Пробуждение памяти. Начало истории

На рассвете евреи навсегда покинули свои дома. Следуя приказу Моше, они отправились к приграничному городу Рамсес, когда-то возведенному их отцами. К полудню в Рамсесе собралось около шестисот тысяч мужчин старше двадцати лет. А также множество детей и женщин.

Всего около двух с половиной миллионов евреев.

В Рамсес сошлись также многие тысячи египтян, среди которых были даже знаменитые жрецы и маги. Пораженные чудесами, которые совершил Б-г через Моше, они желали уйти вместе с евреями.

И даже фараон явился со своими советниками, чтобы проводить евреев до границы Египта.

Фараон попросил Моше:

— Помолитесь за меня и испросите для меня милосердия.

Около полудня, в канун субботы, Моше повел евреев и присоединившихся к ним иноплеменников в сторону пустыни.

Сыны Израиля шли с весельем и песнями, под звуки цимбал и лютен — как узники, обретающие свободу. По прямому караванному пути, проложенному вдоль Средиземного моря, до земли их праотцов оставалось идти всего полторы-две недели.

Древние историки свидетельствуют, что армии фараонов, совершающие завоевательные походы в Азию, преодолевали синайскую пустыню по приморской дороге за 9—10 дней.

Знаменитый комментатор Торы и путешественник раби Авраам Ибн Эзра сообщает, что прямой переход от Египта до Иерусалима, расположенного в самом центре святой земли, занимал около десяти дней. Он подразумевает путешествие с навьюченными ослами. Похожую оценку дает Нахманид (Рамбан), указывающий, что от Египта до Хеврона, также находящегося в глубине страны Кнаан, «всего около семи дней пути». Вероятно, имеется в виду налегке. Но при передвижении с многочисленными детьми и стадами темп значительно замедлялся.

Современные исследователи подсчитали, что дневной переход кочевников со стадами овец и коз не превышает двадцати километров. А расстояние от Рамсеса до границы страны Кнаан — приморского города Рафиаха (Rafah), где уже начинались поселения филистимлян, составляет около 230 километров.Полторы-две недели быстрого перехода — и они уже в земле праотцов. Кроме того, на этой самой короткой дороге через пустыню были вырыты колодцы — на расстоянии дневного перехода один от другого. Но, несмотря на очевидные преимущества приморской дороги, евреи с нее свернули.

2

В Пятикнижии повествуется, что, «когда отпустил фараон народ, не повел их Б-г по короткой дороге через землю филистимлян, ибо сказал Б-г: “Как бы не передумал народ при виде войны и не возвратился в Египет” (“Шмот”, 13:17)».

Очевидно, речь идет о возможной войне с филистимлянами. Собирательным именем плиштим (филистимляне) в Торе называют «народы моря», населявшие побережье Греции, Малой Азии и восточного Средиземноморья. В ту эпоху Средиземное море так и называли Ям-Плиштим, т.е. «море филистимлян».Первая волна «народов моря» заселила западный Негев — «землю Грар», где в течение некоторого времени жили праотцы Авраам и Ицхак. В Пятикнижии говорится: «И отправился Авраам оттуда (из Хеврона) на юг страны, … и стал жить в Граре» («Берешит», 20:1). Далее повествуется, что много лет спустя, когда в Кнаане начался голод, Ицхак, сын Авраама, «пошел к царю филистимлян Авимелеху, в Грар» (там же 26:1). Там ему открылся Творец, повелев: «Не спускайся в Египет, … оставайся поселенцем в этой стране, … ибо тебе и потомству твоему Я отдам все эти земли, чтобы исполнить клятву, которую дал Я отцу твоему Аврааму» (там же 26:2—3). А значит, праотец Ицхак поселился в Граре именно потому, что земля филистимлян была частью страны Кнаан, обещанной Аврааму. По оценке ряда авторитетных археологов, город Грар находился в месте, называемом сегодня Тель-Джама, возле кибуца Реим, в десяти километрах южнее города Газа. Но поселения филистимлян были раскинуты и гораздо южнее, до Рафиаха, где теперь проходит граница между Синайским полуостровом и «сектором Газы».

Многие исследователи полагают, что в период, непосредственно предшествовавший исходу сынов Израиля из Египта, на побережье Кнаана появилась новая волна плиштим — выходцев с острова Кафтор (Крит), которые также расселились к югу от Газы.

У одного из древнейших пророков, Амоса, прямо написано, что Вс-вышний «вывел … филистимлян из Кафтора» («Амос», 9:7). А у более поздних пророков филистимляне называются также кретим — «критянами» («Йехезкель», 25:16) и гой кретим — «народом Крита» («Цефанья», 2:5).

