до н.э/ Аарон получил повеление Б-га отправиться в синайскую пустыню, где ему предстояло встретить своего брата Моше, с которым он расстался в раннем детстве (Шмот 4:27; Шмот раба 5:9; Танхума, Шмот 27). Сойдясь в пустыне, у горы Синай, они обнялись и расцеловались после долгой разлуки. Вдвоем они возвратились в Гошен и объявили евреям, что вскоре Всевышний избавит их из рабства, — и народ охватила великая радость (Сефер аяшар, Шмот; Ялкут Шимони, Шмот 174).

Затем Аарон и Моше пришли в столицу Египта, к дворцу фараона. Вход во дворец охраняли два могучих льва, которые разрывали всякого, кто пытался приблизиться, — и лишь те, кого вызывал к себе фараон, могли пройти вовнутрь в сопровождении жрецов-укротителей. Но Моше и Аарон беспрепятственно вошли во дворец, а львы побежали вслед за ними, ласкаясь, как собаки к своим хозяевам. Так, в сопровождении резвящихся львов, они и вошли в приемный зал фараона. На вопрос перепуганного фараона Аарон, лицо которого светилось, как лик ангела, ответил: «Б-г евреев послал нас к тебе сказать: Отпусти Мой народ, и они будут служить Мне» (Сефер аяшар, Шмот).

А когда фараон потребовал доказательства того, что они посланники Б-га, Аарон бросил свой посох перед царем Египта и его жрецами — и посох превратился в крокодила. По приказу фараона жрецы тоже бросили свои посохи, и их посохи тоже превратились в крокодилов. Однако крокодил, созданный из посоха Аарона, вновь превратился в посох и проглотил все их «посохи» (Шмот 7:9—12, Раши; Зоар 2, 28а). Фараон, пораженный увиденным чудом, повелел принести к нему египетскую «Книгу богов» и стал искать в ней Имя Б-га евреев, чтобы узнать что-нибудь про Него — и не нашел. И тогда он ответил Аарону и Моше: «Я не знаю Б-га, о котором вы говорили, и Его народ не отпущу!» Аарон, говоривший от имени обоих братьев, пояснил: «Наш Б-г — Владыка владык, и Он повелел, чтобы ты отпустил Его народ! Мы уйдем на три дня в пустыню, чтобы служить ему. А если ты нас не отпустишь, Он разгневается на тебя и поразит Египет мором или мечом!» Фараон спросил: «Расскажите мне, в чем Его сила и могущество?» Аарон ответил: «Он сотворил небо и землю, человека и животных, птиц и рыб, Он дает жизнь и умерщвляет. Он создал тебя в утробе твоей матери, дал тебе жизнь, взрастил тебя и посадил тебя на престол Египта. И он заберет у тебя душу и возвратит твое тело в прах, ведь оно и состоит из праха». Фараон разгневался и закричал: «Никто из богов этой земли не может сделать со мной подобного! Ведь я сам бог света и я сам себя сотворил!» — и он прогнал Аарона и Моше от себя (Сефер аяшар, Шмот).

Некоторое время спустя, следуя повелению Б-га, Аарон и Моше подошли к Нилу во время утреннего омовения фараона. Аарон предупредил фараона, что, если он не отпустит евреев служить Всевышнему, то вся вода в Ниле превратиться в кровь. Фараон высокомерно отказался выполнить волю Б-га. Тогда Аарон поднял свой посох, ударил им по воде Нила, и на глазах у фараона и его слуг вода превратилась в кровь — и одновременно вся вода в Египте стала кровью. Но и жрецы сумели превратить в кровь небольшую порцию воды, добытую ими из-под земли, — и поэтому фараон не уступил Аарону и Моше, решив, что они просто искусные маги и колдуны (Шмот 7:14—23).

Это наказание кровью, начавшееся в первый день месяца ав, продолжалось семь дней (там же 7:25, Раши; Седер адорот). А на первый день следующего месяца элуль Аарон, следуя повелению Б-га, переданному ему через Моше, вознес руку с посохом над Нилом — и страну наполнили вышедшие из реки лягушки (Шмот 8:2; Седер адорот). Эта кара тоже продолжалась семь дней (Шмот раба 9:12). Фараон, не выдержав натиска лягушек, позвал к себе Аарона и Моше и попросил их: «Помолитесь Б-гу! Пусть удалит Он лягушек от меня и от народа моего, и я отпущу ваш народ». Но как только, благодаря молитве Моше, лягушки исчезли, фараон укрепил свое сердце и не отпустил сыновей Израиля из Египта (Шмот 8:4—11).

