Whatsapp
и
Telegram
!
Статьи Аудио Видео Фото Блоги Магазин
English עברית Deutsch
Комментарий рава Ицхака Зильбера на недельную главу «Ваелех»

Как уже сказано, речь Моше перед еврейским народом, произнесенная им на сороковом году пребывания евреев в Синайской пустыне и продолжавшаяся месяц и неделю, подходит к концу. Слова, приведенные в главе «Ваелех» («И пошел»), Моше произнес в последний день жизни, седьмого адара. Б-г является Моше и Йеhошуа в Шатре Откровения и велит Моше записать в Тору песнь о сынах Израиля и научить ей евреев (сама песнь приводится в следующей главе — «hаазину»). В этот день Моше закончил запись Торы и передал ее своему колену.

Глава содержит две заповеди.

«И заповедал им Моше следующее: “К концу семилетия, в год шмита, в праздник Сукот, когда придет весь Израиль, чтобы предстать пред Г-сподом, Б-гом твоим, в месте, которое Он изберет, читай это Учение всему Израилю вслух. Собери народ, мужчин, и женщин, и [малых] детей, и пришельца…”» (31:10-12).

Какое время подразумевают слова «к концу семилетия»? Имеется в виду год после окончания очередного субботнего цикла, то есть первый год нового цикла. Почему же тогда речь идет о семилетии? Потому что, как мы уже говорили с вами в главе «Ки таво», сбор урожая иногда затягивается до осенних праздников следующего года, и на этот период распространяются некоторые законы года предыдущего (третьего и шестого, что касается отделения десятины, и седьмого, что касается законов года шмита).

Слова «в праздник Сукот» указывают на второй его вечер. Поскольку в праздничный день, первый день Сукот, такое собрание невозможно, оно проводится сразу по наступлении полупраздничных дней — холь hа-моэд.

Кто должен читать «это Учение»? Устная Тора говорит нам, что эта обязанность возлагается на царя.

Итак, во второй вечер праздника Сукот, в первом году после года шмита, народ собирается в Иерусалиме и царь в одном из помещений Храма читает людям вслух отрывки из книги «Дварим», с ее начала по гл. 6:9 (то есть и «Слушай, Израиль: Г-сподь — Б-г наш, Г-сподь един»). Затем он читает стихи 11:13—21 из главы «Экев» книги «Дварим» («…Если послушаетесь Моих заповедей…»), а потом — законы об отделении доли от урожая нуждающимся, благословения за соблюдение законов Торы и грозные предостережения об изгнании из страны и рассеянии (там же, Ръэ, 14:22—27; Ки таво, 26:12—15, 28:1—69). В заключение он читает главу о царе (там же, Шофтим, 17:14—20).

Раши в комментариях к Талмуду объясняет, почему для чтения выбраны именно эти отрывки: «Слушай, Израиль» касается принятия на себя власти Б-га; «Если послушаетесь» — обязательства исполнять Его заповеди; благословения и проклятия говорят о принятии Торы как союза с Б-гом; поскольку дело происходит осенью, во время сбора урожая, — говорится об отделении десятины. И, наконец, логика подсказывает, что поскольку главу читает царь — говорится о его обязанностях.

Слушают чтение все, как сказано: «Собери… мужчин, и женщин, и [малых] детей, и пришельца…» — то есть всех без исключения, «…чтобы слушали они и чтобы учились, и будут бояться Г-спода, Б-га вашего, и строго исполнять все слова этого закона» (31:12). Мужчины учат Тору, женщины слушают ее, дети к ней приобщаются. Те, кто приводит детей на это слушание, получают особую награду свыше.

«И сыны их, которые не знали [истины], услышат и научатся бояться Г-спода, Б-га вашего…» (31:13). Эти слова уточняют, почему заповедь обязывает приводить на чтение детей: они начнут учиться бояться Б-га. В более широком смысле эти слова означают, что детей, то есть тех, «которые не знали [истины]», надо обязательно учить Торе.

Вторая заповедь в нашей главе тоже касается Торы. Она гласит:

«“И ныне запишите себе эту песнь, и научи ей сынов Израиля, вложи ее в их уста, чтобы была эта песнь Мне свидетельством о сынах Израиля”… И записал Моше эту песнь в тот день, и научил ей сынов Израиля» (31:19, 22).

Всевышний велит Моше записать песнь «hаазину», где предсказано будущее евреев и перечислены наказания, которые постигнут их, если они отойдут от Торы и станут служить идолам.

