Избранные комментарии на главу Бо

Глава 10

1. Как во всех казнях, связанных с рабством, т.е. в случае жаб и мора, которые уже поразили Египет, и перед последней казнью в группе «рабства» Моше говорят: «Иди к фараону», ищи его во дворце, среди царской роскоши. В конце концов цель именно этих казней состояла в том, чтобы заставить фараона осознать, что даже если бы река и земля, страна и ее огромные природные богатства остались неизменными, то лишь по милости Бога ему было бы позволено владеть и наслаждаться всем этим изобилием. Если в своей гордыне фараон сочтет себя вправе лишить чужестранцев свободы и независимости в уплату за привилегию пользоваться хотя бы малой частью его богатств, и если он вообразит, что имеет право поработить их, то Бог хорошо знает, каким образом уничтожить все это изобилие. Тогда Бог пошлет в царство фараона новое поколение «чужестранцев», которое истребит все его богатство у него на глазах.

Я ПОЗВОЛИЛ ЕГО СЕРДЦУ… ОСТАТЬСЯ НЕПОДАТЛИВЫМ. Не уничтожая его богатства все сразу, но оставляя в каждом случае нетронутым самое драгоценное из его имущества, в частности, во время града, Я всякий раз оставлял фараону зацепку. И поскольку Я щадил фараона до самого конца, до самого тяжелого удара, полностью разрушившего сельскохозяйственное богатство Египта, он мог сомневаться в подлинном могуществе Моей власти. Он все еще мог находиться в заблуждении относительно того, что основа мощи и богатства Египта находится под защитой превосходящей Меня силы. Я продолжал действовать подобным образом для того, чтобы последовательно поставить печать Своей власти и могущества на всем, что поддерживает существование человека, его власть на земле. Я сделал это, чтобы установить «Свои знамения в его среде», в этой гордой и могущественной земле Египта.

7. …ЗАПАДНЕЙ. Моше совершенно не хитрил со слугами фараона. Почему же тогда они называют его «западней»? Использование этого образа лишь подкрепляет наше объяснение всего того, что произошло ранее. Если бы Бог наслал только одну казнь и дал бы этой казни свирепствовать до тех пор, пока египтяне не были вынуждены отпустить Израиля, то Израиль давным-давно стал бы свободным. Но этого не происходило. Каждая казнь прекращалась всякий раз, когда фараон молил о том, чтобы остановить ее. Однако за одной казнью следовала другая с тем, чтобы заставить его почувствовать власть Бога со все возрастающей силой и трепетом. С точки зрения египтян, подобная демонстрация мощи Бога, за которой следовали периоды временного затишья, возвращающие фараона к его прежней черствости и непреклонности его сердца, могла быть истолкована только как «западня».

17. ЭТУ СМЕРТЬ. Наконец-то фараон понимает, что уничтожение сельского хозяйства Египта равносильно гибели его страны. Если саранча останется и отложит в землю свои личинки, будущие урожаи также будут обречены на гибель.

21. Тьма — это последняя казнь в группе «мучений»; казни «чуждости» и «рабства» в этой третьей и последней группе оказали самое мощное воздействие на всех, потому что град и саранча грозили уничтожить всю землю Египта и личное богатство его граждан. Подобным же образом третья и последняя казнь в группе «мучений» была самой всеобъемлющей, ибо она охватывала человека полностью, отделяя его от всех собратьев и лишая его имущества так, что он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, не мог добыть самого необходимого для жизни. Это было мучением в самом прямом смысле слова. Все египтяне вынуждены были три дня голодать, потому что тьма приковала их к тем местам, в которых они оказались застигнуты ею.

Глава 11

2 и 3. דבר נא   — ГОВОРИ, ПРОШУ ТЕБЯ.  נא  всегда предполагает некоторое нежелание со стороны человека, к которому обращена просьба. (Ср. Берешит 12:13, там, где Авраам просит Сару назваться перед египтянами его сестрой.)

