Вера и упование III, 13—15

Предыдущая глава

13

К числу главных приобретений, цель которых — обрести любовь к суду и правосудию, принадлежит изучение Талмуда с комментариями Раши и Тосафот, — того, что относится ко всем законам Торы в целом, и к законам, регулирующим отношения между человеком и его ближним, — в частности, как писал об этом благословенной памяти раби Исраэль Салантер. Это более всего поможет пустить глубокие корни в учебе, и даже тот, кто не является еще знатоком и специалистом во всех законах, удостаивается уже важных духовных приобретений. Он склоняет и смиряет себя перед судом, осознает, что алаха — это основа служения Всевышнему, и что необходимо спрашивать совета у мудреца во всем, что касается отношений с ближним.

И тому, кто ревностно изучает Тору, Гемару с комментариями Раши и Тосафот, алаху, книги о Б-гобоязненности и о совершенствовании душевных качеств, духовное совершенство гарантировано, а честность и прямота его путей надежно охраняемы. С другой стороны, тот, кто забрасывает алаху и не трудится во имя того, чтобы знать ее, — он, несомненно, чужд любви к правосудию и страху перед ним, и нет никакой уверенности, что своими делами не нанесет он ущерба ближнему, даже не замечая того сам.

14

В комментарии Питхей тшува, п. 17 на Хошен мишпат 156 приводится выдержка из книги Яд Шауль (Йоре деа 245), где описывается случай, когда в один город пришли преподаватели из других мест, и местные преподаватели хотели заставить их уйти, обратившись за помощью к правителю города, и ссылались при этом на сказанное у Рамо. Автор Яд Шауль написал об этом пламенные слова: «То, что говорят, что к мудрецам Торы и преподавателям (Мишны и Талмуда) не относится все это… и что слова “ревность книжников умножит мудрость” относятся только к учителям маленьких детей, но не к преподавателям Мишны и Талмуда, — все это неверно… И то, что рассказывают, что благословенной памяти гаон хасид (Моаро, глава суда Торы Амстердама, в период пребывания его в общине города Брод), дал подобное указание — изгнать новоприбывших преподавателей, — я настаиваю, что нельзя говорить этого, и не дай Б-г гаону давать подобное указание!»

Из этой истории мы видим, как распространялось установление закона в Израиле. Если закон Торы — не на стороне новых преподавателей, то разрешается изгнать их при помощи правителя, и подобное изгнание — это исполнение заповеди Торы, и даже если это делается руками нееврея. И нет в этом доноса властям, нет никакой низости и предательства (выдачи еврея в руки неевреев), — но, напротив, исполнение заповеди воцарения закона Торы. Но если закон — на стороне новоприбывших и разрешает им преподавать, то изгоняющий их (при помощи властей) — доносчик, и он исключает себя из еврейского народа… И глаза всего еврейского народа устремлены на Шульхан Aрух и на руководителей поколения в ожидании их решения. Благословенной памяти гаон раби Йосеф-Шауль а-Леви Натанзон (автор книги Шоэль умешив), известный своей преданностью закону и правосудию, обличал местных преподавателей суровыми словами, говоря, что нет здесь места претензии «вы лишаете нас средств к существованию», и все имеют право распространять знания Торы! И все подчинились его словам, и воцарились любовь к закону и мир. И чем же удостоился этот праведник того, что любовь и ревность к закону и правосудию так прочно вошли в его сердце? Тем лишь, что ограничивал свой сон и не относящиеся к Торе беседы, чтобы проводить ночи в углубленных занятиях законом.

15

В действительности ремесленник из числа жителей города, который имеет право воспрепятствовать новоприбывшему (ремесленнику той же специальности) и заявляющий, что тот лишает его средств к существованию, наделен этим правом по закону Торы не потому, что действительно такова реальность и его лишают чего-то, а только потому, что удаление новоприбывшего — это часть его обязанностей прикладывать усилия, добывая себе пропитание. В действительности же все, что он получит для своего пропитания (в будущем году), устанавливается и предопределяется для него в период со дня Новолетия до дня Искупления, и от установленного не убудет, если здесь появится ремесленник из другого города, и не прибавится, если его здесь не будет, а только, поскольку у него есть право удалить чужого, это становится частью его обязанности трудиться ради своего пропитания, и обязанности предотвращать вред, который может быть ему нанесен другим человеком. Но если он не имеет права удалить чужого, то тогда это уже не является частью его обязанности трудиться ради пропитания, и новоприбывший уже не является «вредителем», — ведь Всевышний, дающий пропитание всем Своим созданиям, безусловно даст и ему столько, сколько необходимо, а вся его погоня за ложными причинами, выдумками его сердца и блудливых глаз — в действительности грех и бессмыслица.

И, действительно, когда кто-либо делает ближнего мишенью для стрел своего гнева и разочарования, и связывает с ним все свои неудачи, в то время как ближний чист перед ним по суду Торы, он тем самым грешит слабостью веры в непрерывное прямое участие Всевышнего в жизни каждого сотворенного, ибо одна из основ Б-гобоязненности — это вера, что нет никого в мире, в чьих силах было бы причинить какой-либо вред или пользу без того, чтобы было на это постановление Всевышнего, будь Он благословен. И хотя, если один человек причиняет зло другому противоправно, в нарушение законов Торы, то это может быть тот случай, о котором сказано: «долг взыскивается посредством того, кто сам виновен», и нарушитель закона делается как бы посыльным с Небес для наказания потерпевшего по приговору Небес, — однако, если тот, кто якобы причиняет ущерб, действует в согласии с законами Торы, то нет в этом никакого «посланничества с целью причинения зла», и никто не покушается на то, что приуготовлено ближнему, и нет никакого реального ущерба со стороны того, кто действует по закону.

Продолжение

Автор перевода — р. Пинхас Перлов