Великое правило Торы 2

Рав Деслер пишет: «Мне рассказывали об одном случае. Во время войны молодые муж и жена потеряли друг друга. Причем крохотный сын, в котором оба души не чаяли, остался с отцом. Прошло больше десяти лет, прежде чем они встретились. Как все эти годы мать тосковала по ребенку! Но вот удивительное дело — мать, найдя их, почувствовала, что перестала любить сына. За время разлуки мальчик подрос, превратился в юношу — и она не узнала в нем маленького ребенка, образ которого постоянно носила в своей памяти. К этому юноше она уже не испытывала никаких особенных чувств, он стал для нее чужим, ей надо было заново к нему привыкать. Что касается любви отца к сыну, то она только усилилась. Мать продолжала тосковать по ребенку, оставленному в прошлом, а этого, настоящего сына продолжал любить тот, кто вырастил его, заботился и спас… Общее правило гласит: когда ты теряешь возможность давать человеку, вкладывать в него что-то свое — заботу, участие, — тогда, считай, ты его потерял. Но когда продолжаешь ему давать — тогда не теряешь, а наоборот, сильнее к нему привязываешься. Это “привязывание” и является по существу любовью». Так написал рав Деслер.

Вся проблема в том, что это врожденное качество, обозначенное нами как умение «давать», скрыто в человеке, с рождения не обозначено внешне, — его еще надо развить, выявить. Иногда оно проявляется с легкостью, — по отношению к родным, например. Иногда его трудно обнаружить, — по отношению к другим людям. Инстинкт самосохранения требует от человека экономно относиться ко всем жизненным ресурсам, не разбрасываться ими. Он скуп на любовь к людям, которые находятся на периферии круга его знакомств и привязанностей. Как правило, он равнодушен к ним. Но искра самопожертвования требует от него прямо противоположного: участия и любви.

Короче говоря, человек делит мир на «своих» и «чужих». «Своих» он любит, готов поделиться с ними собой и тем, что имеет. С «чужими» делиться труднее. Однако Тора вменяет ему в обязанность: «Полюби своего ближнего». Т.е. знай, что любой человек, даже самый далекий ­он и есть твой ближний, свой, которого ты обязан полюбить. Вот здесь и лежит решение проблемы. Сделай из «чужого» «своего». Отдай ему часть себя. И тогда ты его полюбишь. В прошлом ты отделял его от себя, он был тебе далек. И естественно возникал вопрос: как я могу его полюбить? Теперь, после того как он обладает частью тебя (ведь ты что-то сделал для него, проявил себя в нем), он стал тебе ближе, он стал для тебя — в той или иной степени — «своим». И чем больше людей будет охвачено этим кругом приближения, тем больше любви почувствует человек. Заповедь «полюби своего ближнего» становится для него выполнимой, естественной и привычной.

Сказано «как самого себя». Не в смысле поэтического образа, а конкретно и практически. Ровно в той же степени! Ибо начинаешь испытывать в своем сердце чувство единения с другими людьми. Сначала они становятся «своими», затем они становятся «тобой». Он как я! Он и есть я! Только в другом теле, с другими задатками и качествами, в других жизненных обстоятельствах и условиях.

Умение давать заложено в каждом. Для проявления и реализации этого умения требуются определенные усилия. В награду мы получаем любовь. Так проявляется великое правило Торы.

* * *

Рассказывают о раве Йеошуа Лейбе Дискине (он же Брискер Ров, 1817—1898, Бриск, Иерусалим), что он необычайно ревниво относился в заповеди «возлюби ближнего». Причем его любовь не являлась чисто умозрительным чувством, она выражалась в практических действиях: больше всего он боялся обидеть, задеть другого еврея, заставить его пережить хотя бы одну неприятную минуту. Рав Брискер по-настоящему уважал всех. Вот одна из историй о нем. Каждый вечер после окончания субботы в доме рава проводился урок по недельной главе Торы. Приходящим прямо на уроке давали по стакану чая. Вместе со всеми пил чай и рав Дискин. Однажды человек, готовивший чай, ошибся и во все стаканы вместо сахара положил соль. Причем раву он щедро насыпал три полных ложки! Так случилось, что первым пригубил чай именно рав. Он отпил маленький глоток — и не поморщился, продолжая урок как ни в чем не бывало. Никто ничего не заметил. И только сидевшая в дверях жена рава, почувствовав какую-то странность, тут же встала и бросилась на кухню. Там служка разливал последние стаканы, методично опуская в каждый по ложке чего-то белого; он тоже слушал урок, доносившийся из комнаты. Вместо сахара перед ним стояла соль! Жена рава побежала обратно и стала быстро собирать стаканы со стола… Уже потом рав объяснил, почему он никак не отреагировал на соленый чай: «Я не нашел в себе силы обидеть того, кто по ошибке приготовил угощение для всех. Для него это было бы ударом!»