Эпоха праотцев 11. Испытание Акеда

Известно, что Акеда была наибольшим и решающим испытанием для Авраѓама-авину, и заслуга за его преодоление остаётся с Исраэлем и продлевается на все поколения. Величие этого испытания можно проверить разными методами. Во-первых, попросту, величие самоотверженности и самоотречения перед волей Имени Благословенного во время возношения единственного и такого дорогого ему сына, как написано: И не (старался) уберечь от Меня твоего единственного сына /22:12/ .

Есть и более высокая ступень — месирýт нéфеш (самоотверженность) духовная, ибо Авра-ѓам понял, что, выполнив это веление, он своими руками разрушит и ликвидирует всё, что действовало на духовном поприще в его жизни. Он приводил людей к монотеизму и наставлял их, как хранить путь Творца, верша суд и справедливость; учил хеседу и боролся против идолопоклонства, требующего человеческих жертв, а сейчас он сам должен как бы совершить подобное действие. Разве этим он не разрушает всё невиданное доселе строение, воздвигнутое им в течение столетия своей деятельности? Но в своём великом чистосердечии он не обращает на это внимания, ибо у него было лишь одно желание — исполнить волю Творца. И так как считал, что такова Его воля, то он вообще не думал о других вещах.

Однако это испытание имеет ещё одно важное значение, ибо сокрытие и охуление направлены не только вне его, но в него самого, так как в Акеде все пути руководства Благословенного были для Авраѓама сокрытыми и исчезающими, как загадка, у которой нет разгадки. Ведь сам Творец уже заверил его, что он будет родоначальником великого народа и в Ицхаке будет назначено ему потомство, но веление об Акеде было в полном противоречии со всеми заверениями, полученными им прежде. И если так, то, на первый взгляд, Авраѓам должен был обратиться к Всевышнему и просить Его исключить это противоречие. Но он не сделал этого, а поднялся Авраѓам рано утром… без вопроса и без ответа. Однако после завершения испытания написано: И Авраѓам дал название этому месту — «Творец усмотрит»/22:14/. А в Б’решит раба сказано:

Сказал перед Ним: Властитель всех миров, когда Ты сказал мне: Возьми, пожалуйста, твоего единственного сына…, мне надо было ответить Тебе: Вчера Ты сказал мне, что в Ицхаке будет назначено тебе потомство, сейчас же Ты говоришь мне: Возьми, пожалуйста..! Не приведи Б-г, я так не сделал, а совладал со своим состраданием, чтобы выполнить Твою волю. Так да будет Твоя воля… помнить им (моим потомкам) эту Акеду…

Также в Псикта рабати* написано:

Сказал Ему: Властитель мира, Тебе ведь ясно, что мне было, что ответить Тебе, когда Ты сказал мне о вознесении Ицхака. Если бы я таки ответил Тебе, то Тебе не было бы чем возразить мне… Но я не прекословил Тебе, а сделался как бы глухим и немым — как глухой я не слышал и как немой не открыл рта. Когда потомки Ицхака будут судимы… не слушай их обвинителей…

Итак, Авраѓам-авину обнаружил, что главным для него в испытании было не требовать от Имени Благословенного исключить то явное противоречие, хотя этим он устранял от себя сокрытие и хилул, которые объяли (охватили) его, а главное сейчас — его возможность понять пути руководства Творца. И как мы разобрались выше в проблеме тфилы Авраѓама о Сдоме, у него были силы требовать подобный анализ, и он мог молиться Имени Благословенного, чтобы Он устранил изумление и предотвратил хилул, связанный с этим, как сделал в тот раз. Но сейчас Авраѓам воздержался от мольбы, и следует разобраться — почему? Мы видим здесь чудеса чистоты сердца наших праотцев. Авраѓам здесь показал полнейшее самоотречение перед волей Всевышнего. Он опасался, что, если попросит Творца прояснить и обосновать ему эту проблему, быть может, замешается в его просьбу самая малость сопротивления Его воле, тонкая струя его глубокой любви к дорогому сыну, Ицхаку, и потому не отважился подойти к Благословенному не только с каким-либо вопросом, но даже с единым словом, — и принял веление со всей тягостью и изумлением, вызванных им. Об этом сказано /22:12/: Теперь Я знаю, что ты боишься Б-га и не (старался) уберечь от Меня твоего единственного сына. То есть над Авраѓамом даже в малейшей степени не властвовал инстинкт уберечь единственного сына, и это наиболее яркий признак его грандиозного величия в служении Творцу.

