Хасидская притча: Поиск прецедента

Когда Леви Ицхака(1) попросили стать ребе Бердичева, он согласился при условии, что старейшины не будут привлекать его к обсуждению вопросов местного самоуправления, за исключением тех случаев, когда они соберутся принимать новые законы. Пару месяцев спустя старейшины пригласили его на городской совет. Когда он явился, глава общины обратился к нему:— Спасибо, ребе, что почтили нас своим присутствием. Нам нужен ваш совет. Мы собираемся огласить новый закон, запрещающий нищим стучаться в двери горожан с просьбой о милостыне. Отныне бедняки будут ежемесячно получать помощь из общинной казны.Глава общины замолчал, ожидая ответа. Он полагал, что Леви Ицхаку потребуется некоторое время на то, чтобы обдумать ответ, — ведь сами старейшины обдумывали данный законопроект несколько месяцев. Но ребе отреагировал сразу же.— Насколько я помню, — сухо заметил он, — вы обещали приглашать меня только для обсуждения новых законов. Данное дело, вне всяких сомнений, не отвечает этому требованию.— Но почему же, ребе?.. Мы ведь, в самом деле, обсуждаем совершенно новый закон, — возразил сбитый с толку глава общины, — он в самом деле не имеет прецедентов.Ребе Леви Ицхак грустно покачал головой и сказал:— Друзья мои, вы ошибаетесь. Этот закон известен со времен Содома и Аморы(2), ибо там тоже были законы, позволяющие горожанам уклоняться от своих обязанностей перед бедняками.Совет отклонил обсуждавшийся законопроект.

1. Леви Ицхак (1740-1810). Почитаемый почти в той же мере, что и сам Бешт, он подвергался преследованиям со стороны противников хасидизма и, прежде чем стал бердичевским ребе, несколько раз был вынужден отказываться от раввинского статуса. В основе его учения лежит идея смирения. Какими бы ни были наши достижения, они ничто по сравнению с величием Бога. Смирение приходит, когда мы размышляем о том, что Бог присутствует во всем.2. Содом и Амора (Гоморра) — города, разрушенные Богом за жестокость, эгоизм и алчность их обитателей.

Комментарий Рами Шапиро

Быть добрым, великодушным, справедливым и праведным неудобно. Почему? Потому что инстинкт побуждает нас не к праведности, а к самосохранению. В первобытном уме содержится стандартный набор кодов-инструкций: съешь или будешь съеден; убей или будешь убит. Это — не нравственные суждения. Это простой опыт выживания. Нравственность возникает с развитием серого вещества и высших функций мозга. Привносить нравственные категории в первобытный ум так же трудно и опасно, как бороться с аллигатором. Как аллигатор корчится и пытается выскользнуть из рук, точно так же будет вести себя и первобытный ум, для которого единственное доброе и справедливое дело — утолять голод его носителя.И нередко он побеждает. Мы принимаем эгоистичные законы, придавая им видимость сострадательности. Это касается и отдельных людей, и целых народов. Леви Ицхак напомнил об этом бердичевским законодателям. К их чести, они признали его правоту и не приняли несправедливый закон. А как бы поступил ты? Ведь ты тоже признаешь законы. Ты тоже следуешь в своей жизни каким-то правилам и ссылаешься на них, когда тебе приходится доказывать кому-то свою правоту. Прислушайся к себе. Действительно ли эти правила справедливы или же они служат лишь оправданием твоего эгоизма? Всякий раз, когда ты устанавливаешь для себя новое правило, посоветуйся с Леви Ицхаком. Спроси его, действительно ли это правило служит благу всех людей или же оно защищает только твои личные интересы.