Дорожная эпопея

Приближался День Независимости США и связанные с ним выходные, когда Шломи и Хави Вайнштейн со своей «командой» из семи детей готовились к поездке в Горы. Да, с большой буквы. Кто-то называет эту местность просто «загородной», но на всех картах она обозначена как «горный хребет Катскилл». Большую часть года еврейская популяция этой зоны отдыха практически равна нулю, но летом она просто наводняется городскими евреями, бегущими навстречу ее сельским пейзажам и прохладному климату, которые их ожидают вдали от цивилизации всего в двух с половиной часах езды — если без пробок.

Может показаться странным, что религиозные евреи так охотно и даже с энтузиазмом отказываются от своих просторных комфортабельных домов, чтобы набиться толпой в полуразрушенные дачные домики, кишащие комарами, без телефона, не говоря уже о других удобствах. Но как бы то ни было, уже десятки лет огромное количество семей проводит отпуск за городом, в Горах, и для них такой отдых является главным событием года.

Так как идея состоит в том, чтобы выехать из города, по понятным причинам, семьи упаковывают всё и вся, что им может понадобиться в течение всех двух месяцев отдыха: подходящую одежду, кастрюли и сковородки, тарелки, столовые приборы, книги и журналы, игрушки, разные отпускные принадлежности и тому подобное. Упаковка вещей для такого временного переселения обладает симптомами, атрибутами и травматичностью межконтинентального переселения на ПМЖ.

На самом деле, единственное очевидное различие между переездом навсегда и летним переездом в горы заключается в том, что первый обычно выполняется профессиональными опытными грузчиками, оснащенными соответствующими инструментами и транспортными средствами, в то время как второй традиционно является домашним проектом любителей с такими именами, как Шломи, Хави, Малки, Хаим, Наоми и так далее.

Группа Вайнштейнов обычно упаковывала все вещи, но поскольку у них не было автомобиля (не то, чтобы они все могли уместиться в легковой автомобиль), Хави выясняла и сравнивала расценки на аренду микроавтобуса с водителем. Ее телефонный справочник был отчетливо аннотирован каракулями и значками рядом с именами водителей, с которыми она работала в предыдущие годы. Редакционные комментарии Хави варьировались от «грабеж» до «безумие», и все, кого так обозначили, разделяли позорную судьбу никогда больше не получать Вайнштейнов в качестве клиентов.

В этом году самые низкие цены оказались у фирмы «Братья Гонзалес», поэтому они были наняты на работу. Педро Гонзалес Младший, один из партнеров этого быстро развивающегося конгломерата, прибыл в четверг, всего на два с половиной часа позже условленного времени. «У меня была проблемка со стартёром», — безропотно извинился Педро. Но Вайнштейнов это не утешило: они планировали прибыть в горы в четверг днем, чтобы в тот же вечер распаковать вещи и иметь возможность неторопливо подготовиться к шабату на следующий день.

Кроме того, Педро выбрал необычайно живописный маршрут, охватывающий все колоритные городские районы Нью-Йорка, особенно те, которые Вайнштейны старательно избегали до сих пор. Как Педро удалось включить в свой таинственный план поездки расположенные в разных концах города Браунсвилл, Бедфорд, Стейвесант, Бауэри, Испанский Гарлем, Вашингтон Хайтс и Южный Бронкс, было географическим достижением высшего порядка, который не смог бы повторить даже самый изобретательный нью-йоркский таксист.

На протяжении всей дороги тщедушный водитель-мексиканец ворковал на своем языке со старым ржавым микроавтобусом, как мать с младенцем, уговаривая его совершать автомобильные подвиги, очевидно, далеко выходящие за рамки его возможностей. Например, снова завестись после остановки на светофоре.

