Три урока рава Ицхака Зильбера, о Йом Кипуре, записанные с архивных записей

«Лехаим» в йом кипур

В Торе написано, что Йом Кипур — «Десятого числа седьмого месяца» (Ваикра 23:27). Седьмой месяц — это месяц тишрей. Далее написано «и мучайте души девятого числа вечером, от вечера до вечера» (Ваикра 23:32).

Что значит мучить? Выйти на солнце? У нас есть предание, согласно которому Тора этими словами заповедует нам поститься — не есть и не пить.

Но почему написано «девятого», в то время как Йом Кипур начинается только десятого?

Простой смысл в том, что нужно начать поститься перед наступлением десятого дня — под вечер, когда еще девятое тишрея, до захода солнца. Это называется «тосефет» — добавление к Йом Кипуру. Все стараются закончить есть заранее, до захода солнца и наступления десятого тишрея. И так правильно поступать согласно Торе.

Есть, однако, еще одна причина, почему написано, что пост начинается с девятого тишрея.

У каждого поста есть своя духовная задача. Поститься само по себе непросто, а ведь при этом надо еще и молиться. В Йом Кипур евреи просят Бога за себя, за свой народ, за весь мир, ибо решается судьба всего живого на целый год. В этот день, как говорят в народе, «даже рыба в воде трепещет».

Надо хорошенько вспомнить, у кого необходимо попросить прощения, кому отдать незаконно присвоенное — пока другой человек тебя не простил, не простит и Всевышний.

Нужно основательно проанализировать прошлую жизнь, чтобы уяснить себе, что нужно исправить. Для этого необходима ясность мышления.

Поэтому в канун Йом Кипура заповедано есть сытную, питательную, но при этом легко перевариваемую пищу. Заповедь совершить обильную трапезу в канун этого дня имеет также целью сберечь здоровье постящихся.

Интересно, что в Талмуде сказано: «Каждый, кто устраивает трапезу в канун Йом-Кипура, как бы выполняет заповедь поститься и девятого, и десятого» (Рош а-шана 9а).

Иными словами, еда в канун Дня очищения приравнивается к посту. Ведь еврей ест, чтобы у него хватило сил провести Йом Кипур как следует. Таким образом, девятого тишрея мы как будто тоже постимся.

Великий праведник раби Леви-Ицхак из Бердичева при каждом удобном случае старался говорить что-нибудь хорошее о евреях.

Убеждая Всевышнего в День очищения милостиво отнестись к евреям, раби Леви-Ицхак говорил так: «Взгляни, Владыка мира, как праведен Израиль! Ни одному другому народу не сказано, что еда и питье в какой-то определенный день засчитываются ему как пост. Несмотря на это, у всех народов достаточно пиров, застолий и пьянства.

Если бы какому-нибудь из них, упаси Бог, было сказано, что в такой-то день еда и питье зачтутся ему как благое дело, как пост, не сомневаюсь — пьяные валялись бы на улицах и в этот день, и долгое время спустя.

А евреи — все они знают, что это великая заповедь — есть и пить в канун Йом Кипура. И все они едят и пьют, думая о завтрашнем посте, произносят “ле-хаим”, желая друг другу счастья. Но покажи мне, Владыка вселенной, еврея, пришедшего пьяным на ''Коль нидрей'' в синагогу!

А если не сумеешь показать мне такого, то будь добр дать нам счастливый год!»

Значение этой трапезы состоит еще и в том, что заповедь — мицву — следует выполнять с радостью. Чувство радости при выполнении мицвы делает это выполнение более полным и глубоким. С радостью отмечаем мы каждый праздник, и эту праздничность мы должны придать и Йом-Кипуру.

Это простое объяснение — «пшат» — почему нужно есть перед наступлением Йом Кипура, но есть еще одно глубокое объяснение — «друш» рабейну Йоны, который приводится в его книге «Шаарей тшува».

Чтобы понять его, мы должны разобрать отрывок из Талмуда — трактат «Таанит», страница 26а.

«Сказал рабан Шимон бен Гамлиэль: не было таких праздников у евреев, как пятнадцатое ава и Йом Кипур. В (эти дни) девушки Иерусалима одалживали и надевали белые (нарядные) платья; (одалживали для того) чтобы не было стыдно тем, у кого нет».

