Заповеди, связанные с Храмом

К великой нашей скорби, на протяжении многих веков у евреев нет Храма, и поэтому мы не можем исполнять целый ряд заповедей, связанных с храмовым служением. Тем не менее, изучение всех этих заповедей имеет особую важность. Во-первых, знакомясь с заповедями, связанными с храмовым служением, мы усиливаем нашу связь с Храмом: изучение этих заповедей помогает нам представить себе как наши предки исполняли их в те дни, когда еще был Храм, и как эти заповеди, с Б-жьей помощью, будут исполняться когда у евреев вновь будет Храм, да случится это в скорости, в наши дни. Во-вторых, когда нет возможности исполнить заповедь путем совершения активных действий, нужно стараться учить ее законы и выяснять, в чем состоит ее духовный смысл, поскольку это, в определенной мере, будет зачтено как практическое исполнение этой заповеди. Вниманию читателя предлагается краткий обзор некоторых заповедей, которые исполнялись во времена Храма.

Заповедь «акель»

Прежде чем еврейский народ вошел в Землю Израиля, Моше Рабейну перечислил и объяснил ему все заповеди Творца. Он начал 1-го Швата, а закончил в день своей смерти, т.е. 7-го Адара. То, что сказал тогда Моше Рабейну, составляет содержание книги Дварим, завершающей Пятикнижие, которую называют также «Мишнэ Тора» — «Повторение Торы».

Хотя большинство заповедей, о которых говорил тогда Моше, упомянуты в предыдущих книгах Торы, были среди них и те, о которых прежде в Торе не сообщалось. Одной из таких «новых» заповедей Моше Рабейну завершает свою прощальную речь. «И заповедовал им Моше, говоря: “По завершению семилетнего цикла, после субботнего года, в праздник Суккот, когда весь народ Израиля придет на встречу с Творцом в место, которое Он изберет, будешь читать Тору эту перед всем народом Израиля, чтобы он слушал. Собери народ: мужчин, и женщин, и детей, и пришельца, который находится во вратах твоих, для того, чтобы слушали они и чтобы учились они и трепетали перед Г-подом Б-гом вашим и бережно исполняли все слова Торы этой. И сыны ваши, которые пока еще не в состоянии понять, тоже услышат и научатся бояться Г-пода Б-га вашего во все дни жизни вашей на той Земле, которую, перейдя реку Ярден, вы унаследуете”»^[1].

Вавилонский Талмуд в трактате «Сота»^[2] поясняет, что здесь Тора говорит нам о заповеди «акель» — об особой обязанности собираться всем вместе в Храме чтобы слушать чтение Торы из уст царя. Эта обязанность возлагалась на весь народ Израиля — на мужчин, женщин и детей. Великое собрание народа происходило во время праздника Суккот, в первый из семи полупраздничных дней («холь а-моэд»), т.е. на следующий день после праздничного дня Суккота. Заповедь «акель» исполнялась раз в семь лет — по завершению субботнего года («шмиты»), и только в те дни, когда существовал Храм и еврейский народ находился в Святой Земле. Эта заповедь адресована одновременно и царю с членами Великого Суда (Санэдрина), которые должны созывать и собирать народ, и к народу — который обязан собраться на Храмовой площади.

В части Храма, предназначенной в основном для женщин («эзрат нашим») строили специальное возвышение («бима») для чтения Свитка Торы. Перед чтением коэны призывно трубили в золотые трубы. В Тосефте приводится, что в отношении коэна, который во время заповеди «акель» не трубил, возникало сомнение, является ли он в действительности коэном или нет. Поэтому каждый коэн старался любой ценой раздобыть себе золотую трубу, и всякий человек, у которого имелась в наличии такая труба, в этот день мог неплохо заработать: аренда подходящей трубы обходилась желающим коэнам «в копеечку», а точнее в золотой динар — баснословную по тем временам сумму.

Возвышение для чтения Торы строили из досок. Его устанавливали в центре «эзрат нашим». При этом, с одной стороны, трубить в трубы и строить возвышение запрещено в Субботу и праздники, а с другой стороны, заповеди всегда следует исполнять как можно раньше, и поэтому заповедь «акель» исполняли сразу же после праздника, если этот день не выпадал на Субботу. Построить возвышение в «эзрат нашим» заранее, до праздника, не представлялось возможным, т.к. возвышение занимало много места, а через «эзрат нашим», начиная с первого дня праздника, проходило великое множество паломников, которые приводили с собой массу скота, предназначенного для праздничных жертвоприношений.

Комментаторы Талмуда разошлись во мнениях по вопросу о том, когда именно происходило чтение Торы: ночью, сразу после завершения праздника, или уже днем. Ответственный за храмовую «синагогу» («хазан а-кнессет»), выносил Свиток Торы из ковчега и передавал его главе синагоги, заместитель первосвященника («сган») принимал Свиток у главы синагоги и передавал его первосвященнику, а первосвященник, в свою очередь, вручал Свиток царю. Эта церемония устраивалась чтобы оказать почет царю.

