Наше поведение исходит из деяний отцов. Дварим

«Вот слова» (Дварим, 1:1)

Обязанность каждого еврея каждый день учить мусар (еврейскую этику) и проводить самоотчет. Должен он стоять на страже, чтобы не повлияла на него уличная атмосфера и базарный язык.

Это подобно человеку, стоящему на ступенях эскалатора, двигающегося вниз без остановки, который все время должен подниматься, чтобы остаться на том же месте и не быть увлеченным вниз. Чтобы не обнаружить вдруг, что находится на самой низкой ступени и удрученно смотрит на тот уровень, где находился прежде.

Автор книги «Хатам Софер», каждый урок начинал с изучения отрывка из книги «Ховот а-левавот», и говорил о себе, что в тот день, когда не учит мусар, он чувствует охлаждение в служении Ашему. Книга «Дварим» — книги мусара Моше рабейну: сорок лет он удерживался от критики. Сорок лет терпел: «Учитель упрекает только перед смертью. От кого мы это учим? От Яакова, который упрекал своих сыновей только перед смертью».

Это вызывает удивление. Поясним эти слова рассказом из жизни.

Взволнованный еврей пришел к раби Зуше из Аниполи, благословенна память праведника. Со страхом рассказал, что его отец умер не очень давно, пусть местом его упокоения был Ган Эден. Но с тех пор он каждую ночь видит во сне отца, который соблазняет его сменить религию… Иногда мягко, иногда с угрозами… И он знает, что нет ничего настоящего в идолопоклонстве, но в чем смысл в повторяющихся кошмарах?

Сказал ему праведник: «Обратись к людям из похоронного товарищества и скажи им от моего имени, чтобы вскрыли могилу и обыскали ее. Удалили оттуда крест».

«Крест?! — содрогнулся сын, — Кто положил туда крест?!»

«Сделай, пожалуйста, как я сказал», — попросил праведник.

Откликнулись люди из похоронного товарищества на удивительную просьбу. Вскрыли могилу и обнаружили, что в процессе похорон выпала из кармана одного из них государственная монета, на которой выделялся крест… взял он ее и проблемы прекратились.

Этот рассказ поднял шум, докатившись до далекой Вильны.

Сказал гаон из Вильно: «Нет здесь никакого чуда, об этом говорится в Иерушалаимском Талмуде. Там есть похожий рассказ. Но я удивляюсь, откуда знал праведник слова Иерушалаимского Талмуда»…

Слова гаона достигли ушей праведника. Сказал он скромно: «В самом деле, слова Иерушалаиского Талмуда я не знал. Но знал это из того источника, на основе которого записан Иерушалаимский Талмуд…»

А источник его известен: «Тайна Ашема — боящимся Его» (Теилим, 25:14).

О чем говорят эти слова?

Моше рабейну упрекал евреев только перед своей смертью. И праотец Яаков упрекал только перед смертью. Видимо, так следует поступать. Но кто открыл нашим мудрецам, что Моше рабейну выучил это от праотца Яакова? Что за вопрос «от кого выучил?», ведь он учитель всего Исраэля, знающий тайны, достаточно великий, чтобы самому знать, как поступать (Трактат Санедрин, 11).

Похоже, что ответ заключен в рассказах Гмары.

История о святом раби Иеуди А-наси, авторе мишнайот, который давал урок своим ученикам. Мешал ему запах чеснока, и стало ему трудно продолжать урок. Сказал он: «Кто ел чеснок, пусть выйдет».

Встал раби Хия, самый большой его ученик, и вышел.

Встали все, и вышли за ним.

Назавтра, на рассвете, встретил раби Шимон, сын святого Раби, раби Хию. Сказал ему: «Ты расстроил моего отца, потому что ел чеснок перед уроком?»

Сказал ему: «Халила, да не будет такого в Исраэле». Объяснил Раши: чтобы не заставить побледнеть того, кто ел чеснок, я вышел, чтобы вышли все, и никто не узнал, кто это.

Спрашивает Гмара: откуда научился раби Хия такому поведению? И отвечает: от раби Меира.

