Устная Традиция
Вопрос:
В этой главе мы читаем о многих различных заповедях. Большинство законов не объясняется подробно, и простое понимание стихов, кажется, противоречит фактическим законам, как они описаны в Талмуде. Как мы должны понять то, что говорит нам письменная Тора в свете учений наших мудрецов?
Ответ.
Известно, что Письменная Тора дана таким образом, что почти ничто невозможно понять без Устной Традиции, которая была позже записана в Талмуде и других книгах наших мудрецов. Существует очень глубокая и мистическая связь между Письменной Торой и Устной Торой[1]. Они не только связаны, но Устный Закон — фактически своего рода проектирование и отражение Письменной Торы. Письменная Тора сравнивается с небом, в то время как Устная Тора уподобляется земле[2]. Так же, как дождь и лучи солнца спускаются с небес и дают земле возможность приносить плоды, таким же образом Письменная Тора дает необходимую энергию Устной Торе давать результаты. Так же, как небо неизменно, в то время как на землю воздействуют, чтобы дать растениям расти, таким же образом Письменная Тора — копируется буква в букву, в то время как Устный Закон включает дальнейшие обсуждения, разработки и раввинские постановления. Письменная Тора повлияла на все человечество, в то время как Устная Тора связана лишь с еврейским народом как, главная земля — Земля Израиля дана нам.
По правде говоря, все детали Устного Закона подсказаны в Письменной Торе, но намеки отнюдь не очевидны и может на первый взгляд показаться, противоречат простому смыслу стихов. ГР"А в Адерет Элияу к этой недельной главе (21: 6) пишет, что большинство законов этой главы, да и в остальных частях Торы не следует простому значению стихов. Есть различные причины для этого, и эта система зависит от духовной связи между Письменной и Устной Торами[3]. Однако есть по крайней мере одна простая причина, упомянутая в Иерусалимском Талмуде (Хагига 7б), основанная на стихе в Ошеа (8: 12). Если Письменная Тора содержала бы всю Устную Тору в однозначной форме, то любая нация или религия могли утверждать, что они — «истинные евреи». Практически многие христианские секты действительно пробовали утверждать, что они — новый Израиль, но так как они не имели доступа к Устной Торе, им пришлось избавиться от законов Торы, хранение которых невозможно без знания Талмуда.
Как мы упоминали, большинство заповедей может быть неправильно понято без знания Талмуда. И все же осторожное чтение стихов и их анализа показывает, что понимание, которое мы получили в нашей Устной Традиции, подсказано в Письменной Торе. В нашем комментарии мы покажем два известных примера этого: стих (21: 24) «глаз за глаз» и стих (23: 19) «не вари козленка в молоке матери». Все мы знаем, что эти два стиха понимаются не совсем буквально, и мы обсудим, как понимать эти стихи Торы согласно нашей традиции.
Тора говорит нам о запрете готовить козленка в молоке матери. Все мы знаем, что еврейская Традиция заявляет, что любое кошерное домашнее животное не может быть приготовлено в молоке другого кошерного домашнего животного. В данном случае мы имеем дело со способом Торы описывать законы, используя частый пример[4]. Мы также находим в этой главе (21: 33) закон относительно человека, который вырыл яму и «бык, или осел» упал в нее. Очевидно, этот закон применяется не только к быку или ослу, но и к любому животному. Точно так же запрет пахать на быке и осле вместе (Деварим 22: 10) относится и к другим парам животных. В случае приготовления козленка в молоке матери, есть серьезные основания для выбора именно этого специфического примера. Козы часто рождают близнецов[5]. Поэтому было бы весьма обычно зарезать одного из детей и приготовить его в молоке матери. Кроме того, так как мясо новорожденного детеныша очень мягко, то когда оно приготовлено в молоке, выходит очень вкусное блюдо. В вот мясо старого животного твердо, и нуждается в долгой варке, и его почти никогда не варили бы в молоке, которое приготовляется намного быстрее.
Запрет «варить ребенка в молоке матери» упомянут здесь после мицвы приношения первых плодов в Храм. Действительно, когда поспевали первые плоды, было принято также привести в Храм и первенцев животных. Так как молодые животные не могли выжить без молока, их матери должны были быть взяты с собой. Таким образом, если бы не запрет, было бы очень обычным после того, как ребенок зарезан, приготовить его в молоке матери. В книге Деварим (14: 21) тот же самый запрет упомянут снова, на этот раз по контексту вместе с другими законами кашрута[6].
