Раби Йосеф-Лейб бар Мордехай Блох

Раби Йосеф-Лейб бар Мордехай Блох (5620-5690 /1860-1930/ гг.) — выдающийся мыслитель и педагог, глава ешивы в г. Телзе (Тельшае).

Родился двадцать первого швата 5620 /1860/ года в литовском городе Расейняе.

Ребенок отличался ранним развитием: в девять месяцев он начал ходить и произносить осмысленные слова. В пять лет он уже умел читать Пятикнижие с таамей амикра — нотными знаками, определяющими мелодию стихов, а в семь лет изучал Талмуд с комментариями Раши и тосафистов (Тнуат амусар т.5, с.15).

В четырнадцатилетнем возрасте он стал учеником в ешиве р. Элиэзера Гордона, возглавлявшего общину г. Кельме.

Юноша учился, как правило, стоя, отвернувшись лицом к стене. С утра он занимался семь часов подряд, не отвлекаясь ни на что постороннее, а затем, после короткого перерыва, возвращался к книгам и учился уже до вечера (там же с.16).

В 5637 /1877/ году в течение нескольких месяцев посещал этические беседы одного из основателей движения Мусарр. Симхи-Зисла Зива (Сабы из Кельма).

В возрасте двадцати лет поступил в Воложинскую ешиву и на протяжении года занимался под руководством р. Нафтали-Цви-Йеуды Берлина (Нецива). Возвратившись в Кельме, женился на дочери своего первого наставника р. Элиэзера Гордона.

В конце 5643 /1883/ года переехал вслед за тестем в г. Телз (Тельшай): р. Гордон возглавил общину и ешиву этого города, а р. Блох, которому едва исполнилось двадцать четыре года, стал одним из ведущих преподавателей в ешиве тестя.

Вскоре ешива привлекла множество учеников со всех концов литовского края. По инициативе р. Блоха студентов разделили на пять возрастных групп, названных шиурами (уроками): в четырех младших шиурах преподавали р. Блох и его товарищ по Воложинской ешиве р. Шимон Шкоп, а в старшем шиуре — сам глава ешивы р. Гордон. Наряду с преподавательской работой, р. Блох принял на себя и административное руководство ешивой (там же с.18-19).

В 5650-х /1890-х/ годах ешива Телза приобрела статус одного из мировых центров изучения Торы, и число студентов в ней достигло четырехсот. Администрация была вынуждена оповестить через еврейские газеты, что ешива не в состоянии принимать новых учеников — и «каждый, кто вопреки этому объявлению, приедет в Телз, потратит деньги на дорогу напрасно». Позднее в ешиве установили квоту, согласно которой принимали лишь по одному ученику из каждого города (там же с.21-22;Р. Х.-Ш. Розенталь, Тора йевакшу мипиу с.22).

В 5662 /1902/ году р. Блох возглавил общину городка Варены, расположенного недалеко от Вильно (Вильнюса), а два года спустя стал раввином г. Шедувы, на севере Литвы. В Шедуве он создал собственную ешиву, в которой занималось около ста студентов.

В 5670 /1910/ году, после смерти р. Элиэзера Гордона, р. Блох сменил его во главе общины и ешивы Телза.

В 5674 /1914/ году, с началом первой мировой войны, г. Телз, расположенный у самой прусской границы, был сразу же захвачен германской армией. В силу этого, ешива Телза не была эвакуирована в глубь Российской империи и продолжила работу на своем месте — единственная из прославленных ешив литовского края.

В годы войны р. Блох создал в Телзе целую систему подготовки к ешиве: начальный хедер, в котором преподавали его сыновья — р. Авраам-Ицхак и р. Элияу-Меир, а затем, 5680 /1920/ году, мехину — четырехгодичные курсы подготовки к ешиве.

И в мехине, и в хедере р. Блох ввел преподавание светских предметов — в соответствии с программой российских гимназий (Тнуат амусар с.33).

Поскольку по итогам послевоенного передела мира г. Телз вошел в состав независимой Литвы, еврейская община города оказалась избавленной как от кровавых преследований российского ЧК и Евсекции, так и от ассимиляторского влияния евреев Германии, — эта ситуация способствовала быстрому расцвету общины.

В 5681 /1921/ году р. Блох основал рядом со своей ешивой колель арабаним, в котором выпускники ешивы, создавшие семьи, могли совершенствоваться в познании Торы.

Теперь учебный центр, возглавляемый р.Блохом, обеспечивал ученикам законченный образовательный цикл — от обучения чтению в хедере до получения раввинского аттестата. В Телз стали пребывать наиболее одаренные юноши не только из соседних европейских стран — Германии, Венгрии, Чехии, но и из США. Число учеников в ешиве приблизилось к пятистам (там же с.35).

По инициативе р. Блоха в ешиве были созданы органы студенческого самоуправления, во главе которых стоял Ваад бней аешива (Совет учащихся ешивы). Студенческий комитет занимался поддержанием порядка в библиотеке ешивы и в общежитии, оказанием помощи бедным ученикам и уходом за больными, в его компетенцию входил также подбор хаврут — напарников для совместного изучения Талмуда (там же).

