«На чём стоит мир»

Написано в Теилим (11):

«Если основы (“шатот”) будут разрушены,

праведник — что совершил?…»

Обсуждая преступление Шевно — домоправителя царя Хизкии, и чудесное избавление от армии Санхерива, Гемара приводит три объяснения этому высказыванию, по своему варьирующих значение слова «шатот»:

«…Рав Йеуда и рав Эйно: один сказал: если бы Хизкия и его сторонники были уничтожены, — в чём бы состояла награда праведнику? А другой сказал: если бы, по наущению Шевно, Санхерив разрушил Священный Храм, как бы мы узнали о чудесах Всевышнего?…Но Ула сказал: если бы не разрушились планы этого злодея (Шевно), в чём бы (воплотилась) заслуга праведного…»

Известно, говорит Бен Йеоядо, что Всевышний приготовил каждому из поколений особую награду за изучение Торы.

Известно также, написанное в «Мидраш Теилим», в виде комментария на пасук:

«Как милость, вспомни мне благо Твоё, Г-споди!..»: Раби Йоси бар Ханина сказал: это подобно тому, как Царь, приготовив великий пир, пригласил гостей и ждёт. Проходит час за часом, но никто не идёт…Наконец, под вечер, гости, один за другим, начинают прибывать. Сказал им обрадованный царь: я глубоко благодарен вам, что, в конце концов, не погнушались и пришли. Ведь ещё немного, и все эти чудесные яства мне пришлось бы выбросить псам…

То же самое, говорит Творец, относится к праведникам: Я имею возможность воздать им в Будущем Мире. Не будь их, Мне некого было бы наградить…Как сказано: «Как велико Благо Твоё, спрятанное для боящихся Тебя…».

В том же ключе выразился царь Давид: «Вспомни мне, ради добра Твоего…»

Давид, уже будучи царём, ежедневно отправлялся в дом Учения, отдавая занятиям Торой многие часы. Глядя на него, поданные также не оставляли учёбу, справедливо полагая, что если царю пристало, то им и подавно.

Таким образом, Давид способствовал, что Добро, приготовленное для целого поколения, нашло своих многочисленных обладателей в лице постигающих Тору.

Известно, что царь Хизкия в ещё в большей степени способствовал распространению учёбы в Израиле. Он сам преподавал ста десяти тысячам ученикам. Многие из народа, глядя на это, считали своей обязанностью отдавать Торе всё время и силы.

Более того, по указу Хизкии, перед каждым Домом Учения, втыкался меч, словно говоря: пренебрегающий Учением, достоин быть сражённым мечом.

В царствование Хизкияу не жалели в Домах Учения масла для светильников. Они горели днём и ночью, и ночь была как день, и занятия Торой не прекращались ни на минуту.

Однажды, кто-то решил проверить знания простых людей и обнаружилось, что даже маленькие мальчики и девочки разбираются в законах ритуальной нечистоты (самом сложном из разделов Торы).

Если бы, при наступлении Санхерива на Йерушалаим, все эти праведные евреи были переданы на расправу, кто бы, глядя на такое, согласился, что Тора способна защитить от врага.

Спрашивает Гемара:

«Сказал раби Ханан: почему называется она (Тора) “тойшиа” — “истощение”? — Из-за того, что “истощает” силу человека…»

Быть может, речь идёт об истощении физических сил? Но такое объяснение лишь вызывает недоумение. Неужто к труду дровосеков, тесальщиков камней и других, затрачивающих массу физической энергии, это относится в меньшей степени. Кроме того, изучение Торы, в отличие от монотонного физического труда, придаёт человеку уравновешенность и доставляет только радость.

«Истощение» здесь другого рода. Тора ослабляет зависимость человека от материальных нужд, помогает превозмочь животную природу, делая главенствующим духовное начало. Тора очищает восприятие, углубляет мудрость. Пока в человеке сильно влияние материального, восприятие его искажено, сознание замутнено и всё видится, словно сквозь запыленное стекло. Тора же стирает эту пыль.

Этому же взгляду соответствует сказанное Мудрецами: по мере того, как знаток Торы стареет, увеличивается его мудрость, ибо с возрастом «истощается» материальная природа, и духовное восприятие становится чище.[1]

Уместно здесь обратить внимание ещё на один аспект, приводимый Мааршо.