Сыны Израиля только что представили самое убедительное доказательства своего подлинного морального совершенства. В течение трех дней его притеснители, ослепленные тьмой и пригвожденные ею к определенному месту, полностью были в их власти. В течение этого времени все имущество египтян оставалось без надзора в их домах. Но ни один еврей не воспользовался этой возможностью, чтобы отомстить им; ни один еврей не тронул ни египтянина, ни его добра. Именно в этом момент, когда зрение вернулось к египтянам, и они обнаружили свое имущество в полной сохранности там, где они его оставили, они вынуждены были признать величие еврейского народа. Сознание этого в конце концов превозмогло ту антипатию, которую египтяне испытывали к евреям: моральное величие его народа придало Моше в глазах египтян больше значимости, чем все совершенные им чудеса.

Моше и народ Израиля, по-видимому, совсем не хотели компрометировать эту моральную победу такими просьбами к египтянам, каких требовал от них Бог. Однако воля Бога состояла в том, что Его народ не должен покинуть страну с пустыми руками. Предыдущие поколения детей Израиля, проведя жизнь в рабстве, не смогли скопить даже самого скромного имущества. По этой причине Бог нынче желал, чтобы Его народ заложил основу своего будущего благосостояния, которое должно быть собрано и освящено им как результат того, что прежние притеснители Израиля ныне признали его моральное превосходство. Отсюда и использование слова  נא (в требовании Бога к Моше и сынам Израиля).

Более того, время истекало. До полудня оставалось только двенадцать часов. Отсюда «Говори, прошу тебя, в слух народа»: убеждай их, настаивай на том, чтобы они совершили этот шаг. Таким образом, когда Моше еще стоял перед фараоном и фараон угрожал ему смертью, его народ уже готовился к Исходу; и вместе, вождь и его народ, одержали величайшую моральную победу над прежними поработителями и притеснителями, состоявшую в том, что последние, признавая величие Израиля, ныне ощущали потребность быть великодушными, чтобы хоть отчасти искупить свою вину перед ним. Это поведение египтян подтверждает возвышенное моральное значение обещания Бога (Аврааму): «…а после они выйдут с большим имуществом» (Берешит 15:15).

9 и 10. Эти два последних стиха возвращают повествование к тому моменту, когда чудеса, содеянные Богом, еще не достигли своей цели и конечное освобождение еще не было объявлено. Вслед за описанием всей серии знамений и убедительных событий, которые открыли египтянам Бога и оказали воздействие на фараона, вновь рассказывается о приготовлениях еврейского народа к ночи освобождения. Повествование возвращается к периоду между окончанием нашествия саранчи и началом тьмы. В конце концов фараон вынужден признать: «…согрешил я пред Богом, вашим Богом, и перед вами» (10:16). Но как только нашествие саранчи заканчивается, добрые побуждения вновь улетучиваются из сердца фараона. Он остался непоколебим в своем прежнем упрямстве и отказался отпустить еврейский народ.

Глава 12

1 и 2. После того как земля была возвращена человечеству, Бог призвал Ноаха отвратить глаза от земли и взглянуть на небеса. Он показал ему Бог радугу, сказав: «Это знак союза, который Я поставил между Мною и всякою плотью, которая на земле» (Берешит 9:17). Пусть отныне этот знак будет знаком Моего союза с человечеством, которому Я только что даровал новое будущее.

Вот и сейчас в Египте на пороге нового будущего, которое будет даровано еврейскому народу, Бог призвал Моше и Аарона, показал им серебряный серп их молодой луны и сказал: «Это обновление луны будет для вас началом новых лун (досл. “началом обновлений”), и месяц, который начинается с этой новой луны, будет для вас первым месяцем года». Этот стих содержит две отдельные заповеди:1) начало каждого месяца должно наблюдаться визуальным наблюдением новой луны; 2) последовательность месяцев года должна начинаться с нисана, месяца нашего освобождения.