Созерцание некоторых экзотических сцен по дороге погрузило всю команду Вайнштейнов в благоговейное молчание, и теперь они мысленно присоединились к уговорам водителя, обращенных к двигателю микроавтобуса. Но безрезультатно. В той части Бронкса, которую ласково именуют фортом апачей, страдающий одышкой старый «шевроле» Педро издал свой последний флегматический кашель.

Если бы вам нужно было выбрать последнее место в мире, где вы хотели бы, чтобы ваш автомобиль сломался, это была бы именно эта точка. С одной стороны улицы стояли невысокие здания, обрамленные зубчатыми остатками мрачных оконных стекол и увенчанные спиралями колючей проволоки. Последними посетителями заброшенных витрин магазинов были следователи по поджогам, и закопченные кирпичные фасады представляли собой один гигантский холст для рисовальщиков граффити, таких как банда Savage Nomads, застолбивших эту часть Бронкса в качестве своей единоличной добычи.

На другой стороне улицы кипела самая оживленная фармацевтическая деятельность в стране, хотя наркодилеры, которые там работали, были строго внештатными и неофициальными сотрудниками. Все пешеходы на разбитом тротуаре были одеты в футболки, джинсы и высокие разноцветные кроссовки с развязанными шнурками и болтающимися язычками, которые хлопали в такт их магнитофонам. И такой у них был «крутой», отрешенный, непокорный вид, что иметь дело с ними совершенно не хотелось.

Несколько подростков начали приближаться к микроавтобусу, и Педро понял, что ему лучше вызвать подкрепление. Побыстрее. Он поручил Шломи следить за микроавтобусом (ничего не упоминая о людях внутри) и побежал к телефонной будке. Поскольку Южный Бронкс находился не слишком далеко от штаб-квартиры братьев Гонзалес, помощь прибыла в течение всего лишь одного ужасающего часа. Между тем, возможно, из-за испанских надписей на микроавтобусе, или, что более вероятно, из-за сердечной пылкости, с которой его пассажиры шептали Псалмы, Вайнштейнам не пришлось подвергнуться ничему более пугающему, чем парочка тыканий в их сторону указательных пальцев.

Джеральдо Гонзалес прикатил в шестиметровом подобии фрегата, который был снят с производства году эдак в 1975. Визжа и тыкаясь носом в землю, он остановился рядом с микроавтобусом Педро, неуклюже развернулся и припарковался прямо перед ним. Джеральдо открыл капот, а Педро тем временем развлекал его бесконечным потоком слов и жестов. Под химическим желтым светом натриевого уличного фонаря два технократа возились с предметом, который выдавался за двигатель, а Хави мысленно отметила, что даже не будет комментировать эту фирму по аренде микроавтобусов в своем телефонном справочнике, а просто удалит ее маникюрными ножницами.

В конечном счете Педро сел в свою колесницу и сообщил напуганным пассажирам, что теперь, когда транспортное средство объявлено достойным участником уличного движения, он готов ехать дальше. Но, как говорится, человек предполагает, а Б-г располагает. С щедрой помощью Божественного Провидения, микроавтобус одолел весь мост Джорджа Вашингтона, прежде чем издать свой последний вздох. И хотя портовые власти объявили бы это «смертью по прибытии», отпускники испытали чувство глубокой благодарности за то, что этот военный провал не произошел на враждебной территории.

Неохотно приступая к последнему ритуалу, Гонзалес пошел звонить своим «Братьям», а Вайнштейны отошли на обочину. Не успели они сбежать из своей металлической тюрьмы, как возле них выстроилась целая колонна собратьев по религии, желающих предложить им помощь. Остановилось не менее семи автомобилей, все пассажиры которых были полны решимости доставить Вайнштенов и их багаж в Монси, где они могли бы остановиться на ночлег.

Все эти евреи направлялись в Монси, и все они соревновались за привилегию принять у себя Вайнштейнов. И был организован упорядоченный трансфер, и караван ушел, оставив Педро ждать другого Гонзалеса, который заберет Вайнштейнов из Монси на следующее утро.

