Непогасшие искры 1. Гайдаматчина

В XVIII веке на территории Украины, находившейся под властью доживавшей последние годы Речи Посполитой, царила полная анархия. Польская держава разваливалась. Право вето в шляхетском сейме и слабость королевской власти привели к полной неспособности государства контролировать ситуацию в стране. Магнаты, имея собственные войска, вели между собой настоящие войны. Их отряды, состоявшие из так называемых надворных казаков, то есть из наемных местных крестьян и иногда запорожцев, сами занимались грабежом, а иногда предавали своих хозяев и разоряли их же имения.

В это время на Украине бесчинствовали отряды гайдамаков, в которые входили запорожские казаки, татары, люмпены, были даже польские шляхтичи и крещеные евреи. Среди гайдамаков встречались солдаты, и даже офицеры русской армии. Гайдамацкие отряды нападали на польские владения и еврейские местечки, успешно сражались с польскими войсками. Большое влияние имел религиозный фактор. У украинского населения гайдамаки находили поддержку, так как представали перед ними защитниками православия от поляков-католиков, а особенно евреев. Впрочем, это не мешало гайдамакам, например шайке под предводительством Саввы Чалого, нападать на запорожских казаков и украинскую шляхту. Жидов же пан Савва резал всегда: и воюя в союзе с поляками против запорожцев и в союзе с запорожцами против поляков.

Деятельное участие в организации гайдамацких отрядов принимали православные монастыри, которые снабжали их припасами и оружием, давали им убежище до и после походов. Иноверцев — поляков, но в первую очередь евреев, гайдамаки вырезали целыми селениями, а уцелевших продавали в рабство. Регулярная польская армия из-за нежелания шляхты нести военные расходы сократилась до 18 тысяч солдат, из которых на Украине находилось не более 4 тысяч, и не могла серьезно противодействовать гайдамакам. Польская милиция, специально учрежденная в 1750 году для охраны края от гайдамаков, больше занималась грабежом обывателей и служила для своих начальников орудием сведения личных счетов. Просуществовав три года, была распущена.

Правительству Российской империи гайдамацкие восстания были выгодны, поскольку они еще более ослабляли Польшу и ставили ее в зависимость от России. Однако, опасаясь их распространения на русские земли, иногда по просьбам поляков Россия направляло против гайдамаков свои войска.

Гайдамаки особенно активизировались в периоды польского «бескоролевья», когда при деятельном участии соседних держав в Польше шли гражданские войны между претендентами на престол. Так было в 1734 году, когда русские войска осадили Данциг и вошли в правобережную Украину, громя польскую шляхетскую партию, поддерживающую Станислава Лещинского, соперника российского ставленника Августа III. А начальник надворных казаков князя Любомирского Верлан из Брацлавщины под их прикрытием обрушился на Подолию и южную Волынь, дошел до Каменец-Подольского и Львова и разбойничал, ссылаясь на якобы полученную от российской императрицы Анны Иоанновны грамоту, повелевающую истреблять поляков и евреев.

То затухая, то разгораясь гайдаматчина бушевала десятилетиями. Последняя, самая страшная вспышка гайдамацкого бунта, «колиившина», произошла в 1768 году, вызванная усилением религиозного гнета и российской военной интервенцией. Императрица Екатерина II ввела в Варшаву войска. Главы польского сейма были арестованы и увезены в Россию, а сейм под русскими штыками был вынужден принять закон о равенстве католической и диссидентской (православной и протестантской) шляхты. Над Речью Посполитой был установлен Российский протекторат.

В защиту польской «веры и свободы», умаленных прав католической церкви и сейма, против Российского владычества образовалась шляхетская конфедерация с центром в городе Бар. Против Барских конфедератов Россия направила войска под командованием генерала М. Кречетникова. Этим воспользовался игумен православного Мотронинского монастыря около города Чигирина Мелхиседек Значко-Яворский. Он заявил, что получил в Санкт-Петербурге из рук самой императрицы Екатерины II манифест, так называемую «золотую грамоту», коей было велено «…вступить в пределы Польши, чтобы вырезать и уничтожить с Божьей помощью всех поляков и жидов, хулителей нашей святой веры…». В мае 1768 года из монастыря вышел вооруженный отряд из 70 гайдамаков во главе с послушником Максимом Железняком и направился на север, в заселенную часть правобережной Украины. Используя подложную «золотую грамоту» Железняк в считанные дни многократно увеличил свой отряд за счет крестьян, бродячих гайдамаков и прочей голытьбы. Гайдамаки захватили Фастов, Черкассы, Канев, Корсунь, Богуслав, Лысянку, вырезав все местное население. В Лысянке они повесили на воротах костела ксендза, еврея и собаку, а рядом написали: «лях, жид и собака — все вера однака».

В начале июня двухтысячный отряд Железняка двинулся к Умани, главному городу правобережья. Владелец города и окрестностей граф Потоцкий, один из предводителей Барских конфедератов, выслал против гайдамаков отряд своих надворных казаков во главе с сотником Иваном Гонтой. Этого Гонту за верную службу он сделал шляхтичем и дал ему в вечное владение родное его село Россошки со всеми крестьянами. Но Гонта предал своего хозяина и вместе с отрядом перешел на сторону гайдамаков.