Почему нужно было надевать именно не свои платья? Чтобы не получилось, что у какой-то девушки нет своего платья, и ей будет стыдно. Поэтому все одалживали.

Даже дочь царя одалживала у дочери главного министра, дочь главного министра у дочери первосвященника, и так все должны были надеть именно не свои одежды, чтобы никакой девушке не было стыдно.

Во времена Храма и Мишны евреи соблюдали законы ритуальной чистоты, чтобы есть в чистоте труму и маасер, а согласно закону, если одежда приняла ритуальную нечистоту, необходимо окунуть ее в микву. Поэтому (цитируем Талмуд далее):

«Всю одежду, которую одалживали — даже если ее не надевали, и вернули сложенной — необходимо окунуть в микву».

«И девушки Иерусалима танцевали в виноградниках. Что они говорили? “Юноша, подними, пожалуйста, свои глаза и смотри, что ты себе выбираешь.

Не смотри на красоту, а смотри на семью”. “Симпатия — обман, красота — пустое. (А) женщина, боящаяся Господа, будет восхвалена” (Мишлей 31:30), и сказано: “Воздайте ей по деянию рук ее, и хвалят ее только ее дела” (Мишлей 31:30).

И написано еще: “Выйдите и посмотрите, дочери Сиона, на царя Шломо, на ту корону, которой мать увенчала его в день его свадьбы и в день веселия его сердца” (Песнь Песней 3:11).

“В день его свадьбы” — это дарование Торы, “в день веселия его сердца” — это когда был построен Храм».

Если следовать простому смыслу, здесь ничего не понятно: что за «юноша», что за «корона, которой мать увенчала его»?

Но мы разберем эти слова согласно глубокому объяснению — «друш».

«Юноша, подними, пожалуйста, свои глаза и смотри, что ты себе выбираешь. Не смотри на красоту, а смотри на семью». «Симпатия — обман, красота — пустое. (А) женщина, боящаяся Господа, будет восхвалена». «Воздайте ей по деянию рук ее, и хвалят ее только ее дела».

«Юноша» — это Бог. «Юноша, посмотри, какой хороший народ евреи… Подними глаза и смотри, что Ты себе выбираешь».

«Не смотри на красоту, а смотри на семью» — «Ты не смотри на внешнюю красоту, а смотри на семью: мы происходим от Авраама, Ицхака и Якова. И самое главное — наши поступки».

«Выйдите и посмотрите, дочери Сиона, на царя Шломо, на ту корону, которой мать увенчала его в день его свадьбы и в день веселия его сердца».

Везде (кроме одного места), где в Песни Песней сказано «Царь Шломо», идет речь о Боге — о Царе, которому принадлежит мир; так расшифровывается имя Шломо — «его мир» (на иврите мир, благополучие — «шалом», его благополучие — «шломо»).

«Мать» — это еврейский народ. «В день его свадьбы» — это дарование Торы в Йом Кипур, когда были даны вторые Скрижали завета. (См. статью «Пурим и Йом Кипур»).

Итак, рабан Гамлиэль сказал, что «не было таких праздников у евреев, как пятнадцатое ава и Йом Кипур».

Талмуд далее (стр. 30б и 31а) спрашивает: «Понятно, что в Йом Кипур веселились и танцевали, а почему пятнадцатого ава тоже веселились?»

Мы бы сказали наоборот: понятно, что пятнадцатого ава веселились, а почему веселиться и танцевать в Йом Кипур?

В Йом Кипур Всевышний прощает грехи, и это повод быть очень радостными.

Не все грехи прощаются нам сразу по раскаянии. Нарушение запретов, то есть нарушение заповедей «ло таасе», окончательно может быть прощено нам только в Йом-Кипур.

И это, объясняет рабейну Йона в «Шаарей тшува», также и еще одна причина, по которой Тора велит есть накануне Йом Кипура.

Радость, которую мы проявляем в канун этого дня, служит нам свидетельством перед Небесами, что мы беспокоимся и переживаем за свои грехи, хотим исправить свои ошибки и очиститься от всего дурного в себе.

Человеку, который устраивает трапезу перед постом Йом Кипура, говорит рабейну Йона, она засчитывается в заслугу, как если бы он в этот день постился.

Один крепко поругался с другом. И не разговаривает с ним уже почти целый год. Но он человек приличный, и он мучается и думает, что нужно все-таки помириться с тем, он уверен, что если извинится, друг его простит.