Допускалось участие в исполнении заповеди «акель» необрезанных мужчин, но тот, кто был ритуально нечист, не мог исполнить эту заповедь. Глухие; немые; слепые; душевнобольные, а также все те, кто по состоянию здоровья не мог подняться в Храм, и те, кто не владел землей в Эрец Исраэль, были освобождены от заповеди «акель». В трактате «Хагига» Вавилонского Талмуда^[3] сказано, что Всевышний пожелал, чтобы во время этого народного собрания обязательно присутствовали маленькие дети для того, чтобы увеличить заслугу тех, кто их привел. Великий мудрец Торы, раби Ицхак Абарбанель пишет, что если ребенка с раннего возраста приучить внимать словам Торы, то в будущем ему будет намного проще достичь Б-гобоязненности и исполнять заповеди как следует. А поскольку это самая важная задача для его родителей, то великой наградой для них для них является сама возможность привести ребенка на «акель». Подобным образом объясняет слова Талмуда и Альших а-Кадош: «В заслугу того, что родители привели своих детей, они удостоятся того, что их дети услышат, и будут изучать Тору Всевышнего и трепетать перед Ним. Ибо нет большей награды для родителей, чем это. А также они будут одарены детьми, долголетием и пропитанием. Так следует из слов Писания, рассказывающих о заповеди “акель”: “И сыны ваши, которые пока еще не в состоянии понять, тоже услышат и научатся бояться Г-спода, Б-га вашего” — это уверение в том, что родятся еще дети, “все дни” — гарантия долголетия, “которые вы живете на земле” — обещание материального благополучия».

Чтение Торы проходило исключительно на Святом Языке. Во время чтения весь народ был обязан стоять, а царь мог сидеть. Если царь отказывался от этой привилегии и читал стоя, он был достоин восхваления.

Царь начинал читать с первого стиха книги Дварим: «Эле а-дварим…» и читал до конца отрывка «Шма, Исраэль…»^[4]. Затем он переходил на отрывок «Ве-айя им шамоа…»^[5], после чего читал отрывок, рассказывающий об отделении десятины от урожая: «Асер таасер…»^[6]. Далее царь переходил к фрагменту книги Дварим, в котором говорится об отделении части урожая для коэна и о подарках неимущим: «Ки тихале лаасер…»^[7]. Следующий фрагмент, который он читал — это слова Торы, обращенные к царю: «Сим тасим алеха мелех…»^[8]. Чтение Торы царь завершал стихами о благословлениях тем, кто следует путями Творца, и о проклятиях тем, кто не исполняет Его слово^[9]. Согласно некоторым источникам^[10], отрывок с заповедями, обращенными к царю, читался в конце.

В отрывках «Асер таасер» и «Ки тихале лаасер» говорится о заповеди отделения десятин от собранного урожая. Некоторые объясняют, что поскольку в субботний год не отделяли десятины, необходимо было напомнить народу, что в начавшемся году возвращается обязанность их отделять.

Говоря о связи между заповедью «акель» с субботним годом, важно привести отрывок из комментария «Кли Якар»: «Заповедь “акель” необходима для возвращения к Творцу (“тшувы”). Ибо, когда народ собирается вместе, его представители становятся единым целым, и они дружно возвращаются к Всевышнему. Субботний год так же способствует единению и миру, благодаря тому, что в этот год никто не сеял и неимущие могли свободно собирать созревшие в этом году плоды, потому что тем, кому принадлежит поле или сад, запрещено вести себя так, как ведут себя хозяева плодов. Это является действенным средством для установления мира, т.к. все тяжбы и ссоры возникают из-за дурного принципа “мое принадлежит только мне”, который переходит в свою крайнюю степень: “все принадлежит только мне”. И этот принцип не может проявиться в субботний год, т.к. плоды одинаково принадлежат всем».

Существует правило, согласно которому во время общественного чтения Торы из уважения к присутствующим запрещено «перескакивать» с одного места в Торе на другое, пропуская текст, находящийся между подлежащими прочтению отрывками, чтобы людям не приходилось ждать, пока свиток перемотают на другое место. Тем не менее, это разрешено во время чтения Торы царем при исполнении заповеди «акель».

Перед тем, как начать читать Свиток Торы, а также сразу после завершения чтения, царь произносил благословения, подобно тому, как это делают и сегодня во время общественного чтения Торы в синагоге. К благословению после чтения Торы царь прибавлял дополнительно еще семь благословений. Сперва два благословения из молитвы Амида — «Рце» и «Модим» — причем благословение «Рце» царь завершал словами: «Ибо только Тебе Одному в трепете служить мы будем». Затем царь произносил благословение, входящее в праздничную молитву Амида — «Ата бахартану», которое он завершал фразой: «Освящающий народ Израиля и времена». Далее следовало благословение с просьбой о том, чтобы Храм существовал всегда, и чтобы в нем не прерывалось служение. Это благословение заканчивалось словами: «Благословен Избравший Храм». После этого царь произносил специальное благословение о благополучии народа, которое завершалось фразой: «Благословен Избравший народ свой Израиль». Затем — благословение о коэнах, чтобы Всевышнему было угодно их служение, и его заключительные слова: «Благословен, Избравший потомство Аарона». Последнее благословение являлось молитвой, в которой царь мог просить Всевышнего обо всем, о чем считал нужным, и завершал он эту молитву словами «Благословен Слышащий молитву». Версии благословений и их последовательность приведены здесь в соответствии с комментариями Раши^[11]. У Рамбама^[12] текст и порядок благословений несколько отличаются.

В книге «Аярот»^[13] от имени рава Йосефа Шалома Эльяшива написано, что поскольку практически невозможно чтобы весь народ физически услышал как царь читает Свиток, то представляется, что суть заповеди заключается не в том, чтобы каждый отдельный человек обязательно услышал чтение Торы, а в том, чтобы люди собрались вместе во время этого чтения.