Объединенные силы осадили город. В то время как шляхтичи и барские конфедераты, находившиеся в городе, почти бездействовали, евреи под руководством поляка землемера Шафранского отчаянно защищали стены Умани. Столкнувшись с сопротивлением, гайдамаки вступили в переговоры с губернатором Младоновичем. Они уверили его, что поляков они не тронут, и городские ворота раскрылись перед ними. Сначала гайдамаки действительно напали на евреев. Избив всех, встретившихся на улицах, они бросились к синагоге, где заперлись более 3 тысяч евреев — старики, женщины и дети. Разбив двери выстрелом из пушки, гайдамаки ворвались в синагогу, и перебили всех, находившихся там. Три дня, не щадя ни женщин ни стариков, разрывая детей на части, гайдамаки резали евреев.

Потом взялись за поляков, подвергая их той же участи. Не избежал ее и предавший евреев губернатор Младонович. Трупы убитых по приказанию Гонты были брошены в колодцы или отданы на растерзание собакам. Город перестал существовать, и был вновь отстроен много времени спустя.

Русско—украинский историк XIX века Д. Л. Мордовцев писал, что Уманская резня имеет полное право занять такое же видное место в истории массовых человеческих преступлений как «Варфоломеевская ночь» и «Сицилианская вечеря». Историк не дожил до массовых злодеяний XX века.

Разорив Умань, гайдамаки устроили около города лагерь и предались пьянству. Отдельные их шайки рассеялись по окрестностям, где продолжали свои «подвиги». Уманские события повторились в Теплинке, Дашове, Тульчине, Монастырище, Гайсине, Копелах, Боговке, Жибычине, Лодыжине и в других местах. «Полевые командиры» гайдамацких шаек, желая отличиться перед товарищами, приводили захваченных поляков и евреев в Умань и там перед толпами казаков закалывали их пиками или стреляли в них из ружей и пистолетов как в мишени. Возвращение таких отрядов с пленными и богатой добычей отмечалось в казацком стане плясками, песнями и диким разгулом.

Конец гайдамацким подвигам положили войска генерала М. Кречетникова, призванные на помощь магнатом Ксаверием Браницким, одним из предводителей пророссийской партии польской шляхты. Полк донских казаков, выступивший из Шаргорода, поместья Браницкого, встречал многочисленные обозы беженцев, которые шли в польские и турецкие крепости, не зная где искать спасения. Встречались и обезумевшие от горя люди, которым чудом удалось спастись из разоренных местечек. Они блуждали в полной растерянности, не зная, куда им теперь идти. Многие прибивались к русским отрядам, ища у них защиты от насильников и убийц. Были случаи, что гайдамаки продавали или дарили русским офицерам кого-нибудь из пленных. Многие находили укрытие и в русских крепостях. Подполковник желтого гусарского полка, руководивший гарнизоном крепости св. Елизаветы на требование гайдамаков выдать скрывавшихся там поляков и евреев ответил: «тех жидов и поляков, потому оные в силе предложениев находятся у нас под защитой, отдать невозможно».

Чем ближе к Умани продвигался отряд, тем меньше встречалось живых людей, и чаще попадались следы дикой гайдамацкой удали. На каком-то хуторе не было ни одной живой души, только у колодца солдаты увидели несколько трупов, пожираемых собаками и хищными птицами. «Завидев нас, вороны разлетелись, а собаки, отбежав в сторону от колодца, выли жалобными голосами, потому наиболее полагать должно, что кормились они телом своих хозяев, кои их при жизни своей кормили», — писал в своем дневнике донской казачий офицер Калмыков.

В Умани генерал Кречетников был встречен Железняком и Гонтой по-царски. Оба щеголяли расшитой золотом одеждой и дорогим оружием. Не имея достаточно сил чтобы одолеть гайдамаков в открытом бою, Кречетников пошел на хитрость. Он предложил гайдамакам в союзе с русскими войсками захватить крепость Бердичев, обороняемую польскими конфедератами. В честь заключения союза 16 июня 1768 года устроили банкет. Для гайдамаков выкатили несколько бочек горилки, а после того, как они перепились до бесчувствия, донские казаки схватили и связали всех гайдамацких есаулов и сотников. Лишь Железняку с несколькими приближенными удалось бежать в Подолию, где он вскоре был схвачен русскими войсками. Гонту и других надворных казаков, предавших своих хозяев, передали полякам, которые подвергли их мучительной казни. С Гонты заживо сдирали кожу в течение трех дней. Железняк, как русский подданный был отправлен в Сибирь. М. Н. Кречетников участвовал во многих войнах, дослужился до генерал-аншефа. С 1778 по 1791 г. он был наместником Тульской и Калужской губерний. Для польского государства кампания кончилась плачевно. В 1772 году был произведен первый раздел Речи Посполитой.