Ор Исраэль 4. Биография раби Ицхака Блазера (Петербургера)

Биография р. Ицхака Блазера

Рав Ицхак Блазер[1]

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ РАВВИНА

Раввин Ицхак Блазер (1837—1907) широко известен в еврейском народе как рав Ицеле Петербургер, поскольку он занимал должность раввина столицы Российской империи. Он был одним из трех ближайших учеников основателя Учения Мусар рава Исраэля Салантера. Рав Симха Зиссель Зив Бройде (Саба из Кельма), рав Ицхак Блазер и рав Нафтали Амстердам распространили Учение Мусар в Литве и во всем мире.

Рав Ицхак Блазер родился в предместье Вильны Снипишек (Шнипишкес), расположенном на берегу реки Вилии (Нерис). Его отец рав Шломо, известный своей ученостью и праведностью, был одним из самых уважаемых людей в Вильне. В конце своих дней он переехал из Литвы в Иерусалим, где был известен как рав Шломо Нееман из Вильны.

Его сын, рав Ицхак, обладал исключительными способностями, которые проявились в нем с самого детства. В четырнадцать лет он опубликовал свой первый труд, в котором четырнадцатью различными способами разрешал тяжелейшие вопросы трактата Бава Кама Вавилонского Талмуда. Он был необычайно усидчив в учебе и, несмотря на бедность семьи, все свое время посвящал изучению Торы. В юности он и рав Нафтали Амстердам вместе учились в небольшом местечке в Литве, и праведные женщины заботились об этих великих в знании и доставляли им пищу в Дом Учения, как в те времена было повсеместно принято в Литве. Рассказывают, что однажды по некой причине им не принесли еду в течение целого дня, но мудрецы Торы этого даже не заметили. Такова в те дни была атмосфера изучения Б-жественного Учения в Литве.

Когда в предместье Вильны в районе Заречье (Ужупис) рав Исраэль Салантер открыл Дом Учения Мусара, туда за словом Торы потянулись многие мудрецы Литвы. Одним из первых был рав Блазер, которому к тому времени испонилось четырнадцать лет. В пятнадцатилетнем возрасте рав Ицхак женился на дочери рава Шмуэля Волка из Вилькомира (Укмерге) и поселился в Ковно (Каунас), поскольку рав Исраэль Салантер перенес туда свой Шатер Торы, столкнувшись с недопониманием, а порой и неприятием Учения Мусар в Вильне. Там рав Ицеле стал одним из ближайших учеников рава Салантера.

Следуя мнению своего учителя, рав Ицхак Блазер не намеревался «сделать из Торы лопату, дабы копать ею»[2] и не хотел принять раввинскую должность, а чтобы прокормить свою семью, обучался рабочей специальности. Однако его учитель, видя его способности и духовное совершенство, настоятельно рекомендовал ему стать раввином. В 1862 году он принял должность раввина Петербурга — столицы Российской империи.

СЛУЖЕНИЕ ОБЩИНЕ ПЕТЕРБУРГА

За время пребывания на посту раввина столицы России слава о раве Блазере распространилась по всему миру. Он стал известен как один из глав своего поколения. Со всех концов земли к нему обращались с самыми сложными вопросами по еврейскому Закону. В Петербурге вышла в свет его книга по Галахе При Ицхак, которая привела в восхищение великих в Израиле глубиной его знания и постижения Талмуда, Первых комментаторов и Шульхан Аруха.

Рав Блазер в корне изменил еврейскую жизнь Петербурга. Многое в общине преобразилось в результате деятельности и духовного влияния мудреца Мусара. Также он немало сделал для всех евреев России.

Еврейство Петербурга сильно отличалось от еврейской общины Литвы. В те времена сынам нашего народа было запрещено проживать в столице иначе, как по особому разрешению, которое могли получить лишь выкресты, купцы первой гильдии, известные деятели науки и культуры и солдаты-кантонисты, завершившие службу в царской армии. Неудивительно, что уже в те годы в Петербурге сложился центр маскилим — сторонников «просвещения», которые были далеки от еврейской традиции, оставили служение Б-гу, изучение Торы и соблюдение заповедей.

Интерьер Большой хоральной синагоги Санкт-Петербурга

Им был неудобен литовский раввин — знаток Торы, обладавший возвышенными духовными качествами и исключительной мягкостью характера, за которым потянулись многие люди. Маскилим объявили ему войну и, располагая большими политическими и финансовыми возможностями и поддержкой влиятельных покровителей среди аристократии и приближенных к царю, и используя средства информации, всеми силами пытались очернить его имя. Они унижали великого раввина, называя его «Ицхак — кузнец», ибо так его фамилия переводится с языка идиш. Но рав Ицхак был мудрецом Мусара и не намеревался опуститься до их уровня. Люди это поняли, и многие последовали за ним, в том числе и некоторые из его преследователей.

Рав Блазер обладал особым талантом оратора. Его выступления и уроки Торы отличались не только глубиной анализа Писания и Талмуда, но и тем, что исходили из глубин его души и сердца. Он постоянно выступал во всех синагогах города, приближая к Торе и служению Творцу тех, кто был далек от еврейства. За деятельность на благо евреев России рав Блазер получил памятную награду от царя Российской империи.

В самом начале пребывания раввина в Петербурге с ним произошел курьезный случай, когда он впервые случайно столкнулся с российским императором. Рав Блазер приехал в Царское село навестить проживавших там евреев. Он шел по парку, когда навстречу ему в окружении своей свиты вышел царь. Император заинтересовался: кто этот молодой патриархальный еврей и что он делает в царском парке. На тот момент у рава Блазера не было вида на жительство, и он и опасался, что это — полицейская проверка. Желая объясниться, но совершенно не владея русским языком, он попытался сказать, что находится в Царском селе, за пределами Петербурга. Но из его слов царь понял, что раввин — из царской семьи. Монарх улыбнулся и сказал, что очень рад прибавлению в своем семействе. Маскилим и эту историю использовали для насмешек над великим раввином.

Несмотря на то, что еврейская община Петербурга была самой богатой в России и платила раву Ицхаку высокое жалование, после шестнадцати лет своего служения он принял решение оставить город и вернуться в Литву, ибо не находил удовлетворения в своей работе, ему было тяжело без атмосферы Знания Торы, которая в те дни царила в «Литовском Иерусалиме» и ощущалась в каждом местечке Литвы, на каждой улочке, светилась в глазах каждого еврейского ребенка.

Рав Эли Лупьян рассказывает, что одной из причин, побудившей рава Блазера покинуть Петербург, были трудности с осуществлением разводов. По еврейскому закону в «гете» — разводном письме — необходимо предельно точно записать на иврите имена мужа и жены, что было очень непросто сделать с нееврейскими именами многих евреев Петербурга. Для получения согласия мужей на развод по еврейскому закону ему иногда приходилось заходить в церкви, что причиняло раввину глубокие душевные страдания.

