Темы: Тшува, Бааль Тшува, Рассказы, Воровство, Батшева Эскин
В истории, которую я хочу вам рассказать, слишком много такого, о чём нельзя говорить публично, поэтому я поменял все названия и имена — даже своё. Назову себя Ури.
Я владелец бизнеса: сдаю в аренду строительные инструменты. Все мои работники, конечно, знают, что, прежде чем выдать кому-то инструмент, нужно записать фамилию человека, его адрес и телефон. Что нашло на Шуки — я до сих пор не знаю. Шуки — работник молодой и неопытный, но всё равно непонятно, как он мог отдать целых три дорогих инструмента человеку, не спросив даже его имени! Всё, что Шуки сказал о нём, — что это был подрядчик из Кфар Шимони, невысокого роста, смуглый, темноволосый и приехал на белом «хюндае». Да эти приметы подойдут к половине израильтян! А про Кфар Шимони он мог и соврать…
Я немного поругал Шуки, немного поогорчался, немного понадеялся на то, что подрядчик вернет инструменты, сделал несколько звонков знакомым в безуспешной попытке выяснить, кто это был… Но время шло, а инструменты не возвращались. Ладно, живём дальше.
Появился у меня новый клиент, Мошико. Сказал, что только начинает работать в строительном бизнесе, взял первый заказ. Денег у него пока нет, чтобы оплатить аренду окрасочного аппарата, но через четыре дня он закончит работу, получит всю сумму и тут же расплатится со мной. Я смотрю на него: человек в сорок лет начинает бизнес — наверное, не от хорошей жизни. А вид такой, серьёзный, одет прилично, на пройдоху не похож. Значит, надо помочь. «Без проблем, — говорю, — удачи!»
Мошико вернул аппарат в срок, заплатил, сколько нужно, и взял сразу несколько ремонтных инструментов — снова «под честное слово». Я опять ему пошел навстречу. И так у нас сложилось что-то вроде приятельских отношений, правда, несколько односторонних. Он мне рассказывал, как развивается его бизнес, какие он берет заказы и как ему то везет, то не везет со строителями. А я ему выдавал оборудование и время от времени ссужал его парой-тройкой сотен шекелей на шабат.
В очередной раз Мошико зашел ко мне в офис в тот момент, когда я почему-то снова вспомнил про того обманщика из Кфар Шимони, так что вид у меня был довольно мрачный. Мошико стал допытываться, в чём дело, — и я вдруг взял да и рассказал ему всё.
— А ты пробовал в Кфар Шимони съездить? — спросил Мошико.
— Какой в этом смысл? Я звонил туда знакомым, никто ничего не знает…
— Смысл есть. Поехали, я тебя отвезу.
— Мошико, да ты что? Куда мы поедем, зачем? Только время терять…
— Ты просто не всё знаешь. Я тебе по дороге расскажу…
Мошико явно не шутил. Наверное, у него действительно были основания думать, что инструменты удастся вернуть — если они и правда находятся в Кфар Шимони, а не в какой-нибудь арабской деревне… Я дал несколько распоряжений работникам и сел в машину.
Мошико несколько минут молчал, а потом начал говорить:
— Вот ты думаешь, я кто? Неудачник, который кое-как сводит концы с концами? Наверно, сейчас так и есть. А ведь всего несколько месяцев назад я миллионером был. Не веришь? У меня дома лежало где-то миллионов пять или шесть шекелей. И заработал я их, скажем так, не самым достойным образом. Да, именно то, что ты подумал. И жил я себе спокойно, был в своем подпольном бизнесе королем, все меня боялись. Деньги текли ко мне рекой, мне ни о чем не приходилось заботиться, пока…
У нас с женой была одна только дочка. Три годика ей было. Вдруг температура поднялась. Думали — простуда, обычное дело. А оказалось вот оно как. Ты про «хайдак тореф» — слышал? Хищный микроб. Стрептококк, в общем. За пять дней наша девочка сгорела, как свечка. Жена после ее смерти так и не пришла в себя. Пробовали с ней еще как-то жить вместе, но нет, бесполезно всё. Развелись. Я жене оставил квартиру и мебель и с одним своим мешком денег уехал в другой город. Сидел в пустой квартире, смотрел на мешок… И так я на него разозлился! Вот они, миллионы мои, в пакетах лежат. А сколько боли людям через них пришло — я только тогда понял. Когда мне самому по-настоящему больно стало. И знаешь, что я сделал? Взял все пакеты с шекелями, поехал с ними на пустырь да и сжёг их. Тогда мне немного полегчало… Ты думаешь, зря я их сжег — лучше бы пожертвовал на благотворительность? Нет, Ури, я не мог этого сделать. Это были такие грязные деньги, что они никому не могли пойти на пользу. Очистить их можно было только огнём. Ну, я так чувствовал тогда. И сейчас ни о чем не жалею.