Существует еще одно объяснение этого стиха в Торе. Мы часто находим, что Тора берет самый чрезвычайный пример, и другие случаи учатся из него. Например, Тора говорит (Вайикра 19: 14): «Не проклинайте глухого». Имеется в виду, что запрещено проклинать даже того, кто глух, и не слышит проклятие, тем более того, кто может слышать. Точно так же запрет готовить молока и мяса вместе применяется, даже если молоко — из того же самого источника, что и мясо. Мы могли бы подумать, что запрещено готовить только молоко и мясо, если они — от различных животных, как и много других смесей запрещаются Торой: одежда из льна и шерсти, скрещивание животных, прививание различных деревьев и т.д. (Вайикра 19: 19). Также мы, возможно, сказали бы, что смешивание молока одного животного и мяса другого запрещается. Однако когда мы готовим детеныша в молоке собственной матери, так как и молоко и мясо прибывают из одного и того же источника, мы, возможно, подумали бы, что этому разрешено. Поэтому Тора говорит: «не готовьте детеныша [даже] в молоке его собственной матери».
Другой известный стих в этой главе — закон о том, что если человек причиняет повреждение кому-то, он должен заплатить «меру за меру». Глаз за глаз, зуб за зуб, рука за руку, и нога за ногу. Конечно, логически Торы не может подразумевать, что, если человек выколол глаз товарища, его собственный глаз нужно выколоть. Это просто было бы невозможным[7]. Как мы можем выколоть глаз точно так же, как он сделал жертве? Как мы можем удостовериться, что он не умрет при этом? Как мы можем гарантировать, что повреждение является соответствующим? Возможно, жертва была слепым человеком или кем-то, кто плохо видел, в то время как нападавший имеет хорошее зрение. Иногда наоборот нападавший слепой, и его потеря глаза не будет справедливой компенсацией.
Действительно оба Талмуда[8] и все еврейские комментаторы объясняют, что этот стих не понимается буквально. Скорее подразумевается плата за повреждения. Кроме этого, нужно оплатить медицинские счета, а также за причиненную боль, за обиду, и за потерянное временя, когда жертва не могла работать. Этот закон подсказан в Письменной Торе в двух местах. В девятнадцатом стихе этой главы говорится, что за любое физическое повреждение виновник только должен заплатить. Другое место в Бемидбар 35: 31, где Тора говорит нам, что убийца не может заплатить, чтобы избежать смертной казни. Тора подчеркивает, что этот закон относится только к убийце; любой другой вредитель платит, чтобы скомпенсировать повреждение[9].
Очевидный остающийся вопрос — почему тогда Тора говорит: «глаз за глаз»? Один из ответов в том, что действительно, если виновник не раскаялся от греха и не получил прощение жертвы, Всевышний в конечном счете накажет его «мера за меру» в другом гилгуле[10]. Никакое преступление не остается безнаказанным, и все компенсируется в бесконечно глубокой системе Б-жественного Управления. И мы знаем, что это действительно для нашего блага, различные наказания в наших многих жизнях исправляют преступления и очищают нас. И когда все порчи будут исправлены, мы заслужим освобождения!
[1] См. Реканти в начале главы Йитро.
[2] См. ГР"А к Шир Аширим, 1: 3.
[3] В зеркале, мы видим отражение, которое переворачивает право налево и наоборот. Точно так же на печати, все — наоборот, но как только печатью запечатывают, появляется истинное изображение. Точно так же Письменная Тора походит на печать, а чтение стихов без Устной Традиции приведет к пониманию наоборот.
[4] См. Ибн Эзра, Шемот 23: 19.
[5] См. Рашбам, Шемот 23: 19.
[6] См. Рамбан, Шемот 34: 26.
[7] См. Ибн Эзра (21: 24), Иерусалимский Талмуд Бава Кама 34б.
[8] Талмуд Бава Кама 84b; Иерусалимский Талмуд Бава Кама 34б.
[9] Есть еще один интересный намек в самом стихе (21: 24). Буквально написано: «Аин тахат Аин» — глаз ПОД глазом. Буквы, которые находятся под тремя буквами, слова «Аин», образуют слово «Кесеф» — деньги (ГР"А в Коль Элияу, 67).
[10] Кроме этого, после нанесения травмы, духовное «тело» нападавшего действительно получает подобный ущерб «мера за меру» (Реканти 21: 24, см. также Мицват Амелех, 49).
Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:
