Болгарские праведники

Болгарский феномен

Вместе с тем, были страны, где спасение евреев выглядело иначе — и привело к качественно иному результату. Немного общеизвестной статистики, которую приводит изданная музеем Яд-Вашем «Энциклопедия Холокоста»: за годы Катастрофы фашистами было истреблено до 3 миллионов польских евреев, 800 тысяч — белорусских, 560 тысяч — венгерских, 140 тысяч — литовских… Десятками тысяч измеряется число жертв нацизма в Латвии, во Франции, в Чехии, в Словакии, в Греции, в Югославии…

А вот статистика по Болгарии: в 1934 году в этой стране проживало 45 565 евреев; в 1945-м году, после окончания Второй мировой, — 49 172 еврея. За годы войны Болгария не отдала нацистам ни одной еврейской жизни, более того — еврейское население увеличилось на несколько тысяч человек за счет естественного прироста.

Да, желтые звезды, тяжелый и принудительный труд в лагерях, конфискация имущества — все это было. Но от массовой депортации и уничтожения евреи Болгарии были спасены.

Болгария точно так же как Венгрия, Словакия и Румыния присоединилась к Берлинскому пакту. Еще за два месяца до этого, в январе 1941-го года, в Болгарии был принят повторявший германские антисемитские законы «Закон о защите нации», который запрещал евреям не только участвовать в голосованиях и работать в правительстве, но и выходить из дому без шестиконечной звезды на лацкане, вступать в брак с этническими болгарами, владеть землей, входить в общественные учреждения, да и вообще — ходить по многим улицам… Список запретов и ограничений был длинным и унизительным.

Царь Борис III и его еврейские подданные

Созданный в Болгарии в августе 1942 года комиссариат по еврейским делам в сотрудничестве с заместителем Адольфа Эйхмана Теодором Данекером подготовил проект по депортации 20 тысяч болгарских евреев в польские лагеря смерти.

До этого момента все шло по той же схеме, что и в других европейских странах. Но тут вдруг оказалось, что болгарскому правителю, царю Борису III, до некоторой степени небезразличны жизни его подданных. Для начала он заявил, что всякое посягательство на свободу евреев будет воспринято как оскорбление болгарам.

Гитлера не слишком впечатлило это громкое заявление и вскоре он подступил к царю с более настойчивым требованием депортировать болгарских евреев в Польшу. На это царь ответил, что, к сожалению, не имеет никакой возможности организовать этот проект, поскольку дороги в Болгарии находятся в ужасном состоянии, и как раз евреи должны заняться их восстановлением!

На несколько месяцев депортацию удалось таким образом отсрочить. Но царь Борис не стал одним из праведников народов мира, несмотря на то, что тянул, как мог, с «окончательным решением еврейского вопроса». В конце концов царь согласился на то, чтобы союзники подогнали железнодорожные вагоны для перевозки первой партии болгарских евреев (9 000 человек) в лагерь смерти в Треблинке.

Больше не тайна

Несмотря на то, что акция была назначена на ночное время, и все ее детали держались в строгой тайне, к счастью, утечка информации все же произошла. Когда в типографии печатались бланки повесток евреям о явке на сборные пункты для депортации, один из типографских рабочих вынес экземпляр бланка и передал его двум знакомым евреям: Исааку Франсезу и Фиделю Баруху.

Поэтому, когда 21 мая 1943 года софийские евреи получили повестки, оппозиция была уже готова к действиям. Наскоро сколоченные отряды еврейской самообороны вместе со своими болгарскими друзьями «вышли на площадь», и 24 мая, национальный праздник болгар, стал днем многотысячной демонстрации в защиту евреев.

«Не преследуй других, чтобы не преследовали тебя…»

Тысячи женщин, мужчин, детей, стариков уже были собраны в лагерях по всей стране и ждали своей участи. Можно ли предотвратить неизбежное? Сможет ли что-то изменить какая-то жалкая манифестация — или будет лишь каплей в море?