Когда ты сказал про Кфар Шимони, я сразу понял, что это дело лёгкое. Увидишь, как меня там встречать будут. Я там все бизнесы крышевал, и они еще не в курсе, что я отошел от дел. А, да, и для них я — «Чико», так что не удивляйся, когда меня так будут называть.
Я сидел и пытался «переварить» всё то, что мне рассказал Мошико. Тёмные дела, крышевание, смерть ребенка, сожженные миллионы — это было похоже на сценарий блокбастера. Может, он привирает, мой Мошико?
Заехали мы в поселок. Не успел Мошико припарковаться у какого-то дома, как хозяин выскочил на крыльцо — будто стоял за дверью и ждал нас:
— Чико, не может быть! Шалом-шалом! Где ты пропадал? Какой дорогой гость у меня!
— Я по делу, Момо.
— Понятно, по делу, заходите, жена уже кофе поставила.
Мы зашли в большую комнату, в которой действительно вовсю пахло кофе. Пока мы пили по первой чашечке, сидя в глубоких креслах, народу в комнате прибывало, и все — с восклицаниями: «Чико, сколько лет, сколько зим!» и «Давненько, Чико, давненько!» Откуда только они все появились в таком количестве?
Когда в комнате набралось человек сорок, Мошико негромко произнес, рубя короткие фразы:
— Вот человек рядом со мной. Он оказал мне много услуг. Я его должник. Шесть месяцев назад в его фирму приехал человек. Смуглый, невысокого роста. Темные волосы. У него был белый «хюндай». Он взял напрокат строительных инструментов на 20 000. С тех пор его не видели. Он живёт в Кфар Шимони. Я хочу знать. Кто это?
Мужчины минуту переговаривались, а потом один из них щёлкнул пальцами:
— Я знаю! Это Дуду! Точно он!
— Номер?
Мужчина нашел в своем мобильном нужный номер и протянул аппарат Мошико.
— Это Чико, — сказал тот в трубку. — Я к тебе приеду, жди меня дома. — и нажал на «отбой». — Ну что, Момо, а перекусить у тебя ничего нет? А то сколько можно один кофе глушить? Только кошерное! Видишь? — мой друг в кипе.
Я только тогда обратил внимание, что кепку Мошико не снял, зайдя в дом. Не хотел обнаруживать перед этим народом свою кипу раньше времени. Я занервничал и забормотал ему на ухо:
— Мошико, неужели ты такой голодный? Поехали скорее к этому Дуду, пока он не смылся!
Мошико засмеялся:
— Э, брат, куда он денется? Он будет сидеть и ждать меня, как Мессию. Мы можем прийти хоть через неделю — и точно застанем его дома!
Ощущение нереальности происходящего нарастало. Я уже устал удивляться. Мы сидели у Момо до полуночи. Он заказал в кошерном ресторане какое-то невероятное количество антрекотов, закусок и салатов, и всё потчевал нас, никак не мог насмотреться на такое чудо — сам Чико ест у него дома! Мне есть вообще не хотелось, сидел, как на иголках. В конце концов Мошико поднялся:
— Ну, Ури, поехали.