Прежде чем оставить должность раввина Петербурга, рав Ицхак обратился за советом к раву Исраэлю Салантеру, но тот не дал ему ответа. Когда же он сам принял решение вернуться в мир Торы Литвы, оставив почет и благополучие раввина столицы, его учитель с ним согласился.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЛИТВУ

По возвращении в Литву рав Ицхак поселился в Ковно (Каунас), где его учитель рав Исраэль Салантер основал несколько Домов Учения Мусар, в которые приходили за мудростью и знанием многие ученики ешив, жители города, евреи из Литвы и всего мира. Рав Блазер начал давать там уроки, вдохновлявшие многих к духовному пробуждению и трепету перед Всевышним.

В 1880 году в Ковно был основан Колель, который открыл свои двери для многих, чьи души стремились к глубокому знанию Торы. Главой Колеля был избран рав Ицхак Блазер, который всецело посвятил себя этой возвышенной цели. Он отправил своих лучших учеников для открытия филиалов Колеля во многих городах России. Бюджет Колеля составлял сто тысяч рублей в год, и сбор этих средств раввин возложил на себя, для чего он сам и его посланцы ездили по городам России и Германии. Длительные поездки причиняли раввину много страданий, ибо он не полагался ни на чей кашрут и довольствовался лишь хлебом и водой.

Рав Ицхак Блазер использовал свое влияние в Колеле для распространения Учения Мусар. В самом Колеле его не изучали, но в своем доме и в Домах Учения Мусара в Ковно рав Ицхак постоянно давал уроки мудрости трепета, на которые приходили почти все ученики, дабы проникнуться его возвышенным духом и воззрением на Творение. Благодаря ему эти Шатры Торы оказались пронизаны чистым трепетом, и из них вышли сотни мудрецов Торы и Знания, которые распространили в мире мудрость трепета — Учение Мусар.

В то же время рав Блазер участвовал в основании ешивы в предместье Ковно — Слободке (Вилиямполь), расположенном на другом берегу реки Неман (Нямунас). Эта ешива вошла в историю еврейского народа под названием «Кнессет Исраэль»[3]. Ее возглавил рав Натан Цви Финкель (Саба из Слободки), великий ученик рава Симхи Зисселя Зива Бройде (Саба из Кельма). Рав Блазер всецело посвятил себя созданию этой ешивы и оказывал ей духовную и финансовую поддержку. Ученики ешивы часто приходили в его дом за словом Мусара.

Xоральная синагога в Ковно (Каунасе), Литва. Главный фасад

В те дни известный филантроп из Германии Овадия Лахман основал фонд поддержки изучения Торы и Мусара, который помогал многим ешивам и колелям в Литве и Польше. Руководителем этого фонда был назначен рав Ицхак, который ради веры и Небес работал безвозмездно.

В 1891 году рав Блазер оставил должность руководителя Колеля из-за кампании, развернутой в Ковно против учителей Мусара, но неутомимо продолжал свою деятельность по распространению Мусара, что было стремлением всей его жизни. В те годы он помогал раву Йосефу Юзелю Горовицу (Саба из Новардока) в открытии десятков ешив в разных городах Литвы, Польши и России, самые известные из которых находились в Новардоке, Лиде, Двинске, Шяуляй и многих других городах.

В том поколении молодые люди проходили через тяжелейшие испытания ХХ века, подобных которым никогда не было прежде и, возможно, не будет в будущем. Молодое поколение было захлестнуто многообещающими идеями просвещения, социализма и нового мироустройства. В тот период, который завершился катастрофой европейского еврейства, многие евреи повсеместно оставляли Тору. Они полагали, что вот-вот возникнет новое общество, которое приведет всех к счастью и, плененные идеями новизны, оставляли веру своих отцов. Саба из Новардока своей возвышенностью и Учением смог дать ответ этим иллюзиям новизны и сохранить долю в Грядущем мире десяткам тысяч в Израиле и их потомкам. В этом ему всеми силами помогал рав Ицхак Блазер.

Рав Ицеле имел отношение ко всему происходящему в Ковно, и его влияние ощущалось во всех синагогах и Домах Учения этого города. На протяжении всей своей жизни он посещал и другие города и местечки, пробуждая своими беседами сердца народа Завета к трепету перед их Отцом, Который на Небесах.

После смерти рава Симхи Зисселя Бройде рав Блазер был приглашен в Кельм, чтобы сменить его на посту главы Дома Учения. На протяжении нескольких лет он приезжал в Кельм на весь месяц Элул и Дни Трепета (с праздника Рош Ашана до Йом Кипур), и перед общиной этого великого города раскрылись глубины его души. На его уроки собиралось множество людей. Те, кому не посчастливилось попасть в здание, располагались возле открытых окон.

РАСПРОСТРАНЕНИЕ УЧЕНИЯ МУСАР

Стремление повсеместно распространить Мусар привело рава Ицеле в ешиву Воложин, руководство которой не относилось к сторонникам этого Учения. В споре с равом Хаимом Соловейчиком рав Ицхак Блазер привел следующее повествование Талмуда: «Сказал Рейш Лакиш: человек всегда должен стремиться воцарить свое доброе побуждение над злым, как сказано: “Трепещите и не грешите…”[4], — и если вы победили — хорошо, а если нет — изучайте Тору, как сказано: “скажите в ваших сердцах”[5], — если вы победили — хорошо, а если нет — произнесите Шма, как сказано: “помыслите на вашем ложе”[6], — если вы победили — хорошо, а если нет — задумайтесь о дне смерти, как сказано: “и безмолвствуйте…”[7]»[8]. Из этого повествования Талмуда явно следует, что не всегда изучение Торы помогает воцарить доброе побуждение над злым началом, и иногда для этого требуются другие средства, как, например, размышления о дне смерти.

На это рав Хаим Соловейчик ответил: действительно, существуют всевозможные лекарства, помогающие при различных болезнях. Однако если их станет принимать здоровый человек, — он заболеет. Учение Мусар предназначено для лечения болезней души, но здоровый человек приводит свое дурное побуждение в Дом Учения и занимается Торой, как сказано: «Сын мой, если встретит тебя этот негодяй, веди его в Дом Учения…»[9] Мы здоровы духом и душой — подвел итог рав Соловейчик, и у нас нет потребности в других лекарствах, кроме как в изучении Торы.

Рав Ицеле Петербургер не принял этот довод, отметив, что если человек страдает телесной болезнью, то не полагается на сказанное: «Испытывающий головную боль пусть занимается изучением Торы»[10], но разыскивает врачей и прибегает к различным средствам. Однако в том, что касается болезни души, люди с легкостью готовы последовать высказыванию мудрецов: «если встретит тебя этот негодяй, приведи его в Дом Учения…»[11] Однако, — отметил рав Ицхак, — Мусар не является чем-то новым, он — суть Б-жественного Учения. В Торе есть много различных разделов: как трактат Шаббат — часть Талмуда, описывающая законы субботы, так Мусар — это часть Торы — Учение о трепете перед Небесами и исправлении качеств души.

