Здравствуйте, Дарья!
Скорее всего, верным является Ваше предположение, что это мы, человечество, выбираем себе таких «героев».
Ведь то, что главной темой большинства сюжетов в искусстве является «любовь» в придачу с убийствами, местью и т. д., — это результат не столько личных вкусов авторов, сколько вкусов читателей и зрителей. Авторы писали то, что писали, поскольку так они (справедливо) рассчитывали заработать деньги и завоевать популярность у своей целевой аудитории.
Подобная мысль была высказана многими и по поводу гибели принцессы Дианы: виноваты не только журналисты, ее преследовавшие, но и все общество: ведь журналисты так стремились писать об этом потому, что знали: потребители их продукции хотят об этом читать, на этом можно заработать. (А если отдельный журналист — или писатель, или композитор — не станет писать о подобных материях, напишут конкуренты и быстро выдавят его из бизнеса).
И сами авторы в этом обществе не считались порочными потому, что сами пороки в нем не считались особым злом — и уж «гениям» они точно прощались. И гении действительно необязательно были особенно выдающимися носителями всех этих пороков — скорее, наиболее известными. Ведь понятно, что, например, Пушкин и Лермонтов не были единственными дуэлянтами в своем обществе. Просто, поскольку они так знамениты, о них говорят и обсуждают все аспекты их жизни, выгребая заодно всю грязь. И Вы тоже поэтому знакомы с историей их жизни. Но они были всего лишь продуктами общества, в котором этой грязью были запачканы все, и у них это даже грязью не всегда считалось.
Пушкин и Лермонтов — еще что; их участие в дуэли не воспринимается как зло, только как горе, потому что их жизни в результате оборвались. Но когда речь идет, например, о мушкетерах, дуэль представлена и воспринимается всеми как чистая доблесть и крутизна. Повздорили о чем-то с какими-то англичанами или с французскими же гвардейцами кардинала — «плохими парнями» по сюжету, и быстренько укокошили их на дуэли — ух, бравы ребятушки! Уноси готовенького!
Вот и реальные Пушкин, Лермонтов и прочие классики того времени жили в обществе, где было принято радоваться, в основном, «красавице и кубку, счастливому клинку». Да и актеры более близкого нам по времени советского фильма при съемках радовались тому же, разве что клинок заменяли на не столь смертоносный мордобой и матерщину.
Так что вопрос здесь не столько к людям искусства лично, сколько ко всему обществу, в котором они жили. Ну, и к самим себе: хотим ли мы в таком обществе жить?
Хороший вопрос…
Впрочем, возможно также, что знаменитости действительно были подвержены этим порокам больше, чем обычные люди.
Во-первых, если человек добился успеха и признания, то у него немного кружится голова и появляется чувство, что ему дозволено больше, чем другим… (В этом плане, опять же, знаменитые деятели искусства не сильно отличаются от других успешных и знаменитых людей, например, политиков). У успеха и известности есть обратная сторона: человеку больше надоедают — и критики, и поклонники. Результат — больше стресса, а в обществе, свободном от религиозных обязательств, общепринятые отдушины — алкоголь и наркотики.
А во-вторых, потому, что в целом у деятелей искусства было больше энергии и страсти. Ведь творчество — вещь трудная, поди напиши поэму, как Пушкин, или симфонию, как Бетховен! Да, они «владели профессией», но ведь не каждый литератор или музыкант так напишет. И один талант здесь тоже не поможет, это огромный труд, тут нужна усидчивость — или одержимость и избыточная энергия. Люди, писавшие патетические («страстные») сонаты и патетические симфонии, сами были страстными. А энергия, страсть и одержимость, когда они есть, ведь могут использоваться по-разному, направляться в разные русла. И если это дело не контролировать…
Я слышал интересное толкование известного стиха (Коэлет 7:20), которое может помочь прояснить этот вопрос: «Нет человека праведного на свете, который сделает [только] благо и не согрешит». Почему добавлены слова «и не согрешит»? Ведь если речь о праведнике, который делает только благо, понятно, что он не согрешит.
Ответ таков: чтобы быть праведником, который делает благо — выполняет предписывающие заповеди — нужно проявлять трудолюбие и энергию, преодолевать лень. Но, когда есть энергия и активность, появляется соблазн использовать их и греховным образом — нарушать запрещающие заповеди. Как раз легче уберечься от греха, когда человек ленив и пассивен. Да и больший размах деятельности означает также больше соприкосновений — и столкновений — с окружающими, больше ссор и скандалов, со всеми вытекающими. В этом смысл стиха: трудно одновременно делать все правильно и избегать греха. Трудно найти правильный баланс: быть достаточно активным и энергичным, чтобы делать благо, но при этом контролировать энергию и активность, чтобы не совершать греха и не причинять боли другим.
И евреям, от которых этого требует Традиция, трудно находить такой баланс, а уж остальные народы, которым это не предписано, тем более, здесь не преуспели. Ведь они происходят от Эйсава и Ишмаэля, отошедших от изначальной еврейской «средней линии» именно потому, что не сумели полностью уравновесить свой характер. В результате они положили начало не центральному «стволу» древа человечества, а его ветвям, Западу и Востоку.
Каждый из них пришел к той степени равновесия, к которой «стихийно» мог, и они получают от своего искусства то вдохновение, которое могут получить. Только Яаков, последний из трех еврейских праотцев, преуспел в достижении равновесия, и с тех пор его потомки, еврейский народ, «держатся» посередине, не отклоняясь слишком ни к Западу, ни к Востоку.
Но и нам это трудно, особенно в изгнании, когда мы сами разбились на разные ветви-общины, изгнанные каждая в свою страну, на Западе или на Востоке. И наша задача — именно что находить правильный баланс. Ценить и перенимать достоинства народов, среди которых мы были рассеяны, — западное трудолюбие, восточное гостеприимство и т. д., — но не их недостатки. В таких произведениях, как «Патетическая соната» Бетховена или 6-ая («Патетическая») симфония Чайковского, можно найти отражение наших «положительных» страстей и вдохновиться этой музыкой. Но в их авторах и в том, что они делали со своими собственными страстями, лучше действительно примеры для подражания не искать.
С уважением, Меир Мучник
