Доктор Геббельс кажется просто младенцем по сравнению с еврейскими антисемитами...

Здравствуйте, Тимур!

Вы затрагиваете непростую и болезненную тему.

«Катимся» мы по разным этапам изгнания Эдома, последнего из четырех, но самого долгого и трудного. Началось оно с господства Рима, который разрушил наш Храм, а Риму наследовала западная христианская цивилизация. Вершиной ее зла стал режим, глашатаем которого был упомянутый Вами доктор Геббельс.

Суть изгнания — не только физическое подчинение другому народу, но и подверженность его духовному влиянию. Как известно, в последнем изгнании мы оказались — и по сей день остаемся — из-за «беспричинной ненависти».

Что такое «беспричинная ненависть»? Ведь ненавидят всегда по какой-то причине, даже если неосновательной.

Корнем беспричинной ненависти является отдаление и отчуждение, в результате чего другой человек превращается из «своего» в «чужого». А такова человеческая природа, что «своему» все прощается, а то и вовсе истолковывается в позитивном ключе, а «чужому» все вменяется в вину; что бы он ни сделал, во всем видится злой умысел. Особенно велик соблазн тогда, когда другой человек действительно отличается от «нас» внешностью, одеждой, идеями, действиями и т. п. Тогда он изначально выглядит «чужим», а уж если совершает какие-то действия вопреки нашим желаниям или интересам, это явно злодей!

Иногда наши действия на самом деле неправильны, но очень часто люди в принципе достойные поддаются соблазну, а то и просто совершают ошибку, не имея злого умысла. А иногда и ошибки нет, просто в ситуации этого человека или с его точки зрения, действительно, следует поступать именно так. Но беспричинная ненависть во всем усматривает злой умысел, и мы, вместо того, чтобы понять действия другого — или осудить только поступки, желая самому человеку добра, — переходим на личности и ненавидим самого человека.

Основным инструментом разжигания «беспричинной ненависти» является «злой язык» (лашон а-ра), то есть злые сплетни людей друг о друге, даже если при этом озвучивается правда. Тем более — если озвучивается клевета. Не случайно мудрецы считают это одним из тяжелейших грехов. Хида («Руах Хаим» 2) приводит мнение, что этот грех по тяжести равен убийству, прелюбодеянию и идолопоклонству. Это может показаться странным, но станет понятнее, если вспомним, что этот грех привел к беспричинной ненависти, которая, в свою очередь, привела к этому, самому тяжкому, изгнанию.

А также — если вспомним, что именно этим грехом мы уподобляемся нашему угнетателю Эдому, потомку Эйсава и Амалека. Об Амане, падение которого мы только что отметили, Талмуд (Мегила 13 б) говорит: «Никто в мире не умел так злословить и клеветать, как Аман». Очень ловко подал он Ахашверошу идею уничтожения евреев, знал, как их очернить. Это качество, конечно, в полной мере унаследовал духовный потомок Амана доктор Геббельс вместе со своим фюрером. Но их страна, хотя и явно дальше всех продвинувшаяся в осуществлении дела Амана на практике, не единственное ответвление царства Эдома. Ей противостояло другое ответвление этого царства, в котором столь же красноречиво пропагандировались идеи коммунизма. Но и та часть Западной цивилизации, которая свято верит в идеи демократии, на самом деле тоже является одним из ответвлений этого царства — достаточно немного почитать, что пишут ее «свободные» и «объективные» СМИ, например, об Израиле.

А подобные им по характеру СМИ в самом Израиле, к сожалению, нередко грешат такими же «объективными» репортажами о харедим, демонстрируя — и разжигая в обществе — такую же ненависть к ним. Причем многие люди, у которых есть родственники или знакомые харедим, лично к ним ненависти не испытывают, потому что конкретно этот человек — «свой». Мы его знаем и понимаем, что он «хареди, но хороший человек». Но в целом, «эти харедим» — то общество, которое выглядит так чуждо и о котором мы слышим такие вещи…

Таким образом, в этом изгнании мы уподобляемся Эдому. Для него это нормально — ведь различные ответвления его царства тоже обожают таким образом представлять друг друга: достаточно послушать, что говорят друг о друге Россия и Америка или что говорят в каждой из них друг о друге местные либералы и патриоты. Но для нас, евреев… Пишет же Раши (Берешит 46:26), что шесть членов семьи Эйсава Тора называет «душами», но семьдесят членов семьи Яакова — «душой», ибо те разобщены и верят каждый в свое божество или идеологию, а эти — едины.