В 5685 /1925/ году р. Блох значительно расширил и укрепил свою педагогическую «империю», открыв в Телзе Бейт мидраш леморим — учебное заведение, готовящее преподавателей для хедеров и ешив. Первых абитуриентов р. Блох подобрал из выпускников своей ешивы, обладавших педагогическими способностями.

В последующие годы р. Блох уделил серьезное внимание созданию системы образования для девушек. В 5687 /1927/ году, на базе существующей в Телзе начальной школы для девочек, он создал первый в еврейском мире девичий гимнасион, в котором образцовое преподавание светских предметов и иностранных языков сочеталось с серьезным изучением Торы. И, наконец, в 5690 /1930/ году был открыт двухгодичный женский учительский семинар, готовящий преподавательниц для гимнасиона и начальной школы.

Благодаря педагогической и организаторской деятельности р. Блоха, Телз стал крупнейшим в мире центром харедимного образования. И хотя многие ведущие раввины порицали его за введение в программу обучения светских предметов, р. Блох решительно отстаивал свое понимание новой исторической ситуации, в которой оказались евреи, сохранившие верность законам Торы.

В 5680-е /1920-е/ годы р. Блох являлся одним из духовных лидеров поколения и входил в число руководителей всемирной конфедерации харедимных общин Агудат Исраэль («Единство Израиля»).

По свидетельству современников, р. Блох отличался исключительной внутренней дисциплиной, граничащей с педантичностью. На протяжении всего дня он был облачен в изысканный черный фрак и цилиндр — на его одежде невозможно было обнаружить ни ворсинки, ни пятнышка, ни лишней складки. Даже перед членами своей семьи он, как правило, появлялся во фраке (там же с.45-46).

Его дом всегда блистал ослепительной чистотой. Все в нем — и отделка, и украшения, и посуда, и мебель, и изысканность в соблюдении этикета — напоминало особняки представителей высшей аристократии. Путешествовал р. Блох лишь в вагонах первого класса или на роскошных повозках. Он полагал, что подобный образ жизни способствовал укреплению раввинского авторитета в глазах общины (там же с.48).

Пунктуальность р. Блоха вошла в легенду. Еще в юности он приучил себя вставать в пять утра — и на протяжении всей жизни, до глубокой старости, свет в его спальне загорался в то мгновение, когда ходики били пять. Он рассчитывал свое время с такой ювелирной точностью, что изо дня в день, когда он заканчивал читать Биркат аМазон после завтрака, часы били десять (там же с.44).

Никакие обстоятельства не могли заставить его изменить привычное расписание. Каждый день, ровно в три часа пятнадцать минут, р. Блох ложился передохнуть. В день свадьбы одной из своих дочерей, он назначил все торжественные мероприятия на такое время, чтобы они наверняка завершились до трех часов. Однако, поскольку на хупу прибыли выдающиеся раввины и другие почетные гости, празднество затянулось. Ровно в три часа пятнадцать минут, в самый разгар торжественной церемонии, р. Блох вежливо извинился перед гостями и отправился отдыхать. В другой раз, в день смерти своей жены, он тоже подгадал время похорон, чтобы они завершились до трех часов — и ровно в три часа пятнадцать минут, оставив пришедших утешить его друзей, он отправился отдыхать (там же).

Везде — и в кругу своей семьи, и в ешиве, и во всей общине — р. Блох был окружен величайшим почетом и уважением.

Многочисленные дети и домочадцы относились к нему с трепетом и любовью — каждая его просьба, выраженная даже намеком, немедленно выполнялась. Более того, дети старались предугадать его желание, до того, как он его высказал: например, если он просил принести кружку чаю, они сразу готовили две, чтобы, если отец захочет еще одну, ему бы не пришлось ждать. Никто из детей не мог позволить себе перебить отца или вести себя в его присутствии легкомысленно (там же с.49).

Каждый вечер, ровно в десять часов, старшие дети собирались вокруг отца, чтобы обсудить вместе с ним волнующие их мировоззренческие и этические проблемы — он выслушивал мнение каждого, но последнее слово было всегда за ним. Эти задушевные беседы, в которых на равных участвовали и сыновья, и дочери р. Блоха, продолжались около двух часов. Особое внимание он уделял воспитанию дочерей: поскольку в пору их юности, еще не существовало еврейского гимнасиона в Телзе, он отдал их в русскую гимназию, где они приобрели основательные познания в языках и светских науках, — одна из его дочерей состояла в переписке с российским писателем Львом Толстым и даже перевела для него на русский язык статью из еврейской газеты (там же с.52-53).

Таким же непререкаемым авторитетом, основанном на искреннем уважении, р. Блох пользовался и среди учеников.

