Святость времени. Смысл законов ниды

Обязанности женщины

Еврейский закон не возлагает на женщину те же обязанности, что на мужчину. В то время как мужчина обязан возложить на себя бремя 613-ти заповедей Торы, а также законов, установленных нашими Мудрецами, — женщина освобождена от многих из них. При том, что всякая заповедь запретительная — «не делай» — обязывает как мужчину, так и женщину, в равной мере, в отношении заповедей повелевающих — «делай», «совершай» — есть различие между теми, исполнение которых связано с определенным временем, и теми, которые не связаны, не зависят от времени.

Например, запрещение употреблять некошерную пищу, запрет лгать, воровать, оговаривать ближнего, запрет есть в Йом Кипур — будучи запретительными заповедями, распространяются в равной мере как на мужчину, так и на женщину. Женщина обязана также, в равной мере с мужчиной, исполнять определенные повелевающие заповеди: любить Всевышнего и благоговеть перед Ним, уважать отца и мать — заповеди, которые не связаны с временными рамками и требуют постоянного исполнения. И, в противоположность этому, женщины освобождены от исполнения заповедей, связанных со временем: например от трубления в шофар (в Рош ha-Шана) или от возложения тфилин — они обязательны только для мужчины.

Этот критерий присутствует во всей структуре Еврейского закона. В чем же логика этого странного на первый взгляд разграничения? Каково различие между заповедями, исполняемыми постоянно, и заповедями, исполняемыми в определенное время?

Два вида святости

Чтобы ответить на поставленный вопрос, нужно определить различие между двумя видами святости — святостью времени и святостью места (включающей святость вещей, занимающих определенное место в пространстве).

Иудаизм придает большое значение месту. Так, например, свято место, где находится синагога; общеизвестна святость Земли Израиля, святость Иерусалима и места, где находился Храм. Следует сказать также о святости определенных предметов — таких, как правильно написанный свиток Торы, и о «производной» святости других священных книг, отпечатанных в типографии.

Но еще большее значение придает иудаизм святости времени. Она не ограничивается только Субботой и праздниками, но включает в себя также и будни, которые могут быть освящены. Когда днем еврей молится и накладывает тфилин, а вечером или ночью читает вечернюю молитву и исполняет другие заповеди, то это означает, что мы освящаем день и ночь самим исполнением этих заповедей.

Святость времени, осознание святости истории, находится на первом месте в Торе. Сразу же после того, как человек был создан, — в день шестой, первым его переживанием было осознание святости времени — святости Субботы. «И благословил Бог седьмой день и освятил его» (Берешит 2:3).

Человек может прожить всю свою жизнь и не вступить в соприкосновение со святым местом или предметом. И если он еврей и прожил немногим более недели, то он уже успел приобщиться к святости времени. (Рабби Шимшон Рафаэль Гирш считал, что обряд обрезания совершается на восьмой день после рождения ребенка именно потому, что каждый младенец должен соприкоснуться со святостью Субботнего времени еще раньше, чем он вступит в завет праотца Авраhама.)

Святость места действует на наше сознание и вселяет благоговение в наши сердца только тогда, когда мы находимся в святом месте, тогда как святость времени пронизывает всю нашу жизнь. Она наделяет нас знанием того, что каждое мгновение чревато возможностями поистине Божественными по своей значимости. Вызов, который бросает нам святость времени, преследует нас беспрерывно, не давая нам погрязнуть в кощунстве бездуховного существования. Можно объехать стороной святое место, но невозможно убежать от святости времени. Когда народ Израиля был изгнан из Святой Земли, он был исторгнут из самого святого места. Но он взял с собой во все концы земли заповеди Торы — источник святости времени.

Внутренний ритм

И, однако, все сказанное относится к мужчинам, а женщины освобождены от исполнения этих заповедей по простой причине: они в них не нуждаются. Женщина не должна исполнять заповеди, связанные со временными ограничениями, поскольку она приобщается к святости времени изначально и в форме гораздо более глубокой, индивидуальной и интимной, чем та, что доступна мужчине, исполняющему возложенное на него.