Так что, переходя от вопроса «кто виноват» к вопросу «что делать», скажем: во-первых, самим не уподобляться потомкам Эйсава. Не отвечать на беспричинную ненависть, эпитеты и ярлыки взаимностью. Да и если будем только клеймить и обвинять во всех смертных грехах, это только сильнее разозлит этих людей, а большей любви и понимания мы так не добьемся. Единственный шанс — самим постараться их понять и продемонстрировать любовь. И надеяться, что, может быть, это вызовет какую-то взаимность, — хотя и не обольщаться, степень отчуждения и непонимания тут велика, ее быстро не преодолеешь.

Понять этих людей не так уж сложно тем из нас, кто вырос в нерелигиозном мире. Люди, которых раздражают наши призывы закрывать магазины в субботу, тоже выросли в обществе, где субботу не соблюдают. Они привыкли к такому образу жизни, к возможности сходить в магазин в субботу, а также к идее, что это «нормально в современном мире». И вдруг приходит кто-то и хочет лишить их этого элементарного удовольствия, да и выглядит при этом «чудно» и «старомодно», и обосновывает все какими-то принципами религии, которые этот человек не приучен уважать с детства. Понятно, что это вызывает раздражение. Да и вообще люди не любят, когда другие им что-то навязывают или не дают что-то сделать, даже если это обоснованно. Люди любят сами решать. Вот и получается трагическое непонимание: нам больно, что они нарушают субботу, а их раздражает, что мы им «указываем». А СМИ подогревают эти чувства тем, что освещают, в основном, именно подобного рода инциденты, создавая впечатление, будто только этим харедим и занимаются: «мешают людям жить». А то, как много харедим занимаются благотворительностью, насколько меньше уголовных преступлений совершают и т. п. — об этом не так интересно говорить.

Поэтому, если мы хотим, чтобы эти люди приняли наши инициативы, да и лично к нам отнеслись более благосклонно, основным средством должно быть донесение позитивной информации о нашем образе жизни, чтобы видели всю картину, а не вырванные из контекста моменты.

То же закрытие магазинов в субботу, например, вызывает раздражение, поскольку так нередко создается впечатление, что суть субботы — «нельзя ничего делать». Ведь именно такое представление о субботе часто складывается у нерелигиозного человека, который только что-то о ней слыхал, но сам соблюсти не пробовал. А поскольку он также что-то слыхал о харедим, которые сами «не работают» и всем «навязывают» свой образ жизни, он думает, что ему говорят: вместо того, чтобы делать покупки или ехать на пляж, сиди дома и ничего не делай! Кому это понравится? А вот если побывает на субботе в религиозной семье, то, может быть, увидит: харедим — достойные и приветливые люди. И в субботу запрещено не все, а определенные виды работы. И суть этого запрета — не связать нам руки и «помешать жить», а наоборот, помочь нам оторваться от будничности, чтобы посвятить день духовности и общению с Б-гом — и с семьей, а также трапезе и отдыху, умиротворению. В современном мире это можно уподобить многим действиям, которые обычный человек совершает с пониманием и даже с удовольствием. Например, едет в дом отдыха (в современном Израиле — отель), где хочет именно что отрешиться от мира с его работой и постоянной суетой, отдохнуть, провести время с близкими. Или идет на концерт или спектакль, чтобы не только отдохнуть, но и ощутить вдохновение от прикосновения к тому, что ему кажется возвышенным и неземным. Аналогия с субботой, конечно, не полная, но можно понять, почему и она требует отрешения от будничности — и почему это можно принять без раздражения и даже с удовольствием.

