До Потопа и после 26. Часть II, Появление человека. Изгнание

Ощущение наготы было первым импульсом в бесконечной цепочке зависимости человека от материального мира. Новоявленная зависимость вынудила Адама и Хаву отправиться туда, где царила материя. К этим, неведомым прежде заботам, добавились ещё: для женщины — муки, связанные с беременностью и родами,^[1] а для мужчины — необходимость добывать средства к существованию. Каждое достижение отныне потребует от человека огромных усилий.^[2]

Изменился характер отношений между Адамом и Хавой. Если раньше Хава проявляла признаки власти над своим супругом, то теперь всё стало иначе — к женской сути добавилось неистребимое влечение к мужчине. Отныне она будет вынуждена подчиняться ему и в значительной мере лишится собственной независимости.^[3]

В новой складывающейся ситуации дополнительные тяготы были необходимы.

Превратив проступком свой внутренний мир в клубок противоречий, в арену битвы добра и зла, человек подверг себя постоянной опасности склониться к злу. Новоявленные трудности, прежде всего, предназначались тормозить эту склонность, направлять лишнюю энергию на борьбу за существование. Но ещё — они неизменно напоминали Человеку, что оставшиеся силы следует посвятить исправлению.^[4]

Тогда же случилась ещё одна вещь. Окружающий мир, изначально готовый удовлетворить все потребности человека, также претерпел изменения. Природа обрела свойство более скупо и неохотно отвечать на усилия людей. Земля теперь меньше и тяжелей производила плоды, пригодные в пищу, и это было существенным изменением её первоначальных свойств.^[5]

Подобно тому, как телесная оболочка человека слилась в непостижимом синтезе с его душой, и лишь смерть способна разрушить эту связь, так и во всём мире произошло взаимопроникновение духовного и материального. Мир стал другим, более приземлённым и неустроенным.

Если в Ган Эдене, чтобы насытиться, достаточно было нескольких зёрен пшеницы, обладавших повышенной питательностью и не требовавших дополнительной обработки, то во внешнем мире всё оказалось по-другому. Чтобы добыть пищу, способную насыщать, нужно было вырастить урожай, собрать его, превратить зёрна в муку, муку — в тесто, а уж из него испечь хлеб, ставший основным продуктом питания. Такое положение вещей служило на благо человеку, необходимость заботиться о пропитании помогало сдерживать дурные свойства и тормозило духовную порчу. Недаром работу по выращиванию и выпечке хлеба равняют духовной работе.^[6]

В этот знаменательный час, почувствовав своё новоявленное несовершенство, человеческая пара сделала первый шаг к той деятельности, что станет прелюдией всех производственных и творческих процессов будущего — они сшили себе из огромных листьев инжира некое подобие набедренной повязки. Это ещё не была одежда, как таковая, но это был шаг, знаменующий начало практической жизни в материальном мире.^[7]

Следует отметить, что проступки первых поколений людей, начиная с Адама и его жены, не диктовались стремлением восстать против Творца или отрицать Его существование. Причина их проступка состояла в абсолютном непонимании последствий греха. У людей просто отсутствовал в этом опыт. Неведомы им были и такие понятия, как ответственность за грех, умение бороться с дурным влечением. Всё это появилось позже.

Красота мира, полного чудесных творений, радость познания нового, стремление к перемене жизненного уклада — вот что является главным стимулом и причиной духовных потрясений человека, как теперь, так и тогда.

Но для первых людей это было особенно захватывающе, поскольку их свежий взгляд на мир дал им ясно понять, что всё созданное в мире существует лишь для их блага и наслаждения.^[8]

В десятом часу шестого дня, Адам и Хава, нарушившие свою первую заповедь, были вынуждены покинуть пределы Ган Эдена. Это положило начало процессу, который мы называем всемирной историей. Основной её принцип — свободный выбор человеком своих поступков, хороших или дурных, и, соответственно, воздаяние за этот выбор.

Попробовав плоды с дерева Знания Добра и Зла, Адам и Хава впустили в себя стремление к злу прежде, чем достигли уровня, который бы позволил им эффективно противостоять новой реальности. Если бы дождались наступления Седьмого дня — Шабата, до которого оставалось меньше двух часов, дурное начало уже не имело бы силы завладеть ими. Но теперь их материальная составляющая возобладала, и Ган Эден больше не мог быть их обиталищем. ^[9]

Оставался лишь технический вопрос — как их выманить из Ган Эдена? Ведь знал Творец, если скажет людям, что изгоняет их, ни за что не согласятся уйти и предпочтут умереть, но остаться. Но мир без людей существовать уже не мог. И тогда Творец приказал человеку выйти наружу, чтобы поработать некоторое время на земле, из праха которой взят, то есть, как бы расширил обязанности Адама и его жены, добавив к обязанности ухаживать за Ган Эденом обязанность работать на земле. Человек и его жена смиренно покинули Ган Эден, надеясь вскоре вернуться. Но, выйдя в этот мир, они обнаружили, что обратного пути нет. Ворота захлопнулись.^[10] Вместе с Адамом и Хавой, за пределами Ган Эдена оказались и все другие твари, а также имущество и шатры.^[11] Единственное, что могло утешить изгнанников — место, с которого они начали свою жизнь на земле — была гора Мориа, где в будущем воздвигнут Бейт а-Микдаш, и откуда когда-нибудь ворота в Ган Эден отворятся снова.^[12]

[1] Бавли, Ирувин,100

[2] Маараль

[3] Берешит Рабо, 20

[4] Даат Софрим

[5] Рамбан

[6] Даат Софрим.

[7] Мальбим, Берешит,3,7

[8] Даат Софрим

[9] Даат Софрим

[10] Толдот Ицхак, Берейшит, 3, 23

[11] Рокеах

[12] Мидраш а-Гадоль