Тайна восемнадцати благословений. Благословение семнадцатое. Пусть будут желанны…

Пусть будут желанны Тебе, Всевышний, Г-сподь наш,
Народ Твой Израиль и его молитва!
И верни службу в Святая Святых Дома Твоего,
И жертвы, приносимые Израилем,
И молитву его в любви прими благосклонно!
И пусть будет всегда желанно Тебе служение Израиля, Народа Твоего,
И да увидят глаза нашиТвоё возвращение в Цион в Милосердии.
Благословен Ты, Всевышний, возвращающий своё присутствие в Цион!

Первые три благословения «Амиды», отмечает Гемара^[1], произносятся, как восхваления. Затем следуют просьбы. Три последних благословения — подводят итог, благодарят и готовят к расставанию.

«Пусть будут желанны» — «Рце», относится к последним, но очень похоже на предыдущие. Как и в «Шма колейну», слышна просьба о принятии молитвы, и, подобно мольбе о восстановлении Йерушалаима, звучит надежда о возвращении в Цион. Но где выражение благодарности, о которых упоминается в Гемаре?

Для ответа обратимся к Пасхальной Агаде. В конце Седера, в части, называемой «Нирцо» возникает похожий вопрос.

В «Нирцо», согласно логике всей Пасхальной Ночи, следовало бы ожидать особых действий («Кдуша» — кидуш, «Урхац» — омовение рук, и т.д.), но вместо этого — мы произносим словесную формулу:

«Закончен Седер Песаха, по Установлениям, Законам и Правилам его. Как удостоились провести его теперь, так удостоимся его осуществить и в будущем и т.д.…»

Согласно комментариям, в этих словах заложено стремление, чтобы проведённый Седер был угоден Всевышнему в той мере, насколько это возможно в отсутствие Храма.

Благословение «Рце» в какой-то степени заменяет одноимённую молитву, произносимую во времена Храма, при вознесении жертв. Завершая службу, коэны употребляли словесную формулу, поразительно напоминающую нашу. Разница лишь в том, что тогда просили продолжения службы в Храме, а теперь умоляют жертвоприношения возвратить.

Главным же в молитве «Рце», как и в «Нирцо», — посвящение всех произведённых действий одной-единственной цели: пусть они окажутся угодны Всевышнему, приемлемы и одобрены Им, вознесутся Приятным Воскурением — Реах Нихоах Владыке Мира.

В благословении «Рце» — не жажда очередного подарка, но пожелание, чтобы поступки, слова и чувства, жертвоприношения и молитва, с утра и до вечера, всегда и везде, подобно жертве всесожжения (ола), были полностью, без остатка, посвящены Творцу.

И просьба о возвращении в Цион — не эгоистическое стремление обрести независимость от народов, но намерение безоглядно и всеобъемлюще исполнить Волю Творца в Земле, что Он дарит нам.

Принесение жертв тогда, и молитва теперь, служат лишь одному: закреплению Присутствия Всевышнего в народе Израиля, и попыткой «воздать» Ему, хотя бы в минимальной степени, радостью, которой Он наделяет нас.

В Храме, накануне Песаха, закалывая несметное число пасхальных жертв, коэны специально закрывали сливные отверстия и ходили по колено в крови тысяч жертвенных животных. И не случайно. Им было важно продемонстрировать всему миру наслаждение, доставляемое исполнением воли Творца.

Если запачкать одежду, ходить по крови — мицва, для еврея — это высшая радость.

Когда же в отстроенный Йерушалаим вернётся Храм, мы и там все восстановленные заповеди, все жертвы и молитвы посвятим Владыке Мира.

Вся наша служба, предостережения и предписания Торы — ни что иное, как милость Творца. Этим исполнением Он дал нам возможность как бы «вернуть, заработать» малую толику благ из неисчислимого добра, которым нас наделил.

Радость Всевышнего — вот наша главная награда.

Возжелай, Превечный, наш Всесильный, Народ Твой Израиль и его молитву.