СЛУЖЕНИЕ В СВЯТОСТИ

В дополнение к своей самоотверженной деятельности ради всего народа Израиля рав Блазер посвятил себя служению Б-гу и совершенствованию своих духовных качеств. Видя, что главное препятствие на всех путях человека — отсутствие трепета перед Небесами, он наполнил им свою душу. Весь его образ излучал трепет перед Всевышним, — им были пронизаны все его слова и деяния. Трепет перед Б-гом вознес его к особой праведности, и невозможно описать его страх перед совершением греха. Его служение Всевышнему было совершенным, всегда и во всем он искал в себе недостатки и находил пути их исправления. Нередко он целые дни проводил в посте. Раввин считал главной целью человека очищение мышления от желаний и пристрастий и не жалел сил для ее достижения. Два часа в день — утром и вечером — он посвящал изучению Мусара в уединении и духовном возвышении.

Его путь изучения Талмуда тоже отличался вдохновением и имел целью постичь Б-жественное Знание исключительно ради исполнения заповеди, а не по любой другой внешней причине. В каждом законе и умозаключении Талмуда он видел волю Б-га и Его желание.

Служение раввина особенно преображалось в месяц Элул и Дни Трепета — между праздниками Рош Ашана и Йом Кипур, когда он изменял весь свой распорядок. В течение всех лет пребывания в Ковно в эти дни он оставлял свой дом и ежедневно проводил много часов в уединении, изучая мудрость трепета. Он оставлял все земные дела, не произносил ни одного слова, не связанного с Б-жественным Заветом, и посвящал все свое время Торе и Мусару. Его многочисленные ученики в установленное время отовсюду стекались в места его уединения, дабы услышать из уст учителя слово мудрости.

В эти дни рав Ицхак пребывал в особом состоянии, и трепет перед Б-гом проявлялся в каждом его движении. Тот, кто не видел рава Блазера в месяц Элул, не познал истинного трепета перед Небесами. Большую часть дня он изучал Мусар, содрагаясь во время молитвы и изливая свою душу перед Творцом в беззвучном плаче. Его уроки Мусара в Дни Трепета в Домах Учения, полных евреями Ковно, пробуждали сердца и зажигали души.

Раз в неделю он беседовал с учениками о духовном пробуждении, еще один раз — о законах раскаяния, где приводил первоисточники из Талмуда и Первых комментаторов. Перед наступлением шаббата на его урок собирались простые люди, и он говорил о глубине суда, награде и наказании, отдалении от греха, приближении к Всевышнему и книге Жизни. Но какого духовного уровня достигали тогда простые люди Ковно!

С наступлением праздника Суккот рав Ицхак совершенно преображался и переполняясь духом радости. Во время его проживания в Ковно учащиеся ешив и колелей собирались у него в один из дней праздника на Симхат Бейт Ашоева, дабы «увидеть лицо своего учителя», и проводили у него всю ночь в песне и благодарности Творцу мира. Раввин наделял собравшихся своим духом и радостью, которую он испытывал перед Всевышним.

Гости восхваляли раввина, с песней и ликованием поднимали его на кресле и танцевали перед ним, провозглашая стихи Писания: «Праведник, как пальма расцветет, как кедр ливанский возвысится»[12], имея в виду своего учителя. Некоторые удивлялись тому, что рав Блазер, известный своей скромностью и избегавший славы, не препятствовал этому сложившемуся обычаю воздавать ему такими почестями. Однажды один из его ближайших учеников напрямую его об этом спросил, и учитель ответил, что рав Исраэль Салантер уже определил: в вопросе о возвышенных качествах не существует запрета: «Перед слепым не ставь преткновения…»[13] Поскольку ученикам заповедано с уважением относиться к своему учителю, раввин не должен препятствовать им в этом, невзирая на опасение, что оказанные ему почести могут привести его к гордыне и стремлению к славе.

Однако было известно, что почет никак не влиял на него. Однажды, когда во время праздника его подняли на кресле и танцевали вокруг него, один из учеников заметил, что раввин что-то произносит, приблизился к нему и услышал, как под мотив звучавшей мелодии он повторял: «Несите эту ношу, несите эту ношу…»

Но наивысшей радости раввин достигал в праздник Симхат Тора. Он танцевал, и его ликованию не было границ. Когда рав Ицеле состарился, в этот праздник приглашали врача для наблюдения за ним в течение всего дня, чтобы ничто не причинило вреда его здоровью.

Также рассказывают небывалое о его обычаях в праздник Пурим. Он следовал мнению, что в этот день нам заповедано действительно много выпить, согласно простому смыслу повествования Талмуда: «Человек должен выпить в Пурим столько, чтобы не различать между “благословен Мордехай” и “проклят Аман”…» Рав Блазер считал, что эта заповедь не имеет границ и повелевает напиться до состояния Лота, когда человек освобождается от всех возложенных на него обязанностей. Именно так он и исполнял эту заповедь, шествуя по улицам Ковно в песне и танце до полного опьянения, но и тогда глазам каждого раскрывалось его истинное величие. Даже в Пурим он изливал свое сердце в плаче, упрекая себя во всевозможных недостатках: высокомерии, лени и других недостойных качествах. Даже в такой час раскрывалась глубина его мышления и возвышенность духовных качеств…

СЛУЖЕНИЕ В ДУХЕ МУСАРА

Поскольку рав Ицхак Блазер провел многие годы под сенью Дома Учения рава Исраэля Салантера, он постиг особые пути и способы обретения возвышенных духовных качеств, для чего и предназначен Мусар. Получить хоть небольшое представление о его трепетном служении Б-гу нам помогут его рукописи.