И тогда, в первый день следующего месяца тишрей 2448 года /1312 г. до н.э/, в День Суда — Рош ашана, Аарон ударил своим посохом по земле прямо на глазах фараона — и весь Египет наполнился вшами. А жрецы фараона, которые прежде повторяли все действия Аарона, связанные с превращением посоха в крокодила, воды в кровь и с нашествием лягушек, не сумели воспроизвести превращение земного праха во вшей и признали: «Это перст Б-га» (Шмот 8:12—15; Седер адорот). Однако фараон сделал вывод, что Аарон и Моше просто более великие маги, чем его жрецы, — и поэтому он вновь ожесточил свое сердце (Дваш лефи 20; Мидраш Лейл Шимурим с. 107).

Итак, три первые казни были совершены по слову Всевышнего через Аарона (Шмот раба 12:4). В последующие месяцы египтян постигло еще несколько казней: нашествие диких зверей, падеж скота, гнойные язвы, огненный град, нашествие саранчи. Затем, в первый день месяца нисан, через год после того, как Аарон и Моше впервые пришли к фараону, весь Египет окутала непроницаемая мгла, которая держалась в течение семи дней, — но фараон по-прежнему не отпускал сынов Израиля из своей страны (Шмот 8:16—10:29; Седер олам раба 5; Седер адорот).

• 14 нисана, в пятый день недели, Аарон, Моше и Йеошуа бин Нун (см.) совершили обрезание всем сынам Израиля, чтобы каждый смог принести пасхальную жертву, ведь Всевышний повелел (Шмот 12:48): «Но необрезанный не должен есть от нее» (Бемидбар раба 11:3; Седер олам раба 5). А в полночь 15 нисана в Египте начался мор, и погибли первенцы в каждом доме. Перепуганный фараон, который тоже был первенцем, побежал по улицам столицы, в панике крича: «Где Моше?! Где Аарон?!» А когда он их разыскал, то повелел: «Встаньте и уходите от моего народа — и вы, и сыны Израиля» (Шмот 12:29—31, Раши).

В ту же ночь Аарон и Моше направили посланцев в Гошен, чтобы известить евреев о том, что разрешено покинуть страну. Утром все сыны Израиля — около полумиллиона взрослых мужчин, не считая детей и женщин, — собрались в городе Рамсесе, а ближе к полудню, в канун Шабата, вышли в сторону синайской пустыни (Шмот 12:37; Бемидбар 33:3; Седер олам раба 5; Рамбан, Шмот 12:3; Седер олам раба 5).

• 22 ияра, через пять недель пути по пустыне, сыны Израиля разбили стан в Рефидиме. А еще неделю спустя, 28 ияра, на стан напало войско амалекитян. В час битвы, которой руководил Йеошуа бин Нун, Моше, Аарон и их племянник Хур, сын Мирьям, поднялись на холм, возвышающийся над полем боя. Моше воздел руки к небесам в молитве, и, когда его руки были воздеты, побеждал Израиль, но как только он в изнеможении опускал руки, одолевали амалекитяне. И поэтому Аарон и Хур с двух сторон поддерживали его руки до окончания битвы (Шмот 17:1—13; Ягель либейну).

Через три дня, в первый день месяца сиван, сыны Израиля перешли из Рефидима в пустыню Синай и расположились станом у горы Хорев, называемой также горой Синай (Шмот 19:1—2). Четвертого сивана Всевышний, опустившись в огне на вершину горы, повелел Моше: «Поднимись к Б-гу, ты и Аарон, Надав и Авиу, и семьдесят старейшин Израиля и поклонитесь издали. И пусть приблизится лишь один Моше к Б-гу, а они пусть не приближаются» (там же 24:1—2, Раши).

И вот, в Шабат, шестого сивана 2448 года, Моше, Аарон и его сыновья взошли на гору Синай: сыновья остались у назначенного рубежа, а Моше и Аарон поднялись еще выше — и все они удостоились высочайшего пророческого откровения. Затем и Аарон остановился, а Моше поднялся к вершине, к огненному облаку, скрывавшему Шехину (Шмот 24:9—11; Раши, Шмот 19:24; Сифтей хахамим, Шмот 24:4:5). В этот день с горы Синай прозвучали Десять Речений, обращенных ко всему народу Израиля (Шмот 20:1—18). А седьмого сивана, в середине дня, Моше вновь поднялся на гору, чтобы, пробыв там сорок дней и ночей, получить от Всевышнего всю Тору, — а Аарон и Хур остались во главе стана (Шмот 24:12—14, Раши).