** Именно к этому указанию (что дата начала каждого нового месяца должна устанавливаться всей нацией как единым целым) относится заповедь «Вот праздники Бога, священные собрания, которые вы должны созывать в назначенное для них время» (Ваикра 23:4). Нам кажется, что все эти установления основаны на идее моэд (собирания вместе). Потому что новомесячие также описывается как моэд, и действительно, мы увидим, что новомесячие как таковое представляет собой всеобъемлющую концепцию моэд, хотя, в отличие от других моадим, оно не сопровождается никаким специфическими историческими ассоциациями или ассоциациями, связанными с временами года… моэд означает место или время, назначенное для общего сбора. В рассматриваемом отрывке моэд относится ко времени. Моэд — это время или времена года, предназначенные для нашей встречи с Богом. Если использовать язык общественной практики, можно сказать, что эта встреча должна быть добровольным актом обеих сторон. Она ни в коем случае не должна выглядеть как созывание хозяином своих слуг. Бог желает, чтобы Его народ пришел к Нему. Вот почему Он лишь в общих чертах определяет время встречи; Он дает им определенную свободу, в рамках которой они могут установить точную дату, таким образом, время встречи будет обоюдно согласовано. Обратите внимание: выбор должен быть обоюдным! Если бы начала наших месяцев и, следовательно, связанные с ними праздники жестко увязывались с астрономическими фазами планет (например, лунный цикл автоматически определял моэд и моадим), тогда мы и Сам наш Бог оказались бы привязаны к слепому, неизменяющемуся циклу природы. В таком случае наш моэд новомесячия, в частности, мог бы служить убедительным аргументом в пользу поклонения природе.

Но именно этого и не должно быть. Эту опасную иллюзию, которой так легко поддаться, следует отвергнуть и противостоять ей со всей твердостью. Не фактический «приход вместе» луны и солнца и не обновленный свет луны определяют начало месяца; в новомесячие мы празднуем вовсе не это природное явление. Физический феномен служит нам всего лишь символическим напоминанием о том, что всякий раз, когда луна встречается с солнцем и получает от него новый свет, Бог хочет, чтобы Его народ нашел свой путь возвращения к Нему и вновь осветился Его светом. Причем не имеет значения, где могут оказаться евреи, через какие периоды тьмы им суждено идти в своем историческом движении. Таким образом, воссоединение луны с солнцем должно служить примером и поводом для нашего возрождения. Моэд дословно означает «воссоединение».

Следовательно, не планетарный цикл, не астрономические вычисления, а лишь мы сами — через представителей нашего сообщества — должны создавать наш ходэш (месяц) и устанавливать дату нашего моэда, нашей встречи с Богом. Отсюда положение еврейского Закона: «Заповедь освящать (Новую Луну) через фактическое наблюдение (за луной)». Объективных астрономических данных недостаточно; требуется и субъективное восприятие…

** ЭТО ОБНОВЛЕНИЕ ЛУНЫ БУДЕТ ДЛЯ ВАС НАЧАЛОМ ОБНОВЛЕНИЙ. Это значит, что ваше восприятие обновления луны должно побудить вас к собственному внутреннему обновлению, определить ваши собственные периоды возрождения. Текст как бы выделяет слова «для вас». Мы должны установить не астрономический цикл смены месяцев, а периоды ежемесячного собственного внутреннего возрождения…

** В Египте, стране самого упорного идолопоклонства, где языческое оцепенение проникло глубоко в структуру самого государства и создало оковы кастовой системы, — именно в этой стране Бог призвал будущих руководителей Своего народа, показал им нарождающийся серп луны, пробивающийся из тьмы к новому свету, и сказал им: «Это должно служить примером для вас! Как по законам природы обновляется луна, так и вы должны возрождаться, но по своей воле. Каждое появление новой луны должно напоминать вам о необходимости добровольного возрождения. И когда Я освобожу вас, а вы возродите себя, вы, подобно луне, летящей сквозь покрытые мглой небеса, должны продвигаться через земли других народов, и куда бы вы ни шли, провозглашайте весть об обновлении, учение Бога, Единого Создателя всего сущего, Который делает людей свободными. Лишь через Него человек сможет стать истинно свободным душой и телом».