Я возложил на себя, с Б-жьей помощью, следовать в жизни следующим принципам:

1. Избегать пустословия, кроме вынужденных ситуаций или для оказания милости ближнему. Предельно сторониться запрещенных разговоров и злоязычия, избегать общества насмешников, сделать язык самым медлительным из всех органов тела, глубоко продумывать каждое слово перед его произнесением. Ибо доброе начало предостерегает: «Не говори, Б-г слышит!»
2. Каждое слово молитвы произносить с возвышенным намерением, всегда быть чрезвычайно внимательным при упоминании Б-жественного имени.
3. Постоянно изучать Тору и размышлять о ней даже во время общения с людьми.
4. Любить Б-жественные творения и каждый день оказывать милосердие ближнему.
5. Ежедневно изучать книги Мусара и Шульхан Арух, в особенности раздел «Орах Хаим».
6. Постоянно вспоминать первый закон Шульхан Аруха: «Представлю Господа перед собой всегда, ибо когда Он справа от меня, не пошатнусь»[14]. Человек всегда должен помнить, что Великий Царь — Всевышний, благословлен Он, слава Которого наполняет всю землю, — стоит над ним и наблюдает за каждым его поступком.
7. Прикладывать все силы к тому, чтобы молиться в миньяне и до молитвы воздерживаться от разговоров даже по самым важным вопросам.
8. Избегать гнева и стремиться к тому, чтобы никогда и ни при каких обстоятельствах его не проявить. Быть крайне внимательным, чтобы не произнести ни слова лжи.
9. Беречь свои глаза, научиться не замечать зла.
10. Каждый час смотреть на часы, чтобы привыкнуть ценить время.
11. Быть внимательным, чтобы не тратить время впустую, дабы не прошло ни дня, ни ночи без изучения Торы.
12. Постоянно повторять Книгу Трепета рабейну Йоны и перенимать его обычаи. Для обретения любви к людям постоянно изучать книгу Томер Двора.

Эти принципы и обычаи охватывают практически всю жизнь человека. Благодаря им рав Блазер удостоился исправить себя и достичь величия. Кроме трепета перед Всевышним он был широко известен милосердием к ближнему, небывалой скромностью, немногословием и сдержанностью, осторожностью в речи, добрым отношением к людям.

ОБРАЗ РАВВИНА

Человек лучше всего раскрывается в его личной жизни и в первую очередь — в семье. Рав Ицхак отличался своим особым отношением к жене и родным. Он всегда подчеркивал, что к жене необходимо относиться со всем уважением и вниманием, ни в коем случае не причинить ей боль или обиду и неукоснительно следовал этому в своей жизни. У его первой жены не было детей. Несмотря на тяжкие страдания из-за бездетности и большое желание иметь потомство, дабы сохранились его имя и память о нем, рав Ицхак оставался в браке тридцать пять лет и не предлагал жене развестись. Лишь после того, как она сама решила получить гет и уехать в Святую Землю, когда им обоим было уже за пятьдесят, он согласился на развод, дал ей большую сумму денег и заботился о ней до конца своей жизни.

После развода рав Ицхак женился на молодой двадцатичетырехлетней вдове — матери четырех детей. Перед свадьбой он согласовал с ней все условия их совместной жизни, в частности то, что он будет оставлять дом на месяц Элул и праздники Рош Ашана и Йом Кипур. При этом каждый год он просил у нее за это прощения и все свои дни сожалел о тяготах, выпавших на ее долю. Все управление домом он передал в ее руки, прилагал большие усилия к тому, чтобы доставить ей радость и заботился о детях. По ночам, когда плакал ребенок, он не позволял жене вставать с постели и, несмотря на свой немолодой возраст, сам занимался детьми. Во всем он старался облегчить жизнь своей жены, перед наступлением шаббата принимал участие в приготовлении пищи, видя в этом важную заповедь.

Его отношение к детям жены было беспримерным. Перед женитьбой на ней он принял на себя обязательство заботиться о всех потребностях ее четырех детей от прежнего брака — троих сыновей и дочери. Было трогательно видеть его чуткое к ним отношение и щедрую заботу о всех их нуждах. Когда мальчики достигали возраста обучения, рав Ицеле сажал их на плечи и нес в хейдер. Каждого из них раввин самостоятельно готовил к Бар-мицве, обучал чтению Афтары, помогал подготовить выступление и устраивал незабываемое торжество. Когда дети заболевали, он самозабвенно заботился о них, оставляя все свои дела, и не отходил от их кроватей. Когда наступило время дочери его жены выйти замуж, он нашел ей достойного жениха и дал большое приданое. Даже после рождения своих четырех детей, он не изменил отношения к премным детям, заботясь о них в первую очередь. Покупая одежду и подарки, раввин прежде всего думал о детях жены. Также и в духовных вопросах он уделял больше внимания ее детям и вырастил их праведными и достойными евреями. Рав Ицеле считал, что со своими детьми он может поступать так, как ему покажется верным, однако если он не исполнит обязательства, принятого в отношении усыновленных детей, то совершит грех и преступление. Своих сыновей он поднимал по утрам, строго следя, чтобы они не пропустили время чтения «Шма», ибо это основополагающая заповедь Торы, но сыновей жены он будил с предельной осторожностью и мягкостью. Его трепетное отношение к детям жены объяснялось тем, что они были сиротами, потерявшими отца, и о таких Тора повелевает: «Вдову и сироту не притесняйте…»[15] Необходимо быть крайне внимательным, чтобы не причинить им страдание, даже если это касается заповеди Торы о чтении «Шма».

С большим уважением наш учитель относился также к домработницам, служившим в его доме. Он всегда старался облегчить их работу и доставить им радость, внимательно следил за тем, чтобы они не испытали обиду или унижение. Однажды в его дом зашел один из его ближайших учеников и обнаружил, что учитель лежит на полу и подметает под кроватью. В ответ на удивление ученика, раввин пояснил, что не хочет утруждать домработницу уборкой того, что он сам испачкал. В отношении рава Ицеле к членам семьи и к прислуге не было заметно никакой разницы. Однажды, когда он покинул дом на весь месяц Элул и не успел проститься с домработницей и попросить у нее прощения, как это принято делать перед праздником Йом Кипур, он послал ей письмо. Раввин не хотел взять в качестве домработницы вдову или сироту из опасения, что если вдруг ей непреднамеренно причинят обиду, то нарушат страшный запрет Торы.

Один из учеников рава Ицхака Блазера рассказал, что однажды он был приглашен к нему на обед, когда супруга учителя была больна, и им прислуживала одна бедная женщина. Сидя за столом оба они услышали, как, находясь в другой комнате, жена раввина спрашивает домработницу, подала ли она им рыбу и мясо, на что та ответила положительно, хотя на столе были только хлеб и суп. По всей видимости, рыбу и мясо она забрала для своей семьи. Рав Ицхак заметил это, но промолчал и даже возрадовался в сердце, что смог оказать милость несчастной женщине и ее детям.

ОТНОШЕНИЕ К БЛИЖНЕМУ

В обычае раввина было посещать все торжества, на которые его приглашали. Он никогда не задумывался о том, достаточно ли это для него почетно, и лишь стремился оказать уважение людям. Нередко это у многих вызывало удивление. Вот один из таких примеров.

В Алексотасе (предместье Ковно) проживал молодой человек, маляр по профессии, который был полным невеждой и никогда не учил Тору. Неожиданно он решил оставить свое ремесло и всецело посвятить себя Учению. Он пришел в синагогу в Алексотасе, куда праведные женщины приносили пищу для всех изучающих Тору, и целыми днями трудился над постижением Писания. Он начал понемногу продвигаться в знании и спустя некоторое время нашел невесту в одном из отдаленных местечек Литвы. Рав Ицхак Блазер поехал на его свадьбу. Раввин этого местечка был изумлен тем, что на хупу столь заурядного юноши приехал сам рав Ицеле Петербургер, на что рав Блазер ответил, что никогда невозможно оценить значимость любого доброго дела.