Хорхе Гонзалес прибыл в 11:30 утра, всего на три с половиной часа позже назначенного времени, за рулем транспортного средства, которое казалось чудесным воскрешением того самого в бозе почившего микроавтобуса, на котором ездил Педро. Все загрузились в него и настроились на заключительный (как они думали) этап этой семейной экскурсии в горы.

Но Вайнштейны были не единственными, кто направлялся из города, и движение на скоростном шоссе никак нельзя было назвать скорым в пятницу, да еще в День Независимости. Машины по шоссе порой двигались медленно, а порой и вовсе стояли. В особо счастливые моменты ликующие автомобилисты разгонялись до головокружительных восьми километров в час.

Микроавтобус Хорхе не слишком жаловал такой режим езды, как «газ-тормоз». Не то, чтобы лошади под капотом били копытом, стремясь получить свободу действий. Напротив, этих лошадей давным-давно надо было отпустить на пастбище. Нет, проблема была как-то связана с карбюратором. Топливопроводом. Поршневыми кольцами, клапанами и ремнем вентилятора. Выехав за пределы города Монро, микроавтобус издал рычание и встал. Но опять же, помощь не заставила себя долго ждать. Один из хасидских жителей Монро увидел беду Вайнштейнов и поспешил на помощь.

Хасид-спаситель, который отказался себя назвать, не спрашивал, что делать. Он просто приступил к делу. Он велел Хави и детям пересесть в его машину и сказал им, что немедленно пошлет микроавтобус из Монро, чтобы забрать их вещи. Тем временем он отвез семью в свой дом в городе, а Шломи и Хорхе остались дежурить.

По дороге хасид начал названивать со своего сотового телефона, и звучал он как говорящий на идише сотрудник дорожно-постовой службы. Въехав в Монро, он выпрыгивал из машины каждый раз, когда замечал на пути припаркованный микроавтобус или большой «универсал». Хави не потребовалось много времени, чтобы понять, что в Монро просто нет фирмы, сдающей в аренду микроавтобусы. Хасид сказал это только для того, чтобы успокоить расстроенную семью. Теперь он пытался уговорить каждого, кто попадался ему на пути, доставить Вайнштейнов как можно ближе к месту назначения в течение нескольких часов, оставшихся до шабата.

У хасида не было собственных детей, и его дом был безупречен. Паркетный пол сверкал, на мебели не было видно ни пылинки, каждая вещь лежала на своем месте. За исключением детей Хави, которые вошли в этот дом липкими от съеденных эскимо, присыпанными крошками рисовых крекеров и жаждущими безумств после многочасового сидения взаперти в вонючем микроавтобусе. Хави доблестно пыталась удержать их от залезания на хозяйские изысканные бархатные диваны, но улыбающиеся ангелы сами подсадили детей на нетронутые диванные подушки.

Хасид принес охапку бутылок с газировкой и пригласил всех маленьких Вайнштейнов к столу, который уже был подготовлен для шабата и покрыт прекрасной льняной, вышитой вручную, скатертью. Уже через несколько секунд было невозможно догадаться, что эта скатерть когда-то была белой, так как семь пар грязных локтей и грязных рук втёрли в беззащитную ткань пролитую малиновую газировку и крем-соду.

Но хозяева не обиделись и не расстроились. Напротив, они вели себя так, как будто им действительно нравился весь этот беспорядок. Супруга хасида на минутку вышла и вернулась с восхитительным пирогом, только что из духовки, который, очевидно, был испечен для шабата. Она начала раздавать всем по щедрому куску, а ее муж возобновил поиски «службы аренды микроавтобусов». К тому времени, когда дети закончили свое нападение на пирог и скатерть, хозяин вернулся и объявил, что все в порядке. Он снова посадил Вайнштейнов в свою машину и завел мотор. Но вместо того, чтобы вернуться к Шломи и к микроавтобусу, благословенной памяти, он продолжил движение по шоссе в сторону Катскиллских холмов.