В противоположность мужчине, женщина наделена внутренними «биологическими часами». Цикличность физиологических процессов, присущих только женщине, создает внутренний биологический ритм, неотделимый от самого ее существа. Однако если этот внутренний ритм не будет освящен, женщина не ощутит святости времени. Когда же она исполняет закон о чистоте семьи, она заставляет те «биологические часы», которые заключены в ней, действовать так, что начинает ощущать святость времени. Исполняя только одну эту заповедь, женщина постигает святость времени гораздо глубже, чем может постичь мужчина.

Таким образом, женщина не нуждается в том, чтобы заповеди, связанные с временными ограничениями, напоминали ей о святости времени, тогда как не наделенный внутренним ритмом мужчина должен опираться на многочисленные заповеди, чтобы приобщиться к святости времени.

Итак, закон о чистоте семьи — Божественный дар, позволяющий женщине подняться на высочайшую ступень святости. Переживание времени — исторической арены, на которой Бог проявляет Свою волю и где человек встречается со своим Творцом, — является для женщины внутренним, а не внешним.

Утверждение жизни

В законе о чистоте семьи есть также глубокий символический смысл, который обнаруживается, если взглянуть на него с точки зрения законов о «чистоте» и «нечистоте».

Нельзя путать понятия «чистоты» и «нечистоты» с понятиями гигиены, поскольку первые суть духовные понятия и не имеют ничего общего с понятиями физической привлекательности или непривлекательности. Свод законов и установлении о «чистоте» и «нечистоте» является одним из самых трудных и сложных во всем Талмуде. Есть разные виды «нечистоты», возникающие в различных ситуациях. Однако каковы бы ни были причины «нечистоты» или продолжительность периода «нечистоты», каковы бы ни были законы, запрещающие в связи с «нечистотой» есть жертвенное мясо или входить в Храм, — каждое состояние «нечистоты» находит свое разрешение в очищении, и каждый раз соответствующим образом человек возвращается к состоянию «чистоты».

Существенный момент, общий для всякого процесса очищения, — это окунание в микву, являющееся кульминацией всего процесса.

Что же представляет собой тот общий принцип, который объединяет различные формы «нечистоты», и каким образом миква аннулирует «нечистоту», возвращая человека в состояние «чистоты»?

Шепот смерти

Ответ на этот вопрос затрагивает самую сердцевину иудаизма и его отношение к жизни человека и ее ценностям; он заставляет нас еще раз задуматься над сущностью закона о чистоте семьи.

Тopa — Учение жизни. Тора повелела почитать жизнь, и о ней же самой сказано: «Древо жизни она для придерживающихся ее» (Притчи 3:18). Тора сама определяет смысл заповедей, утверждая: «И живи, исполняя их» (Ваикра 18:5), а наши Мудрецы прибавляют: «живи, а не умирай» (Санhедрин 74а).

Первому человеку было разрешено есть только фрукты и овощи и запрещено было употребление в пищу мяса. Лишь много позже, после Потопа, разрешил Господь человеку есть мясо. Древнейшее вегетарианство является ярким выражением отношения иудаизма к святости жизни. В то время как жрецы Древнего Египта (страны, из которой вышел наш народ после долгого пребывания на чужбине) посвятили свою жизнь служению смерти — они составляли персонал своего рода культового похоронного бюро, — священничество Израиля освящало жизнь. Колену (священнику) запрещен всякий контакт с мертвым, исключая семь категорий близких родственников из членов семьи; запрещено оскверняться прикосновением к мертвому и даже находиться с ним под одной крышей. Ради сохранения или спасения жизни еврею разрешено преступить все заповеди Торы, за исключением трех грехов (убийство, идолопоклонство, запрещенные сексуальные связи). Жизнь, без сомнения, почитается Торой одной из величайших ценностей.