• 16 тамуза, на сороковой день отсутствия Моше, народ окружил Хура и потребовал: «Сделай нам божество, которое пойдет перед нами, потому что мы не знаем, что случилось с Моше, который вывел нас из Египта». Хур отказался выполнить их желание и попытался их образумить, — тогда его убили на глазах Аарона. А затем они обратились с тем же требованием к самому Аарону, утверждая, что Моше уже не вернется (Шмот 32:1, Раши; Санхедрин 7а; Танхума, Ки тиса 19; Раши, Шмот 32:5—6). Аарон ужаснулся — ведь, если сыны Израиля убьют и его, духовного главу поколения и пророка, им уже не будет прощения, так как убийство пророка невозможно искупить даже полным раскаянием (Санхедрин 7а, Маарша; Ваикра раба 10:3, Эц Йосеф). Он велел им принести золотые украшения, изготовил слиток, и, обработав его, создал золотого тельца (Шмот 32:2—4). По свидетельству знатоков кабалы, именно Аарон придал изваянию такую форму: он стремился воспроизвести изображением быка, увиденного им на колеснице Творца в час Синайского Откровения, чтобы созданный им телец получил духовную силу этого небесного лика и смог бы направлять народ до возвращения Моше (Рамбан, Шмот 32:1; р. Бехайе, Шмот 32:4). Завершив изготовление тельца, Аарон увидел, что он двигается, подобно живому: телец поднялся на ноги и стал поедать траву (Теилим 106:20; Раши, Шмот 32:5). Аарон построил рядом с ним жертвенник и объявил народу: «Завтра праздник во имя Б-га!» (Шмот 32:5) — т.е. он призвал совершить жертвоприношения Всевышнему, но не тельцу (Ваикра раба 10:3; Рамбан, Шмот 32:5). И он отложил праздник на другой день, рассчитывая, что за это время вернется Моше (Танхума, Ки тиса 19; Раши, Шмот 32:5).

Но на следующий день, 17 тамуза, многие стали, вопреки словам Аарона, приносить жертвы самому тельцу (Шмот 32:6, Рамбан). И в то время, когда люди пировали и веселились вокруг тельца, в стан, наконец, вернулся Моше — и телец был им уничтожен. Моше спросил Аарона: «Чем провинился перед тобой этот народ, что ты ввел его в такой величайший грех?!» (Шмот 32:19—21). Но Всевышний сказал Моше: «Я знаю, что у него были благие намерения — задержать народ до твоего возвращения» (Шмот раба 37:2).

И, тем не менее, Творец разгневался на Аарона за то, что он не сумел удержать часть народа от идолопоклонства: Он решил уничтожить весь род Аарона — и Моше вновь взошел на гору умолять Творца о прощении для всего народа и для своего брата (Дварим 9:18—20, Раши; Ваикра раба 7:1; Раши, Ваикра 10:12). Наконец, через восемьдесят дней, 10 тишрей 2449 года /1311 г. до н.э/, когда Всевышний простил народ за грех с золотым тельцом, Моше окончательно спустился с горы Синай — и Аарон первым вышел ему навстречу (Шмот 34:29—31; Седер олам раба 6; Раши, Дварим 9:18, Сифтей хахамим).

В тот же день Моше начал обучать Аарона и весь народ Торе, полученной им на горе от Б-га (Шмот 34:32, Раши). Это обучение проходило следующим образом: сначала Моше объяснял каждый закон одному Аарону, сидящему перед ним. Затем входили сыновья Аарона, и Моше повторял этот закон для них, а потом еще раз — для всех старейшин, и, наконец, четвертый раз — для всего народа. После этого Моше отходил, а Аарон еще раз обучал этому закону своих сыновей, старейшин и весь народ, — и так проходило изучение Торы изо дня в день (Эрувин 54б; Раши, Шмот 34:32).

А 11 тишрей, на следующий день после того, как Моше спустился с горы, Всевышний повелел ему возвести Шатер Откровения, чтобы приносить в нем жертвы, искупающие совершенные прегрешения (Раши, Шмот 35:1). И Он приказал Моше: «Приблизь к себе своего брата Аарона, а с ним выбери из сынов Израиля для служения Мне его сыновей: Надава и Авиу, Элазара и Итамара» (Шмот 28:1). Таким образом, Аарон должен был стать первосвященником, а его сыновья — служителями Шатра.

И вот, через пять с половиной месяцев, 23 адара 2449 года, началась подготовка к освящению Шатра (Седер олам раба 7; Седер адорот). В этот день Моше облачил Аарона и его сыновей в особые одеяния для служения (Сефер аяшар, Цав). Четыре вида одежд были одинаковыми для всей семьи Аарона: хитон (кутонет), льняные брюки (михнасаим), пояс (авнет) и головной убор (мицнефет), а четыре — предназначались только для самого Аарона: мантия (меиль), нагрудник (хошен), передник (эйфод) и венец (циц) (Шмот 28:4, 28:36, 28:40-43). На плечах Аарона закреплялись два камня-оникса, на которых были вырезаны имена двенадцати сыновей праотца Яакова: по шесть на каждом камне (там же 28:9—12). А в нагрудник были вставлены двенадцать драгоценных камней, на каждом из которых было высечено имя одного из сыновей Яакова (там же 28:15—21). На лбу Аарона помещался золотой венец с выгравированной на нем надписью «Святыня Б-гу» (Шмот 28:36—38). Облачив Аарона в эти одеяния, Моше вложил в складку нагрудника урим и тумим — пергамент, на котором было начертано сокровенное Имя Б-га (Ваикра 8:7—9; Зоар 2, 234б; Раши и Рамбан, Шмот 28:30).