Автор «Сефер а-Хинух»^[14] пишет о заповеди «акель» так: «Основа еврейского народа — это Тора, и именно она отличает этот народ от других народов и языков, чтобы этот народ удостоится Вечности — нескончаемого наслаждения, выше которого нет во всем творении. Поскольку вся основа этого народа заключена в Торе, ему следует время от времени собираться вместе, чтобы услышать то, что сказано в этой Торе. Так, чтобы голос ее раздавался в среде всего народа — мужчин, женщин и детей. И в ответ на вопрос “Что это за великое собрание, в котором участвуют все?”, прозвучат слова: “Для того, чтобы слушать слова Торы, которая является нашей основой, славой и великолепием!” И это заставит людей рассказывать о величии Торы, ее почете и непреходящей ценности. И сердца всех преисполнятся жаждой ее познания, и эта жажда приведет к тому, что люди постигнут желания Творца, удостоятся счастья, и возрадуется Всевышний их деяниям».

Некоторые израильские общественные деятели высказывали предложение о том, чтобы глава государства читал Тору около Стены Плача вместо царя в память о заповеди «акель». Однако Хазон Иш высказался против такого нововведения^[15]. Раби Авраам бен Натан а-Ярхи, автор книги «А-Маниг»^[16], считает что существует разрешенный способ вспоминать о заповеди «акель». Ведь царь Шломо написал книгу «Коэлет» как раз в связи с исполнением заповеди всенародного собрания — «акель», и причина, по которой в праздник Суккот в течение многих веков читают «Коэлет», именно в том, чтобы каждый год вспоминать о заповеди «акель». Вспомнить и, даже немного восполнить недостающую нам обязанность Торы — заповедь «акель» — можно также посредством изучения ее законов и духовной сути.

Вознесем же молитву Создателю о том, чтобы мы все удостоились стать очевидцами того, что описывает пророк в книге Млахим^[17]: «И взошел царь в Дом Творца, а вместе с ним все жители Иудеи и Иерусалима, и коэны, и пророки, и весь народ от мала до велика. И читал он им все слова книги Завета, найденной в доме Б-жьем. И встал царь на возвышение, и заключил союз перед Б-гом идти за Ним и соблюдать заповеди Его, и свидетельства Его, и законы Его — всем сердцем и всей душой исполнить слова союза этого, записанные в книге этой, и вступил в союз весь народ».

Заповедь приношения «омера»

В те времена, когда у нас был Храм, по окончанию первого дня праздника Песах, то есть ночью 16-го Нисана, независимо от того, приходился наступивший день на будни или выпадал на Шабат, трое уполномоченных в сопровождении множества народа отправлялись за пределы Иерусалима за ячменем для мучного приношения. Эти три человека, пользуясь тремя серпами, должны были срезать 3 «сэа» ячменя нового урожая, что в современных мерах объема в совокупности составляет примерно 43.2 литра (по другим мнениям — 24.87 литров). Срезанные колосья клали в три корзины и несли в Храм, где колосья молотили, отбирали зерна, прокаливали их на огне, мелко мололи, после чего муку просеивали поочередно в тринадцати ситах. Затем отделяли от этой особой отборной муки часть, объем которой составлял «исарон» или «омер». Согласно современным мерам объема, это эквивалентно 4320 см³ (по другим мнениям — 2489 см³). Муку тщательно перемешивали с оливковым маслом, объем которого составлял «лог», то есть 600 см³ (по другим мнениям — 345.6 см³). На замешанное тесто сверху клали немного благоухающей древесной смолы («левона»). Стоя рядом с жертвенником, коэн проводил сосуд с этим мучным приношением вперед— назад, вправо—влево, вверх—вниз. Часть муки вместе с благовонной смолой воскурялась на жертвеннике, а из остальной муки коэны, несущие служение в эту смену, изготовляли для себя мучные изделия. И лишь после воскурения «омера» и приношения в качестве жертвы всесожжения годовалой овцы, разрешалось употреблять в пищу мучные изделия, приготовленные из нового урожая. В наши дни, до тех пор пока храмовое служение не восстановлено, продукты питания из муки злаков нового урожая разрешено употреблять в пищу начиная с ночи 17-го Нисана.

Начиная с ночи покоса ячменя для мучного приношения из нового урожая — «омера» — и до праздника Шавуот Тора обязует нас отсчитывать вслух дни от принесения «омера»: «И будете считать себе сразу после субботы (после первого дня праздника Песах), со дня принесения “омера” вознесения (то есть, когда коэн, стоя рядом с жертвенником, проводил сосуд с мучным приношением (“омером)” вперед — назад, вправо — влево, вверх — вниз), семь суббот (недель) будет до дня, наступающего когда завершена седьмая неделя. Будете считать вы пятьдесят дней, и вознесете приношение новое Б-гу»^[18].

Некоторые мудрецы Торы придерживаются мнения, что и сейчас, когда не приносится «омер», заповедь считать дни от принесения «омера» — все равно из Торы. Тем не менее, согласно большинству мнений, счет дней «омера» является заповедью мудрецов, и закон установлен в соответствии с этим подходом.

Существует множество объяснений смысла заповеди счета «омера». «Великое служение», во имя которого Всевышний в Песах вывел сынов Израиля из Египта — это получение Торы на горе Синай. Поэтому, с нетерпением ожидая это событие (Шавуот), мы считаем каждый день от принесения «омера», приближающий нас к дарованию Торы^[19]. Еще одно соображение^[20]— чтобы работающие на полях люди, отсчитывая день за днем, точно знали, когда наступит праздник Шавуот. Ибо счет ведется именно ночью, в то время, когда люди уже не заняты работой^[21]. Среди объяснений есть и такое: для того, чтобы очиститься от египетской «тумы» (духовной нечистоты), необходимо отсчитать семь раз по семь дней, подобно тому, как для духовного очищения, согласно Торе, необходимо пройти цикл, где количество дней кратно семи. Существуют и другие очень красивые объяснения, но, так или иначе, основное намерение еврея в отношении данной заповеди, так же как и в отношении всех других, должно состоять в том, что исполнять их, потому что таково желание Творца.