Заставить все равно невозможно: если человеку необходимо в магазин, а его силой тащат в отель или на концерт, он все-таки вряд ли будет доволен. Дело скорее в общем воспитании: он сам должен этого захотеть. Этим и следует заняться: приглашать как можно больше людей на субботу и вообще в гости к харедим и на разные наши мероприятия, демонстрировать душевную теплоту и приветливость нашей общины. И надеяться, что что-то у человека изменится: или его собственный образ жизни, или хотя бы его отношение к нам. Этим и занимаются разные организации по возвращению евреев к корням, именно так уже вернулись очень многие евреи, и эту деятельность надо поддерживать и расширять.

Но что если, как Вы говорите, «такие выражения слышишь чаще и чаще»? Куда идет процесс: люди становятся ближе к религии или дальше от нее, любят нас больше или меньше?

Здесь действительно надо правильно оценить ситуацию и «удельный вес» разных показателей. Не так давно был проведен представительный опрос, который показал, что в целом страна гораздо более религиозна, чем может показаться на первый взгляд. Большинство живущих в ней евреев верят в Б-га, в Тору, делают обрезание, постятся в Йом-Кипур, соблюдают в той или иной мере субботу, кашрут и т. д. — все эти показатели за последние десять лет только выросли. И при непосредственном общении со многими нерелигиозными «на вид» людьми на улице, в магазинах и т. п. обнаруживается, что они вовсе не испытывают к нам ненависти, а временами и питают откровенное уважение.

Иное впечатление складывается при чтении комментариев на негативные репортажи СМИ о харедим, о чем Вы пишете. Они отражают настроения «народа»? Необязательно. Ибо нетрудно заметить, что эти комментарии в основном пишут люди, которые испытывают сильные чувства по поводу обсуждаемых вопросов, любят на эти темы высказываться и при этом более склонны кричать свое и заваливать эпитетами оппонентов, чем слушать и спокойно что-либо обсуждать. Дискутировать с ними чаще всего бесполезно. То есть они представляют более радикально и агрессивно настроенную часть общества. Такие люди есть всегда — но известно, что, хотя они создают максимум шума, на самом деле они в меньшинстве. Просто большинство людей занимается своими делами и не считает нужным вступать в дискуссии и высказывать свое мнение, особенно там, где их все равно вряд ли услышат — а если и услышат, то скорее ответят бранью, чем поймут.

Да, высказывания радикалов могут отражать настроения определенного пласта общества. Как известно, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке — а что на уме у многих молчаливых и вежливых людей, то на языке у нескольких агрессивных болтунов. Но если проведен опрос, показавший, что «молчаливое большинство» настроено иначе, значит, эти болтуны все-таки представляют настроения меньшинства.

При этом частота и громкость этих высказываний может усиливаться — но это не обязательно означает, что растет процент таких людей. Скорее — те, кто уже испытывает подобные чувства, высказывает их чаще и громче. И это признак не усиления их позиции, а наоборот, ослабления — они кричат громче потому, что их не очень хорошо слушают. Ведь страна в целом становится более религиозной — а также явно растет общество харедим, целые города, такие, как Бейт-Шемеш, меняют свой облик, и понятно, что это не может им нравиться.

Что же делать? Спокойно продолжать строить свое общество и позитивно влиять на остальных. А тех, кто так этому ужасается, не столько ругать (так они только больше ужаснутся, а то и пойдут на более отчаянные действия), сколько относиться к ним с чуткостью. Терпеть их крики как неизбежное следствие ослабления их позиций и влиять на них скорее косвенно: развивать в обществе в целом понимание и уважение к религии и к ее последователям. Ведь многие люди в принципе позитивно относятся к религии и готовы в той или иной мере соблюдать ее законы, но они раздражаются на харедим, когда им кажется, что мы пытаемся их заставить что-то делать. Поэтому, если мы действительно хотим, чтобы к религии вернулись даже такие люди, очень важно не создавать подобное впечатление, а быть терпеливыми и делать все с тактом, позитивом и любовью.

Да удостоит нас Б-г успеха на этом пути.

С уважением, Меир Мучник