3—6. … «Я возьму вас себе как народ» (6:7). Вот что провозгласил Бог в качестве позитивной цели освобождения из Египта. Используя современную идиому, можно сказать, что Бог хотел создать не «церковную конгрегацию» для поклонения Ему, а народ, нацию, общество. В результате этого освобождения должно было появиться государство, чье существование полностью было бы связано с Богом, строилось и формировалось бы Им и было посвящено Ему. И установлением пасхального жертвоприношения Бог заложил основы этой новой структуры.

Давайте посмотрим, как Бог подходил к строительству такого государства.

Люди, с которыми Он его создавал, когда-то были рабами, следовательно, они не обладали идентификацией, собственностью, не имели семей. «Тело раба принадлежит его хозяину» (Кидушин 16а); «Раб не имеет происхождения» (Кидушин 69а); «То. что приобрел раб, становится собственностью его хозяина» (Песахим 88б). Говоря им: «Они должны взять каждый для себя», Бог, на глазах у их хозяев (десятого нисана, за день до наступления тьмы), наделил этих рабов личностными особенностями и собственностью. Своим указом, что личность может «взять» одного ягненка и зарезать его, чтобы его мясом воспользовались и другие личности, из чего следовало бы, что один человек наделяется правом действовать от лица других как в гражданских, так и в религиозных делах, Бог провозглашал, что все равны перед Ним и перед Его Законом. Эту концепцию выражает постановление Талмуда: «Доверенное лицо человека — все равно, что он сам» (Кидушин 41, 42). Но поскольку Закон употребляет слово  איש (муж), предполагается, что осуществление таких полномочий доверяется индивидууму, достигшему определенного возраста: «Взрослый уполномочен, а несовершеннолетний не уполномочен» (там же).

Приняв этих людей под Свое покровительство и наделив их личной независимостью и законными правами, Бог как строитель государства прежде всего собирает их в семьи. Эти семейные связи являются как восходящими, так и нисходящими. Восходящие: связи, которые объединяют детей с их родителями, даже детей, состоящих в браке и уже имеющих собственных детей, вокруг дедов и прадедов в  בית אבות (отчем доме). Нисходящие: связи, объединяющие родителей с их детьми, при которых дети имеют возможность создать собственный дом, где они вновь будут жить для и в своем потомстве, как их родители жили для них и будут продолжать жить в них. Но в этой государственной структуре даже восходящие семейные связи должны основываться на свободной воле, а не на принуждении. Благодаря положению «…и если хозяйство будет слишком малочисленным», Закон допускает самоопределение в системе семьи. «Нельзя зарезать (пасхального ягненка) от имени взрослого сына или дочери, или от имени раба-еврея, мужчины или женщины, или от имени жены, без их явного согласия» (Песахим 88а).

Закон, наделяющий человека личной независимостью, равенством, правом владеть собственностью, правом сохранять связи кровного родства, свободой выбора, по которому индивидуумы объединяются в отдельные семьи, — вот основа государства, построенного Богом. Однако этот закон, заключая людей в семейную оболочку и защищая от вторжения извне, содержит в себе и некий разделяющий элемент. Что же тогда в еврейском государстве связывает одну семью с другой так, что, объединяясь, они образуют единое, цельное общество? Такой связью, как и в других формирующих государство системах, является идея взаимонеобходимости, цель которой — доказать слабость индивидуума и вырвать его из эгоистической изоляции, внушая мысль, что забота о собственном благополучии включает в себя и заботу о благополучии соседа. Поистине, Божественная система государственного строительства, кроме всего прочего, базируется и на взаимной необходимости; но это та необходимость, которая порождена изобилием, необходимость исполнять свой долг с помощью соседа. «Если же хозяйство будет слишком малочисленным…» Таков закон, который должен построить еврейское государство. Не бедные нуждаются в богатых, а богатым нужны бедные. Пусть тот, чей собственный дом слишком мал, чтобы вместить те благословения, которые послал ему Бог, разыщет соседа, чтобы этот сосед мог дать ему еще души, которые бы пользовались его изобилием и таким образом помогали ему исполнять его долг. Бог может обеспечить бедных и без помощи богатых, но без бедных богатые не могут исполнить своего предназначения. В государстве, созданном Богом, не соображения личной необходимости, а чувство долга, заповедь, объединяет одну семью с другой, соединяя индивидуальности в одну национальную общность. Лишь такое сцементированное общество, на страже которого стоит справедливость и которое связано праведностью, породит формальную национальную структуру, способную вместе со своими лидерами стать «собранием общины Израиля».