Анализ разных видов «нечистоты» обнаруживает то, что объединяет их: это контакт или связь со смертью. Самая большая «нечистота» возникает от соприкосновения с трупом или его частью. Но и другие виды «нечистоты» связаны со смертью — прямо или косвенно. Проказа, например, является одной из форм «нечистоты», она представляет собой болезнь, связанную с постепенной дегенерацией частей тела и их отмиранием (см. Бемидбар 12:12), и поэтому наши Мудрецы учат, что прокаженный подобен умершему. Имеющий истечение из тела тоже нечист, ибо самопроизвольное истечение семени есть утрата потенциальной жизни. Когда же речь идет об истечении гноя, то и такая патология, несомненно, отрицательно влияет на мужской детородный орган — источник жизни. Это верно и по отношению к женщине в период «нечистоты», поскольку в это время она теряет еще неоплодотворенную яйцеклетку, и эта потеря потенциальной жизни, это нашептывание смерти приводит ее в состояние «нечистоты». Также и во время родов исторгает женщина из своего тела организм живой или бывший живым, а потому она рассматривается как «нечистая».

Вода — пламя жизни

«Tahopa» (ритуальная чистота) является противоположностью состояния, именуемого «тума» («нечистота»); и если под «нечистотой» подразумевается смерть, то «чистота» означает жизнь. И самое яркое свидетельство тому — воды миквы, символ утверждения жизни, ибо вода — наиболее убедительный символ жизни. «И дух Божий витает над ликом вод» (Берешит 1:2). Прозрачные чистые воды называются на иврите «маим хаим» — «живая вода». Тора учит, что воды покрывали всю вселенную до тех пор, пока Создатель не разделил их.

Жизнь не может существовать без воды. Всякая органическая жизнь, от протоплазмы до человека, в основе своей является водой. Зародыш человека на 97% состоит из воды, взрослый человек — на 60%.

По мере старения человека количество воды в его теле уменьшается, «словно содержание воды является мерилом жизненной активности человека. Это выглядит так, словно пламя жизни поддерживается водой» (Л.В. Вольф, «Водяное тело»).

Когда астроном смотрит на далекую звезду и размышляет над тем, есть ли там жизнь, он в первую очередь интересуется, содержатся ли в ее атмосфере пары воды. Если они действительно там присутствуют, тогда возможна и жизнь на этой звезде. Психологи-фрейдисты считают океан или воду, снящиеся человеку или фигурирующие в мифах, символом жизни — ведь человек родился из сосуда, полного воды, которым является плацента, наполненная околоплодными водами.

Неудивительно поэтому, что в молитве «Шмонэ эсрэ» мы благословляем Бога за то, что Он дает нам дождь, произнося эти слова рядом с благословением о воскрешении мертвых. Попив воды, мы произносим благословение: «…дабы оживить душу всего живого…». Вода больше, чем что бы то ни было, насущно необходима для жизни, и она символизирует жизнь.

Представитель другого народа, если он решил войти в завет праотца нашего Авраама, т.е. принять еврейство, обязан пройти окунание в микве, поскольку он считается как бы заново рожденным, как младенец, только что появившийся на свет, и идея рождения к новой жизни акцентируется омовением в водах миквы. Погружение в микву привело к рождению нового еврея. Так воды, символизирующие жизнь, аннулируют «нечистоту», которая не что иное, как «шепот смерти».

В свете этой символики мы можем понять и требования, предъявляемые к микве. Воды ее должны быть естественными, как воды колодца или дождевая вода, а не вода, которую черпают в сосуды или накачивают с помощью насоса. В чем тут разница? Вопрос этот волновал людей издревле. Однако в свете сказанного выше уже можно понять смысл этого различия. Подчеркивая, что воды миквы должны быть естественными, мы сознаем, что только Создатель — источник жизни, и только к Нему мы обращаемся с просьбой даровать нам жизнь, нам и потомкам нашим. Не человек — властитель жизни и хозяин своей судьбы. Воды, которые начерпывают или накачивают, — это воды, извлекаемые искусственным способом. Они не очищают, поскольку нет в них очистительной силы, которая есть в водах живых. Жизнь — от Бога.

с разрешения издательства Швут Ами