Но надо найти подходящий момент, повод попросить извинений. И вот их общий друг как раз выдает замуж дочь, и оба приглашены.

И он уверен, что, если на свадьбе во время веселья подойти и сказать «извини, я погорячился», тот простит, ведь и его другу очень тяжело, они были такими друзьями, а сейчас перестали разговаривать, это мешает обоим.

И этот человек берет бутылку водки и виноград, и мы видим, как они уже сидят вместе и делают «лехаим» — ясно, что они уже помирились!

Поэтому же в такой счастливый день, как Йом Кипур, когда мы просим у Бога прощения и Он прощает нас, мы же должны быть радостными! Надо было бы взять вина, и пить и танцевать!

Но так как в этот день есть и пить нельзя, мы переносим трапезу на день раньше — на канун Йом Кипура.

Талмуд заканчивает этот отрывок преданием, которое полно скрытых тайн Торы, и которое нельзя понять дословно, приведем лишь небольшую его часть:

«Сказал Ула Бираа от имени раби Элазара: в будущем Всевышний будет танцевать с праведниками, и он будет сидеть с ними. И каждый укажет на Всевышнего, как написано (Йешаяу 25:9):

“И скажет в этот день: вот наш Бог, на которого мы надеялись и который нас спас, это Господь, на которого мы надеялись, будем радоваться Его спасению и веселиться!”

То есть в будущем праведники удостоятся ясного раскрытия Всевышнего в этом мире, но почему написано “Его спасению”, а не “нашему спасению”?

Дело в том, что пока евреи грешат и еще не полностью раскаялись, Всевышний как бы пребывает в “изгнании”.

Но в тот день, когда будет полное спасение, Всевышний “вернется из изгнания”, и праведники возрадуются “Его спасению”.

Раскаяние из страха и из любви

Рош а-шана — первый день “десяти дней раскаяния”. Среди прочих заповедей этого дня существует заповедь трубить в шофар.

Талмуд в трактате Рош а-шана, страница 16, спрашивает:

Сказал раби Ицхак: почему трубят в Рош а-шана?» Талмуд удивляется этому вопросу — Почему трубят? Всевышний сказал «трубите»!

То есть заповедь трубления в шофар в Рош а-шана записана в Торе, и относится к категории заповедей «хок» — таково общее название заповедей, которые мы должны делать, даже не понимая их смысл, как, например, очищение пеплом красной коровы, или запрет на ношение одежды из смеси шерсти и льна. Поэтому Талмуд удивляется вопросу раби Ицхака — «почему трубят в Рош а-шана?»

Талмуд поясняет, в чем на самом деле состоял вопрос: «Почему трубят (30 звуков шофара) когда сидят (до мусафа, когда можно сидеть), и почему снова трубят (30 звуков шофара) когда стоят (во время мусафа, когда сидеть нельзя)?» (При том, что по закону Торы достаточно услышать только 30 звуков шофара.)

И Талмуд даёт очень непонятный ответ:

Чтобы запутать Обвинителя (Сатана).

Великий комментатор Талмуда, Раши, объясняет это очень сжато: «Чтобы не обвинял (евреев). Когда он услышит, что евреи любят заповеди, ему придется замолчать».

Как это понять? Для этого мы должны разобрать еще один отрывок Талмуда, из трактата «Йома», страница 86б:

Сказал Реш Лакиш: велика тшува (раскаяние), потому что сознательные грехи (после того как человек сделает тшуву — раскается и решит больше так не делать) засчитываются ему как несознательные, как написано: «Вернись, Израиль, к Господу Богу твоему, ибо оступился ты в грехе» (Ошеа 14:2). «В грехе» — это сознательный грех, «оступился» — по неведению.

Талмуд указывает на противоречие, ведь тот же Реш Лакиш сказал:

Велика тшува, потому что сознательные грехи (после того как человек сделает тшуву) засчитываются ему как заслуги, как написано: «И когда вернется грешник от греха своего и поступит по закону и справедливости, в заслугу их (грехов) будет жить» (Йехезкель 33:19).

Отвечает Талмуд:

Здесь нет противоречия — во втором случае, когда человек делает тшуву из любви к Богу, его прошлые грехи превращаются в заслуги, а в первом случае, о котором сказал Реш Лакиш «сознательные грехи засчитываются ему как несознательные, речь идет о случае, когда человек сделал тшуву из страха».