Этнически эти переселенцы были близкими родственниками египтян. Среди потомков основателя Египта по имени Мицраим в Пятикнижии названы плиштим (т.е. филистимляне первой волны) и кафторим — критяне. Вероятно, кафторим были выходцами из устья Нила — из района города Думьята. На Крите (египтяне называли этот остров «землей Кефто») и прилегающих к нему островах они создали своеобразную цивилизацию, которую историки именуют «крито-минойской» по имени царя Миноса, правящего на Крите в период расцвета этой морской державы.

А если вспомнить, что, по мнению многих исследователей, эта цивилизация погибла в результате катастрофического взрыва вулкана на острове Тира (современное название Санторин), совпавшего по времени с «десятью казнями», то события обретают неожиданную связь. Можно предположить, что вулканическая деятельность началась задолго до окончательной катастрофы, и именно она заставила критян покинуть обжитые места и отправиться, волна за волной, на восток, в страну Кнаан. Не случайно у пророка Ирмеяу филистимляне названы «уцелевшими с острова Кафтор» («Ирмеяу», 47:4).

Возможно, беглецы с Крита добрались до Кнаана, сделав промежуточную остановку на северном побережье Египта, на берегах Малой Азии или на Кипре. Согласно концепции И. Великовского, беглецы с «острова Кафтор», заселившие побережье Кнаана, смешались там с кочевым народом «аму» — амалекитянами, которые покорили Египет после выхода оттуда евреев. Постепенно утратив свое духовное наследие, филистимляне превратились в некий народ-гибрид, что и дало основание для арабского предания о том, будто они происходили от амелекитян.

И хотя сынам Израиля, вышедшим из Египта, было бы ближе всего вступить в Кнаан через «землю филистимлян», существовала высокая вероятность того, что воинственные переселенцы не дадут им мирно пройти, а «при виде войны» евреи, никогда не державшие оружие в период рабства, в страхе возвратятся в Египет.

Но даже если бы сыны Израиля и вступили в бой, существовала дополнительная опасность. Египтяне, опомнившись, могли пуститься в погоню и, следуя по прямому пути вдоль моря, быстро настигнуть их. Тогда неопытным в военном деле евреям предстояла бы война на два фронта.

3

Согласно другому объяснению, слова Пятикнижия «как бы ни передумал народ при виде войны…» подразумевают следы войны, разразившейся еще за тридцать лет до исхода сынов Израиля из Египта. Тогда значительная часть одного из колен Израиля — колена Эфраима — бежала из египетского рабства под предводительством своего вождя по имени Игнон (или Гнон). Многих беглецов уничтожили настигшие их египтяне. А остальные, хотя и достигли земли Кнаан, были перебиты филистимлянами у города Гата. Павшие не были преданы погребению, и останки десятков тысяч сынов Эфраима по-прежнему лежали по сторонам дороги.

Это ужасное зрелище открылось бы глазам евреев на «короткой дороге» к своей земле. Только там лежали еще и многочисленные останки детей и женщин. «При виде» последствий той, прошедшей «войны», евреи, действительно, могли в ужасе повернуть обратно в Египет. Да и филистимляне могли подумать, что сыны Израиля пришли отомстить за гибель своих собратьев, и из страха перед отмщением первыми напасть на евреев.

Знатоки сокровенного учения называют еще одну причину, по которой Творец не повел евреев «по короткой дороге» — они еще не до конца очистились от скверны Египта. Но если бы они находились на уровне высочайшей праведности, то всего через полторы недели могли бы вступить в Святую Землю и удостоиться окончательного избавления, которое принято называть «эпохой Машиаха». Тогда они получили бы Тору прямо на горе Мория в Иерусалиме, а затем возвели бы там вечный Храм. Правда, в таком ускоренном избавлении таилась опасность.

Знатоки сокровенного учения указывают, что если бы сам пророк Моше ввел народ в Кнаан, то он бы возвел Храм, который уже никогда не подлежал разрушению (в этом заключалось особое свойство Моше). А поскольку в том поколении евреи еще не были готовы к конечному избавлению, они быстро бы вернулись к порокам Египта и усвоили не менее порочные обычаи Кнаана, продолжив нарушать волю Б-га на Святой Земле. И тогда вся сила гнева Творца обрушилась бы не на Храм, который не подлежал разрушению, а на согрешивший народ — до, не дай Б-г, полного истребления.

И поэтому, хотя при выходе из Рамсеса евреям оставалось всего полторы недели пути до земли их предков, — Творец не повел их прямым путем.

4.

Проследим их маршрут. За первый день сыны Израиля дошли от Рамсеса до Сукота, находившегося на границе Египта. На второй день, 16 нисана, они вышли из Сукота и направились в сторону пустыни, прилегающей к морю Суф (это название часто переводят как «Тростниковое море»). В тот же день они разбили стан в Эйтаме, на краю пустыни. Но на третий день, 17 нисана, беглецы повернули в сторону от Кнаана. Приблизившись к морю Суф, они разбили стан на берегу, в месте, называемом Пи-Ахирот, географическое расположение которого мы попытаемся прояснить далее, и провели там три дня.