У этой заповеди есть и более широкий смысл. Она касается всех взрослых мужчин-евреев (может быть, поэтому стих говорит во множественном числе: «запишите»). Буквально здесь говорится об одной только песне, а имеется в виду и вся Тора. Каждый еврей должен написать свиток Торы — Пятикнижие, — даже если у него есть свиток, оставшийся от отца. Если вы не софер (писец), вы можете выполнить заповедь, заказав эту работу соферу. Заповедь обязывает мужчин не только записать всю Тору, но и учить ее.

Между двумя процитированными выше стихами, в стихе 21, сказано: «…отзовется песнь эта перед ними свидетельством, ибо не забудется она в устах потомства его (Израиля. — И. З.)».

О «hаазину» как о свидетельстве мы поговорим в следующей главе. Сейчас подумаем о словах «не забудется она в устах потомства его».

Всевышний совершенно определенно обещает, что Тора никогда не забудется еврейским народом и во все времена найдутся в его среде люди, которые будут ее изучать и знать.

«Вот союз Мой с ними, — сказал Г-сподь, — дух Мой, который на тебе, и слова Мои, которые Я вложил в твои уста, не отойдут от уст твоих, и уст потомков твоих, и уст потомков потомков твоих… отныне и вовеки» (Йешаяhу, 59:21).

На протяжении всей истории нашего рассеяния Г-сподь заботился о том, чтобы евреи не забыли Его Тору. Ради этого Он манипулировал могущественнейшими владыками мира, словно куклами-марионетками.

За одиннадцать лет до того, как изгнать евреев из их страны, Невухаднецар насильственно переселил в город Вавилон несколько тысяч виднейших знатоков Торы. Когда впоследствии туда прибыли все остальные изгнанники, они нашли в Вавилоне развитую сеть еврейских учебных заведений.

Перед самым падением Второго Храма в Иерусалиме раби Йоханану бен Закаю удалось убедить римских захватчиков согласиться на существование в городе Явне еврейской академии. После разрушения столицы именно Явне суждено было стать духовным центром еврейского народа.

Интересно, что после революции семнадцатого года часть царской России — Польша, Литва и Латвия — отделилась и сохранила свободу, эти страны стали коммунистическими только во время Второй мировой войны. И самое интересное, что именно на этой территории находились большинство центров изучения Торы: ешивы «Мир», «Слободка», «Поневеж», «Каменец», «Барановичи», «Люблин», «Радин» и другие. Случайно ли это?

Во время Второй мировой войны в результате поразительного стечения обстоятельств были спасены десятки тысяч евреев, оказавшихся в Вильнюсе. На всей огромной территории Восточной Европы Литва осталась единственным местом, откуда еще можно было выбраться на свободу. В сороковом году, в период, совпавший с еврейским месяцем элул, в Вильнюсе и Каунасе — двух самых больших городах Литвы — открылись учреждения, где выдавались визы беженцам из Польши, желающим покинуть СССР. Среди беженцев подавляющее большинство составляли религиозные люди: преподаватели и ученики известнейших польских ешив. Таким образом удалось спастись учащимся ешивы «Мир», обосновавшейся впоследствии в Шанхае, Любавичской ешивы из Отвоцка, ешивы «Люблин» и других. Среди вырвавшихся в самый последний момент были руководители ешив «Радин», «Новогрудок», «Клецк», «Гур» и других.

«Тот факт, что русские дали нам разрешение на выезд из России, — говорил один из руководителей ешивы “Мир” р. Йехезкель Левинштейн, — абсолютно иррационален, он противоречит всей идеологии и практике советских властей. Вместо того, чтобы выслать всех нас в Сибирь, как они поступили со своими верующими евреями, русские предоставили нам статус туристов и выпустили в свободный мир. Нет сомнений — они сами не ведали, почему так поступили. Именно об этом говорит Танах: “[Как] потоки воды — сердце царя в руках Г-спода: куда захочет, туда и направляет Он его” (Мишлей, 21:1)».

Одним из главных героев этой потрясающей истории был японский консул в Литве Семпо Сугихара, выдававший всем желающим транзитную визу на въезд в свою страну.

Интересно, что у Японии никогда не было консульства в Литве и открылось оно именно в начале Второй мировой войны. Делать там консулу, казалось бы, совершенно нечего. И все-таки работа ему нашлась, и какая!

Когда к нему явились первые евреи с просьбой дать им возможность ехать транзитом через Японию, консул запросил свое руководство и получил ответ: ни в коем случае! Он послал вторую депешу: жалко людей, им грозят сибирские лагеря. В ответ ему недвусмысленно пригрозили: дадите разрешение — предстанете перед судом. Консул взвесил: если разрешу — сделаю дело, угодное Б-гу, но не угодное моему правительству, если не разрешу — подвергну опасности человеческие жизни. И он выдавал визы на свой страх и риск. Даже после категорического приказа советских властей закрыть японское консульство в Каунасе он продолжал выдавать евреям визы еще в течение трех недель.