В течение семи дней Аарон и его сыновья не покидали двора Шатра, изучая под руководством Моше порядок служения (Седер олам раба 7; Сефер аяшар, Цав). И хотя в эти семь дней Моше совершал в Шатре все положенное служение, Шехина не сошла на него с Небес. А когда разочарованные сыны Израиля упрекнули Моше: «Наставник! Все наши труды и усилия были ради того, чтобы мы узнали, что прощен наш грех с золотым тельцом!», — Моше ответил им: «Мой брат Аарон достойнее меня, и Шехина будет пребывать среди вас благодаря его жертвоприношениям и его служению» (Раши, Ваикра 9:23).

По истечении недели обучения, в первый день месяца нисан, Моше окончательно установил Шатер, и Аарон приступил к служению первосвященника (Шмот 40:2; Ваикра 9:1, Раши; Седер олам раба 7). И в первую очередь он принес грехоочистительную жертву (хатат): молодого бычка в искупление греха золотого тельца (Ваикра 9:2—11, Раши). Но, увидев, что, хотя все установленные жертвы уже принесены, Шехина все же не сходит на Шатер, Аарон с горечью подумал: «Я знаю, что Всевышний гневается на меня и из-за меня не осеняет Своим Присутствием народ Израиля». И он сказал: «Моше, брат! Для чего ты сделал так, что я стал первосвященником — и опозорился?!» Моше взмолился к Всевышнему, и Шехина сошла на Шатер Откровения (Раши, Ваикра 9:23). И в этот момент из Святая Святых Шатра вырвались две огненные молнии и поразили старших сыновей Аарона — Надава и Авиу, которые, не дожидаясь повеления Моше, вошли в Шатер, чтобы воскурить благовония на золотом жертвеннике (Ваикра 10:1—2, Раши и Рашбам; Санхедрин 52а; Седер адорот). Пораженный горем Аарон зарыдал (Рамбан, Ваикра 10:3). И тогда Моше сказал ему: «Аарон, брат, твои сыновья умерли, освятив Имя Б-га» (Зевахим 115б), — и Аарон смолк, признав справедливость суда Творца (Ваикра 10:3, Меам лоэз). Дело в том, что еще после греха золотого тельца все четыре сына Аарона были приговорены Небесами к истреблению, и молитва Моше смогла спасти лишь двоих из них (Ваикра раба 7:1, 10:4—5; Раши, Ваикра 10:12; Раши, Дварим 9:20).

Поскольку левитам запрещено было входить в Святилище, двоюродные братья Аарона, Мишаэль и Эльцафан, вооружились железными крючьями и вытащили тела умерших из Шатра. А затем, исполняя приказ Моше, они вынесли умерших за стан (Ваикра 10:4—5, Таргум Йонатан). Весь народ Израиля погрузился в траур по праведникам — но Аарон и его оставшиеся сыновья должны были продолжать служение в Шатре (Ваикра 10:6—7).

7 нисана Аарон посвятил всех мужчин своего колена для служения при Шатре Откровения: левиты были избраны Б-гом за то, что никто из них не принимал участия в поклонении золотому тельцу. Они должны были нести охранную службу, петь во время принесения общественных жертв, а также переносить принадлежности Шатра при переходах по пустыне (Бемидбар 8:11—22; Раши, Бемидбар 7:1, 8:17; Ягель либейну).

И вот 20 ияра 2449 года, после одиннадцати месяцев и двадцати дней проведенных у горы Синай, стан сынов Израиля отправился в путь (Бемидбар 10:11, Раши). При переносе утвари Шатра Аарон сам руководил работой левитов из рода Кеата, указывая им: «Такой-то и такой-то понесут ковчег; такой-то и такой-то понесут золотой жертвенник» — и так в отношении каждого предмета из утвари Святилища (Бемидбар раба 6:11).