Заповедь приношения в Храм двух хлебов («штей а-лехем»)^[22]

О празднике Шавуот в Торе сказано следующее: «А в день первых плодов нового урожая, когда доставите приношение новое Г-споду, во время (окончания счета) недель ваших священное собрание будет у вас»^[23]. Раши в комментарии к этому стиху пишет, что праздник Шавуот назван в Торе «днем первых плодов» в честь принесения двух хлебов, выпеченных из муки нового урожая пшеницы, являющихся первым продуктом растительного происхождения, изготовленным из плодов нового урожая, который приносили в Храм. В комментарии к Талмуду^[24] Раши примерно так же комментирует и два других стиха Торы, в которых говорится о празднике Шавуот: «И праздник жатвы первых плодов труда твоего…»^[25] и «Праздник Шавуот устраивай себе во время начала жатвы пшеницы»^[26].

Исполнение заповеди

Два хлеба («штей а-лехем») выпекали из нового урожая пшеницы, выросшей именно в Земле Израиля. Если для выпечки «штей а-лехем» использовали муку, полученную из пшеницы старого урожая, постфактум хлеба так же считались пригодными для приношения в Храм. До того, как в праздник Шавуот не исполнят заповедь о двух хлебах, в Храм не жертвовали никакие другие приношения, в состав которых входила пшеница, масло или вино, изготовленные из плодов нового урожая.

Каким образом приготовляли хлеба? Собирали 3 «сэа» пшеницы нового урожая, что в современных мерах объема эквивалентно мнениям — 2489см³) для того, чтобы из нее замесить один из хлебов, а затем брали такой же объем муки для того, чтобы из нее отдельно замесить второй хлеб.

43.2 литра (по другим мнениям — 24.87 литров). Зерна многократно (300 раз) терли и тщательно (500 раз) молотили. Это делали для того, чтобы полностью очистить зерно от оболочек. Очищенное зерно мелко перемалывали и просеивали раз за разом в двенадцати ситах, часть которых имела крупные отверстия, а часть — мелкие. От муки, предназначенной для выпечки хлебов, отделяли халу, а «труму» (часть, причитающуюся коэну) и десятины — не отделяли. Из тщательно просеянной тончайшей муки брали часть объемом в «иссарон», что в современных мерах объема эквивалентно 4320см³ (по другим

«Штей а-лехем» выпекали из квасного теста, для замеса которого пользовались специально приготовленной закваской высокого качества. После того, как замешанным по отдельности двум хлебам придавали нужную форму, их заносили на освященную территорию Храма («азара») и по отдельности выпекали в храмовых печах. Согласно некоторым мнениям, хлеба можно было при желании выпекать вместе^[27].

Каждый из хлебов имел форму параллелепипеда. Его длина составляла 7 «тфахим» (кулаков), что в современных мерах длины эквивалентно 67.2 см (по другим мнениям — 56 см), шириной в 4 «тефаха», что эквивалентно 38.4 см (по другим мнениям — 32 см) и высотой в четыре «эцба» (пальца), что эквивалентно 9.6 см (по другим мнениям — 8 см).

Все действия по приготовлению «штей а-лехем», которые запрещены в Субботу, выключая замес и выпекание, совершали до наступления праздника. Хлеба до времени приношения оставались в горячих печах, чтобы они не остыли^[28]. В годы, когда Шавуот начинался сразу после Субботы, хлеба выпекали до наступления Субботы, и они ждали своего часа на протяжении всей Субботы и ночи Шавуота, пока не наступало время исполнения заповеди приношения двух хлебов после утреннего служения.

Помимо постоянных каждодневных жертвоприношений («тамид»), в Шавуот устраивались дополнительные праздничные жертвоприношения («мусаф»), включающие в себя, в качестве жертвы всесожжения, двух быков, одного барана и семь овец, а в качестве грехоочистительной жертвы — одного козла. Помимо этого приносились специальные жертвы, связанные с заповедью о «штей а-лехем», включающие в себя, в качестве жертвы всесожжения, одного быка, двух баранов и семь овец, в качестве грехоочистительной жертвы — одного козла и в качестве мирных жертвоприношений — двух овец. Этих двух овец мирных жертвоприношений коэн должен был дважды возносить вместе с хлебами — один раз пока они были живы, а второй раз после того, как их зарезали и разделили на части. В первом случае коэн поднимал двух живых овец вместе с двумя хлебами и перемещал их в воздухе в направлении четырех сторон света, а также вверх и вниз. После того, как овец резали, очищали и разделяли на отдельные части, коэн клал на ладони грудинки и по одной верхней части задней правой ноги каждой овцы и вместе с двумя хлебами возносил их и перемещал в воздухе так же, как и в первый раз: вправо-влево-вперед-назад-вверх-вниз. Затем на жертвеннике воскуряли внутренние органы овец, а их мясо и два хлеба передавали коэнам. Причем один из двух хлебов причитался первосвященнику, а второй — всем остальным коэнам, несущим служение в Храме^[29]. Хлеба и мясо овец коэны должны были успеть съесть до полуночи и исключительно внутри стен храмового помещения.