Консула отозвали, судили, лишили чинов и привилегий, но его утешала и радовала мысль о том, что он не согрешил пред Б-гом. Человек этот прожил более восьмидесяти лет и никогда за всю свою долгую жизнь не пожалел о сделанном.

Через весь Советский Союз тянулись на Дальний Восток пассажирские поезда, вывозившие евреев, спасшихся от смертельной опасности. Р. Велвл Соловейчик говорил впоследствии: «Я думаю, что Транссибирская железная дорога была построена специально ради того, чтобы спасти изучающих Тору».

По пути в Японию ветхое транспортное судно, перевозившее спасенных евреев, попало в сильнейший шторм и потеряло управление. Чудом добрался корабль до берегов Японии. Он затонул вскоре после того, как последний из пассажиров сошел на берег. Как не вспомнить здесь слова Талмуда: «Ковчег [Завета сам] нес тех, кто переносил его» (Сота, 35а).

Известно, что Ковчег с хранившимися в нем скрижалями Завета был так тяжел, что любой другой предмет такого веса четверым мужчинам было бы не под силу поднять. Ковчег, в котором находилась Тора, сам нес своих носильщиков. Нечто подобное произошло и в Японском море: Тора сама спасла своих хранителей.

И в Японии с ними тоже произошло много чудес.

Прибыв в Кобе — огромный город с более чем миллионным населением, где жили всего двадцать пять еврейских семей, которые и помогли приезжим, — они открыли ешиву «Мир». Спустя полгода ешива перебралась в Шанхай.

Беженцы рассуждали так: евреев и Тору сжигают. Мы должны передать наследие отцов будущим поколениям. Надо учиться.

В Шанхае им показали пустующую синагогу «Бейт-Аhарон», и они поразились: в синагоге оказалось ровно столько сидячих мест, а в общежитии — ровно столько спальных, сколько учащихся в ешиве! К тому же при синагоге были две огромные столовые, рассчитанные на сотни человек, и гигантская кухня с посудой на сотни едоков. Откуда все это?

Оказывается, в Шанхае в свое время жил миллионер-еврей, которому во сне было сказано, что он должен сделать большое дело для Израиля. Он-то и финансировал строительство в двадцать пятом году. Человек малосведущий в традиции, он даже не знал толком, как выглядит синагога, не представлял себе, что в ней не бывает общежития, и все же построил рядом и общежитие, и огромную кухню со столовой. Пятнадцать лет это место пустовало. Оно явно ждало приезда ешивы «Мир»!

Зимой сорок пятого года в Шанхай приехали два специалиста из Германии. Они установили газовые камеры, привезли газ «Циклон». Японцы произвели тщательный подсчет всех евреев в гетто (ученики ешивы жили в гетто и получали пропуска для посещения ее) и сообщили им, что через две недели всех отправят на работу. Но сильные удары на фронте, полученные именно в этот момент, заставили их на время забыть о евреях. Позднее жителей гетто опять предупредили об отправке на работу — и снова тяжелые поражения на фронте отодвинули проведение акции.

Была и еще одна попытка уничтожить всех преподавателей и учеников ешивы. Под предлогом участившихся бомбардировок их должны были якобы перевести и разместить на трех островах. Но до места они бы, разумеется, не добрались, и японцам, договорившимся с немцами, осталось бы только сообщить, что корабли, к сожалению, затонули.

Японец по имени Бакуту, прослышавший об этом замысле, сказал вдруг евреям непонятную фразу: «Я вам друг. Если с вами что-то случится, знайте: я не виноват». Евреи взволновались, стали выяснять, что происходит, и у японцев уже не было возможности сохранить тайну и выполнить задуманное.

Союзники бомбили город отчаянно. В налетах участвовали сотни бомбардировщиков одновременно. Но в ешиве никто ни разу не пострадал. Однажды бомба попала в здание во время обеденного перерыва, когда все ушли на обед. С тех пор, услышав сигнал воздушной тревоги, китайцы и японцы бежали в ешиву, чтобы укрыться от бомбежки.

Здесь остается добавить, что из общины польских и литовских евреев, попавших сначала в Японию, а затем в Шанхай и чудесным образом избежавших истребления, вышло немало мудрецов, поныне обучающих еврейских юношей Торе в Израиле и в Америке. Ешива «Мир» обосновалась в Иерусалиме. Сегодня в ней учатся более тысячи человек.

Читайте также: тема Недельная глава Торы


Человек, делая тшуву, показывает, что он не желает более совершать подобные действия и, если бы ситуация повторилась, он поступил бы по-другому, в соответствии с заповедями Творца. Читать дальше