Помощь евреям пришла с неожиданной стороны — от болгарской церкви, которая, видимо, свою традицию вела от Библии, а не от инквизиции и крестовых походов. Митрополит Кирилл привел толпы болгар в пловдивский центр отправки, где были собраны 1500 евреев, и обратился к ним: «Дети мои, я не позволю этому случиться с вами. Я лягу на железнодорожные пути и не дам вас забрать». Сарина Молхо свидетельствует о том, как Кирилл обходил евреев в лагере со словами: «Я не позволю никому из вас покинуть Пловдив».

Выступая в тот же день перед своей паствой, Кирилл проповедовал им, что преследование евреев противоречит болгарской традиционной терпимости, что нельзя допустить совершения жестокой и бесчеловечной высылки болгарских граждан. А в письме к правительству от 27 мая написал буквально так: «Решение правительства противоречит законам и принципам нашей церкви и заставляет нас предавать Б-га».

На это письмо власти ответили на следующий же день: обыском в епархии, в ходе которого были изъяты сотни поддельных свидетельств о крещении.

В Софии начались массовые манифестации протеста. В защиту евреев направляли петиции и политики, и депутаты, и писатели, и руководители профсоюзов, и представители различных обществ, и отдельные группы простых граждан. Лекарский союз, Союз писателей, спортивное общество «Славия» Такое единодушное стремление болгарского народа не замарать свою честь преступлением привело к тому, что правительство было вынуждено отложить депортацию.

По примеру митрополита, фермеры по всей стране угрожали лечь на железнодорожные пути, чтобы поезда не смогли проехать.

Другой болгарский митрополит — Стефан — тем временем направил правительству письмо-протест от имени Синода, в котором потребовал отменить депортацию 800 евреев Софии. В письме было обещано, что в случае преследований евреев каждый монастырь и каждая церковь будут брать евреев под свою защиту.

Стефан был последователен. Еще в апреле 1943 года, после решения царя о высылке евреев из Софии в провинцию, Стефан написал царю письмо, угрожая ему отлучением от церкви в случае продолжения преследования евреев: «Не преследуй других, чтобы не преследовали и тебя. Бог следит за твоими делами с небес».

Это были не пустые слова. Митрополит Стефан на деле показал, насколько он против преследований, спрятав на своем подворье главного раввина Софии Ашера Ицхака Хананеля, за которым охотилась полиция.

Друг евреев Рубин Димитров

Первым болгарином, которому было присвоено звание Праведника народов мира, был Рубин Димитров по прозвищу Бичко. Он жил со своей бабушкой в Софии. У бабушки была пекарня в еврейском квартале Ючбунар, так что друзьями Рубина, с которыми он гонял в детстве в футбол, были еврейские мальчики. Поэтому когда 24 мая 1943 года на этих подросших мальчиков, собравшихся перед царским дворцом, чтобы выразить свой протест против грядущей депортации, набросились моторизованные отряды полицейских, Рубин знал, что он должен делать.

Около 20 человек могла вместить маленькая бабушкина пекарня. Столько евреев, зайдя с черного хода, смогли отсидеться там, пока все не утихло. «В чем была вина этих людей? Только в том, что они были евреями. Разве я мог смотреть, как их заталкивают в грузовики и увозят?» — сказал Рубин Дмитров в своем единственном интервью.

В тот день около 400 евреев были арестованы, и 120 из них — отправлены в концлагерь Сомовит на берегу Дуная. Жены арестованных просили Димитрова передать их мужьям немного еды. Заметив, что Димитров слишком часто появляется у лагерного забора, жандармы заподозрили его в пособничестве «преступникам», схватили его, жестоко избили — от последствий этих избиений Рубин страдал еще долгие годы…

Это не остановило Рубина — он просто не мог оставаться равнодушным к страданиям невинных людей, и продолжал доставлять еду, одежду и письма узникам Сомовита и других лагерей — до тех пор, пока все они не были освобождены.

Политик Димитр Пешев

Димитр Пешев был вице-председателем Народного собрания. Узнав о готовящейся депортации евреев, он сообщил об этом Народному собранию. 42 депутата поставили свои подписи под коллективным обращением к правительству с требованием отменить высылку евреев в польские лагеря смерти — и так о бесчеловечном сотрудничестве властей с Гитлером стало известно всем. Хотя Димитр Пешев оказался в меньшинстве (всего в парламенте было 160 человек), и его тут же сместили с поста, цель была достигнута: тайно вывезти и убить болгарских евреев в таких обстоятельствах стало невозможно.