רצה ה' אלוקינו בעמך ישראל ובתפילתם

Цель всех молитв Израиля — быть желанными Всевышнему. У этой цели — две составляющие: Народ Израиля и сама молитва. И то и другое должно быть приемлемо Творцом. Произнесение молитвенных слов без надлежащего чувства не способствует «нахат руах» — «удовлетворению» Всевышнего.

Комментируя слова Торы^[2]: «И обратился Всевышний к Эвелю и его жертве, а к Каину и его приношению не обратился», Сфорно пишет: и Эвель был желанен Всевышнему, и жертва его была нужного вида. Каин же не был приемлем Творцом, ни сам, и его жертва также была не подходящей.

Другими словами: в понятие надёжности чека входит не только подлинность документа, но и порядочность его владельца.

И верни службу в Святая Святых Дома Твоего

והשב את העבודה לדביר ביתך

Мы стремимся радовать Всевышнего по «высшему разряду», а это возможно лишь с возобновлением Храмовой службы и жертвоприношений.

Слово «Двир» — «Святая Святых» происходит от «дибур» — «речь». Из самого сокровенного места в Мишкане, из пространства между «крувим», исходили указания (дибур) Б-га нашему учителю Моше.

И жертвы, приносимые Израилем, и их молитву в любви прими благосклонно

ואישי ישראל ותפילתם באהבה תקבל ברצון

Слову «ишей» даются несколько объяснений.

Первое: это слово происходит от корня «эш» — «огонь» и обозначает здесь жертвы, сжигаемые в Храме.

Сегодня, когда нет Храма, наши молитвы замещают все жертвоприношения.

Второе — «ишей Исроэль» — «аншей Исроэль» — то есть «мужи Израиля». Мудрецы Торы, занятые Законами Храмового служения словно воздвигают Храм в наши дни и возносят там жертвоприношения.

Кроме того, в рассматриваемом тексте заложено противоречие. Как можно просить сегодня о принятии храмовых жертв, если Храм разрушен?

По словам Гаона из Вильны, парадокс разрешается «синтаксическим» путём. Смысл фразы меняется от расположения запятой.

Когда был Храм, мы просили продолжить службу и принять жертвоприношения и молитву.

Теперь же, мы умоляем вернуть Храм и службу и принять наши молитвы, как замену жертвоприношениям.

Гаон из Вильно устанавливает, что слова эти — ни что иное, как просьба вернуть служение в Храме в полном объёме, с его жертвоприношениями и молитвами.

…Их молитву в любви прими благосклонно

Как это следует прочитывать? К чему относится слово «в любви», то ли к молитве, то ли к принятию?

Раби Элияу Мунк, руководитель ортодоксальной общины Парижа объясняет, что имеется в виду «авода шебелев» — то есть «работа сердца». По его мнению, речь идёт о молитве Израиля, поднимающейся из глубины сердца, и питаемой любовью к Творцу. Мы просим благосклонно принять наши внутренние усилия, нашу службу сердца, об уровне которой известно только Всевышнему, и только Он знает наши настоящие побуждения в исполнении заповедей.

Однако, большинство комментаторов предпочитают другое объяснение.

«В любви» означает: «из-за любви». То есть, мы просим, чтобы Всевышний, любя Израиль, принял все их молитвы благосклонно. И тогда перевод должен звучать так:

«И их молитву, из-за любви к ним, прими благосклонно.»

И пусть будет всегда желанно Тебе служение Израиля, Народа Твоего

ותהי לרצון תמיד עבודת ישראל עמך

Речь здесь идёт уже не только, и не столько о Храмовой службе или молитвах. Имеется в виду вся совокупность нашего служения Творцу. Всё, что удаётся сделать в течение дня, мы посвящаем Ему, умоляя принять благосклонно.

И да увидят наши глаза Твоё возвращение в Цион в Милосердии.

ותחזינה עינינו בשובך לציון ברחמים

Почему так важно увидеть это «своими глазами»? Разве не достаточно самого факта, что Всевышний «вернётся»?