Всевышний не даром затруднил восприятие Торы, умножив её предписания. В этом заключено величайшее благо для еврейского народа, отличающегося необыкновенным упрямством и необузданностью нравов. Еврей, обладая неуёмной духовной энергией, способен «перевернуть мир».

Но всё это исправляется изучением Торы, сглаживающей шероховатость характера, требующей для понимания и исполнения заповедей все физические и духовные силы. Направляя всю, без остатка, мощную духовную энергию на воплощение Уставов Торы, евреи этим не только не «разрушают», но созидают и совершенствуют мир, как сказано (Бейца): «Почему дана Тора Израилю — из-за того, что они грубы …»[2]

Впрочем, Гемара предлагает ещё одно значение слова «тошиа»: «…ибо дана в тайне от Сатана…»

Объясняет РаШИ: Тора была дана в «тайне» от Сатана-обвинителя, ибо тот обратился к Всевышнему с претензией на евреев: зачем нужно было вручать Тору существам несовершенным и слабым, почему бы не передать её в более «надёжные» руки духовных созданий, то есть ангелам?

Спрашивает Тосафот[3]: разве Сатан не знал о вручении Торы (евреям)? И отвечает: согласно Мидрашу, в тот час Всевышний убрал Ангела Смерти — Сатана, чтобы не стал обвинять, говоря: Ты вручаешь Тору народу, который посмеет через сорок дней после Синайского откровения, согрешить с золотым тельцом?

Подобная тема поднимается в другом Мидраше.

В час, когда евреи собрались на пир Ахашвероша (устроенный в знак кажущегося неисполнения пророчества о восстановлении Йерусалимского Храма, по прошествии семидесяти лет после его разрушения) поднялся Обвинитель и воскликнул: Владыка мира! Каким образом, мир способен держаться на Торе, если Ты передал её созданиям из плоти? Как ты можешь полагаться на этот народ, если намереваешься его уничтожить (евреи, в тот час, по постановлению Небесного Суда, подлежали смерти)? — Сказал ему Святой, Благословен Он: «Но что станется с Торой?» На это ответил Сатан: «Владыка вселенной, пусть владение Торой ограничится духовными созданиями!»

Уместно спросить[4]: предложение Сатана выглядит, по меньшей мере, странно, — зачем им Тора, ведь они не в состоянии исполнить написанное в ней. Нет среди них, ни нечистых плотью («зовим» — истечения), ни прокажённых, нет и женщин в состоянии «нида» («отделённых» в период месячных до окунания в Микве), ни рожениц, ни отца, ни матери, которых предписано уважать!

Ответ состоит в том, что в Торе, нет ни одной буквы, ни отростка на ней, что не были бы связаны некой духовной тайной. По самой природе Творения, Тора делится на две составляющие: изучение и воплощение. Воплощение означает выполнение предписанного Торой, но суть постижения — в углублении в духовные миры, заключённые в ней. Тот, кто способен улавливать малейшие намёки и детали, постигает всё в большей и большей степени тайну Отделённости (святости) Создателя, и Его безграничных возможностей. Духовные создания, при всей неспособности к «исполнению», тем не менее, в отличие от людей из плоти, не ограничены в «постижении». Более того, именно духовное совершенство ангелов позволяет им проникнуть в тайны мироздания гораздо глубже, чем материальным существам.

Теперь же, продолжал Сатан, после того, как сыновья Израиля оставили исполнение заповедей и пренебрегли своим преимуществом, не будет ли закономерным, уничтожив евреев, передать Тору ангелам?

И всё же для Всевышнего «практическая» часть Торы является неотъемлемой сутью Мироздания, и потому-то с самого начала, Он не пожелал ограничить изучение Торы постижением её духовных тайн, передав её существам из плоти, способным на «осуществление».

Более того, евреи призваны решить обе задачи: понять сокровеннейшие замыслы Создателя, углубившись в понимание текста Торы, и в то же время способны скрупулёзнейшим образом исполнить написанное. А это ангелам недоступно.

Это подразумевалось Творцом, ответившим Сатану: Тора — что будет с ней?

Ещё одно объяснение. «Тошиа» — значит «нематериальное», «призрачное», «невидимое». Невещественные слова Торы несут на себе весь мир.