Есть три вида греха:

Хет — несознательный грех, например, если человек не знал, что это действие нельзя совершать в Субботу, или не знал, что сегодня Суббота.

Авон — сознательный грех, такой грех, конечно, намного тяжелее. Например, если у человека не было кашерного мяса, и он не выдержал — и поел не кошерное.

И самое страшное — пеша — намеренно совершенный грех, когда человек не считается с мнением Бога, например, если есть два магазина: в одном продается кашерное мясо, а в другом некашерное, и он покупает во втором: «А мне все равно, буду есть некашерное!»

Талмуд объясняет, что тшува, когда человек полностью раскаялся и решает больше не повторять плохого действия, если была сделана даже только из страха наказания — приводит к тому, что сознательные его грехи засчитываются как несознательные. Но если тшува была сделана не только из страха наказания, а из любви к Богу, прошлые грехи человека превращаются в заслуги.

Что такое тшува из любви? Приведу пример — не о тшуве.

Я работал в Ташкенте на заводе, и однажды меня послали в контору за какими-то гвоздями. Прихожу, говорят — «нет таких гвоздей». Ну, нет так нет, только дайте расписку, что гражданин Зильбер приходил за гвоздями, а их не было. Есть расписка — меня уже не накажут.

Это когда из страха. А когда у меня заболел сын, и врач сказал, что его может спасти только определённое лекарство — я бегал всю ночь, пока не нашел, сначала пошел к одному, потом к другому, пока не услышал, что кто-то получил такое лекарство из-за границы. Бегал всю ночь, пока не достал. Что мне в справке из аптеки о том, что такого лекарства нет?

Так и здесь: хотя по закону Торы достаточно только 30 звуков шофара, но евреи добавляют, трубят и так, и еще так, видно, что они выполняют заповеди не «для справки».

Тогда ангел-обвинитель думает — если евреи выполняют заповеди из любви к Богу, зачем же мне вспоминать их грехи? Ведь в этом случае все их грехи обернутся в заслуги, лучше я буду молчать!

Обвинитель весь год готовит «мешки с грехами» евреев, чтобы принести их в суд. И он пристально смотрит, как евреи делают тшуву: если из страха перед наказанием, грехи еще остаются «товаром» — будут учтены, как несознательные грехи.

Но когда он видит, что евреи трубят раз, а потом еще раз, он понимает, что они раскаиваются из любви к Богу. А если так, то целые мешки грехов должны превратиться в заслуги, и обвинитель в растерянности — нести ему эти мешки или нет, вспоминать или нет грехи евреев.​

Наказание и награда в этом мире или мире будущем

За каждое доброе дело и заповедь Всевышний платит награду, точно так же за каждый плохой поступок и грех Всевышний наказывает. Очень часто мы это видим своими глазами.

Приведу только две истории о своем дедушке.

Накануне Субботы евреи мылись в бане. Случилась ссора, и один дал пощечину учителю детей — меламеду. Мой дедушка, Режицер ребе, увидел это и воскликнул: «Рахмонес, идн — евреи, пожалейте! Дайте ему сдачи! Поскорее!» Но никто этого не сделал.

В тот же вечер обидчик меламеда подавился во время субботней трапезы и умер. Тогда евреи поняли, о чем просил ребе: если бы ударившему вернули пощечину, он избежал бы более сурового наказания.

Вторая история, про парикмахера.

Один еврей открыл в Режице парикмахерскую и стал брить лезвием (согласно Торе, бриться опасной бритвой запрещено). Дедушка вызвал его к себе и предупредил:

— Слушай, дорогой, нельзя брить лезвием, делай по-другому!

Тот обещал, но прошло некоторое время, и стало известно, что он продолжает брить евреев лезвием (возможно, потому, что лезвие брило чище тогдашних машинок, и, увы, на это был свой спрос). Ребе опять его вызвал:

— Сын мой, ты же сказал, что не будешь?

Парикмахер возразил:

— Ребе, надо же как-то зарабатывать! Если я не буду так брить — что я буду есть?

Тогда ребе сказал:

— А когда есть, что есть, что из того?

И больше ничего не добавил. Вскоре парикмахер заболел раком. Ему давали лучшую пищу, но есть он не мог…

Но очень часто наказание и награда даются Всевышним не в этом мире, а мире будущем. Тому есть несколько причин, одна из них в том, что зачастую награда за заповеди слишком велика, чтобы в этом мире возможно было найти ей эквивалент.