Выстояв в испытании, Авраѓам-авину молился, чтобы во всех поколениях Исраэля сохранилась эта сила самоотречения, и чтобы Б-г отвратил от них обвинителей, потому дал этому месту имя Творец усмотрит — во имя будущего. И за эту его заслугу евреи в их духовной жизни удостоены этого качества — самоотречения, а и также того, что Творец откликается на их молитвы, как сказали мудрецы в Мидраш агада /Тора шлема,168/: «Когда завтра придут потомки Ицхака молиться перед Тобою, прости им их прегрешения». И эта сокровенная точка, благодаря которой мы удостаиваемся приёма молитвы и прощения прегрешений, это точка познания истины — точка самоотречения перед волей Благословенного, даже если человек не понимает смысла своего поведения, а пути добра и мера хеседа Благословенного сокрыты и скрываемы от него — несмотря на это, он рад исполнять Его волю. Точка эта есть, она спрятана и скрыта глубоко в сердце исраэли и, на первый взгляд, остаётся угасшей и потемневшей и не проявляется в действии, но, когда на него наваливаются мучения, — она восстановится и встревожено встрепенётся.

В Бава батра /10, б/ написано: «Это сэла (скала) для цдаки, чтобы жил мой сын или чтобы удостоился жизни в грядущем мире, — ведь это абсолютный цадик». Сказано это лишь об Исраэле, а не о язычниках, и Раши объясняет так: «В данном случае (говорится) об Исраэле, сердце которого совершенно, но если ему делают зло в жизни, не протестует (жалуется, возмущается), а относит это за счёт своих грехов, язычник же, если ему не воздают добром, протестует и возмущается». Такова точка самоотречения по отношению к руководству Благословенного. Этим Исраэль также удостаивается устранения охуления и заставляет умолкнуть обвинителей. Однако народы мира, не обладающие подобным свойством, бывают услышаны даже по их внешней молитве, как сказал Шломо ѓа-мелех /Мелахим I, 8:43/: И сделай всё, о чём будет взывать к Тебе чужеземец, чтобы знали народы земли Твоё Имя… То есть, если Ты не выполнишь их желание — они не признают Твоего Имени, ибо не могут отречься от себя по отношению к Твоим решениям. Но Исраэлю не отвечают иначе, как лишь исходя из точки истины, содержащейся в его молитве.

Рав Реканти* писал в разделе Акеда:

Ицхак-авину, мир ему, был связан в Йом ѓа-кипурим, тогда и попросил Авраѓам-авину, мир ему, чтобы ему были открыты ворота понимания и тшувы для искупления Исраэля в тот день… Поэтому знай, что ворота тшувы открыты от Рош ѓа-шана и до Йом ѓа-кипурим… Взыскивайте Творца, когда он открыт, взывайте к Нему, когда Он близок, несомненно, близок. Ибо если бы эти ворота не были открыты, путь был бы очень далёк, так как все просьбы, которые человек излагает перед Творцом, если бы не обвинения и препятствия, имеющиеся в той просьбе (то есть имеется обвинитель в сути самой просьбы, что требует исследования), его просьба была бы выполнена — цадик ли он или грешник. Однако, когда приближается к сокрытому пути (то есть к мере суда) — где находится проход для всех просьб, те силы возражают (обжалуют) и говорят: поставим её на суд, и, если он недостоин, его просьба не достигнет небес, она укрывается там для цадиков, как сказано: и сохраняема для цадиков сила грешников. Как велико Твоё добро, хранимое Тобою для боящихся Тебя. Ты действовал для (пользы) опекаемых Тобою против бней адам [грешащие названы бней адам, как согрешившие подобно их предку — Адаму, а цадики называются бней иш], и если бы не акедат Ицхак, ни один из всех сотворённых не мог бы осуществить желание своей просьбы из-за большой точности суда на этом месте…

Разъяснение этих тяжёлых речей в следующем: Если взглянуть на проблему тфилы с высшей точки зрения, в ней сокрыто немного охуления. Определение (рамки) мицвы тфила в том, что человек должен просить обо всех своих потребностях. Потому, когда человек просит у Святого, благословен Он, средства к существованию, излечение и т. п., в самой сущности просьбы есть некоторое охуление Творца, ибо как отважился рассказать Святому, благословен Он, о том, чего ему недостаёт и что будет хорошо для него, как будто не достаточно при этом, что всё, что Он делает, для добра делает — ведь то, что хорошо для Творца, в великом Его хеседе Он не преминет дать ему.