Слова и постановления Торы, не имеющие порой рационального смысла, подобно запрету «килаим» (высаживание вместе различных культурных растений, надевание одежды из смеси шерсти и льна, запрягание вместе осла и быка), оторванные, казалось бы, от реальности, кажущиеся несущественными, случайными, тем не менее поддерживают существование мира, ибо включают в себя высочайшие тайны, подобные нагромождению гор.

И пусть произнесение слов кажется неуловимым сотрясением воздуха, а влияние звуков — вещью иррациональной — тем не менее, они — первичная составляющая не только духовных, призрачных миров, но и вполне осязаемой, физической Вселенной, — то есть материи.[5]

Гемара приводит ещё одно применение слово «тошиа».

Мысль человека влияет даже на слова Торы, как сказано (Йов,5): «…разрушает замыслы мудрых, но рукам их слабость не придаёт …»

Сказал Рова: если (евреи) занимаются Торой, во имя её самой, (посторонняя) мысль не помешает (учению), как сказано (Мишлей,19): «…Много мыслей в сердце человека, но исполнится совет Всевышнего…»

— то есть, всегда исполнится намерение, согласующееся со словами Б-га.

Добавляет РаШИ: подспудные заботы человека, например о пропитании, способны затмить, порой, даже выученное человеком в Торе, поэтому Всевышний доставляет мудрецам пищу порой самым диковинным образом, только бы не допустить, что бы эти думы ослабили их усердие.

Но некоторые комментаторы объясняют всё по-другому.

Если человек мысленно планирует сделать что-либо, говоря про себя: сделаю то-то и то-то в такой-то срок — это, само по себе, способно воспрепятствовать осуществлению планов.

Это касается даже изучения Торы. Чтобы разрешить затруднение, возникающее при учёбе, недостаточно молчаливого просмотра текста, следует внимательно вникнуть в тему и повторить вслух, а это уже не просто мысленный процесс, но реальное действие.

Но порой проблема — следствие дурных, посторонних мыслей. Именно это мешает восприятию. И пусть даже негодная мысль — ещё не поступок, но и она способна нанести тяжёлый урон.[6]

Рабо же вообще говорит, что изучение Торы изгоняет неблаговидные намерения, и выносит на поверхность сознания лишь достойное.

Рабейну Хананель идёт ещё дальше, он утверждает, что прилежное занятие Торой разрушает злодейские планы других людей, как написано: «Много замыслов в сердце человека, но исполнится совет Всевышнего…»

Тосафот добавляют ещё один, неожиданный, взгляд на этот отрывок из Гемары.

Бывает, что при изучении Торы человек преследует двойную цель. С одной стороны, он хочет постичь Учение, а с другой — достигнуть почёта и богатства. При таком двойственном восприятии Всевышний препятствует исполнению замыслов, и человек в итоге остаётся неучем и не добивается ничего.

В изучение Торы, негоже привносить расчёт. Нельзя относиться к Торе, как делу второстепенному. Нельзя говорить: вот освобожусь и усядусь за книгу. Тора не терпит случайного, вольного отношения к себе. Без жёсткой, установленной системы занятий, планы человека обречены на провал даже в таком возвышенном деле.[7]

После того, как РаШИ объяснил, что забота о насущном хлебе способна затмить даже слова Торы, уместно привести написанное в Мехилта : [8]

Говорит Всевышний: «Я осыпаю вас хлебом с Небес, словно дождём. Но пусть народ собирает лишь нужное в этот день, ибо Я хочу испытать его, последует ли указанию Торы, или нет…»

Из этих слов, раби Шимон бар Йохай делает вывод, что Тора дана для постижения лишь тому, кто «питается маном». То есть сидит в Доме Учения и не ведает, откуда придут еда и питьё, откуда достанет одежду, и чем станет укрываться ночью.

Также как в Пустыне евреи каждый день заново ожидали чуда — «маны с Небес», без помех учили Тору, ограничиваясь дневной нормой, так и теперь постичь её удаётся лишь тому, кто, забыв о насущных нуждах, предан ей беззаветно.[9]

[1] Хидушей гаоним

[2] Мааршо

[3] Шабат,89,1

[4] Хидушей гаоним

[5] Яд рама

[6] Июн Яков

[7] Меири

[8] Бешалах,16,4

[9] Маргалиёт а-ям

из журнала «Мир Торы»