В наше время в память о заповеди «штей а-лехем», согласно ашкеназскому законоучителю Рама^[30], мы исполняем обычай вкушать в празник Шавуот молочные яства. Вот как объясняются слова Рама в комментарии «Мишна Брура»^[31]. Подобно тому, как в пасхальную ночь в память о храмовых жертвах («Песах» и «Хагига») на праздничный стол выкладывают жаренное куриное крылышко и вареное яйцо, в Шавуот, в память о заповеди «штей а-лехем» мы едим сначала молочные блюда, а затем мясные. Поскольку запрещено есть мясное и молочное с одним и тем же хлебом, к столу обязательно должны подать два разных хлеба. Эта особенность праздничного стола призвана напомнить нам о заповеди приношения двух хлебов, которую исполняли в празник Шавуот во времена существования Храма. «И если так, — пишет автор книги “Мишна Брура” — хлеба должны быть из пшеничной муки, подобно тем, которые приносили в Храме».

Библиография

Помимо указанных в тексте источников, для написания статьи были использованы следующие книги: трактат «Менахот» Вавилонского Талмуда, Рамбам^[32] и книга «А-Хинух»^[33].

Заповедь приношения в Храм первых плодов нового урожая («бикурим»)

В комментарии к трактату «Санэдрин»^[34] Раши объясняет стих «А в день первых плодов нового урожая, когда доставите приношение новое Г-споду, во время [окончания счета] недель ваших священное собрание будет у вас»^[35]. в котором Тора говорит о празднике Шавуот. Он пишет, что название «праздника первых плодов» связано с заповедью приношения в Храм первых плодов нового урожая из семи видов, которыми славится Земля Израиля. Аналогично этому пишет Раши и в комментариях на Тору, объясняя другой стих, в котором говорится о празднике Шавуот: «И праздник жатвы первых плодов труда твоего…»^[36].

Исполнение заповеди приношения

«бикурим» После принесения в Храме двух хлебов («штей а-лехем») наступало время исполнения еще одной заповеди, связанной с плодами нового урожая Земли Израиля — заповеди приношения «бикурим», о которой в Торе сказано так: «Первые плоды нового урожая земли твоей приноси в дом Г-спода, Б-га твоего»^[37].

Заповедь приношения «бикурим», так же, как и заповедь о двух хлебах, является заповедью, которую исполняли раз в году и которая могла быть исполнена только во времена Храма. Если кто-то решит отделить «бикурим» в то время, когда Храма нет, то эти плоды не будут считаться «бикурим»^[38].

В отношении «бикурим» действуют две повелительные заповеди и одна запретительная. Первая из повелительных заповедей состоит в том, чтобы каждый еврей, владеющий земельным наделом в Эрец Исраэль, отделил от выросших на принадлежащем ему наделе первые плоды нового урожая семи видов, которыми славится Святая Земля, и принес их в Храм. Вторая повелительная заповедь обязывает его, придя в Храм, прочитать «Видуй (или “Микра”) Бикурим» — специальный текст, связанный с приношением первых плодов нового урожая. И, наконец, запрещено есть плоды, имеющие статус «бикурим», всем, кто не принадлежит к роду коэнов, и даже самому коэну, если не соблюдаются одно из условий, которые будут приведены ниже.

Три заповеди, связанные с «бикурим», были обязаны исполнять мужчины, начиная с двенадцати лет, включая коэнов, левитов и прозелитов («герим»). Женщины (начиная с 11 лет) и рабы тоже были обязаны принести «бикурим», но при этом освобождены от заповеди чтения «Видуй Бикурим».

Время исполнения заповеди приношения «бикурим» начиналось после приношения двух хлебов, когда уже было разрешено приносить в Храм пожертвования растительного происхождения из плодов нового урожая. Отделить «бикурим» могли и до Шавуота, но принести их в Храм могли только после принесения двух хлебов. В сам праздник Шавуот «бикурим» не приносили, чтобы не смешивать радость исполнения заповеди приношения «бикурим» с радостью празднования Шавуота^[39].

Успевшие принести «бикурим» до окончания праздника Суккот, исполняли заповедь наилучшим образом и получали возможость исполнить вторую повелительную заповедь — прочитать «Видуй бикурим». Тот, кто до окончания Суккота не успел принести «бикурим», должен был принести их позже, но уже не читая «Видуй бикурим», а после Хануки человек терял возможность исполнить заповедь принесения «бикурим».

В Субботу и праздники «бикурим» не отделяли и не приносили в Храм.

Согласно некоторым мнениям, обязанность приносить «бикурим» распространялась также и на седьмые и юбилейные годы, в которые хозяева полей и садов были обязаны объявить плоды, выросшие в них, всеобщим достоянием^[40].

«Бикурим» отделяли от плодов нового урожая, еще до того, как от них отделили коэнские части и десятины («трумот» и «маасрот»)^[41]. Априори «бикурим» отделяли до того, как употреблять плоды нового урожая в пищу. Но если плоды, от которых еще не отделили «трумот» и «маасрот», запрещены в пищу, то запрета есть плоды нового урожая или торговать ими до отделения от них «бикурим» не было. От плодов, отделенных в качестве «бикурим», не отделяли «трумот» и «маасрот».

«Бикурим» приносили исключительно из семи видов плодов, которыми славится Земля Израиля: пшеницы, ячменя, маслин, винограда, инжира, фиников и гранатов. От полбы, ячменя и овса обязанности отделять «бикурим» не было, хотя это злаки, а полба вообще является разновидностью пшеницы.