Реканти напоминает о том, что есть законы и внимательное наблюдение за сутью проблемы тфилы. Та внутренняя (сокрытая) точка, которую Авраѓам-авину оставил нам в наследие как последствие (результат) испытания Акеды, то есть, что известно, что все наши просьбы — только исходят из нашего понимания того, что хорошо для нас в ограниченности нашего постижения; однако мы отвергаем себя перед Его волей и уверены, что Он сотворит истинное добро. Еврей, как он видит себя, готов получить все, что бы ни послал ему Благословенный и осуществить Его волю с любовью — изо всех окружающих его (Его) сокрытий, и показывает этим, что символ акеды ещё бодрствует в его сердце, и, благодаря этому, он также может удостоиться выполнения его просьбы и устранить от себя приговоры и обвинителей.

Корень тфилы — в каванé (целенаправленности) сердца, в котором возбуждается точка истины и присоединяется к тфиле. Молящийся без каваны, хотя и обязан молиться, чтобы не забыть мицвы о тфиле (например, у кого нет соответствующего закону талит катан, должен надеть даже меньший, чем нужно, чтобы не забыл мицву о цицит, хотя он и не выполняет собственно мицву цицит), — но удостоиться такой тфилы очень тяжело. Счастлив, молящийся с каваной, ибо этим удостоится того, что его тфила будет принята — а с этим связана большая поддержка с небес.

Пределы веления об Акеде

Акеда была самым большим из испытаний, прошедших во всех поколениях. Исследуя эту тему, мы сталкиваемся с различными трудностями. Когда наши мудрецы объясняют возражения, которые Авраѓам-авину мог бы выдвинуть в связи с акедой, они всегда указывают как на главнейшее: Ты сказал, что в Ицхаке будет назначено тебе потомство, сейчас же Ты говоришь мне: Возьми, пожалуйста, твоего сына. На первый взгляд, трудно понять, почему возразил только по поводу второстепенной части заверения: в Ицхаке будет назначено тебе потомство? Разве не мог задать более тяжёлый вопрос: сама сущность веления об акеде опровергаема абсолютно, так как написано — Не убей, и сожжение детей оскверняло кнааним, о которых предупреждено /Дварим 12:4/: Не делайте такого для Творца, вашего Б-га?

Мал’ах передаёт Авраѓаму веление Всевышнего /Б’решит 22:12/: Не направляй свою руку на мóлодца и ничего не делай ему, а Раши поясняет: «Сказал Ему: Если так, то я пришёл сюда напрасно? Сделаю-ка ему ранку и извлеку из неё немножко крови. Сказал: Ничего не делай ему, не сделай ему изъяна». Тяжело, ибо сейчас ему стало известно, что его мысли о вознесении сына как олá были ошибкой изначально: всё дело было — лишь испытание для него, и, конечно, Творец не желал причинить Ицхаку боль или сделать изъян! Раши продолжает: «Когда Я сказал тебе — возьми, вышедшее из Моих уст не изменю; Я не сказал тебе — зарежь его, а вознеси его. Ты возвёл его на гору, сейчас — спусти его». Углубляясь в эту проблему, видим как тяжела она: возможна ли ошибка в пророчестве? Ведь пророчество — не только восприятие слов и видений, но и откровение Творца, и внутреннее постижение, и если не понял Его, значит, ничего не достиг?

Однако следует сказать, что способ (путь, характер), каким Авраѓам понял веление об акеде, был заложен с самого начала (в самой основе) в пророчестве.

Содержание (сущность) корбана

Маѓарал в Гвурот ѓа-Шем /гл. 40/ пишет:

…Вся проблема корбана — дать знать, что при внимательном рассмотрении существования Имени Благословенного не находим на его уровне существование чего-либо сотворённого, ибо Благословенный отделён от любой материи во вселенной, и потому в Его трансцендентности и в Его реальности не находится ничего материального. Поэтому приносили Ему корбанот, чтобы знать, что у Имени Благословенного нет материальных вещей, они не существуют в Нём, что Он отделён от материи. И Авраѓам служил для того же, ибо и у него также имеется Б-жественная степень. И как Творец, абсолютно отделённый от материальных существ, а приносят Ему материальных, до того что они утрачивают своё существование; у Авраѓама, обладающего Б-жественной степенью, — уровень надматериальный, и он раскалывает материальное. И это — слава их (материальных) приближения к Имени Благословенного. [Маѓарал говорит о внутреннем смысле тайны, намёк на которую видит в словах И наколол дрова для олá].