• 22 сивана, когда сыны Израиля разбили стан в Хацероте, Аарон невольно стал соучастником греха своей сестры Мирьям, которая рассказала ему об отдалении Моше от своей жены Ципоры (Бемидбар 12:1, Раши; Сифри, Беаалотха 99; Ялкут Шимони, Беаалотха 738, 12; Ягель либейну). Мирьям и Аарон предположили, что Моше отдалился от жены из гордыни, считая себя чересчур святым, чтобы оскверняться близостью с женщиной. И поэтому Мирьям возмущенно воскликнула: «Разве только с Моше говорил Б-г?! Ведь и со мной говорил Б-г, а я не отдалилась от своего мужа!» «И со мной тоже говорил Б-г, — поддержал ее Аарон, — И я тоже не отдаляюсь от жены. Да и с нашими праотцами Он говорил, и они не отдалялись от своих жен!» (Бемидбар 12:2, Ибн Эзра и Рашбам; Авот дераби Натан 9:2; Ялкут Шимони, Беаалотха 738, 12). В этот момент Б-г внезапно обратился к Аарону и Мирьям, но они не смогли воспринять пророчество, поскольку оба были нечисты после супружеской близости, — и им пришлось искать воду для очищения. Так Всевышний дал им понять, что Моше поступил верно: ведь Творец говорил с ним постоянно, а не в какое-то определенное время — и Моше всегда должен был пребывать в состоянии чистоты (Бемидбар 12:4, Раши). А как только Аарон и Мирьям очистились для восприятия пророчества, Творец сказал им: «Если и есть между вами пророк Б-га, то Я в видении открываюсь ему, в сновидении говорю с ним. Не так с Моим рабом Моше: …из уст в уста Я говорю с ним, и явно, а не загадками. …Как же вы не побоялись говорить против Моего раба, Моше?!» А когда пророчество завершилось, Аарон увидел, что его сестра покрыта язвами цараат, ставшими наказанием за злоречие (Бемидбар 12:6—10; Авот дераби Натан 9:2). Аарон понял, что и он был достоин этого наказания, так как не остановил сестру, а, наоборот, поддерживал разговор (Авот дераби Натан 9:2). И он обратился к Моше: «Прошу, мой господин, не сочти нам за грех, что мы глупо поступили и согрешили», — и он попросил Моше молиться за исцеление сестры. Семь дней, до 28 сивана включительно, Мирьям находилась в изоляции вне стана, а затем, отвечая на молитву Моше, Творец ее исцелил (Бемидбар 12:11—15, Ибн Эзра; Ягель либейну).

А вскоре после того, как 9 ава 2449 года разведчики, вернувшиеся после обхода страны Кнаан, отговорили сынов Израиля вступать в эту землю, напугав их силой населяющих ее племен, один из вождей левитов Корах поднял мятеж против Моше и Аарона (Седер олам раба 8; Рамбан, Бемидбар 16:1—3; Седер адорот). Корах говорил: «У моего деда Кеата было четыре сына: Амрам, Ицхар, Хеврон и Узиэль. Два сына его первенца Амрама обрели величие: первый, Аарон, удостоился стать первосвященником, а другой, Моше, — царем. Но было бы справедливо, если бы вторую роль получил я, сын Ицхара, второго по старшинству после Амрама» (Танхума, Корах 1; Бемидбар раба 18:2; Раши, Бемидбар 16:1). Корах и его ближайшие сподвижники особенно завидовали Аарону, стремясь служить Б-гу в качестве коэнов — наряду с Аароном или вместо него (Рамбан, Бемидбар 16:1—3; Маараль из Праги, Хидушей агадот, Санхедрин 110а).

И вот, Корах и его двести пятьдесят сторонников, среди которых были многие главы народа, окружили Моше и Аарона, упрекая их: «Полно вам! Слишком много власти и величия вы взяли себе! Но ведь все сыны Израиля святы, и среди них Б-г! Так почему же вы возноситесь над народом Б-га» (Бемидбар 16:3, Раши). И тогда Моше предложил Кораху и его сообщникам испытание: на следующее утро они должны были вместе с Аароном совершить воскурение благовоний — служение, которое обычно выполнял только первосвященник. «Завтра утром, — сказал мятежникам Моше, — Б-г известит, кто Его и кто свят, и кого Он изберет, того приблизит к себе. …А Аарон разве в чем-нибудь виноват, что вы ропщете на него?!» (Бемидбар 16:5—11, 16—17).

Наутро Аарон встал у входа в Шатер Откровения рядом с Корахом и его сообщниками — и у каждого в руках был совок с благовониями (там же 16:18—19). Но как только мятежники стали совершать воскурения, огонь, вышедший с Небес, уничтожил их (там же 16:35). Следуя повелению Б-га, переданному через Моше, старший из оставшихся сыновей Аарона, Элазар, сделал из обгоревших медных совков плоские листы для облицовки жертвенника — «в память сынам Израиля, чтобы не приближался посторонний человек, который не из потомков Аарона, воскурять смесь благовоний перед Б-гом и не случилось бы с ним того же, что с Корахом и его сообщниками» (там же 17:1—5).