Хави потеряла дар речи. Мало того, что незнакомец спас и накормил ее семью, но всего за несколько часов до шабата он покинул дом и очаг, чтобы по пятничным пробкам везти их в горы!

И все же, пока они ехали, она была страшно обеспокоена за своего мужа и за все их вещи, которые остались в заложниках в груде запчастей Хорхе. Там было абсолютно все, от подгузников до субботних свечей. Но она понимала, что любое ее слово, даже упоминание о ее муже, было бы проявлением непростительной неблагодарности. Сколько бы это ни стоило — пусть даже треть всего их летнего бюджета — бедному Шломи придется заказывать три такси и выбираться самостоятельно.

Пробки действовали на нервы. Тот, кто когда-то попадал в пятничную пробку, знает это чувство полной беспомощности, которое любого может довести до слёз. До своего дачного домика они, скорее всего, доберутся до наступления субботы, но как их любезный водитель вернется в Монро? Хави предположила, что хасид, вероятно, сделает тот же вывод и через минуту или две объявит, что он сдается и поворачивает назад. Но ничего подобного не произошло. Хасид спешил, экономя секунды, искусно обгоняя и перестраиваясь в более свободные ряды.

В конце концов, бесстрашный водитель доставил Вайнштейнов к ветхим воротам загородного поселка «Морис» всего за 52 минуты до шабата. Ликующая толпа соседей, ужасно обеспокоенных опозданием Вайнштейнов, вышла их встречать к воротам. А через минуту рядом с автомобилем хасида остановился тяжело груженый «универсал», за рулем которого сидел такой же хасид. Из-под нагромождения чемоданов, коробок и сумок появился несколько придавленный, но улыбающийся Шломи.

Команда трудоспособных мальчиков занялась выгрузкой вещей, образовав живую цепь от транспортного средства до крыльца Вайнштейнов, так что каждый предмет переходил от двери к двери за 60 секунд. И ни секундой больше — ведь у анонимного гонщика и его собрата было совсем мало времени, им нужно было мчаться обратно в Монро. К счастью, в южном направлении пробок не было.

До зажигания свечей оставалось меньше 50 минут, и не было времени на долгие прощания. Все, что Шломи мог сделать, — это выразить свою искреннюю благодарность и предложить оплатить все расходы. Но его слова были заглушены звуком визжащих шин.

— Мы же евреи, должны помогать друг другу! — выкрикнул водитель в окно, разворачивая машину.

И, так и не раскрыв свою анонимность, хасид и его товарищ унеслись обратно в Монро.

Шломи и Хави смотрели друг на друга недоумевающими глазами. Кем был этот бородатый человек? Это был невысказанный вопрос дня, но времени для размышлений было мало. Шабат был не за горами.

— Расслабься, — сказала соседка. — Загляни на свою кухню. Мы уже приготовили для вас еду на шабат. Тебе не о чем беспокоиться.

Облегчение Хави было полным. Рухнув в садовое кресло, она позволила накопившимся за день слезам напряжения и отчаяния бесконтрольно стекать по щекам.

— Да, ну и денек у тебя выдался! — сочувственно заметила другая соседка. — Как ты себя чувствуешь?

Хави мысленно рассмотрела всех добрых евреев, которые останавливались и помогали им, начиная с моста Джорджа Вашингтона: незнакомцев, которые приютили их на ночлег в Монси, хасидскую пару из Монро, которая дала им всё, что могла, и даже больше, чем могла, водителя «универсала», который помог им в трудную минуту, и всех тех заботливых женщин, которые приготовили для них еду для субботних трапез.

— Как я себя чувствую? — Хави рассмеялась. — Я чувствую в себе желание соорудить табличку с надписью: «Ми ке-амха Исраэль? — Есть ли другой народ, подобный Израилю?»

Перевод: Б. Эскин

Книги р. Ханоха Теллера можно купить в магазине Толдот здесь и здесь.