Сходное с этим написано и в гл. 69:

Все находящиеся возвращаются к Нему в истинности Его существования, и всё находящееся — ничто, кроме Него, и потому дана мицва возношения при принесении корбана… Чтобы указать на Его единство, что всё, находящиеся на уровне Его возвышенности и запредельности (вне материального), уподобляется нулю, и всё возвращается к Нему, что не существует ничего, кроме хеседа Творца, но, поистине, существование всего возвращается к Нему — и здесь совершенно нет творения… И каждое возношение, как то, что исходит из олá, есть в нём возвращение к Нему, и по этой причине велел приносить Ему корбан, ибо не нуждается в абсолютном возвращении — чтобы принёс самого себя всецело, это лишь распоряжение (указание) о том, что существующие возвращаются к Нему, зависят от того, что Он обеспечивает их существование.

Разберёмся в этих глубоких святых словах. Известно, что цель творения мира — обнаружить, проявить всему сотворённому значимость и величие Благословенного. Существует несколько способов откровения Всевышнего: есть откровения по свойству суда Благословенного и есть по свойству Его милосердия, а также по свойству Его хеседа. Но есть ещё определённое откровение, более высокое, чем названные, — это откровение единства Благословенного, «нет более никого, кроме Него», с целью показать, что по отношению к реальности Благословенного — аннулируется любая реальность, кроме Него, и по отношению (в сравнении) к его значимости нет действительного бытия (существования) во всём сотворённом, и также во всём творении. Предел этого откровения намекает на Имя הוי״ה Благословенного, Шем ѓа-эцем, являющееся единственной истинной реальностью, как это объяснено в книге Нефеш ѓа-хаим.

Предел (ограда) самоуничижения и его значение

Например, предел корбана, главным образом, — шхита животных и вознесение их на алтаре, то есть — абсолютное аннулирование. Исходя из этого, глубина предела корбана — научить нас аннулированию бытия сотворённых перед реальностью Благословенного, не имеющего завершения, предела, конца. Потому и упоминается в седер корбанот только лишь Имя הוי״ה, как это объяснено в Сифри и в конце Менахот [также у Рамбана на Ва-йикра 1:9], ибо предел Имени הוי״ה — абсолютное единство.

Исходя из сказанного выше, на первый взгляд, уместно подумать, что человек может, не приведи Б-г, пожертвовать собою, своими сыновьями и дочерьми, чтобы проявить наивозможнейшее самоотречение по отношению к Благословенному. Однако такая мысль порочна в самой основе и абсолютно отвергаема. Для подобных целей мы можем использовать лишь скот, вся действительность которого — быть орудием человека, а для кошерного скота — это его доля в откровении. Но человек — обладатель права выбора, у него есть своя доля в творении, которую он может раскрыть (обнаружить) сам, лично, а если отец хочет превратить сына в орудие своего откровения, то это — грабёж и убийство, ибо, ликвидируя его и откровения его выбора, похищает его личную долю в творении, и выходит, что отец ещё и убийца. И поэтому такое откровение не относится к самоотречению через самопожертвование, ибо есть ещё много возможных выборов в его доле, и нет у человека права изменить свою долю подобным образом и утратить все эти возможности. Иногда человеку легко потерять себя самого при утрате надежды достичь желаемого в материальной сфере, и в этом вообще нет откровения. Об этом написал Маѓарал: «Поэтому и дана ему мицва — леѓакрив корбан, ибо ему не нужна полная отплата — абсолютно пожертвовать собой, только указание на то, что существующие (соответствует) ему…»

Пророчество Акеды

Однако есть отдалённая возможность того, что человек породит сына, вся конечная цель создания которого и вся его доля в откровении — стать орудием для выбора его отца и для великих откровений, которые произойдут из существования приговора небес в этом высшем самоотречении. А если сын — велик, то и у него будет откровение — избранное из избранного, чтобы принять этот приговор с радостью; и возможно, что ради такого особенного откровения и были они вместе приглашены с небес. Но, понятно, что вообще не свойственно, чтобы хоть какой-нибудь человек смог сам по себе понять такую вещь: это возможно лишь через пророчество, как и каждый случай указания, на которое надо обратить внимание.