По Торе «бикурим» обязаны приносить только из плодов, которые выросли в пределах Земли Израиля. Тем не менее, согласно специальному постановлению мудрецов, их должны были приносить также из плодов, выросших в Сирии, Оге и Сихоне (на правом берегу Иордана).

Исполнять заповедь приношения «бикурим» были обязаны только те, кто владел наделом земли, на котором выросли плоды. В том, как определяется принадлежность земли тому или иному лицу в отношении законов о «бикурим», есть масса деталей, которые каждому необходимо будет отдельно выяснять, когда заповедь приношения «бикурим» вновь будет исполняться. От плодов, выросших в частном владении, были обязаны отделить «бикурим», даже если они выросли «сами», то есть без того, чтобы их специально сажали и за ними ухаживали. От плодов, выросших на земельном участке, принадлежащем сразу нескольким лицам, также обязаны были отделять «бикурим». От плодов, выросших в кадке или в горшке, отделять «бикурим» было не обязательно.

Для того чтобы отличить плоды, которые начали поспевать первыми, от тех, которые поспели несколько позже, хозяева в самом начале их созревания повязывали на них красную ленточку, а потом, во время сбора урожая, откладывали их отдельно с тем, чтобы принести в Храм в качестве «бикурим». Перед тем, как повязать ленточку, хозяева произносили специальное благословение: «Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш, Царь вселенной, Который освятил нас заповедями Своими и заповедовал нам отделить “бикурим”». Повязывая красную ленточку, хозяева провозглашали, что эти плоды будут принесены в качестве «бикурим». После того, как плоды окончательно созрели и их снимали с дерева или скашивали, хозяева вторично провозглашали, что это «бикурим». С того момента, как плоды были провозглашены «бикурим», их было запрещено есть всем, кто не являлся коэном, и даже коэну, если не было соблюдено хотя бы одно их условий, о которых будет рассказано ниже.

Тора не определила минимальное количество плодов, необходимое для исполнения заповеди приношения «бикурим»^[42]. Однако мудрецы установили минимальную меру:1/60 всех плодов, которые находятся на поле или в саду к началу созревания первых плодов нового урожая. Максимальное количество плодов, которые человек мог принести в качестве «бикурим», не ограничено: хоть весь урожай^[43]. После того как человек отделил плоды для исполнения заповеди «бикурим», он мог дополнительно прибавить к ним любое количество плодов, и они тоже получали статус «бикурим».

В качестве «бикурим» следовало выбрать лучшие из первых плодов нового урожая.

Принеся первые плоды урожая одного года, человек не мог исполнить заповедь приношения «бикурим» другого года. Принадлежность плодов, растущих на дереве — маслин, винограда, инжира, фиников и граната — к тому или иному году устанавливается по 15 числу месяца Шват. Плоды, завязавшиеся до 15-го Швата, относятся к одному году, а те, завязь которых образовалась уже после В качестве «бикурим» приносили именно плоды, но не продукты переработки, полученные из них. Исключение составляли оливки и виноград, которые было разрешено приносить как в виде плодов, так и в виде изготовленных из них масла и вина^[44].

15-го Швата, — к другому. Об образовании завязи, согласно некоторым мнениям, можно говорить если плод созрел на треть. Согласно другим мнениям, это этап, когда после опадания цветков начинает быть виден плод. Принадлежность пшеницы и ржи к тому или иному году устанавливается по Рош а-Шана, то есть по 1 числу месяца Тишрей. Пшеница и рожь, которые успели созреть на треть до 1-го Тишрея, относятся к прошлому году, а те, треть созревания которых произошла уже после 1-го Тишрея, относятся к новому, наступившему году.

Святость «бикурим» невозможно было перенести на монеты (продав плоды и купив на вырученные деньги плоды в Йерушалаиме) поэтому в Храм приносили именно плоды. Из близлежащих к Йерушалаиму мест приносили свежие плоды, а те, кто шел издалека, вместо винограда нес изюм, а вместо свежего инжира — сушеный, так как свежий виноград и инжир не могли храниться долгое время в условиях пути в теплое время года.

Изначально каждый из семи видов плодов, которыми славится Земля Израиля, следовало положить в отдельную корзинку, но заповедь считается исполненной даже если все виды клали в одну общую корзину. В случае использования общей корзины один вид плодов отделяли от другого, перекладывая их листьями или соломой. При этом строго придерживались определенного порядка: клали рожь, пшеницу, оливки, финики, гранаты и инжир, между которыми клали листья или солому. Инжир сверху по кругу обрамляли виноградными гроздьями, между инжиром и виноградом не стелили листья или солому.

Зажиточные люди клали «бикурим» в золотые или серебряные сундучки, а менее имущие люди клали их в корзины, сплетенные из очищенных от коры ветвей ивы. Но и богачи, и бедняки старались максимально украсить плоды, демонстрируя этим свою любовь к Творцу и Его заповедям.

Тот, кто изначально отделял «бикурим» с намерением, что он сам доставит их в Храм, не имел права отправить их с посыльным. Однако если хозяин плодов отделял их с тем, чтобы отправить в Храм с посыльным, ему было разрешено передать через посланника.

Плоды, которые приносили в Храм в качестве «бикурим», должны были быть ритуально чистыми. Если они становились ритуально нечистыми, их сжигали и вместо них отделяли другие, ритуально чистые, плоды. Также в случае, когда плоды портились, похищались или терялись, вместо них отделяли другие плоды и приносили их в Храм.