В ешиве царила образцовая дисциплина. Р. Блох следил за тем, чтобы одежда каждого студента была красивой и чистой, прическа аккуратной, а манеры отвечали всем правилам этикета. Когда ученику было необходимо побеседовать с р. Блохом, он должен был заранее договориться об аудиенции. Один из учеников рассказывал, что, зная пунктуальность р. Блоха, явился на прием за три минуты до установленного срока. Наставник указал ему на часы и попросил подождать. Р. Блох начал разговор лишь в то мгновение, когда часы пробили установленный для приема час, и беседа продолжалась ровно столько, сколько было оговорено заранее — секунду в секунду (там же с.44,49,55).

Большинство членов телзской общины относилось к р. Блоху, как поданные к мудрому и справедливому монарху своей державы.

В последние годы его жизни на улицах Телза можно было часто увидеть такую сцену: р. Блох шел по тротуару, а за ним, подстроившись к его темпу, семенила большая группа евреев, — и никто из них, как бы он не спешил, не решался обогнать почитаемого раввина (там же с.50).

На одном из раввинских совещаний несколько глав общин посетовали на то, что в их городах им не оказывают должного уважения. Р. Блох пожал плечами и сказал, что не понимает, как такое может произойти. «Если человек относится к себе с уважением, то его уважают, — добавил он, — а тому, кто сам пренебрегает своим достоинством, помочь невозможно» (там же).

Р. Блох не настаивал на том, чтобы его сыновья становились раввинами или преподавателями ешив, — и двое из них, р. Элияу-Меир и р. Залман, в течение многих лет занимались бизнесом. Но как только р. Блох заметил, что коммерция становится для них главным в жизни, а занятия Торой — второстепенным, он настоял, чтобы они закрыли свои дела, сулившие им большие прибыли, и вернулись к нему в ешиву (там же с.54).

Р. Йосеф-Лейб Блох умер седьмого хешвана 5690 /1930/ года.

Во главе общины и ешивы Телза его сменил старший сын р. Авраам-Ицхак. В 5700 /1940/ году в Телз вошли советские войска, а летом 5701 /1941/ года город захватили передовые части Третьего Рейха — большинство учащихся ешивы и колеля погибли, освятив Имя Всевышнего, в концентрационном лагере возле Телза; среди погибших были и сыновья р. Блоха — р. Авраам-Ицхак и р. Залман. Третий сын, р. Элияу-Меир, который перед самой войной посетил США по делам ешивы, уже не возвратился в Европу: ему удалось возродить систему образовательных учреждений Телза в американском городе Кливленде. Позднее филиалы ешивы «Телз» были открыты также в Нью-Йорке и Чикаго.

В 5709 /1949/ в Нью-Йорке р. Элияу-Меир издал книгу своего отца Шиурей Даат («Уроки по проблемам мировоззрения») — в этот сборник были включены многочисленные конспекты бесед, проведенных р. Блохом в ешиве Телза.

В его беседах обсуждались сложнейшие проблемы еврейской философии и этики. «Многие из нас привыкли считать, — отмечал он, — будто высшие миры находятся в неком удалении от мира, в котором мы пребываем. Мы также привыкли представлять себе, что многочисленные миры, описанные в святых кабалистических книгах, располагаются в пространстве отдельно друг от друга — каждый на более высоком уровне небес, чем предыдущий. …Однако в святых книгах кабалы объясняется, что пространственно-временной континуум возник только в процессе Творения и поэтому существует лишь в наших понятиях, ограниченных рамками сотворенного мира. Наше сознание создано таким образом, что мы не в состоянии представить себе нечто, существующее вне границ пространства и времени, — тогда как в подлинной реальности ни пространства, ни времени не существует: “высшие” и “низшие” миры отделены друг от друга не местом, а уровнем духовного постижения, и в том же самом “месте”, где находится наш мир, пребывают все “высшие” и “высшие из высших” миры» (Шиурей даат ч.2).

Чтобы наглядно объяснить, чем же, на самом деле, отличаются друг от друга многочисленные «миры», р. Блох приводил простой пример. «Маленький муравей или некий микроб, которого мы можем разглядеть только в микроскоп, …воспринимают все явления этого мира совсем иначе, чем мы. …И если бы мы могли вступить с ними в диалог и рассказать им о воспринимаемых нами реалиях, они бы наверняка “подумали”, что описанные нами реалии находятся совершенно в ином мире, коренным образом отличающемся от их собственного. Однако мы-то хорошо знаем, что живем с ними на одной и той же земле. Исходя из этого сравнения, мы можем представить, что в одном и том же “месте” существует бесчисленное количество “миров”, — но из всего этого многообразия человек, ограниченный возможностями своих органов чувств, в состоянии воспринять только маленький, “низший мир”, а бесчисленные “высшие” миры остаются вне границ его восприятия» (там же). И поскольку вся система «миров» представляет собой, в сущности, одно целое, каждый поступок человека, даже самый, на первый взгляд, незначительный, «оказывает воздействие на все миры — вплоть до их Верховного Корня» (там же ч.1).

С разрешения издательства Швут Ами