Теперь становится яснее, как смог Авраѓам-авину так просто понять откровение — веление об акеде. Ибо, поистине, тяжело отобразить пророческое постижение вещи, которая совершенно сокрушает человека. Он всё же мог подумать, что вся суть доли Ицхака в творении заключалась в самоотречении такого вида, так как он был орудием для испытания Авраѓама в рамках указания этого часа, — и это было открыто ему в пророчестве. Из этого можем понять, почему он потом так заявлял только исходя из заверения Всевышнего: в Ицхаке будет назначено тебе потомство — а не из-за самой проблемы вознесения как корбан. Пророчество об акеде было для него в достаточной мере ясным и очевидным до того, что не усомнился в этом деле ни на мгновение, как сказали наши мудрецы в Мидраше Танхума /Ва-йера/, что, когда сказал ему Сатан: «Послушаешься обвиняющего и потеряешь душу?», Авраѓам-авину ответил ему твёрдо: «Это был не обвиняющий, а Святой, благословен Он». У него не было никакого сомнения по поводу полученного им указания.

Почему не осуществилось

Рамбан замечает /на Б’решит 22:12/, что испытующим и повелевающим в Акеде был лично Святой, благословен Он, а задержку осуществлял мал’ах. Становится понятным, что в качестве высшего единства — испытания Имени הוי״ה, благословен Он, — уместным было, чтобы веление об Акеде снизошло, а также и осуществилось. И если бы Акеда удостоилась этого, следствием её было бы абсолютное и окончательное исправление творения во всей его полноте, ибо великое и непостижимое откровение, выявленное одним большим цадиком, в силе занять место тысяч откровений более низкого уровня, ибо мера здесь — качество. [Сам Авраѓам сказал /22:5/: И вернёмся к вам — он пророчествовал, что вернутся оба /Раши/. То есть из его уст вышло пророчество, что в любом случае они вернутся к ним (двум слугам), ибо даже если вознесёт Ицхака как ола, то этим привлечёт полное исправление — и в мире произойдёт оживление мёртвых]. Этим объясняется жизненность веления Творца.

Что же последует за исправлением? Этот вопрос задавал Авраѓам сам себе. Когда мал’ах ему сказал: Не посылай руку на юношу, — мудрецы сказали, что Авраѓам ответил ему: Должно быть, ты нашёл предосудительное во мне или в моём сыне? То есть, мы, видимо, недостойны претворить это необычайное откровение в действие? Но не это было бы следствием: Авраѓам и Ицхак были достойны, однако уровень поколения не соответствовал этому. Ясно, что подобное откровение присуще лишь великим из великих, все пути которых — раскрытие свойств Благословенного. Так, например, меры закона и суда, хеседа и милосердия — открыты перед ними, ясны им, и недоставало им (для полноты их уровня) только лишь достичь откровения единства Благословенного. Но для других, не находящихся на таком уровне, — это вообще не откровение, а ужасный хилул. Потому Мидраш приводит заявление Сатана: «Этот старик оглупел и идёт зарезать своего сына». Так это выглядело бы в глазах других, как большой хилул.

Это видно из текста /22:5/: И увидел это место издали, и сказал Авраѓам слугам: останьтесь ждать здесь, с ослом… А Ицхака он спросил: Видишь ли ты то, что я вижу? Ответил ему: Я вижу подобающую и прославленную гору и прильнувшее к ней облако. Сказал слугам: Вы не видите ничего? Ответили ему: Ничего мы не видим, кроме пустыни. [На этом уровне не могли познать ничего, кроме пустоши и пустыни]. Сказал им: останьтесь ждать здесь, с ослом. В виду того, что и осёл не видит, и вы не видите, как и он, — народ, подобный ослу /Мидраш Танхума/. Кто эти слуги? Элиэзер и Ишмаэль, после святых праотцев, наиболее возвышенные в этом поколении, но и они не смогли увидеть даже гору Мория. Значит, в этом поколении ни у кого не было подготовленности для такого высокого уровня. Потому осталось это откровение наивысшего уровня — Сейчас Я знаю…, — только Я знаю, что не стало известным внизу. Значит, слова Рамбана о том, что задержку осуществил мал’ах, а не сам Творец благословенный, так как мал’ах — это состояние сокрытости по отношению к откровению великого Имени Благословенного, — подтверждают, что задержка возникла из-за неготовности поколения к такому откровению. Это также объяснение словам благословенной памяти мудрецов: Не сказал тебе «зарежь его», а «вознеси его», ибо изречение Благословенного содержало в себе два испытания: по отношению к Авраѓаму и Ицхаку — буквально, «зарежь его», но по отношению к уровню поколения — только лишь «вознеси его».

Но по отношению к себе и к веленому ему Авраѓам никак не мог принять в расчёт это сокрытие, потому что ему было со всей ясностью открыто, что такова воля Творца, благословенно Его Имя. Наоборот, будучи на уровне достижения абсолютного единения, он ясно понял, что представляющееся нам как хилул ни в коем случае не полагается единству Благословенного. Но Святой, благословен Он, предотвратил это действие, не желая быть причиной такого сокрытия для остальных творений по их уровням.