Дуду, как и было предсказано, покорно ждал нас у себя дома:
— Чико, дорогой, заходи, выпей чашечку кофе!
— Я с таким человеком, как ты, рядом не сяду.
— Почему? За что? В чем я провинился?
— Вот этого человека видишь? Это мой близкий друг. Ты у него украл инструментов на 20 косарей.
— Нет, Чико, что ты, как я мог… Если бы я знал, что это твой друг… Я не украл, я взял попользоваться…
— Хватит лопотать. Завтра в 8 утра ты привезешь ему в контору инструменты и 10 тысяч — за аренду и моральный ущерб. Надеюсь, это ясно.
С этими словами Мошико развернулся и направился к своему автомобилю. Я шагал за ним, машинально переставляя ноги. Когда мы уже выехали на шоссе, я немного пришел в себя от увиденного и спросил:
— Слушай, я не понял… А почему мы не взяли инструменты прямо сейчас?
— Зачем нам надрываться, таскать тяжести? Он знает, что, если к восьми утра всё не будет на месте, заработает «счётчик».
Когда я на следующее утро пришел на работу, какой-то незнакомый человек ждал меня у дверей. На часах было 7:45. Он молча выгрузил и занес внутрь инструменты и так же молча передал мне конверт. Я пытался часть денег отдать Мошико, но он ни в какую не соглашался. Ну, тогда я отсчитал, сколько полагается за аренду, а остальное вернул — в таких деньгах нет брахи… Уходя, Мошико сказал мне:
— Ты мне столько помогал! Я очень рад, что теперь и мне выпала возможность помочь тебе, и что инструменты к тебе вернулись. Ведь всё рано или поздно возвращается к нам — и зло, и добро. «Пошли хлеб свой по водам, и спустя много дней ты найдешь его…» Ты же знаешь, о чем это, правда? Делай добро, не ожидая благодарности. И оно к тебе вернётся.
Рав Моше Лебель
Законы зажигания субботних свечей
Рав Моше Пантелят,
из цикла «Царица Суббота»
Законы, связанные с работой зажигания и тушения огня.
Рав Шломо Ганцфрид,
из цикла «Кицур Шульхан Арух»
Избранные главы из алахического кодекса Кицур Шульхан Арух
Рав Бенцион Зильбер
Где, когда и почему зажигать ханукальные свечи?
Рав Исроэль-Меир Лау
Сколько огней зажигают в Хануку? Согласно Талмуду, в Эрец-Исраэль было несколько обычаев: «Вот в чем состоит заповедь ханукального светильника: один огонь на дом, а великолепное исполнение — для каждого члена семьи. Что же касается исполнения в высшей степени великолепного, то школа Шамая говорит: в первый день зажигают восемь огней и уменьшают их количество с каждым днем, школа Гилеля говорит: в первый день — один, а в каждый из следующих дней прибавляют по одному»...
Рав Яков-Йехезкель Позен,
из цикла «Законы шабата в кратком изложении»
Субботнее наслаждение прямо связано со светом в доме. Это — одна из причин, по которой перед наступлением шаббата зажигают свечи.
Рав Шломо Ганцфрид,
из цикла «Кицур Шульхан Арух»
Приготовление еды в Йом-Тов
Рав Лейб Гельфанд
Почему женщина наказывается смертью за нарушение трех вышеупомянутых заповедей именно «при родах»
Рав Элияу Ки-Тов,
из цикла «Книга нашего наследия»
Чем праздник (йом тов) отличается от субботы?
Рав Шломо Ганцфрид,
из цикла «Кицур Шульхан Арух»
Избранные главы из алахического кодекса Кицур Шульхан Арух
Рав Уриэль Зильбигер
Раби Иоси бар-Иеуда говорит: два ангела-служителя сопровождают человека, когда в пятницу вечером он возвращается из синагоги домой: один — доброжелатель, другой — осуждающий
Рав Элияу Ки-Тов,
из цикла «Книга нашего наследия»
Тора предписывает жить в суке семь дней точно так же, как все остальное время человек живет в своем доме.