Почему среди евреев в 16-17 веках распространился аскетизм, граничащий с самоистязанием?

Здравствуйте, Леонид!

Как Вы и пишете, эти способы служения Б-гу считались таковыми именно людьми того времени, о котором идет речь, — людьми 16-17 веков. Сегодня даже те, кто придерживается самых строгих взглядов на служение Б-гу, такого делать не будут.

Что изменилось?

Время, эпоха — а с ней и люди.

Тора дана на все времена, а они бывают разные. Б-г создал людей разными потому, что у каждого своя роль. И целые поколения и эпохи Он тоже создал разными — по той же причине. Поэтому бывают обычаи и нормы, которые общеприняты в одной эпохе, но не в другой, и людям разных эпох бывает трудно друг друга понять. Ведь даже соприкасающиеся друг с другом «отцы и дети» часто друг друга не понимают. А что уж говорить о представителях эпох, разделенных столетиями.

На протяжении большей части последних двух тысячелетий евреи жили в изгнании в странах Рима-Эдома, потомка Эйсава. Сначала — в самой Римской империи, затем — в странах наследовавшего ей христианского мира: в Европе, позже в Америке. Эти державы господствовали не только над евреями, но и над всем миром, который поэтому подвергся их влиянию во всех отношениях.

Только в 20 веке империи Запада рухнули и он утратил моральную силу, перестал быть «всегда прав». Теперь эта привилегия перешла к мусульманам, потомкам Ишмаэля. И Эйсав, и Ишмаэль в свое время откололись от еврейской семьи, «ответвились» в противоположные стороны и довели до крайности свои черты.

Эйсав, унаследовав от своего отца Ицхака трудолюбие и дисциплину, довел их до жестокости и нетерпимости. А Ишмаэль, унаследовав от своего отца Авраама любовь и гостеприимство, довел их до вседозволенности, избалованности и дикости. Соответственно и весь мир перешел в иное состояние: раньше был «мир Эйсава», отражавший его атрибуты, а теперь наступил «мир Ишмаэля».

Некоторые различия между ними мы уже обсуждали, здесь же отметим то, что имеет отношение к нашей теме.

Жизнь в «мире Эйсава» была суровой, он не балует. Материальных благ почти не было, а те, что существовали, были труднодоступными. Человеку приходилось много трудиться ради элементарного выживания. Но люди были сильными и трудились, и терпели, особенно не жалуясь. Только по прошествии многих тысячелетий зародились реальные революционные движения, да и целью революционеров было не столько получение материальных благ, сколько достижение равенства.

А если и удавалось что-то достать, человек искренне радовался. Впрочем, главным источником радости был сам труд. Достижения. Полученное от этого удовлетворение побуждало к дальнейшему труду, к покорению новых рубежей. Эйсав — гордец, но ему и было чем гордиться. Только Б-га забывал благодарить, приписывая все достижения собственным усилиям.

В «мире Ишмаэля» человек живет со всё большим комфортом. Нет предела техническим новшествам, которые на каждом этапе избавляют человека от очередной необходимости шевелить пальцами и мозгами. Удобства лишили его необходимости трудиться, атрофировали его физические и умственные способности. В этом комфортном и приятном мире человек откровенно избалован, но, что интересно, больше недоволен и психологически подавлен, чем в прошлом. Возможно, от чувства, что гордиться ему нечем. Отсюда — ощущение собственной никчемности, низкая самооценка и утрата смысла жизни.

Итак, в прошлом была эпоха Эйсава, и дух ее — суровость и труд. У Эйсава всё это доходило до крайностей: кровопролитные войны и геноцид, жестокие пытки и наказания, да и без всяких наказаний просто ужасно трудная, полная лишений и бед жизнь, классики хорошо всё это описали.

Для еврейского же народа каждое изгнание — это вызов, в котором два аспекта: с одной стороны, надо не перенять от господствующей над нами силы ее недостатки и крайности. С другой — если полезно, надо перенять ее достоинства (возвращая, таким образом, к еврейским истокам «искры святости», затерянные среди других народов: достоинства и целые души — прозелитов, см. Псахим 87а).

В свете этого понятно, что вызовом эпохи Эйсава было, с одной стороны, не перенять его жестокость. Кроме того Эйсав — эксперт в злословии, лжи и пропаганде, в «искусстве» очернения оппонентов и накачивания ненависти. Так было всегда. Талмуд (Мегила 13 б) говорит о потомке Эйсава, пытавшемся нас уничтожить: «Никто не умел злословить так искусно, как Аман».

Это особенно явно выразилось в 20 веке, да и сегодня немногим лучше. И на пике проявления Эйсавом этого качества с еврейской стороны выступил великий мудрец Хафец Хаим, призывая соблюдать должным образом запрет злословия, чтобы не опускаться вместе с Эйсавом в бездну беспричинной ненависти, а стремиться к миру и единству, столь важному для евреев

Но, с другой стороны, от Эйсава можно было поучиться труду, дисциплине и в целом воспитанию сильного человека, его закалке. Эйсав говорит: «Чтобы тело и душа были молоды, ты не бойся ни жары и ни холода, закаляйся, как сталь».

И на определенных этапах изгнания в странах Эйсава некоторые евреи почувствовали, что хотя бы частично эти идеи можно перенять. Необязательно ради молодости, особенно — молодости тела, но ради закалки и дисциплины души, максимального ухода от избалованности и погони за наслаждениями, мешающими чистому, искреннему и самоотверженному служению Б-гу.

А также ради искупления грехов — это уже написано в книгах типа «Шаарей Тшува»^[i]: строго говоря, в порядке покаяния человеку следует истязать себя подобным образом. Без жестоких средневековых пыток, конечно, но хотя бы какие-то трудности и лишения. Чтобы усвоить: грех — серьезная вещь, и очищение от него стоит больших усилий, надо платить.

Для тех людей, живущих в свою эпоху, это могло было правильным подходом к служению Б-гу.

Но для нас, живущих в эпоху перехода к миру Ишмаэля, такое уже слишком трудно, и не этого ждет от нас Б-г. Теперь тот, кто хочет по-особому служить Ему, может, например, стараться делать больше добра другим людям, используя качество, унаследованное даже Ишмаэлем от Авраама — милосердие, гостеприимство. Современный мир с его невиданными доселе удобствами и материальными благами предоставляет именно такие возможности: давай всё это людям — и так «закаляй» свою душу добротой и милосердием к другим.

Теперь даже сам Эйсав под влиянием Ишмаэля клянется, что будет чище и добрее и в беде не бросит друга никогда. Правда, поскольку он всё-таки это делает под влиянием мусульманки, дочери Ишмаэля, в которую влюбился, это часто выливается в готовность не бросить и любить беззаветно именно ее, даже если она и другим, и ему в лицо взрывается терактами.

Так что тут тоже могут быть свои крайности и неправильное проявление тех или иных качеств, даже положительных. Поэтому нам, развивая эти качества, следует следить, чтобы они проявлялись именно в нужном направлении. Да, быть чище и добрее и в беде не бросать настоящих друзей, своих собратьев и единомышленников, и тогда действительно есть шанс прийти в то «прекрасное далеко», куда зовет нас Голос.

С уважением, Меир Мучник

[i] «Врата раскаяния» — классическое произведение Мусара (еврейской этики), автор — Рабейну Йона бар-Шмуэль Геронди (умер в 5024 /1263; Испания) — выдающийся законовед и комментатор, создатель ряда шедевров еврейской этической мысли.