На свадьбах раввин вел себя как один из юношей. Он взбирался на стол, пел, танцевал, декламировал стихи и становился душой каждого торжества, исполняя этим заповедь радовать жениха и невесту. Ученики рава Ицеле с благодарностью вспоминают о его присутствии на их свадьбах. Так же он веселился на свадьбе своего ближайшего друга — рава Нафтали Амстердама, когда тот, уже проживая в Иерусалиме, женился вторично, и им обоим было уже за семьдесят. Удивленным гостям он объяснил причину своей радости тем, что заповедь радовать жениха и невесту не зависит от возраста новобрачных.

СТРАНСТВОВАНИЯ В ИЗГНАНИИ

Рав Ицеле Петербургер отличался поразительной скромностью и избегал славы. Еще в юности, изучая Тору в Доме Учения рава Исраэля Салантера, он приложил много сил для обретения этих качеств. Как-то рав Ицеле и рав Нафтали Амстердам отправились в добровольное изгнание и странствовали по местечкам Литвы, подобно нищим, собирающим подаяние. По субботам они стояли возле дверей синагог в ожидании, что после окончания молитвы кто-нибудь пригласит их на субботнюю трапезу. Раву Ицхаку Блазеру случалось и в одиночку скитаться по Литве в поношенных одеждах бедняка. Как-то его ученик оказался в некоем местечке Литвы. Зайдя в один дом, он обнаружил там своего учителя — преемника основателя Учения Мусар рава Исраэля Салантера — бывшего раввина столицы Российской империи, который сидел на кухне и доедал остатки пищи, поданные ему хозяйкой. Молодой человек преисполнился ужаса и воскликнул: «О, наш учитель! Наш учитель!» Но рав Ицхак попросил его не раскрывать кто он, объяснив, что хочет испытать на себе тяготы изгнания, дабы прочувствовать состояние души бедняка, побирающегося по порогам.

Мудрецы Торы отправлялись в добровольные скитания не в целях причинения себе мучений и страданий, а исключительно для исправления духовных качеств. Они хотели избавиться от высокомерия и гордыни и удостоиться скромности и смирения, устранить стремление к почету и славе, обрести твердость сердца и научиться не испытывать боль от унижения и обиды.

ВЕЛИЧИЕ В ЗНАНИИ

Рав Ицхак следовал обычаю своего учителя рава Исраэля Салантера избегать почета и славы и скрывать от людей свое величие. Однажды он оказался на собрании мудрецов поколения в Петербурге, где рав Йосеф Дов Соловейчик — раввин Бриска (Бреста) — начал обсуждение одного из тяжелейших талмудических вопросов, поднятого его сыном, равом Хаимом Соловейчиком. Среди раввинов возник оживленный спор; каждый проводил глубокий анализ Талмуда и предлагал решение этой трудности. В завершении дискуссии рав Йосеф Дов дал свой ответ на этот вопрос и привел ответ своего сына, который восхитил своей глубиной всех присутствовавших. Находившийся там рав Блазер не проронил ни звука, словно не имел представления об обсуждаемой теме.

Рав Йосеф Дов засомневался, действительно ли рав Ицхак столь великий мудрец, как о нем говорят? Вернувшись домой, он открыл его книгу галахических ответов При Ицхак и к своему полному удивлению обнаружил там именно этот вопрос и два ответа, соответствующие тому, что говорил и он сам, и его сын. Рав Йосеф Дов был потрясен не только глубиной знания рава Ицхака, но и его скромностью.

Похожая история однажды произошла в Минске на встрече величайших раввинов поколения, целью которой было распределение средств ешивам и колелям. На этом собрании присутствовали Нацив из Воложина, рав Йерухам Перельман, известный как «Великий из Минска», рав Липе из Мира и рав Ицеле Петербургер. Как обычно, мудрецы изыскивали любые возможности для обсуждения глубин и тайн Торы и посвятили этому несколько часов своего времени. Все присутствовавшие приняли активное участие в обсуждении, кроме рава Блазера, который все время молчал, что очень удивило собравшихся. Тогда встал Нацив и произнес: «Сколь велика сила души рава Ицеле, который может слушать обсуждение тяжелых вопросов Торы и безмолвствовать. Мало кто на такое способен!»

НЕДОСЯГАЕМАЯ СКРОМНОСТЬ

Рав Натан Цви Финкель — Глава ешивы Слободка — рассказал, что однажды он вместе с равом Блазером был приглашен на встречу раввинов, чтобы обсудить различные вопросы, касающиеся расхождения между противниками Мусара и мудрецами этого Учения. Все присутствовавшие там раввины высказывали свое мнение. Единственным, кто за все время не проронил ни слова, был рав Ицхак Блазер. Рав Натан Цви был этим очень расстроен, ибо могло появиться сомнение в мудрости рава Блазера и величии его знания. Он терял авторитет и возможность повлиять на прекращение конфликта. После завершения встречи рав Натан Цви спросил о причинах его молчания, на что рав Ицеле с удивлением ответил: «Разве я жених, чтобы демонстрировать свои знания?»

Важно отметить, что рав Ицхак Блазер обладал глубочайшим мышлением и открывал величайшие тайны Торы, которыми делился со своими учениками, но основу обретения трепета он видел исключительно в увещевании и чувствах, которые оно пробуждает в душе. В этом ярко проявлялась разница между его обычаем и подходом рава Симхи Зисселя Зива Бройде (Саба из Кельма), хотя оба они были ближайшими учениками основателя Мусара — рава Исраэля Салантера. Саба из Кельма давал глубокие аналитические толкования, пробуждающие мышление и чувства. Рав Ицеле напрямую обращался к душе и сердцу.

Однажды в Ковно в Доме Учения Невайзер состоялось большое торжество по случаю завершения изучения всего Талмуда, куда были приглашены все мудрецы Торы города Ковно и раввины со всей округи. Это мероприятие продолжалось несколько дней, и каждый раввин выступал с речью, в которой охватывал все трактаты Талмуда. Все демонстрировали в своих выступлениях великую духовную силу и глубину знания Торы. Рав Ицеле был во главе приглашенных и специально для этого прибыл из Вильны в Ковно. Однако, когда ему предоставили слово, он привел лаконичное повествование Агады и на этом завершил свое выступление.

Когда в Иерусалим совершил Алию Ридбаз, который прежде был раввином Слуцка, он, несмотря на сложившийся обычай, не стал навещать раввинов Иерусалима. Рав Ицеле, однако, не обратил на это ни малейшего внимания и в первые же дни пребывания Ридбаза в Иерусалиме его посетил. Некоторые пытались его остановить, отмечая, что это не соответствует его достоинству, но он лишь усмехнулся, сказав, что «не занимается играми в славу» и не принял возражений.