Израиль — это национальное общность.  עדה (община) означает независимые составные части, которые ответственны за выполнение миссии нации.  קהל (собрание) означает власти, которые осуществляют административные функции и руководство.

В этот момент вступления в новую жизнь каждый индивидуум, каждая семья, каждый дом и вся община — и в целом, и каждая ее составная часть, — должны рассматривать себя в своем отношении к Богу как  שה ( гненок); каждая составная часть должна посвятить себя тому, чтобы быть «Его паствой», воспринимать Бога как своего Пастыря, отдаться Его водительству и руководству. С того момента, когда Бог принимает на Себя бремя руководства нами, наше представление о Боге как о нашем Пастыре и о нас самих как о Его пастве становится основой нашего отношения к Богу и отношения Бога к нам.

(Нам заповедано ежедневно возносить на жертвенник) «одну овцу утром» и «одну овцу в межвечерье». Эти указания символизируют то, как отныне Израиль должен представляться Богу и посвящать себя Своему Богу в начале и конце каждого дня; они представляют собой не что иное, как продолжение и многократное повторение того момента, когда Израиль впервые, как ягненок, отправился по своему пути сквозь историю, отдавшись водительству Бога, Пастыря Израиля (ср. «Ты, водящий Йосэфа, подобно стадам» — Теилим 80:2).

Следует отметить, однако, что еврейский «ягненок» — это совсем не «агнец», не кроткое, печальное существо, которое безропотно несет на своих плечах мировые проблемы и позволяет вести себя на бойню без всякого сопротивления. Это — «цельный без порока ягненок, годовалый самец»; это определение без искажений выражает представление о нашем характере — с мужественной силой и свежестью вечной юности. Паства Бога должна быть совершенной и твердо стоять на собственных ногах. В то же время она должна быть вечно молодой и постоянно нуждающейся в опеке Бога.

Мы можем рассматривать наше общественное положение, уподобляя себя овце или козе («…из овец или из коз возьмите его»). До тех пор пока человек остается «в стаде», он может выбирать, быть ли ему «овцой» или «козой». Последняя более независима в отношениях с внешним миром, нежели овца. Следовательно, определение «коза» предполагает сопротивление. Коза напускает на себя вид полного неповиновения, демонстрируя свои рога каждому незнакомцу. Но по отношению к своему пастуху она так же послушна и мягка, как и овца.

 תמים (совершенный, цельный, без порока) предполагает неограниченную преданность человека во всех его проявлениях; это — основное качество для любого жертвоприношения, любого «приближения» к Богу, равно как основная предпосылка для завета Авраама, это «…ходи предо Мною и будь непорочен» (Берешит 17:1).

В МЕЖВЕЧЕРЬЕ. Между двумя «смешениями дня и ночи»: одно, в котором ночь уже смешивается с днем, а другое, когда день все еще смешан с ночью; одно, когда день начинает убывать, а другое — когда исчезают последние лучи дневного света. Это — промежуток времени между тем моментом, когда солнце уже миновало зенит, и моментом фактического наступления ночи. Это значит — весь день четырнадцатого нисана, т.е. момент, отделяющий 14-й день нисана, который был еще частью эпохи рабства, от пятнадцатого нисана, который еще не начался до наступления ночи, но который уже фактически «забрезжил» в послеполуденное время четырнадцатого дня нисана и должен был принести избавление и свободу. Израилю нужно было подготовиться к этому моменту, который знаменовал начало внешнего освобождения от рабства («и Я спасу вас мышцею простертою») и внутреннего избрания («и возьму вас Себе как народ»), предоставив себя для целей своего избрания, как «овцу Его стада», готовую смиренно подчиниться руководству Бога и символически выразить свою готовность полностью отказаться от прошлого существования, зарезав пасхальную жертву.