А на следующий день сыны Израиля вновь возроптали на Моше и Аарона, утверждая: «Вы умертвили народ Б-га!» — их обвиняли в том, что они сознательно содействовали гибели двухсот пятидесяти вождей общины, предложив им воскурять благовония (там же 17:6, Рашбам и Рамбан). Люди говорили Моше и Аарону: «Разве гибель вождей доказывает, что Всевышним избрано колено Леви, а Аарон избран первосвященником? Может быть, вы сожгли приносящих воскурения силой своей молитвы или с помощью тайной мудрости, которая вам известна?!» (Ибн Эзра, Бемидбар 17:6).

И тогда Всевышний повелел Моше и Аарону: «Отстранитесь от этого народа, и Я уничтожу его в одно мгновение». Аарон и Моше пали ниц, а среди народа начался губительный мор. И Моше сказал Аарону: «Возьми совок и положи на него горящие угли с жертвенника, и положи благовония, и неси скорее к народу, чтобы искупить их, ибо изливается ярость Б-га» (Бемидбар 17:9—11). «Мой господин, Моше, — возразил Аарон, — неужели ты хочешь и меня убить?! Ведь мои сыновья погибли из-за того, что внесли в Шатер угли, взятые не от жертвенника! А ты хочешь, чтобы я воскурял угли, взятые от жертвенника, вне Шатра?! Наверняка я буду убит или сожжен Небесным огнем!» «Быстро иди к народу и искупи их, — приказал Моше, — ведь из-за того, что ты медлишь, умирают люди». «Если я умру за евреев, то дело этого стоит», — ответил Аарон (Ялкут Шимони, Цав 514). Положив в совок воскурения, он побежал в гущу народа, встав между уже умершими и живыми — и мор прекратился (Бемидбар 17:12—13). Все сыны Израиля убедились, что воскурение благовоний может быть причиной смерти для тех, кто не избран для службы в Шатре — как Кораха и его сообщники, а может быть орудием спасения в руках Аарона, избранного Всевышним (Рашбам и Хизкуни, Бемидбар 17:11).

После мора, в котором погибло четырнадцать тысяч семьсот человек, Всевышний повелел совершить еще одно испытание. Каждый из вождей колен вручил Моше свой посох, а Аарон дал свой — от колена Леви. Моше положил все двенадцать посохов в Шатре Откровения, а на следующий день посох, на котором было начертано имя Аарона, покрылся почками, на нем расцвели цветы и созрели плоды миндаля (Бемидбар 17:16—24). Благодаря этому испытанию сыны Израиля убедились, что не только Аарон избран Б-гом для служения первосвященника, но и всё колено Леви избрано для службы при Шатре Откровения (Рамбан, Бемидбар 17:6, 17:17). Согласно повелению Всевышнего, этот посох Аарона был положен на хранение в Шатер, перед Ковчегом Завета, — «в знамение строптивым сынам» (Бемидбар 17:25—26).

В течение сорока лет скитаний по синайской пустыне Аарон и его сыновья изо дня в день совершали служение в Шатре: приносили благодарственные и искупительные жертвы от всей общины, а также воскуряли благовония на золотом жертвеннике и возжигали огни Меноры (Шмот 30:7—8). По определению мудрецов, Аарон своим служением «восстанавливал мир между народом Израиля и его Небесным Отцом» (Тана девей Элияу раба 13).

Вместе с тем, Аарон, наряду с Моше, оставался духовным главою сынов Израиля: он любил людей, любил мир и добивался мира (Авот 1:12; Санхедрин 6б, Раши). Каждый день Аарон проходил по стану, восстанавливая мир между поссорившимися супругами и не поладившими между собой товарищами, а также разрешая споры между разошедшимися во мнении мудрецами (Пиркей дераби Элиэзер 17; Тана девей Элияу раба 13). Если два еврея серьезно ссорились, Аарон шел к одному из них и говорил: «Я видел твоего товарища. Он так переживает, что поссорился с тобой, и считает, что именно он виноват в ссоре. И он мучается, боясь даже поднять на тебя глаза, и не зная, как с тобой помириться». И так он беседовал с человеком до тех пор, пока из его сердца не уходила всякая вражда. Затем Аарон шел ко второму и вел с ним подобные же разговоры. И когда эти двое встречались между собой, они обнимались и целовались (Авот дераби Натан 12:3; Кала рабати 3; Ялкут Шимони, Хукат 764, 20).