Исполнение испытания Акеды

Испытание Акеды не единично, а состоит из нескольких: вначале — отдаст ли Авраѓам душу сына, затем — передаст ли все откровения, выявленные им до сих пор в мире, или уничтожит их своими руками этим страшным хилулем, чтобы выполнить веление Творца; и наибольшее из всех — вознесёт ли сам себя настолько, что осознает (достигнет понимания), что разрушение, вызванное хилулем, — это аннулирование по отношению к единству Благословенного, что оно — великое достижение в аннулировании сущего (материи), то есть в ликвидации бытия всего сотворённого по отношению к истинности реальности Благословенного, как об этом написал Маѓарал. Авраѓам-авину выстоял во всех этих испытаниях, но с небес ему не разрешили претворить их в действие и сообщили ему, что по сокрытым основаниям Творец не желает претворения их в действие, и поневоле осталось лишь откровение испытания. Этого боялся Авраѓам и тревожился: быть может, из-за имеющегося в нём недостатка отвратят от него это откровение. Поэтому, когда ему было сказано, что не так обстоит дело, хотел сделать сыну, по меньшей мере, хоть какой-то надрез или извлечь каплю крови. Его намерением было сделать хоть какое-то действие, чтобы вписать (присоединить) в него все откровения, которые проявились в его мыслях, ибо каждое откровение требует действия, чтобы укоренилось в сердце как настоящая реальность.

Из этого мы учим важность и ценность действия, ибо Авраѓам-авину осознал, что все эти внушающие страх откровения, полученные им в столь тяжкой и высочайшей внутренней духовной работе, не были бы приняты в расчёт, как только в качестве подготовки, если бы не утвердил их действиями, пусть даже символичными. Для этого и приуготовили ему с небес барана, специально для того созданного на шестой день творения — вознести его вместо Ицхака, ибо это откровение было включено в конечную цель всего творения. И в каждом действии, производимом с бараном, Авраѓам постигал в мыслях, как будто совершает всё это со своим сыном. Так об этом говорили благословенной памяти мудрецы /Б’решит раба 56:14/: «Властитель мира! Следовательно (стало быть), я вижу кровь этого барана, как будто это кровь моего сына Ицхака; части его тела — как части тела моего сына Ицхака; тáк это изменено — значит, одно вместо другого, значит, это — взамен того, то есть одно заменяет другое; следовательно, это — замена». Таково определение всех корбанот: еврей как бы «приближает» (макрúв) самого себя к Творцу. Потому Авраѓаму было засчитано, как будто он действительно вознёс Ицхака. А мудрецы сказали, что пепел Ицхака собран в кучку перед Благословенным, — пепел Ицхака, а не пепел барана, ибо на небесах оценили поступок Авраѓама, как будто он совершил все действия акеды в действительности. Из этого мы учим, что хоть и необходимо действие во имя укоренения откровения, само откровение выявляется не через действие, а из умысла (тенденции) его постигшего сердца. Однако, если бы ему было разрешено действительно вознести Ицхака, Авраѓам поднялся бы к ещё более значительным и полным (исчерпывающим) откровениям.

И ещё учим, что сокрушившему свой йецер ѓа-ра и «приблизившему» во имя небес свои представления (воображение) — ему засчитывают с небес ценность, значимость его действий, как будто «приблизил» (леѓакрив) в действительности, а не только в воображении. Например, у кого есть мечты о зажиточной жизни, а он их откладывает и предназначает всю свою жизнь Торе и служению, значимость его действий такова, как будто уже достиг всего, о чем мечтал в сердце, и уже в действительности живёт зажиточно и довольно. Но если оставил всё это, отдавая все дни жизни Торе и служению, и более того, если избрал — оставить свои надежды и вручить их небесам, то даже если потом станет ясно, что его надежды тоже осуществились полностью, если только совершил действие, чтобы этим переступить через мысль отдачи своих надежд, с которыми покончил ранее, то его мысль присоединяется к действию, и он получает за неё награду, как будто действительно сделал всё. Как сказали мудрецы: «Святой, благословен Он, присоединяет хорошую мысль к действию».