Паломничество в Иерусалим для приношения «бикурим», как правило, не совершали поодиночке, хотя тот, кто по какой-либо причине не мог принести «бикурим» в Храм вместе с другими, мог это сделать в одиночку. Совместное исполнение заповеди множеством людей связано с известным принципом: чем больше у царя подданных, тем больше его величие. Во времена Храма вся Земля Израиля была поделена на двадцать четыре области в соответствии с двадцатью четырьмя сменами коэнов, которые поочередно несли храмовую службу. Все жители каждой из областей собирались вместе в городе, где проживал их руководитель. В этот город они приходили уже с корзинами, наполненными «бикурим». Поскольку «бикурим» должны были быть сохранены в ритуальной чистоте, паломники ночевали на центральной городской площади под открытым небом, так как в крытых помещениях труднее осуществить контроль над тем, чтобы плоды оставались ритуально чистыми. Рано утром специально назначенный для этого член общины будил всех призывом: «Вставайте и поднимемся в Сион к Г-споду, Б-гу нашему»^[45]. Перед процессией вели быка, рога которого были покрыты золотом и на голове которого красовался венок из оливковых ветвей. Весь путь до Иерусалима сопровождался игрой флейты.

Поход в Иерусалим паломники осуществляли в светлое время суток: первую треть дня находились в пути, вторую треть дня отдыхали, последнюю треть дня снова проводили в дороге, а ночью спали. По дороге в Иерусалим паломники провозглашали: «Радовался я, когда сказали мне: в Дом Г-сподень пойдем!»^[46]. Пока процессия не добралась до Иерусалима, бережно закутанные корзины с «бикурим» находились на повозках. Подойдя к Иерусалиму, паломники отправляли посыльных осведомить жителей Иерусалима о своем прибытии. Здесь они раскутывали корзины с «бикурим» и украшали их. Из Иерусалима им навстречу выходила почетная делегация, состоящая из руководителей коэнских и левитских смен, казначеев Храма и других важных жителей города. Число членов делегации было пропорционально количеству паломников, составляющих ту или иную процессию.

Войдя в Иерусалим, паломники, принесшие «бикурим», произносили: «Стоят ноги наши во вратах твоих, Иерусалим!»^[47]. Пока они шли по кварталам Иерусалима, все мастеровые и ремесленники вставали в их честь со словами: «Братья наши, жители такого-то места, заходите с миром!» Флейта играла до того времени, пока процессия не достигала Храмовой горы. Взойдя на Храмовую гору, они говорили: «Слава Всевышнему! Восхваляйте Б-га в святилище Его, восхваляйте Его в небосводе мощи Его!»^[48]. Затем каждый брал на плечи корзину с «бикурим», поднимался в Храм и заходил в его внутреннее святое помещение («азара»). «Бикурим» не приносили в Храм в ночное время. Находясь во внутреннем помещении Храма, каждый восклицал: «Всякая душа да восхвалит Г-спода! Слава Всевышнему!»^[49], а левиты пели: «Превозношу я Тебя, Г-сподь мой, ибо Ты возвысил меня и не дал моим врагам насмехаться надо мной»^[50]. Держа корзину на плече, каждый паломник начинал читать «Видуй бикурим», как это сказано в Торе^[51]: «И возьмешь из всех плодов земли твоей, которую Г-сподь, Б-г твой, дает тебе, и положишь в корзину, и пойдешь в то место, которое изберет Г-сподь, Б-г твой, чтобы прибывало там Имя Его. И придешь к коэну, который будет в те дни, и скажешь ему: “Заявляю я сегодня Г-споду, Б-гу твоему, что пришел я в землю, которую поклялся Г-сподь отцам нашим дать нам”». После этих слов паломник спускал корзину с плеча и, держа ее снизу, он вместе с коэном на весу делал движения вправо-влево-вперед-назад-вверх-вниз, при этом продолжая читать «Видуй бикурим»: «Арамейцем-скитальцем был отец мой и спустился в Египет, и жил там малочисленной семьей, и стал там народом великим, сильным и большим. И зло делали нам египтяне и издевались над нами и заставляли делать тяжелую работу. И возопили мы к Г-споду, Б-гу отцов наших, и услышал Г-сподь голос наш, и увидел мучения наши и тяжелый труд наш, и притеснение наше. И вывел нас Г-сподь из Египта рукой сильной и мышцей распростертой, и страхом великим, и знамениями, и чудесами. И привел нас в место это и дал нам землю эту, землю, текущую молоком и медом. И вот теперь принес я первые плоды земли, которую дал Ты мне, Г-сподь мой!» «Видуй бикурим» должен был быть прочитан исключительно на святом языке^[52]. Для того чтобы не смущать тех, кто не мог прочитать «Видуй бикурим», мудрецы назначали специального человека, который должен был читать «Видуй бикурим» для каждого паломника отдельно.

После завершения чтения «Видуй бикурим», хозяин передавал корзину с «бикурим» коэну, кланялся Всевышнему и выходил. Коэн относил корзину к жертвеннику и ставил ее с южной стороны его юго-западного угла. Приношение первых плодов сопровождалось приношением голубей и горлиц в качестве жертвы всесожжения. Клетки с птицами подвешивали к корзине с плодами и вместе с бикурим передавали коэнам, несущим службу в ту смену, в которую были принесены плоды. Ивовые корзинки коэн оставлял себе, а золотые и серебряные сундучки возвращал хозяевам. Перед тем, как есть «бикурим», коэн произносил специальное благословление: «Благословен Ты Г-сподь, Б-г наш, Царь Вселенной, Который освятил нас святостью Аарона и заповедал нам вкушать “бикурим”».