Пока шел сбор подписей, Пешев отправился к министру внутренних дел Петру Габровскому и, угрожая тем, что выступит публично и огласит преступные планы правительства, вынудил Габровского позвонить во все крупнейшие города страны и всё отменить. За три часа до того, как вагоны с тысячами евреев должны были покинуть Болгарию, акция была отменена.

Доктор Павел Герджиков

Врач Павел Герджиков возглавлял военный госпиталь в Софии. Среди его пациентов были как офицеры болгарской армии, так и еврейская элита.

В марте 1943 года через Болгарию шли поезда с фракийскими евреями, которых везли в лагеря смерти. Доктор Герджиков не мог не предпринять попытку сделать что-то для этих людей. Он попробовал произвести впечатление на охрану поезда своим мощным голосом и офицерскими эполетами. На то, чтобы повернуть поезд вспять, этих атрибутов никак не могло хватить. Доктора Герджикова и его медсестру, приехавших на грузовике Красного Креста, хотя бы пустили в поезд. Под предлогом проверки на брюшной тиф, они двинулись по вагонам.

Голодные и замученные до смерти женщины, дети и старики. Сказать он им ничего не может: они понимают только греческий и испанский. «Забрать хотя бы детей!» — подумал доктор. Никак, никак он не мог объяснить матерям, что он хочет их детей спасти. Как показать «спасти» на языке жестов? Как сказать азбукой глухих: «вас везут в печи»?

Силой вырвал доктор из рук ничего не понимающих матерей пятерых детей: двух девочек и трех мальчиков, которым было от трех до восьми лет. Кто-то из детей не захотел идти с незнакомым доктором, вернулся к маме — и погиб в Треблинке. Остальные были спасены.

Долгие годы потом Павел просыпался от кошмарным снов, где он снова и снова вырывал упирающихся детей из рук матерей. Он понимал, насколько тяжелее стали дня этих женщин их последние дни. Но дети — вот они, живы.

Как остались живы и другие дети, которых доктор спасал в последние годы войны. Кому-то помогал с фальшивыми документами, кого-то лечил, кого-то увозил в греческий монастырь под Тырново.

В мае 43-го, когда депортация болгарских евреев была заменена отправкой в местные трудовые лагеря, Павел укрыл у себя своих друзей, семью Леви: Авраама, его жену и двух дочерей. Полтора года они жили в тайнике его квартиры за фальшивой стеной кабинета доктора — в самом центре Софии. Каждый день в своем кабинете доктор Герджиков осматривал десятки пациентов, многие из которых были нацистами, — но никто из них, к счастью, не догадался о тайных обитателях библиотеки доктора.

В январе 44-го одна из дочерей Авраама — Эрика — была ранена при бомбежке Софии. Павел раздобыл всей семье фальшивые документы, отвез Эрику в больницу, а тем временем переправил Авраама с женой и другой дочерью в деревню. Позже он перевез туда и Эрику, и там навещал своих друзей, пока не закончилась война.

Советские власти не пощадили Павла Герджикова, после войны его судили, признали виновным в том, что он лечил фашистов, и приговорили к нескольким годам лагерей. К счастью, ему удалось пережить и это испытание.

***

После демонстрации 24 мая 1943-го года власти удалили евреев из крупных городов Болгарии, мужчины-евреи были призваны в дорожно-строительные отряды. Около 20 000 евреев были перемещены из городов в сельскую местность, но депортация им больше не угрожала.

«Закон о защите нации» был отменен в конце 1944-го года, а вместе с ним и приказ о депортации. Многие месяцы евреи — в основном, женщины, дети и старики — провели в болгарских деревнях. Теперь они могли вернуться домой, снять ненавистные желтые звезды и вновь обрести болгарское гражданство.

Израильский Институт Катастрофы и героизма Яд Вашем присвоил почётное звание «Праведник народов мира» 20 болгарам. Если бы их было только двадцать, неизвестно, удалось бы им спасти почти 50 тысяч евреев. На защиту евреев встал весь болгарский народ, который проявил храбрость, гуманизм, стойкость, уверенность в своих моральных принципах. Мы будем всегда им за это благодарны!