Баран Авраѓама

Итак, мы уже знаем, что особенность барана Авраѓама заключается в том, что он — явление, в котором постиг Авраѓам-авину вселяющие трепет откровения, заключённые в испытании Акеды. В Ялкут Ва-йера /п. 101/ написано:

Раби Ханина бар Доса говорит: От того барана, который был сотворён между солнцами (солнцем светящим и солнцем заходящим), ничего не ушло впустую. Его жилы — десять струн накинормелеха Давида. Из шкуры сделан пояс для Элияѓу.Его рога сталишофарами, их звучание слышали евреи у горы Синай. Правый рог — больше левого, и в него протрубят в грядущем, как сказано: В тот день протрубят в большой шофар.

Баран, сотворённый между солнцами, — он между природой этого мира и уровнем, который выше природы, ибо эта ступень — наивысшая изо всех возможных в нашем мире.

Его жилы — десять струн на кинормелеха Давида, то есть это откровение заключало в себе все постижения Давида ѓа-мелеха, мир ему.

Из шкуры сделан пояс для Элияѓу: сила Элияѓу, его пояс, — это когда он возревновал ревностностью Творца, чтобы выкорчевать из Исраэля авода зара, эта сила шла из корня достижения Авраѓама в аннулировании бытия — через испытание акеды.

Его рога стали шофарами, их звучание слышали евреи у горы Синай: ибо все откровения при даровании Торы уже заключались в достижении Авраѓама. И Мидраш замечает, что шофар (звучавший) при даровании Торы был сделан из левого рога, ибо известно, что, когда евреи стояли у горы Синай, Сатáн — левая сторона — счёл для себя уместным вмешаться в это. Потому и сказали мудрецы: Первые доски (каменные с письменами) были даны публично, потому на них имел возможность повлиять злой глаз — и они были разбиты /Мидраш Танхума, Ки тисá, 31/.

Правый рог больше левого, и в него протрубят в грядущем, как сказано: В тот день протрубят в большой шофар, — это шофар Машиаха, откровение о ликвидации йецер ѓа-ра, что само по себе является большим откровением, и тогда уже не будет властвовать йецер, ибо придёт его время — исчезнуть из вселенной.

Из испытания акеда нам стало известно, что Авраѓам-авину достиг в аннулировании бытия, соотносящегося с нашим миром, самого высокого уровня, действительно подобного грядущему миру. Именно данная точка стала корнем всех путей развития, которые должны явиться впоследствии — также в откровениях дарования Торы и поры прихода Машиаха.

Надо осмыслить: в вознесении барана Авраѓам охватил и постиг все наивысшие уровни, о которых было сказано выше, — почему же не предоставили ему этого барана сразу же? Ибо написано /22:13/: И поднял Авраѓам свои глаза, и увидел — вот баран, потом… Раши поясняет: Потом, после словмал’ахаи Шехины, и после всех доводов Авраѓама. Дело в том, что в доводах Авраѓама в разговоре с мал’ахом: Сделаю ему ранку и т. д., а также в высказывании: Вчера Ты сказал: В Ицхаке будет назначено тебе потомство, — проявляются последние тонкие моменты, касающиеся сущности испытания акеда, благодаря которым реально прояснилась м’сирут нефеш и любовь Авраѓама-авину. Потому и отвлекали его с небес, чтобы баран следовал за Авраѓамом до поры, когда указанные моменты не проявятся в действии, чтобы все они были упрочены в действии — вознесении барана со всеми названными намерениями и тенденциями. И до того тонки идеи испытаний, что не дали барану приблизиться к Авраѓаму, как только — запутаться рогами в кустарнике. А Раши поясняет: Бежал (баран) к Авраѓаму, да Сатан развернул его и вовлёк в кусты. Известно, что умысел Сатана был во имя небес, — продлить, увеличить испытание и возвеличить откровение. Зачем?

После всех возвышений Авраѓама, после всех открытых проявлений его м’сирут нефеш и безграничной его любви — от него потребовалось ещё усилие: поднять глаза, пойти, вытянуть барана из кустов. Без этого добавочного усилия недостаточным было бы утверждение, установление всех этих чудесных моментов.

Нам следует изучить значение и ценность физических напряжений и усилий, хоть они представляются очень малыми, — в путях служения Творцу, ибо, только благодаря им, удостоимся и поднимемся выше — при помощи Имени Благословенного.

Акеда мидот Авраѓама и Ицхака

Одной из важнейших целей Акеды было связать (леакед) свойства-мидот Ицхака с Авраѓамом и мидот Авраѓама с Ицхаком, тогда как мидот Авраѓама — хесед и аѓава (любовь), а Ицхака — ирיа (страх, боязнь) и гвурá (сила одоления). Авраѓаму предстояло овладеть мидот Ицхака, воспринять их, а Ицхаку — мидот Авраѓама. В этом смысл выражения: И пошли оба совместно (яхдáв) /22:6,8/.