Аарон никого не стыдил и ни разу в жизни он не упрекнул человека, сказав: «Ты согрешил» (Сифра, Шмини 1). Но само его присутствие в стане внушало людям желание исправить свои поступки. И даже встречая нечестивца, Аарон приветливо с ним здоровался. А назавтра, когда этот человек собирался согрешить, он говорил себе: «Горе мне, как я смогу посмотреть в глаза Аарону, который так приветливо вчера со мной поздоровался?! Позор мне!» — и он удерживал себя от греха (Авот дераби Натан 12:3; Ялкут Шимони, Хукат 764, 20). И даже тому, кто по воле дурного влечения поносил и проклинал Аарона, он, молча выслушав, со спокойным достоинством отвечал: «Мир тебе!» (Кала рабати 3).

На устах Аарона «всегда была Тора истины» (Малахи 2:6; Авот дераби Натан 12:3; Санхедрин 6б, Раши). Он переходил от шатра к шатру и приближал людей к Торе: не умевших молиться, обучал молитве, не умевших читать «Шма Исраэль», обучал читать «Шма Исраэль», а не понимавших какой-либо закон Торы, обучал этому закону (Авот 1:12; Тана девей Элияу раба 13).

Аарон и его младший брат Моше были не только равноценны по своей праведности (Берешит раба 1:15, Эц Йосеф), но и чрезвычайно похожи внешне: очень часто видевшие в стане Аарона полагали, что перед ними Моше, а видевшие Моше, думали, что это Аарон (Оцар ишей аТанах, Аарон).

На сороковой год скитаний по пустыне, в первый день месяца нисан 2487 года /1273 г. до н.э./, сыны Израиля разбили стан в Кадеше, в пустыне Цин, недалеко от границ Эдома. А на десятый день этого месяца умерла сестра Аарона, Мирьям, и ее погребли недалеко от стана (Бемидбар 20:1, Таргум Йонатан; Седер олам раба 9—10; Шулхан арух, Орах хаим 580; Ягель либейну). Аарон и Моше горько оплакали сестру, и их долго не могли утешить (Оцар ишей аТанах, Моше 12).

В один из дней траура по Мирьям люди, изнывающие в пустыне от жажды, окружили Моше и Аарона, упрекая их: «Зачем вы привели общину Б-га в эту пустыню?! Чтобы умереть тут нам и скоту нашему? И зачем вы нас вывели из Египта? Чтобы привести в это гиблое место, лишенное злаков и смоковниц, винограда и гранатов? Да и воды нет для питья!» Увидев ярость в глазах людей, Аарон и Моше вбежали во двор Шатра Откровения, чтобы там спасти свои жизни. Они пали ниц, прося Всевышнего о помощи и защите (Бемидбар 20:2—6, Ибн Эзра; Ялкут Шимони, Хукат 763, 20; Кли якар, Бемидбар 20:6). Но Всевышний горько упрекнул их: «Эх, вы, слуги народа! Ну-ка, быстро выходите отсюда! Мои сыновья умирают от жажды, а вы скорбите о смерти старой женщины, завершившей свое земное предназначение!?» (Ялкут Шимони, Хукат 763). В пророческом откровении Б-г повелел Моше взять из Шатра посох Аарона, лежавший перед Ковчегом Завета, и обратиться к скале, чтобы словом извлечь из нее воду для сынов Израиля. Аарон и Моше вновь вышли к народу, и Моше произнес: «Слушайте-ка вы, бунтари! Не из этой ли скалы мы извлечем для вас воду?!» — и он дважды ударил посохом по скале, из которой хлынули обильные потоки воды (Бемидбар 20:7—11, Рашбам и Хизкуни).

И тогда Всевышний сказал Аарону и Моше в пророческом откровении: «За то, что вы не поверили Мне и не освятили Меня на глазах сынов Израиля, вы не введете эту общину в землю, которую Я даю им» (Бемидбар 20:12). Они были сурово наказаны за то, что Моше не ограничился только словом, а ударил по скале. Ведь, если бы они обратились к скале, и полилась вода, то Имя Всевышнего было освящено на глазах у всего народа, и люди стали бы говорить: «Если уж скала, лишенная слуха и речи, выполняет повеление Б-га, таки и нам, тем более, следует выполнять!» (Мидраш-Агада 67; Раши, Бемидбар 20:11—12). А посох Аарона следовало взять не для того, чтобы бить им по скале, но чтобы напомнить сынам Израиля о прошлых мятежах, а также о чудесах, которые были для них совершены (Рашбам, Бемидбар 20:8). Согласно другому объяснению, Моше и Аарон были наказаны за слова «Не из этой ли скалы мы извлечем для вас воду?!» — но следовало сказать: «…Б-г извлечет для вас воду». Ведь из-за их слов народ мог ошибочно заключить, будто чудо было совершено силой магического искусства, а не Всевышним (р. Хананель, см. Рамбан, Бемидбар 20:8—13; Шломей Нахум, с. 450).