Нет, конечно же, нет. Мы любим Всевышнего. Мы хотим видеть Его торжество и радость, как стремятся видеть улыбку на лице дорогого друга в самый счастливый для него час. При возвращении Шехины в Цион, мы мечтаем ощутить глобальное Милосердие, мы хотим вдохнуть умытый счастьем воздух, мы хотим увидеть мир, осенённый улыбкой Творца.

Благословен Ты, Всевышний, возвращающий своё присутствие в Цион.

ברוך אתה ה', המחזיר שכינתו לציון

Процесс возвращения Шехины, начатый в момент разрушения Храма, завершится лишь тогда, когда мы станем достойными этого. Не случайно, так долго Изгнание и тяжелы испытания. В конце концов Всевышний поможет нам достичь нужного состояния и вернёт Своё Присутствие народу Израиля. Теперь уже навсегда.

Благословение «Пусть будут желанны» гораздо возвышенней предыдущих. К нему не возможно примешать личные просьбы, сиюминутные расчёты или частный интерес. В нём осталось одно-единственное стремление — посвятить все мысли и чувства радости Всевышнего.

Представить это ощущение с помощью обычных средств — не просто. Образ, возникающий из комментария Гаона из Вильны на «Песнь Песней», поможет справиться с этой задачей.

Я сплю, но сердце моё не спит.
Голос. Мой возлюбленный стучит:
«Открой мне, сестра моя, подруга моя, голубка моя, верная моя».

Даже когда Народ Израиля погружается в сон, сердце его не дремлет. Всевышний стучится в сердце. Но как Ему открыть?

У сердца четыре двери. Первая из них — «сестра моя», вторая — «подруга моя», третья — «голубка моя», и, наконец, четвёртая — «верная моя».

За каждой из дверей — комната, со своим особым запахом, укладом вещей, свидетельствами любви. Любви Всевышнего к нам, и нашей — к Нему. Четыре двери — четыре уровня Любви, четыре ниточки, связывающих нас с Ним.

Первая комната — «сестра моя». Здесь мы обнаружим безусловные знаки расположения и любви Всевышнего к нам. Фотографии близких и друзей, всегда готовых придти на помощь. Изображения лиц и событий, внёсших добро и радость в нашу жизнь. Напоминания о пережитых «чудесах». А главное — доказательства, что Всевышний здесь и рядом, помогает всегда и во всём.

Вторая комната — «подруга моя». Здесь звучит музыка. Повсюду цветы и запах, нежный и сладкий. Здесь — любовь ко всему, что приятно. Здесь Всевышний не только удовлетворяет наши насущные нужды, но и дарит вещи, без которых бы могли обойтись, но мир не наполнился бы светом, музыкой и счастьем.

За третьей дверью — «голубка моя». Здесь всё возвышенней. Здесь всё — Добро. Музыка не просто наслаждает, но воспевает и благодарит Б-га. Здесь поют псалмы Давида и слышится пение Левитов в Храме. Здесь всё прозрачно, и за наслаждением и радостью проступают контуры Улыбки Творца. В этом покое всё пронизано знанием Б-га и благодарностью к Нему за всё-всё, чем оделяет нас в сотворённом Им Мире.

И, наконец, последняя — «верная моя». Мечта и сон человека. Это любовь и единение со Всевышним. Это любовь к Нему, не связанная и не ограниченная ничем. Счастье или несчастье, беда или радость, чёрное или белое — всё от Него. Здесь любят Всевышнего и любимы Им без всякой причины. Всё здесь поглощено одним — ненасытным желанием слиться с Ним, доставлять каждым движением и мыслью радость и удовлетворение Ему. Здесь — неизбывная тоска по Йерушалаиму — Чертогу Царя, здесь — нетерпеливое ожидание Возвращения Домой, ожидание Света.

Эта комната — наша цель, наша надежда

Пройдя все указанные покои, открыв все двери, мы жаждем достичь четвёртой из комнат — самой возвышенной и светлой. Если это нам удалось, значит молитва была не зря.

[1] Брахот,34,1

[2] Берейшит, 4,4-5