Тем временем некоторые из египтян, увязавшихся за сынами Израиля из Рамсеса, возвратились в столицу и сообщили фараону, где находятся беглецы. По свидетельству ряда мидрашей, эти доносчики изначально были внедрены в среду евреев в качестве соглядатаев.

Особый энтузиазм среди советников фараона вызвало известие о том, что евреи задержались именно в Пи-Ахироте. Ведь там располагалось капище Бааль-Цефона («Владыки Севера»). По египетским представлениям Бааль-Цефон охранял границы страны, не позволяя рабам фараона бежать. Этого идола изображали в виде собаки, и хотя в ночь казни первенцев все изваяния «Б-гов» были разрушены, «сторожевой пес» Бааль-Цефон, по словам соглядатаев, уцелел. Фараон и его советники пришли к выводу, что сбежавшие рабы не способны преодолеть чары Бааль-Цефона. А, кроме того, по вере жрецов, этот «сторожевой пес» отвечал за сохранность имущества, и у египтян возникла надежда возвратить драгоценности, унесенные евреями при исходе.

— Что это мы наделали, отпустив евреев из рабства?! — стали говорить советники фараона.Комментаторы Пятикнижия поясняют, что была еще одна, чисто политическая, причина, по которой фараон решил возвратить беглецов. Оставшись один на один со своим народом, царь Египта неожиданно осознал, до какой степени евреи были необходимы ему в качестве «козлов отпущения». Ведь прежде в случае народного недовольства всегда можно было направить на них гнев низов. А теперь, без еврейского «громоотвода», недовольство голодного и обездоленного десятью казнями населения могло выплеснуться на него самого. Беглецов необходимо было вернуть.

Фараон Адикам-Авуз собрал остатки своего войска и пустился в погоню. Впереди неслись шестьсот колесниц, а всех воинов было около миллиона.Вечером, на второй день преследования, египтяне приблизились к стану сынов Израиля. На ночь войско фараона разбило лагерь, чтобы при свете утра напасть на беглецов и возвратить их в рабство, а сопротивляющихся перебить или утопить, загнав в воды моря.

Всю ночь дул необыкновенно сильный восточный ветер. А на рассвете египтяне с изумлением увидели, что посередине моря образовалась обширная отмель, по которой евреи спасаются от них, переходя на другой берег.

По приказу фараона его войско вступило на обнажившееся дно моря вслед за беглецами. Но как только последний из евреев поднялся на берег, а последний из египтян сошел в море, воды возвратились на свое место, поглотив армию фараона. Образовавшийся водоворот быстро потянул египтян ко дну.

«И возвратились воды, — повествуется в Пятикнижии, — и покрыли колесницы, и всадников, и всех воинов фараона.., — не осталось из них ни одного» (там же, 14:28).

А позднее волны выбросили трупы египтян на берег, к ногам сынов Израиля, ликовавших и благодаривших Б-га за избавление.

5

Где же это произошло?

Величайший из комментаторов Торы раби Шломо Ицхаки (Раши) поясняет, что море Суф — это озеро, берега которого поросли тростником. На святом языке тростник — «суф».

В Пятикнижии рассказывается, как мать Моше, стремясь спасти ребенка от египтян, положила его в корзину и «поставила ее у берега в тростнике (басуф)» («Шмот», 2:3). Подобным же образом это слово употребляется у пророка: «Пересохнут каналы Египта, завянут камыш и тростник (суф)» («Йешая», 19:6).

Понятно, что «тростниковым» называли такое озеро, где тростник произрастал особенно обильно. Одним из самых распространенных видов прибрежного тростника в Египте был знаменитый папирус, образующий труднопроходимые заросли по берегам Нила и болотистых озер в его дельте. Стебли папируса превышали высотой два, а то и три человеческих роста. Из этих толстых стеблей египтяне строили хижины, обмазывая их затем глиной, а также делали лодки. Из более тонких побегов плели циновки, корзины, легкие сандалии, изготовляли лари для хранения домашней утвари.

Греческое слово papyros обозначало и сам нильский тростник, и приготавливаемый из него прочный материал для письма. Сочную, рыхлую сердцевину тростника разрезали на продольные полоски нужной величины, а затем в течение нескольких дней прессовали их под плоскими валунами. Получался тонкий желтоватый лист похожий на бумагу.

А поскольку и папирус, и другие виды прибрежного тростника произрастают только в пресной воде, позднейшие исследователи заключают, что море Суф, о котором говорится в рассказе Пятикнижия о «рассечении вод», это не Красное море, по берегам которого тростник, как правило, не растет, а одно из озер Египта. Особенно учитывая тот факт, что Красное море является одним из самых соленных в мире (для сравнения: в одном литре воды Балтийского моря в среднем содержится 5 грамм солей, Черного — 18 гр., а Красного — 41).