7 и 8. Однако акт отречения перед Богом от всего в прошлой жизни, символизируемый зарезанием жертвенного животного, не должен сравниваться с саморазрушением. Скорее, это основное условие для достижения более высокого уровня существования через Бога. Пролитая кровь немедленно принимается для этого нового и более возвышенного уровня существования. Это особенно справедливо в случае пасхального жертвоприношения; пасхального ягненка режут лишь для того, чтобы его вкусили люди, которые, символически принеся его в жертву, предстали перед Богом и полностью отдались Ему. Ни в одном другом жертвоприношении акт еды не является таким существенным, как в приношении пасхального ягненка (ср. Песахим 78б). Только по поводу пасхального ягненка нам говорят: «Его единственное назначение — быть съеденным» (Песахим 76б).

Стать свободным и независимым — значит ли это что-нибудь еще, кроме права наслаждаться свободой собственной личности? Право тратить всего себя, используя свою физическую энергию и духовные силы для достижения своей цели, — в этом суть независимости. Именно это утверждает «Я» в его абсолютной личностной ценности и наделяет индивидуум физической и духовной индивидуальностью в качестве его личной сферы, которой владеет он один. Как нам кажется, в этом причина того, что мясо пасхальной жертвы должно быть съедено теми людьми, которым животное принадлежало, как бы символизируя этим идею самопожертвования. Пасхальное жертвоприношение символизирует независимость, которую человек обретает, отдавая себя Богу; оно позволяет раскрыться собственной индивидуальности, прежде поглощенной личностью хозяина, которому служил раб. В связи с этим жертвоприношением нам сказано: «Если животное зарезано не для тех, кто “сосчитался” на него, и не для того, чтобы быть съеденным, оно становится непригодным». Шхита, «произведенная не для тех, кто “сосчитался” на него», означала бы полное порабощение, а совершенная не с целью еды, она явилась бы актом бесполезного самопожертвования, в результате которого личность не обретает собственной независимости.

Однако Бог стремился создать Свой народ не из свободных и независимых личностей, а из свободных и независимых семей, образованных на основании кровных уз или свободного личного выбора. Только в рамках семьи, созданной свободной волей ее членов, индивидуум может достичь такого совершенства, что будет способен получать удовлетворение от осознания себя личностью. Эта мысль должна быть выражена в символической форме, для чего собирают кровь ягненка и окропляют ею дверные косяки и притолоки дома, в котором совершившие жертвоприношение люди будут есть мясо ягненка.

В тексте говорится: «на оба косяка и на притолоку в домах». Дверные косяки и притолоки символизируют весь дом. У дома двойная функция — общественная и естественная: во-первых, отгородить его обитателей от остального общества, и, во-вторых, защитить живущих в нем от разгула стихий. Первая функция осуществляется стенами; вторая — крышей. Функция отгорожения символизируется двумя дверными косяками, функция защиты — притолокой над дверью, которая наводит на мысль о крыше, так как «смотрит сверху вниз».

Когда раб становится полноправной личностью, отцом и сыном в собственной семье, он получает от Бога законную защиту от вторжения других людей в его личную жизнь (מזוזות)  и физическую защиту от природной стихий (משקוף).  Но чтобы заслужить эту Божественную защиту, человек должен отдать все свое существование, прошлое и настоящее, в распоряжение Бога, своего Пастыря, и посвятить Богу свою личность, пользуясь ею в рамках Божественного водительства и защиты. Все это символически выражается тем, что небольшим количеством крови ягненка мажут косяки и притолоки дома, в котором должны съесть этого ягненка. Не стены защищают человека от насилия, и не крыша оберегает его от враждебных стихий. Бог защищает тех, кто готов вручить себя Ему.

А ЗАТЕМ ОНИ ДОЛЖНЫ СЪЕСТЬ МЯСО. В эту ночь, которая принесет им свободу, они вновь извлекут пользу из приносимой в жертву индивидуальности; однако им ставится условие: они должны съесть символизирующего их самопожертвование ягненка, зажарив его над открытым огнем, с пресным хлебом и горькими травами.