Все знакомые с равом Ицеле, а особенно близкие к нему ученики, постоянно удивлялись тому, что ему удалось полностью устранить из своего естества стремление к славе. Один из них рассказал, что когда рав Блазер еще занимал должность раввина Петербурга, в городе в течении некоторого времени находился рав Меир Малбим, и рав Ицхак, у которого возникали сомнения в том, как правильно писать в «гете» — разводном письме — некоторые нееврейские имена, кои в те времена уже встречались у евреев Петербурга, несколько раз заходил к Малбиму для обсуждения этих вопросов. Перед обращением к нему рав Ицхак глубоко и досконально исследовал каждый вопрос и почти всегда их мнения совпадали, но все же он считал важным посоветоваться с другим раввином по столь существенному вопросу еврейского закона как осуществление развода. Иногда же он не был согласен с точкой зрения Малбима и в таком случае полагался на свое мнение. Тем не менее, каждый раз, приходя к Малбиму и обращаясь к нему с вопросом, он не демонстрировал свои знания и понимание Закона. В результате Малбим посчитал, что рав Блазер не обладает глубоким знанием законов развода и давал ему простые и краткие ответы без обсуждения и анализа, как обычно отвечают невежде. Однажды, когда рав Блазер пришел к Малбиму для обсуждения некоторых вопросов, в его доме находились виднейшие деятели еврейской общины Петербурга, те самые, кто избрали его на должность раввина города. Когда Малбим заметил рава Ицеле, то прямо у порога во всеуслышание спросил, что его интересует на этот раз, затем быстро дал ответ и незамедлительно распрощался с гостем. Рав Блазер сказал, что это был единственный случай в его жизни, когда он испытал некоторую горечь обиды.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ УЧЕНИЮ МУСАР

Рав Яаков Кац рассказывает, что однажды ему случилось ехать вместе с равом Ицхаком Блазером на конке по улицам Ковно, который в те дни был охвачен жарким спором и конфликтом между противниками Мусара и его сторонниками. На задних сидениях конки оказались дамы — жены противников Учения о мудрости трепета, которые на протяжении всей поездки беседовали между собой и уничижительно отзывались о Мусаре и лично о раве Блазере. Сойдя с конки, рав Ицхак сказал, что он рад тому, что унижение не причинило ему обиду и вообще никак его не задело.

Рав Ицхак Блазер отличался сдержанностью в речи. Злоязычие он считал одним из самых тяжких грехов, за который Всевышний сурово наказывает, и был крайне внимателен к тому, что произносят его уста. Для этого он подробно изучил законы о злоязычии, распространении лжи, сплетен и т.д.

Рав Ицеле был особо бдителен в том, чтобы не произнести своими устами что-либо неуместное, особенно если это могло кого-то задеть, обидеть или причинить боль. Рав Симха Зиссель Зив Бройде (Саба из Кельма) писал о нем в одном из своих писем: «Чистые речения его уст были точно взвешены и определены». Большую часть времени он проводил в молчании и отличался сдержанностью в речи. Весь месяц Элул и Дни Трепета рав Ицеле пребывал в уединении, в том числе из опасения произнести недозволенное речение, способное кого-то обидеть. И, несмотря на это, прощаясь после доверительного общения с каждым своим гостем, которого он радушно принимал, рав Ицхак всегда просил прощения.

Рав Блазер сохранял молчание даже в ситуациях, когда ему наносили обиду и причиняли унижение. Но больше всего сила его духа и сдержанность в речи раскрылись во время жесткого спора противников Мусара с учителями мудрости трепета.

В период 1896—1898 г. в Литве продолжалось противостояние Учению Мусар, и многие раввины выступали с тяжкими обвинениями в адрес учителей Мусара, представляя их новообразованной сектой в народе Израиля, установившей себе новые пути и обычаи. В различных газетах противники мудрости трепета опубликовали множество статей, осуждающих мудрецов Мусара, на которых «полными кувшинами» изливались всевозможные обвинения. Среди противников Мусара были многие раввины Литвы и даже главы поколения. Некоторые из них собрались в Ковно на особую встречу и опубликовали заявление, в котором перечисляли все «грехи» учителей Мусара и призывали народ и раввинов не допустить «распространения сетей этого движения на Тору и ее изучающих, дабы оно не захлестнуло их “своей поддельной притягательностью”».

В то время рав Исраэль Салантер находился в Германии и главой учителей Мусара в Литве был рав Ицхак Блазер, так что все обвинения были направлены против него. В те дни не было недостатка в насмешках и оскорблениях, направленных лично против раввина, со стороны газетчиков, связанных с маскилим — сторонниками «просвещения», принявшими активное участие в преследовании учителей Мусара. Еще раньше, в 1890 году, при жизни рава Ицхака Эльханана Спектора — раввина Ковно, газетчики нападали на рава Блазера с обвинениями в злоупотреблении им средствами Колеля. Тогда рав Спектор, который в те дни стоял во главе Колеля, опубликовал в печати свое заявление под названием «Унижение Торы», в котором писал: «Меня охватил ужас, когда я услышал о чудовищном унижении праведников, посвятивших себя служению еврейскому народу, о ложных обвинениях, которые измышляют и распространяют ненавидящие Тору». В этом заявлении раввин Ковно свидетельствует: «Все, кто имеют отношение к управлению Колелем, — это люди духа, цельные и трепещущие перед Б-гом, далекие от стремления к славе и желания наживы. Они осуществляют свое служение, несмотря на унижение и поругание, исключительно из любви к Торе и народу Израиля».

Сдержанность и терпение рава Ицхака Блазера были непостижимы. В ответ на унижения и обвинения, которые продолжались несколько лет подряд, осыпаемый обидами, он не хулил в ответ и не отвечал своим преследователям и недоброжелателям, как будто все это его не касалось. Более того, он изыскивал для них оправдания, не позволял другим отзываться о них плохо и старался верить в то, что их намерение — ради Небес. Когда в результате этого конфликта усложнились отношения между руководителями Колеля, рав Блазер незамедлительно оставил свою должность, которую после него занял рав Соловейчик, зять рава Ицхака Эльханана Спектора — раввина Ковно.