«Владыка Вселенной, — взмолился Моше, услышав о том, что они не вступят в Святую Землю, — если я поступил неверно, то за что же наказывать Аарона?!» И Всевышний повторил: «За то, что вы не поверили Мне», — т.е. и Аарон проявил некий недостаток веры, который на его высочайшем духовном уровне расценивался как грех (Танхума, Хукат 10). И хотя Аарон мог возразить Всевышнему: «Я не согрешил», но он промолчал, потому что знал, что разделяет с Моше всю меру ответственности, ведь «помощник согрешившего подобен самому согрешившему» (Ялкут Шимони, Хукат 764, 20).

Спустя три месяца сыны Израиля перешли из Кадеша к горе Ор, также расположенной у рубежей Эдома (Бемидбар 20:22; Седер адорот). На рассвете первого дня месяца ав Аарон был разбужен зовом Моше, стоящего возле его шатра: «Аарон, брат!» По просьбе Моше они сели вместе изучать свиток Торы, обсуждая, каким образом Первый Человек, сотворенный в Ган Эдене, мог дойти до греха и привести в мир смерть. «Вот и я, который властвовал над ангелами, — сказал Моше, — и ты, который во время мора смог остановить смерть, тоже смертны. Сколько еще лет нам осталось жить?» «Может быть, двадцать», — сказал Аарон. «Меньше», — поправил его Моше. И он продолжил уменьшать оставшийся срок, пока речь не дошла до уже начавшегося дня. «Может быть, ты имеешь в виду меня?» — спросил Аарон. «Да», — ответил Моше (Ялкут Шимони, Хукат 764, 20). И Моше признался, что прошедшей ночью Б-г сообщил ему о близкой смерти Аарона и поручил предупредить брата. «Возьми Аарона и его сына Элазара, — повелел Б-г Моше, — и взойди с ними на гору Ор. Сними с Аарона его одежды и облачи в них его сына Элазара. И Аарон умрет там» (Бемидбар 20:23—26; Ялкут Шимони, Хукат 764, 20). «Ты готов принять смерть?» — спросил Моше. «Да». «Так пойдем на гору» (Ялкут Шимони, Хукат 764, 20).

Перед тем как подняться на гору, Аарон вошел в Шатер Откровения, где совершил обычные жертвоприношения, воскурил благовония и зажег свечи в Святилище. А затем прямо в одеянии первосвященника он поднялся на глазах всей общины на вершину горы вместе с братом и сыном (Бемидбар 20:27; Рамбан, Бемидбар 20:26). На вершине горы они остановились рядом с пещерой, внутри которой был скальный выступ, подобный ложу (Ялкут Шимони, Хукат 764, 20). Моше снял с Аарона священные одеяния и облачил в них Элазара (Бемидбар 20:28), а на Аарона надели заранее приготовленный тахрихим (саван) (Раши и Рамбан, Бемидбар 20:26). «Войди в пещеру», — сказал ему Моше. Аарон вошел, лег на каменное ложе, протянул руки вдоль тела и закрыл глаза. В этот момент опустилась Шехина и «поцеловала» его (Бемидбар 20:28; Ялкут Шимони, Хукат 764, 20; Раши, Бемидбар 20:26).

Первосвященник Аарон был призван в Небесную Ешиву 1 ава 2487 года — ему было сто двадцать три года (Бемидбар 33:38—39; Ягель либейну). Как и праотцы, Авраам, Ицхак и Яаков, он умер особой смертью, которую знатоки сокровенного учения называют «поцелуем Шехины», — тела людей, умерших подобной смертью, неподвластны посмертному разложению (Бава батра 17а, Раши; Дерех эрец зута 1).

В момент его смерти исчезли облака Шехины, окружавшие стан и защищавшие народ Израиля в течение сорокалетних странствий по пустыне (Таргум Йонатан, Бемидбар 20:29; Седер олам раба 9). Моше и Элазар вдвоем спустились с горы, и весь народ Израиля в течение тридцати дней оплакивал Аарона, потому что его любили (Бемидбар 20:28—29, Раши; Ялкут Шимони, Масэй 787, 33; Зоар 3, 183а). Среди оплакивающих его было несколько тысяч названных в честь него именем «Аарон». Ведь эти люди не смогли бы появиться на свет, если бы он не восстановил семейный мир между их родителями (Авот дераби Натан 12:4).

Пещера, в которой погребен Аарон, осталась неизвестной (Ялкут Шимони, Масэй 787, 33).

После завоевания Святой Земли останки матери Аарона Йохевед, его сестры Мирьям и его жены Элишевы были перезахоронены недалеко от города Тверия (Седер адорот).

с разрешения издательства Швут Ами