И рассказывает Гмара: история о девушке, которая пришла к раби Меиру и сказала ему: «Раби, один из вас женился на мне, но я не знаю, кто он». Попросила она основательно расследовать это дело. Вместо того чтобы сделать так, позвал раби Меир двух свидетелей, написал гет и дал ей. Все поняли, и каждый написал гет и дал ей. Стояла она со множеством гетов. Для чего это было сделано? Чтобы не проводить расследование, и не появиться подозрениям, и не открыть фабрику слухов…

А раби Меир откуда научился такому поведению? От таны Шмуэля малого, самого великого в своем поколении, и названного малым за его скромность.

История, которая случилась, так случилась. Когда увидел рабан Гамлиэль Анаси, что возможно понадобиться добавить месяц к году, назначил рассмотрение этого вопроса в присутствии семи глав поколения, и это было постоянное число для таких обсуждений. Пришел рабан Гамлиэль в зал заседаний и нашел там восемь мудрецов.

Сказал он: «Кто пришел без приглашения, пусть оставит зал».

Встал Шмуэль малый и сказал: «Я пришел сюда без разрешения. Но не добавить месяц к году я пришел, а проследить за процессом принятия решения, научиться практической алахе».

Сказал раби Гамлиэль: «Сядь, сын мой, сядь. Достоин ты, чтобы все годы были продлены по твоему решению. Но сказали наши мудрецы, что год продлевают только в соответствии с решением приглашенных на рассмотрение».

И открывает Гмара: на самом деле не Шмуэль малый не был приглашен, а другой человек. Но чтобы не узнали, кто, и не заставить его побледнеть, взял это на себя Шмуэль малый. Но от кого он научился этому? И отвечает Гмара: от Шахньи сына Иехиеля.

Шахнья сын Иехиеля был одним из глав поколения в дни Эзры и Нехемии. Когда стало известно Эзре-соферу, что есть в народе евреи, женившиеся на нееврейках, разорвал он свою одежду, вырвал волосы, и вознес перед В-севышним исповедальную молитву, потрясающую и разрывающую сердце. Заплакал народ плачем великим, а Шахнья сын Ихиель встал и провозгласил: «Зло совершили мы против Б-га нашего и поселили в домах наших жен-иноплемениц из народов страны. Но теперь, есть у Исраэля надежда в этом деле. Ныне заключим мы союз с Б-гом: изгоним всех этих женщин и рожденных от них… по Торе будет сделано!» Сказал он: «Зло мы сделали», включил себя в число грешников, чтобы не позорить их, хотя не был женат на нееврейке.

И продолжает Гмара: а Шахнья от кого научился — от Иеошуа, от Моше рабейну. И вся цепочка поучительных и волнующих историй говорит: объясни!

Есть ли у нас понятие о раби Хие Великом, самом большом ученике святого Раби. Раби Хия, место захоронения которого не удостоились увидеть святые амораи, и глаза их потемнели, когда посмотрели на его уровень в высшем мире — мог ли он понять сам, что нужно сделать именно так, чтобы не допустить позора ученика, и чтобы не притянуть к нему строгость святого Раби, или должен был научиться этому у раби Меира?

А раби Меир, подобно которому не было в его поколении (Трактат Эрувин, 13), а в его поколении был раби Шимон бар Йохай и раби Иеуда, и раби Йоси, и раби Элазар бен Шамуа, и другие!

Должен ли он был научиться этому у Шмуэля малого?

А Шмуэль малый, о котором Небесный Голос объявил, что достоин он, чтобы на нем присутствовала Шхина, и обладал он Святым Духом (Трактат Санедрин, 1) — должен ли он был учиться такому поведению у Шханьи?

Ответ: да, действительно так. Это сила традиции, переходящей из поколения в поколение, это вопрос наследия отцов. Самые великие мудрецы поступали так. Во всем нашем поведении, во всех вопросах, стоящих перед нами, спросим себя: а что написано об этом, как поступали наши мудрецы, как делали наши отцы. Они — источник, они — образец. И мы идем их путем.

«Если не знаешь ты, красивейшая из женщин — выйди, иди по следам стада, и паси своих коз у жилищ пастухов». (Мааян ашавуа)