Выше упоминалось, что помимо того, что существует строгий запрет есть «бикурим» любому, кто не принадлежит к династии коэнов, для того, чтобы самому коэну было разрешено есть «бикурим», должны были исполниться некоторые условия. Коэн не имел права есть «бикурим» за пределами Иерусалима. Ему было запрещено есть плоды, если они были ритуально нечисты. Коэну, находящемуся в состоянии ритуальной нечистоты, было запрещено есть «бикурим». Коэну было запрещено есть «бикурим» до того, как хозяин, завершит церемонию приношения «бикурим» и коэн поставит корзину с «бикурим» около жертвенника. Коэну в статусе «онен» (если у него скончался один из семи самых близких родственников и тело усопшего еще не успели предать земле) было запрещено есть «бикурим».

Приношение «бикурим» в Храм сопровождалась песней левитов и принесением мирных жертв. После того, как паломники завершали церемонию приношения «бикурим» и мирных жертв, они обязательно должны были остаться в Иерусалиме хотя бы до следующего утра.

Автор книги «Хинух» пишет, что основная цель заповеди приношения «бикурим», как и «штей а-лехем», в том, чтобы дать человеку задуматься о великом милосердии, которое Всевышний изливает на свои творения, даруя им жизнь, пропитание и благополучие. Читая «Видуй бикурим», каждый вспоминал о том, как Творец спас нас от рук Лавана, вывел из египетского рабства и дал нам землю, текущую молоком и медом. Еврейское мировоззрение полагает воспитание в себе чувства благодарности одной из важнейших целей духовного роста человека. Рав Элияу Элиэзер Десслер пишет, что только благодарный человек сможет испытать в полной мере безграничное неземное удовольствие от света Творца в Грядущем Мире. Ибо только тому, кто в состоянии оценить великую плату за проделанную в этом мире работу, может открыться милосердие Всевышнего, что и несет то самое безграничное неземное удовольствие Его света^[53]. Таков урок, который мы можем извлечь при изучении заповей двух хлебов «бикурим». Наполнившись чувством великой благодарности к Творцу, мы сможем приблизить те дни, когда вновь будем исполнять все заповеди Торы.

Библиография

Помимо уже указанных в тексте источников, для написания статьи были использованы следующие книги: трактат «Бикурим» из Мишны и Иерусалимского Талмуда; Рамбам, «Яд а-Хазака», «Илхот бикурим им Шар матнот кеуна ше-бе-гвулин» гл.2-4; «Сефер а-Хинух», заповедь 91.

[1] Дварим 31:10-14.

[2] 41а-б.

[3] 3а.

[4] Дварим 1:1-6:9.

[5] Там же, 11:13-21.

[6] Там же, 14:22-27.

[7] Там же, 26:12-15.

[8] Там же, 17:14-20.

[9] Там же, 27:1-69.

[10] «Ялкут Шимони» и Меири.

[11] «Сота» 40б; «Йома» 68б.

[12] «Яд а-хазака», «Илхот аводат Йом а-Кипурим» 3.11; «Илхот курбанот а-Хаг», 3.3-4.

[13] «Сота» 41а.

[14] Заповедь 612.

[15] «Ковец игрот» ч.1 п.210.

[16] И так же пишет автор книги «Орхот Хаим».

[17] II 23:2-3.

[18] Ваикра 23:15-16.

[19] Рамбам в «Морэ Невухим»; «Сефер а-Хинух».

[20] Второе объяснение, приведенное в «Сефер а-Хинух».

[21] «Шиболей а-Лекет» от имени раби Йеуды а-Хасида.

[22] Исходя из того, что в словосочетании «штей а-лехем» Писание использует числительное в женском роде, можно заключить, что это одно из тех мест Письменный Торы, где слово «лехем» — «хлеб» — используется в женском роде. Аналогичным образом слово «лехем» используется в книге Ваикра (23:17) и в книге пророка Шмуэля (I 10:4). Хотя иногда в Танахе о хлебе говорится, как о предмете мужского рода: Бемидбар (4:7); Шмуэль (I 17:17); Йешаяу (28:28); Теилим (104:15); Мишлей (9:17), а, по мнению школы Тосафот в комментарии к трактату «Менахот» (94а) также в книге пророка Йешаяу (51:14).

[23] Бемидбар 28:26.

[24] «Менахот» 84б.

[25] Шмот 23:16.

[26] Шмот 34:22.

[27] «Таарат а-Кодеш»; «Хазон Иш», «Кодшим», п.26.

[28] Тосафот в комм. к трактату «Хагига» 26б.

[29] «Йома» 17б.

[30] «Орах Хаим» 494.3.

[31] Там же, п.14-17.

[32] Рамбам, «Яд а-хазака», «Илхот тмидим ве-Мусафим» гл.8.

[33] Заповедь 307.

[34] 11б.

[35] Бемидбар 28:26.

[36] Шмот 23:16.

[37] Там же, 23:19.

[38] «Хазон Иш», «Зраим», «Ликутим» 68.4.

[39] «Игрот Моше» ч.8, «Кодшим ве-таарот» п.1.

[40] «Ор Самеах», «Илхот маасер шени», 9.2.

[41] «Трумот» 3.7.

[42] «Пэа» 1.1.

[43] «Бикурим» 2.4.

[44] «Трумот» 11.3.

[45] Ирмияу 31:5.

[46] Теилим 122:2.

[47] Там же, 122:3.

[48] Там же, 150:1.

[49] Там же, 150:6.

[50] Там же, 30:2.

[51] Дварим 26:2-10.

[52] «Сота» 7.2.

[53] «Михтав ми-Элияу», том 3, стр.101-102.

Из журнала Мир Торы