Почему самая легкая казнь, назначаемая Сангедрином, заменяется самой тяжелой от руки Небес?

Шалом, уважаемый Д.!

Вам предстоит большое будущее в Торе — не так просто было найти ответ на Ваш замечательный вопрос. Прежде всего, посвятим и остальных в ход Вашей мысли: действительно, в трактатах Ктубот (30 б), Сота (8 б) и Сангедрин (37 б) сказано, что, хотя в наше время невозможно казнить нарушителей Торы по суду[1], с Небес эти казни могут настичь человека в различных формах, подобных форме той казни, которую он заслужил. И приводятся примеры, в частности, сказано, что заслуживший удушение тонет в реке или умирает от сарунки, более известной как аскара (см. комментарий Раши в первых двух источниках). Описание протекания этой болезни в Талмуде из известных нам недугов более всего подходит к дифтерийному крупу. Мучительная и медленная смерть от некоей преграды дыханию, которая поднимается снизу и приканчивает человека, укореняясь у него в горле.

С другой стороны, в трактате Брахот (8а), разбирая различные пути расставания души с телом, мудрецы говорят, что удушье от аскары — самая тяжелая смерть, и сравнивают выход души из тела в этом случае с выдиранием колючек из мотка шерсти.

И здесь возникает Ваш вопрос: если описанные наказания заменяют собою казни бейт-дина, они должны были быть пропорциональны им по тяжести, а из указанных источников видно, что это не так: тот, кто заслужил удушение — легкую из казней, получает аскару — самую тяжелую смерть.

Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос (покопавшись в комментариях, я не обнаружил ответа, возможно, просто не проверил там, где нужно, но придется думать самим), заострим его с помощью двух других.

Во-первых, мы видим, что само сообщение о том, что «закон четырех видов казней» продолжает действовать, приводится в обсуждении темы «мера за меру». Это означает вкратце примерно следующее: то, что человек сделал дурного, вернется к нему «в равном весе» рано или поздно, и, если нет возможности привлечь его к ответственности по суду, он получит другое наказание — подобное заслуженному. Почему же в таком случае многие люди, виновные, вроде бы, в одном и том же, получают разные наказания, иногда вовсе непохожие на то, что, казалось бы, полагается? А некоторые, насколько нам известно, не получают никакого наказания вообще?

Во-вторых, один из примеров, которые мудрецы приводят как классический случай действия принципа «мера за меру», вызывает недоумение. Недавно мы читали в книге Берешит о том, что произошло между Йосефом и его братьями. Наши мудрецы утверждают: поскольку Йосеф подозревал братьев в трех нарушениях (и доносил свои подозрения до отца), то и с ним произошли соответствующие события.

Рассмотрим их:

1. Йосеф говорил, что братья нарушают законы убоя скота. За это с ним произошло следующее (глава 37:31-33): «И взяли они одежду Йосефа, и зарезали козленка, и обмакнули одежду в кровь. И послали разноцветную рубашку, и доставили к отцу своему, и сказали: это мы нашли; узнай же, сына ли твоего эта одежда, или нет. И он узнал ее, и сказал: это одежда сына моего; хищный зверь съел его; верно, растерзан Йосеф!»
2. Йосеф также обвинял их в том, что они обращаются с сыновьями Билы и Зилпы, бывших служанок Рахели и Леи, как с рабами. Как следствие — (там же, 36): «А мидьянитяне продали его в Египет Потифару, царедворцу фараона, начальнику бойни».
3. Кроме того, Йосефу не нравились контакты братьев с девушками, которые приходили покупать у них молочные продукты. Соответственно, «…жена господина его возвела взоры свои на Йосефа и сказала: ляг со мною».