Смысл пресного хлеба (мацы) и горьких трав очевиден. Когда сыны Израиля покидали Египет, их притеснители не дали им возможности дождаться, пока взойдет тесто, и евреям пришлось взять его с собой в виде пресных лепешек. За все время их рабства им также не давали времени заквасить тесто: подгоняемые кнутом надсмотрщика и круговертью непрестанного труда, они в страшной спешке пекли свой хлеб из неперебродившего теста. Поэтому  מצות  дословно означает «хлеб рабов»; действительно, мы описываем его как «хлеб зависимости», который наши праотцы ели в Египте, и совершенно ясно, что он символизирует рабство.

Не вызывает сомнений и то, что горькие травы напоминают нам о горькой жизни наших предков, о мучениях, которым подвергали их египтяне.

Итак, если  מצה  и  מרור  символизируют два из трех аспектов египетского галута, о которых мы уже знаем, то, видимо, не будет натяжкой предположить, что ягненок, зажаренный на огне, символизирует третий аспект, а именно — «чуждость». Без опоры, без твердой почвы под ногами, как бы подвешенные в воздухе, жили они в Египте, и точно так же должно готовится для еды пасхальное жертвоприношение — зажаренное не в горшке, а подвешенное на вертеле. Без опоры, без твердой почвы под ногами — это дословное описание состояния «чуждости», в котором этот народ, ныне поднимающийся к свободе и независимости, мужал и совершенствовался для своей дальнейшей судьбы. И, напротив, таким образом, в более позднюю эпоху, когда Иудее вновь грозило порабощение, те, кто верил в возможность сопротивления уготованной им участи, говорили об Иерусалиме: «…Этот город — котел, а мы — мясо» (Ехезкель 11:3). Другими словами, «Иерусалим — это наша основа, естественная и вечная, которую нельзя выбить у нас из-под ног и на которой мы добьемся совершенства, обещанного нам». Но затем им сообщают о неизбежности изгнания: «Он не станет для вас котлом…» (там же 11:11). Поэтому в момент вновь обретенной свободы такие подробности, как «жаренный на огне и с пресным хлебом, и с горькими травами», символически призывают детей Израиля вспомнит о «чуждости, рабстве и мучениях» — трех главных аспектах египетского угнетения, чтобы даже в момент освобождения они помнили о лежащем на них тяжком бремени. Они все-таки были рабами, находились под господством египтян, и только Бог дал им свободу.

15. …Мы уже истолковали термин «пресный хлеб» как символ рабства, социальной зависимости. Квасной хлеб (хамец) — антитеза пресному, поэтому он символизирует независимость. День Песаха должен служить нам «памятью» (ст. 14), каждый год возрождая тот момент, когда мы получили свою свободу и независимость, чтобы мы никогда не могли забыть, каким образом они были нам дарованы. Именно поэтому день начала нашей свободы и следующие за ним праздничные дни отмечены не знаком свободы, но уничтожением символа независимости.

В течение всего семидневного цикла мы не должны прикасаться к хлебу независимости. Да, в тот самый день, когда мы получили личную независимость и право на личную собственность, как это образно выражают слова: «и возьмут себе каждый… для своего дома», мы должны в согласии с собой полностью очистить наши дома от этого типичного символа социальной независимости, и в течение следующих семи дней нам не позволяется вкушать квасной хлеб. Таким образом, мы постоянно напоминаем себе, что, вступая в свободу, мы не имели даже символического знака независимости, даже возможности достигнуть ее (которая символизируется закваской). У нас все еще не было ни свободы, ни власти, и только свободная доминирующая власть Бога сделала нас воистину свободными. Поэтому каждый, кто в течение этих семи дней, посвященных нашему восхождению к свободе, «съест кусочек хамеца размером с оливу», вкусит хлеб независимости в количестве, достаточном для поддержания жизни (т.е. личности), тот отвергает Божественное происхождение нашей свободы и утверждает, что она добыта человеком самим (без помощи Бога). Но, поступая таким образом, он отказывается от основ прошлого Израиля и, следовательно, отсекает себя как частицу народа Израиля от его будущего.