И Авраѓам взял дрова для олá и возложил на своего сына, Ицхака, и взял в руку огонь и маахéлет (нож), и пошли оба совместно /22:6/. Тогда лишь Авраѓам знал смысл Акеды, а Ицхак пока ещё не знал этого. Но Авраѓам видел, что только при помощи аѓавá он не сможет пройти это испытание, поэтому он был вынужден овладеть свойством Ицхака — ирיá, ибо лишь эта мида могла дать ему силу преодолеть испытание. Потому написано: и пошли оба совместно, — что Авраѓам сам в себе увязал (акáд) эту мида Ицхака. Об этом и написано /22:12/: Теперь Я знаю, что ты боишься (ирיэ) Б-га. Казалось бы, наоборот, должно было быть сказано: что ты любишь (оѓэв) Б-га, ибо мида Авраѓама — аѓавá. Однако то, что он выстоял в испытании, было благодаря той силе, которой Авраѓам сплавил в себе вечную, безмерную любовь (аѓава) со страхом, боязнью (ирיа) Ицхака. [Еврей совершенен, когда его душа, чтобы подниматься на более высокие уровни, имеет, как птица, два крыла — аѓава и ирיа.Аѓава — это любовь к Творцу, Который весь — хесед. Ирיа — это не столько страх перед нарушением Закона, сколько, из-за аѓава, боязнь огорчить Творца отходом от Его путей].

Во второй раз слово яхдáв прозвучало в ответе Авраѓама сыну /22:8/: Б-г усмотрит Себе ягнёнка для олá. И пошли оба совместно. Тогда Ицхаку стал окончательно ясен смысл Акеды, он понял, что лишь только с его мида — ирיа не может преодолеть испытание, поэтому связал (акад) свою ирיа с аѓава Авраѓама.

Так испытание Акеда показало, что Авраѓам, чтобы преодолеть Сатана, обладал силой в такой мере, какой мы не видели в предыдущих девяти испытаниях, ибо испытание Акеда — это основа существования еврейского народа. /Рав Шалом Ноах Березовский, Нетиват шалом/.

22 глава заканчивается сообщениями:

1. И вторично воззвал малיах Б-га к Авраѓаму с неба и сказал: Мною клянусь, — говорит Творец, — что так как ты сделал это дело [принёс барана вместо сына] и не пожалел своего единственного сына [акеда], то Я буду благословлять тебя, и, умножая, умножу твоё потомство, как звёзды небесные и как песок на берегу моря; и твоё потомство овладеет воротами своих врагов. И благословятся в твоём потомстве все народы земли за то, что ты послушался Моего голоса.

Как звёзды небесные и как песок на берегу моря — Речь идёт не только о количестве потомков, но и о том, что среди них будет много великих цадиким, каждый из которых будет целым миром, как сказано, что каждая звезда — целый мир. Песок на берегу моря — Это граница между сушей и морем. Ревущие волны налетают на берег, желая смыть песок в море, но волна уходит — а песок остаётся. Так огромное количество народов, как обрушивающиеся волны, налетают на Исраэль, но не могут смыть с лица земли народ, одолевающий все удары и нападения /Мальбим/.

2. И возвратился Авраѓам к своим слугам, и они встали, и пошли вместе (яхдав) в Беэр Шеву… Однако не взял с собой Ицхака: отвёл его в йешиву Шема бен Ноаха [В истории о Сдоме /Бיрешит 14/ написано: Малки-цедек (Шем бен Ноах) — мелех Шалема (на горе Мория) … Он — коѓэн Всевышнего Б-га (значит, у него там был небольшой Храм)], чтобы изучал там Тору. Хотя Авраѓам был великим мудрецом и знал всю Тору наизусть, но отец не может обучить сына, как рав, к тому же Шем обладал особенным, великим искусством обучения Торе, и в его йешиве было много учеников, в дискуссиях с которыми обострялось и углублялось знание Устной Торы. Ицхак проучился в этой йешиве три года, пока Элиэзер привёз Ривку.

3.После этих событий было сообщено Авраѓаму: Вот, и Милка родила сынов Нахору твоему брату, — Уца, его первенца, и Буза, его брата, и К’муэла, отца Арама, и Кэсэда, и Хазо, и Пилдаша, и Идлафа, и Бיтуэла. Бיтуэл же родил Ривку. Этих восьмерых родила Милка Нахору, брату Авраѓама.

Читайте полный обзор темы Жертвоприношение Ицхака