Второе и третье наказания Йосефа нам, по-видимому, понятны (если вспомним, как строго Всевышний спрашивает с праведников): Йосеф, обвинивший братьев в том, что они унижают сыновей Билы и Зилпы, сам подвергается унижениям, когда его продают в рабство. Обвинив братьев в неподобающих отношениях с девушками, сам подвергается домогательствам. Но первое наказание представляется удивительным. В чем здесь вообще наказание? Какая Йосефу разница, после того как его убьют или продадут в рабство, — как именно братья будут скрывать содеянное от отца? И, если они решили окунуть его рубашку в козлиную — похожую на человеческую — кровь, а для этого им пришлось зарезать козленка — зарезать по закону, без нарушений, в которых он обвинял братьев, чем это плохо для него?

Теперь, когда все стало совсем непонятным, попробуем разобраться. И начнем со второго вопроса из трех (почему многие люди, виновные, вроде бы, в одном и том же, получают разные наказания и т.д., см. выше). Ответ на него достаточно прост. Всевышний взыскивает с человека, как известно, не всегда всю «сумму долга» в этом мире. Иногда счет предъявляется к оплате только там, куда попадает его душа, и оплатить его необходимо соответствующей «валютой»… Для того, например, чтобы заплатить нечестивцу за его немногие добрые дела в этом мире — чтобы уже ничем не потребовалось его вознаграждать в мире грядущем. Это не наша тема, и подробно останавливаться на ней не будем, только заметим, что это одно уже может объяснить, почему человек получает меньше наказаний в этом мире, чем ему полагалось бы. По этой же логике можно понять, что существует и масса других факторов, влияющих на то, что происходит с человеком в этом мире — иногда он может получить и больше ожидаемого наказания, поскольку на его совести еще ряд преступлений, о которых окружающим неизвестно, да и он сам мог позабыть[2].

Уяснив это, мы можем понять ответ на третий вопрос (о первом «наказании» Йосефа), который дает рав Хаим Шмулевич, один из великих мудрецов и наставников последних поколений. Он говорил, что «мера за меру» — вовсе не обязательно наказание. Это может быть и совсем несущественное событие, главная цель которого — дать человеку понять, что он был неправ[3]. И с Йосефом произошло именно это: если за второе и третье обвинение он был именно наказан, то для того, чтобы побудить его раскаяться в первом обвинении, хватило намека. При этом наказания может и не быть вовсе, а если оно все же необходимо, оно может прийти в другое время.

Теперь можно попытаться ответить и на первый — собственно Ваш вопрос. Если наказание может быть отсрочено, отменено или смягчено (как говорит и Рабейну Ашер, комментируя эти слова Талмуда в трактате Сота) по различным причинам: благодаря заслугам самого человека или по другим, частично названным выше, то ведь может случиться и обратное. Вследствие дополнительных обстоятельств конкретного преступления, а также других «долгов» человека, наказание за одно и то же нарушение может быть разным. И если бейт-дин может действовать только в рамках Торы, назначая одно и то же формальное наказание (и тогда, если человеку полагается более суровое наказание, но в том же ключе, «довесок» будет взыскан в будущем мире), Небесный суд может действовать гибче, иногда «всего лишь» топя провинившегося в реке, а иногда — насылая аскару. Главное, что и то, и другое показывает самому человеку, а, возможно, и окружающим, что он получает наказание, подобное удушению по приговору бейт-дина.

С уважением, Овадья Климовский

[1] Не то чтобы во времена существования Сангедрина это было просто — для того, чтобы казнить человека, требуется, чтобы он фактически сам напросился на это: его казнят, если он слышал предостережение от свидетелей своего преступления и проигнорировал его, заявив, что угроза наказания его не остановит. И все же, пусть и небольшая, такая возможность существовала.

[2] Кстати, в обсуждаемом здесь отрывке из Талмуда речь о том, что человек получил от руки Небес не то наказание, которое ожидалось, а более легкую смерть. И мудрецы объясняют это тем, что за другое преступление ему полагалась другая казнь, а по закону, если человеку полагаются два наказания за два преступления, бейт-дин назначает более легкое наказание. Это — еще один фактор.

[3] Разумеется, все принципы, о которых мы говорим здесь и в предыдущем абзаце, действуют и в том случае, когда человеку полагается награда.