Сдержанность в речи рав Ицхак проявил и на особой встрече раввинов, где рассматривались обвинения против Учения Мусар и его учителей. Разногласия относительно Мусара проникли также в ешивы, и даже в ешиве Кнессет Исраэль в Слободке — духовном центре Мусара — появились противники этого пути в Торе, что привело к конфликтам среди учеников. Рав Цви Рабинович — сын рава Ицхака Эльханана Спектора — в те дни временно занимал должность раввина Ковно. Он, как и его отец, не был сторонником Мусара и созвал в своем доме собрание, на которое пригласил рава Блазера в качестве ответчика, чтобы он дал разъяснения по поводу конфликта среди учеников ешивы и сообщил об отношении руководства ешивы к ученикам, не разделяющим ценности Мусара. На этой встрече были предъявлены различные претензии к учителям Мусара вообще и к руководству ешивы Слободка в частности. Рав Блазер молча выслушал жалобы и обвинения. Когда наступила его очередь сказать слово, он встал со своего места, пожелал всем собравшимся доброй ночи и удалился. Он видел, что не было никакой пользы от споров, поскольку собравшиеся однозначно отрицательно относились к Мусару, и его слова никак не могли повлиять на их мнение. Поэтому он счел молчание лучшим средством: «Закрой уста в час ссоры…»

Для такой сдержанности требуются большие силы души, ибо в ней противники видели свою победу, расценивая молчание раввина как согласие с их доводами и утверждениями. Сколь недосягаемого уровня была сдержанность рава Блазера!

На следующий день после этой встречи в целях прекращения конфликта ешива Кнессет Исраэль покинула принадлежавшее ей здание, в котором ее основал великий мудрец Мусара рав Натан Цви Финкель — Саба из Слободки — один из ближайших учеников Сабы из Кельма, где она располагалась многие годы. Ешива с учениками, верными Учению Мусар, временно переехала в другое здание в Слободке — в Дом Учения мясников, а на ее месте, в старом здании, была основана другая ешива — Кнессет Ицхак с учениками-противниками Мусара, которую возглавил рав Барух Бер Лейбович.

В 1897 году в поддержку мудрецов Мусара и их Учения в Литве вышло в свет воззвание «Ради истины», подписанное многими известными раввинами того поколения. В 1900 году рав Ицхак Блазер издал книгу Ор Исраэль, дабы весь мир ясно понял, в чем заключается суть Учения Мусар.

Удивительно, что после всех споров и конфликтов рав Ицеле не держал зла на противников Мусара. В 1896 году, после смерти рава Ицхака Эльханана Спектора, раввина города Ковно, когда на его место намеревались назначить его сына рава Цви Рабиновича, рав Блазер был первым, кто подписал его назначение на раввинскую должность, несмотря на то, что рав Цви был известен как противник Мусара, публично оспаривавший позицию рава Блазера. Рав Ицеле не изменил к нему своего доброго отношения и даже пригласил его провести свадьбу своей приемной дочери.

ЛЮБОВЬ К ЗЕМЛЕ ИЗРАИЛЯ

В 1904 году рав Ицхак Блазер совершил Алию в Святую Землю. С юных лет он любил Землю Завета, проживанию в которой придавал особое значение. Когда в 1880 году появилась возможность вернуться в Землю Израиля, многие обращались за советом к раву Блазеру, и он всецело поддерживал возвращение в Землю Отцов. Вскоре по инициативе рава Блазера в Алексотасе в доме известного предпринимателя и филантропа Шраги Франка состоялась встреча состоятельных людей, на которой было принято решение основать общество приобретения земель в Эрец Исраэль. Тогда зять Шраги Франка — рав Моше Мордехай Эпштейн отправился в Эрец Исраэль в целях приобретения участка земли в поселении Хедера.

После образования сионистского движения и создания Колониального банка рав Блазер сказал, что не может быть, чтобы пробуждение к возвращению в Землю Израиля не было ниспослано с Небес, и удивлялся тому, что не трепещущие перед Б-гом и не молящиеся в направлении Храмовой горы возвращаются в Землю Завета. Когда некий журналист написал в газете Апелес, что каждый приверженец сионизма теряет долю в Грядущем мире, рав Блазер выразил сомнение в том, что автора этих слов поместят возле ворот Ган Эдена и Геинома в качестве распорядителя.

В 1901 году руководство ешивы Ор Хадаш в Иерусалиме обратилось к раву Блазеру с приглашением подняться в Землю Израиля, дабы укрепить в Торе и трепете ешиву и старое поселение. К этому посланию также присоединился рав Йосеф Хаим Зоненфельд — раввин Иерусалима, который отметил, что приезд рава Ицеле будет иметь для святого города неоценимое значение.

Рав Блазер ответил, что уже долгое время испытывает сильное желание подняться со своей семьей в Землю Израиля, чтобы служить Всевышнему в месте святости, однако по экономическим причинам пока не может это осуществить. В 1903 году, продав свой дом в Ковно, он со всей семьей отправился в Землю Израиля. В Вильне, куда он прибыл для оформления необходимых проездных документов, к нему обратились многие выдающиеся раввины, среди которых были рав Хаим Ойзер Гродзенский — раввин Вильны и рав Исраэль Меир Акоен — Хафец Хаим, которые упрашивали его остаться в городе, ибо его пребывание в России было чрезвычайно важно для упрочения Торы и трепета перед Всевышним. Рав Блазер откликнулся на их просьбу и оставался в Вильне на протяжении полутора лет. В течении этого времени он много сделал для поддержки Колеля Вильна в Иерусалиме. Но в своей любви и стремлении к Земле Израиля он все же решил покинуть Россию. Сотни раввинов и мудрецов Торы собрались в Вильне проводить его в путь и получить его благословение.

АЛИЯ В ИЕРУСАЛИМ И ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ

В месяце Тамуз 1904 года рав Блазер прибыл со своей семьей в Святую Землю. Не было границ его радости, и, сидя в лодке, переправлявшей их с корабля на берег, он неустанно повторял: «Это место, в которое не удостоились ступить даже Моше и Аарон!» Весь тот день его уста не прекращали произносить молитвы и слова благодарности. В Яффо его встречали мудрецы Эрец Исраэль, среди которых был рав Авраам Ицхак Кук — в те дни раввин Яффо.

Рав Ицхак поселился в Иерусалиме в районе Хацер Штраус (Двор Штрауса). Уникальность его личности проявилась во всех аспектах общественной жизни святого города, во всем ощущалось его влияние. Сразу по приезду он стал главой Колеля Вильна, некоторое время спустя его назначили главой совета Эц Хаим, и он принимал активное участие в жизни города и работе раввината. Раву Блазеру было предложена должность раввина Иерусалима, но он от нее отказался.

Рав Ицхак Блазер силой своего духа оказал большое влияние на жителей старого поселения, и особая роль в этом принадлежала Учению Мусар. В месяце Элул и особенно в дни чтения Слихот во Дворе Штрауса он проводил уроки Торы в духе Мусара, которые пробуждали жителей Иерусалима, собиравшихся во множестве и с жадностью внимавших его словам. Старожилы Иерусалима еще много лет спустя рассказывали о большом впечатлении, произведенном его выступлениями, и о неизгладимом влиянии, которое они оказали. В результате его бесед многие в святом городе последовали за Учением Мусар.