В словосочетании Ям-Суф не должно смущать и слово ям — «море». На языке Танаха, а также в современном иврите, этим словом называют и крупные озера, в том числе соленое озеро Ям-а-Мелах (так называемое «Мертвое море») и пресное озеро Ям-а-Кинерет (Тивериадское море).

Раши дает конкретный ориентир местоположения этого Тростникового озера. Согласно его объяснению, на третий день пути, 17 нисана, сыны Израиля повернули в противоположную от Кнаана сторону и возвратились обратно в Египет, к городу Питом, который построили их отцы. А Пи-Ахирот, упомянутый в Пятикнижии, и есть более позднее название Питома (Пи-Тома). Это объяснение Раши основывается на словах мудреца эпохи Мишны раби Йонатана бен Узиэля, составившего комментированный перевод Пятикнижия на арамейский язык (дипломатический язык Ближнего Востока, выполнявший там ту же роль, что латынь в Европе). аби Йонатан бен Узиэль указывает, что Пи-Ахирот располагался на месте позднейшего египетского города Таниса. А в другом месте, где в Пятикнижии рассказывается, что евреи строили для фараона города Питом и Рамсес, он сообщает, что позднейшее название Питома — Танис.

Следовательно, согласно объяснению раби Йонатана и Раши, Питом и Пи-Ахирот — одно место.

Из античных источников известно, что город, который древнегреческие историки называли Танис,располагался на восточном рукаве дельты Нила (ныне пересохшем). В течение некоторого периода в этом городе была даже резиденция фараонов.

По мнению археологов, в течение последних полутора веков проводивших многочисленные раскопки в этом районе, Танис находился на месте сегодняшнего рыбацкого поселка Сан эль-Хагар, населенного коптами — прямыми потомками древних египтян.

Этот поселок располагается приблизительно в 170 километрах к северо-востоку от Каира. По свидетельству французского египтолога Кристиана Жака, сегодня «это суровое, печальное, лишенное всякой растительности место», которое «поливают зимние дожди и иссушают ветра». Болотистая почва «усеяна разбитыми обелисками, обломками поверженных колонн и статуй».

Ни в одном другом районе Египта, за исключением, может быть, только области древних Фив (современный Луксор), не было найдено столько скульптурных памятников, сколько здесь. Большинство из них выставлено в Каирском музее, но и само место раскопок превратилось в музей под открытым небом.

А недалеко от этого места начинается озеро Манзала — самое крупное в Египте. В длину оно простирается почти на шестьдесят километров, а в ширину — на сорок. Но глубина озера очень невелика (в среднем около 1.3 м.), и над его поверхностью выступают острова различной величины — во всем озере их более тысячи. На островах и берегах озера обитают белые аисты и фламинго, цапли и пеликаны.

В античные времена этот водоем называли — «озером Таниса». Подобным образом оно именуется и на старинной карте, составленной в 1830 году знаменитым английским картографом Д. Реннелом на основе трудов древнегреческого историка Геродота.

Озеро Манзала является, в сущности, мелководной лагуной Средиземного моря и соединено с ним двумя неширокими проливами. В связи с этим соленость воды существенно колеблется. На севере, в районе проливов, вода практически морская, а в некоторых местах песок на берегу покрыт соленой коркой, как у Мертвого моря, — кажется, будто человек идет по замерзшим лужицам и их стеклянная поверхность лопается под ногами. Но на юге и западе, где в озеро щедро вливаются воды Нила, вода близка к пресной, и в таких местах берега покрыты густыми зарослями высокого тростника.

Особенно изобильно тростник произрастает в многочисленных болотах, прилегающих к более пресной, южной, стороне озера, — именно там, где, по мнению археологов, был расположен Танис. И возможно, крайней заболоченностью всей этой местности объясняется свидетельство мидраша, упомянутое в первой главе этой книги: здания, возводимые еврейскими рабами в Питоме и Рамсесе, постоянно оседали и уходили под землю.

Понятно, что за прошедшие с тех пор три тысячелетия рельеф местности существенно изменился. Историки считают, что Танис пришел в упадок и был покинут в самом начале эпохи средневековья в результате затопления водами Манзалы. А значит, на протяжении веков размеры озера существенно изменялись, и были периоды, когда оно занимало гораздо меньшее пространство. Тогда на месте проливов, соединяющих озеро со Средиземным морем, мог существовать сухопутный перешеек. Вода в озере была совершенно пресной, а берега по всему периметру были покрыты труднопроходимыми зарослями папируса. Настоящее «тростниковое море»! И возможно, это название сохранилось за ним и после того, как уровень воды в Средиземном море поднялся и вновь образовались протоки.

Из журнала «Мир Торы»