Если у человека в банке на счету есть десять тысяч, то, скорее всего, их выдадут ему на месте, как только он их попросит. Но если человек попросит, чтобы ему выдали на руки десять миллионов наличными, даже если они у него лежат на счету, скорее всего ему их сразу не выдадут.

То же самое и с наказанием за грехи. Иногда грешник получает наказание сразу, но зачастую наказание ждет его в будущем мире, точнее, в «геиноме», и хотя там мучения испытывает душа, а не тело, эти мучения намного страшнее.

В царской России забирали солдат на службу на 25 лет, некоторых ставили на учет еще совсем юными, такие солдаты назывались «кантонисты». Один такой кантонист возвращался домой, не видев своих родителей много лет.

Перед тем как пойти в дом родителей, он решил искупаться в реке. Сложил свои вещи не берегу и зашел в реку. Его увидел один деревенский, и подумал: солдат вернулся, вот его вещи, наверное, накопил еще денег, и никто его не ждет. Взял топор и убил его, а вещи забрал.

Дома разобрал их и нашел документы… это был его сын. Можно ли передать мучения этого отца? Это и есть мучения души в «геиноме», когда в один момент человеку становится ясно, насколько ошибочным было его поведение, и когда уже ничего нельзя исправить.

Пурим и Йом Кипур

Из книги рава Ицхака Зильбера «Пурим и Свиток Эстер»

«Йом Кипур» — это день поста и День Искупления, но в Торе ни разу не написано «Йом Кипур». Написано «Йом Кипурим» — «день искуплений», «день прощений». Почему написано во множественном числе «кипурим» — «прощений»? В книге Зоар есть объяснение: это день суда, день прощения для живых и для мертвых.

Но что же человек может сделать после смерти? Человек кого-то исправил, повлиял на друга, чтобы тот стал жить еврейской жизнью, соблюдать заповеди, тогда какая-то заслуга этих заповедей засчитывается и этому человеку, даже после того, как он уже умер.

Скажем, Хаим повлиял на Реувена, чтобы тот исправился. И вот, когда Хаим уже давно умер, то, что Реувен исполняет заповеди, идет в заслугу и Хаиму. И наоборот. Я знал хорошего, чистого мальчика, он учился в ешиве. Прицепились к нему несколько ребят и испортили его. Не дай Бог никому — тем, кто его испортил, будут приписывать его грехи.

Поэтому каждый раз в Йом Кипур пересматривают дела уже умерших. Получается два «Йом Кипура» — для живых и для мертвых. Это пшат, простой смысл.

Но есть друш, толкование: написано «Йом Кипурим» — читай «Йом ке-Пурим» (день, подобный Пуриму) — этот день должен был быть у вас, как Пурим. Но ведь в Пурим мы устраиваем трапезу, пьем вино, а Йом Кипур — день поста, как он может быть подобным Пуриму?

Моше поднялся на Синай и получил Тору и Первые Скрижали завета, но евреи совершили грех золотого тельца и Первые Скрижали завета были сломаны. Моше поднялся вторично и, получив Вторые Скрижали завета, спустился с горы Синай в Йом Кипур.

Интересный друш есть в Талмуде: когда евреи стояли у горы Синай — были гром и молнии, гора дрожала, — некоторые подумали: а может, отказаться от обещания принять Тору? Но уже страшно, боятся.

Получается, что в какой-то мере приняли Тору с неким принуждением. И можно сказать, что это принятие Торы было не от всего сердца.

Но после того, как евреи во времена Мордехая и Эстер видели, что вот-вот пропадут и то, что после того как вернулись к Богу, Он их спас, они вторично приняли Тору — от всей души и с радостью, и еще приняли дополнительную заповедь — Пурим.

Теперь более понятно написанное здесь: достаточно было написать «приняли», а что такое «подтвердили»? Документ, о котором есть сомнение, кто его подписал, проверяется. И когда выясняется еврейским судом, что подписи верные, о таком документе говорится, что он «подтвержден».

Во время Пурима евреи подтвердили, что приняли Тору.

В этом и заключается намек: мы говорим, чтобы Йом Кипур был у нас как Пурим, когда мы приняли на себя Тору добровольно и с радостью.