Еврейский квартал Иерусалима. Начало ХХ в. Собрание библиотеки Конгресса США

В Иерусалиме рав Ицхак поддерживал близкие отношения со своим старым другом — равом Нафтали Амстердамом, который тоже приехал из Литвы в Святую Землю, равом Цви Левитаном и другими великими в Торе, проживавшими в те дни в Иерусалиме во Дворе Штрауса. Мудрецы Мусара вместе учились, с первыми лучами солнца молились «тфилат ватикин», и рав Блазер постоянно подчеркивал, что первая глава Шульхан Аруха провозглашает важность «пробуждения утра в молитве».

«ТОТ САМЫЙ ДЕНЬ»

Проживая в Иерусалиме, рав Ицхак страдал от болезни легких. Для лечения ему даже пришлось поехать в Вену. Летом 1907 года состояние его здоровья ухудшилось, и врачи посоветовали ему отправиться в Яффо в надежде, что ему может помочь морской воздух. Раввин успел провести там всего несколько дней, как почувствовал себя совсем плохо. Сердце мудреца подсказывало, что приближается конец его дней, и он пожелал вернуться в Иерусалим, где несколько дней спустя 11 Ава возвратил Творцу свою душу.

О последнем дне жизни рава Ицеле рассказывают много удивительного. Он готовился к смерти, как человек, отправляющийся в дальний путь. Раввин пригласил руководителей Колеля и завершил все свои дела. Затем он попросил книгу Яд Элиягу, написанную великим каббалистом равом Элиягу Роголером — раввином города Калиш, в которой излагалось все, что должен сделать человек в последний день своей жизни. После этого он пригласил всех своих сыновей и сказал им: «Я ощущаю вокруг себя стеснение, из которого невозможно освободиться». В книге Яд Элиягу этот день называется «тот самый день». В Талмуде в трактате Кидушин разъясняется: «Даже если человек был полным нечестивцем все дни своей жизни, но в конце вернулся в раскаянии, то на Небесах не вспоминают его нечестивость, как сказано: “И нечестие грешника не будет ему преткновением в день раскаяния в грехе”[16]»[17]. «Поэтому моя основная обязанность в “этот день” — раскаяться и произнести молитву “Видуй”», — и он начал говорить слова покаяния и при этом испытывал особую горечь, произнося: «говорили порочащее». После завершения молитвы «Видуй» он дал своей семье последние распоряжения о своих книгах и рукописях, об изучении Мишнайот для возвышения его души и о нескольких других вопросах. Раввин также просил не оплакивать его после смерти и передать в ешиву Слободка, чтобы там тоже его не оплакивали.

Он попросил жену не находиться в комнате в час произнесения им молитвы «Видуй». Только после завершения беседы с сыновьями он позвал жену и извинился, что не позволил ей быть возле него, поскольку не желал причинить ей страдание. Он попросил у нее прощения за то, что во время совместной жизни он, возможно, в чем-то не исполнил свои обязанности по отношению к ней и сказал: «Может я не был хорошим мужем, но был добрым отцом детям» и благословил ее, дабы она удостоилась долголетия и ни в чем не испытывала нужды.

Затем он пригласил своих соседей, проживавших во Дворе Штрауса, и попросил их в течении года читать Мишнайот для возвышения его души и простился с ними. Так он постепенно завершил все свои дела на земле в полном спокойствии духа, как будто лишь отправлялся в дальний путь. В «тот самый день» перед глазами каждого раскрылись силы души рава Ицеле Петербургера. Даже в то время, когда его душа была полна трепета и страха перед судом, ибо он чувствовал, что приближается его час предстать перед Творцом, в том, что касалось других людей — его семьи и общественных дел — он смог полностью превозмочь себя и пребывал в полном душевном спокойствии.

Похороны раввина в Иерусалиме. Начало 1900 г.г. Собрание библиотеки Конгресса США

Утром следующего дня возле его ложа собрались все великие мудрецы Иерусалима, среди которых был рав Хаим Берлин (сын Нацива из Воложина) и рав Нафтали Амстердам. Чистая душа рава Ицхака Блазера покинула его тело, когда мудрецы произносили «Шма Исраэль», а сам он пребывал в полном покое и ясном сознании.

ПРОЩАНИЕ С РАВВИНОМ

Мудрецы Иерусалима считали, что невозможно исполнить ту часть его завещания, в которой он запретил оплакивать себя после смерти, и основывались в этом на галахическом постановлении Нода Бейеуда, принятом в отношении Пней Йеошуа, исходя из соображения, что он являлся Главой всего изгнания. Однако рав Шмуэль Салант — глава раввинского суда Иерусалима — посчитал правильным устрожить в этом вопросе. В результате близкий друг рава Ицеле — рав Хаим Берлин — предложил компромисс между этими двумя точками зрения — не приравнивать плач к оплакиванию. Не вызывает сомнения, — говорил он, — что запрет на оплакивание, который рав Блазер оставил в своем завещании, касается только оказания ему славы и почестей, но человек, который всю свою жизнь пробуждал людей к Мусару и сочувствию, не мог запретить плакать о его кончине. На похоронах раввина траурная речь рава Хаима Берлина была настолько проникнута духом Мусара, что весь народ рыдал. Рав Авраам Ицхак Кук, в те дни занимавший должность раввина Яффо разрешил себе вознести в своем городе плач и стенание о раве Ицеле, основываясь на постановлении Нода Бейеуда. В своей речи он сказал, что сложно решить, кто является Главой нашего поколения в знании Торы, но в трепете перед Небесами Главой поколения безусловно был рав Ицхак Блазер.

Рав Ицхак Блазер в последние годы жизни в Иерусалиме, 1907 г.

Десятки тысяч человек провожали его в последний путь, и он был похоронен в могиле, высеченной на вершине Масличной горы, среди гробниц великих в Израиле. Надгробный камень накрыл человека, всю свою жизнь посвятившего распространению Мусара и трепета перед Небесами как среди мудрецов Торы, так и среди простого народа. Рав Блазер был одним из мудрецов Учения Мусар и оставил после себя сотни учеников, великих в Торе и трепете, которые переняли и укрепили традицию Учения Мусар среди евреев Литвы и всего мира.

[1] Биография раввина Ицхака Блазера составлена на основе книги Тнуат Амусар рава Дова Каца, благословенной памяти, с любезного разрешения его сыновей.

[2] Авот 4:5.

[3] Ешива в Слободке была названа «Кнессет Исраэль» в честь рава Исраэля Салантера.

[4] Теилим 4:5.

[5] Там же.

[6] Там же.

[7] Там же.

[8] Брахот 5:1.

[9] Кидушин 30а.

[10] Эрувин 54а.

[11]Кидушин 30а.

[12] Теилим 92:13.

[13] Ваикра 19:14.

[14] Теилим 16:8.

[15] Шмот 22:21.

[16] Йехезкель 33:12.

[17] Кидушин 40:2.