** 16. …(В Писании) семидневный цикл всегда представляет собой отрезок времени, в продолжение которого достигается новый уровень совершенства. Всякий раз, когда такой семидневный цикл посвящается моэду, это означает, что идеи и концепции, которым надлежит возникнуть в первый день с наступлением фазы возрождения, на седьмой день должны достигнуть ясности, четкости и силы. И, достигнув этой вершины жизненной силы, мы обязаны вернуться к повседневной жизни, чтобы осуществить эти идеи на практике. Следовательно, в первый, а затем вновь, в седьмой день, «священное собрание» достигает своего полного воздействия. В первый день идея, которую предстоит возродить, должна стать полностью понятной нам; в седьмой день мы должны ее всецело усвоить, чтобы взять с собой, когда вернемся к повседневной жизни.

** 22. Этот самый первый закон дает нам конкретный пример Устного Закона, Мы читаем здесь, что Моше устно сообщил старейшинам своего народа детали, касающиеся соблюдения закона, не включенные в речение Бога, как оно зафиксировано в тексте Писания. Записанные слова Бога дают лишь общее описание закона; более подробные указания были устно сообщены Моше Богом. А Моше передал их народу, причем снова в устной форме.

** 27. ВЫ СКАЖЕТЕ. В тексте просто говорится «вы скажете», а не «Ты скажешь им», как это написано далее: «Ты расскажешь своему сыну» (13:8), «и ты расскажешь ему». Божественное Слово не предполагает, что поколение, погрязшее в материализме, отступившее от Бога, исправится благодаря простому наставлению. Здесь необходим личный пример честного и самоотверженного следования Закону.

Не обращай внимания на презрительные протесты поколения, которое, закоснев в материалистических идеях, уже не способно воспарить духом и понять значение предписанной Богом практики. Провозгласи так, чтобы каждый, кто хочет услышать, смог услышать: и до сего дня это все еще «пасхальная жертва Богу», «пища свободы…», пища, которая возвращает нас от смерти к жизни; провозгласи, что для народа Израиля жизнь и свобода все еще зависят от тех условий, которые изначально принесли эти дары, и что это служение, это постоянное вступление к Божественной службе есть и навсегда останется актом высочайшего значения…

28. СЫНЫ ИЗРАИЛЯ ПОШЛИ И СДЕЛАЛИ… ТАК ОНИ СДЕЛАЛИ. Моше и Аарон с предельной точностью передали приказ Бога сынам Израиля, которые приняли его и так же преданно исполнили. Таким образом, поведение Израиля полностью соответствовало повелению Бога. Это свидетельствует о том, что с самого начала Закон можно было соблюдать единственно на основе его устного изложения. Из 600 000 человек, которые должны были принести пасхальную жертву, приказ непосредственно от Моше получили лишь старейшины. Все остальные получили его через цепь посредников. Но, несмотря на такой способ передачи, сыны Израиля выполнили приказ в полном соответствии с тем, как он изначально был сообщен Богом Моше и Аарону.

39. ТАК КАК ОНО НЕ СКИСЛО. Они были вынуждены уйти столь поспешно и потом находились в таком непрерывном движении, что даже на марше тесто не могло скиснуть и подняться. Тот факт, что «они были изгнаны из Египта и не могли мешкать, и даже не заготовили себе провизию», что и в самый момент исхода они были в определенном смысле зависимы, накладывает на Исход печать исключительно Божественного действия и делает заповеди о маце и хамеце символами еще большего значения. Без этих памятных знаков потомки Израиля могли бы рассматривать Исход как чисто человеческое достижение, подобное другим крупным историческим событиям… Но маца рассказывает нам, что они были выведены из Египта столь стремительно, что даже не могли надлежащим образом приготовить для себя хлеб…, что египтяне не позволили им даже этого, что даже в этот момент они полностью находились в зависимости от своих притеснителей… и значит только Бог один направлял все события Своей всемогущей Рукой!