Нефеш аХаим. Врата вторые. Глава 14

Но толкование стиха, приведенного в начале наших Врат (глава 1) «и служить Ему… всей вашей душой (нефеш)» — что полноценное молитвенное служение должно быть с животной душой, нефеш. Это очень важная мысль для тех, кто немного знает и понимает. И когда человек постоянно будет творить молитву на данном уровне, который будет объяснен далее, добавится ему дополнительная чистота к его духовной чистоте. Мы находим, что в нескольких местах Писания и в словах Учителей молитва называется «душой», нефеш. Ведь многие законы молитвы мы учим из описания молитвы Ханы, и о ней написано (1 Шмуэля 1:15): «…и изливала я душу свою перед Г-сподом». И написано (Псалмы 103:1): «Благослови, душа моя, Г-спода»; «Прославляй, душа моя, Г-спода». А Мудрецы сказали в первой главе трактата Брахот: «Двое, которые зашли помолиться, и один из них закончил раньше, и не подождал товарища, и вышел, раздирают его молитву ему в лицо, как сказано (Иов 18:4): “…раздирает душу его в гневе своем”. Раши объясняет: “…что есть дуща? Это молитва, как сказано “и изливала и душу свою”.

Дело в том, что молитвенное служение — вместо служения жертвоприношений.

Примечание автора. Весь Храм, его строение и сосуды для служения, был отражением духовных миров. Посредством жертвоприношений в нем связывались и объединялись миры, высшие силы и света святых Чертогов, все по порядку ступеней выше и выше, до Бесконечного, как объясняется во множестве мест в Зоаре и в Эц Хаим. Поэтому жертвоприношение называется корбан, как написано в Сефер аБаир: “почему называется корбан? Потому что приближает (мекарев) святые формы… сказали: “в приятное благоухание”, дух спускается и объединяется с теми святыми формами, и приближается (миткарев) через жертвоприношение (корбан), это и есть название корбан”. И см. Зоар 5,8,и в Рая Меэмна, что называется корбан, поскольку они приближаются через него…

И с того времени, как из-за наших грехов прекратилось служение в святом Храме, осталось только служение молитвой вместо него, ведь она также способна связывать и объединять миры до самого высокого с Бесконечным, как объясняется во многих местах Зоара. И наиболее прямо сказано в главе Ваякеэль, 213: “Когда человек служит своему Господину молитвой, присоединяет свою волю как огонь к углю, чтобы объединить эти нижние небосводы со стороной святости, увенчать их одним нижним именем, и оттуда и далее обхединить те высшие внутренние небосводы, чтобы все они стали одним… и в то время, как его уста и губы шепчут (молитву), направит свое сердце, и воля его поднимется выше и выше, объединять всё в тайне тайн, ибо там воткнуты все желания и мысли, в тайне, существующей в Бесконечном”.

И как объясняется в При Эц Хаим, основная суть молитвы, с начала ее и до окончания молитвы, произносимой стоя (амида), это исправление миров и возвышение их снизу вверх, чтобы соединиться и включиться в мир выше него, и так выше и выше до Бесконечного. И см. в Рая Меэмна, начало глава Экев (271), что в этом разница между благословениями на заповеди и удовольствия, и благословениями молитвы. Она заключается в том, что благословения заповедей и удовольствий — есть привлечение благодати, притянуть благословения сверху вниз; а благословения молитвы — это исправление самих миров и их возвышение, и связывание каждого мира с миром над ним.

И подобно тому, как смысл жертвоприношения был в том, чтобы поднять “душу” животного вверх, и потому искупление в основном зависело от окропления жертвенника кровью, с которой и связана животная душа. Также и воскурение внутренностей было направлено на поднятие животной души, нефеш. Так и основная суть молитвы в том, чтобы поднять и передать и прилепить душу человека вверх. Ибо сила речи в человеке называется “душой”, как написано (Берешит 2:7): “И стал человек душою живою”, и переводит Онкелос: “духом говорящим”. И также очевидно, что при каждом слове, который человек произносит, выходит из его уст дыхание и внутреннее дуновение. А речь есть основная суть души человека, ведь именно ею человек отличается от животного, а раз так, то каждое слово, исходящее из уст челвоека, есть сила и часть его души. Поэтому, вставая на молитву перед своим Господином, человек должен снять тело со своей души. То есть, убрать все суетные мысли, приходящие от сил “тела”, которые высечены и прилеплены к его “душе”, чтобы его молитвенное служение было только через душу и ее высшее желание. Для этого еще до того, как встать на молитву, нужно аннулировать и убрать от себя в мысли все наслаждения тела, и все его удовольствия, и все, что с ним связано, так что установится в мысли презреть тело, как будто он вообще бестелесен, и только одна душа произносит свою молитву.

И когда он произносит каждое слово, которое есть сила и часть его души, прилепит к ней свою волю в большой мере, чтобы привнести и излить в него свою душу полностью, буквально, и прилепить его к высшему корню слов молитвы, стоящему на высотах мира. Как написано в Зоаре Ваякэль, упомянутому в примечании: “в то время, как его уста и губы шепчут (молитву), направит свое сердце, и воля его поднимется выше и выше, объединять всё в тайне тайн, ибо там вонзены все желания и мысли, в тайне, существующей в Бесконечном”. И тогда будет считаться, как будто он отрешен от материального мира, и он из возвышенных людей наверху, так что даже после молитвы ему будет очень сложно обратить свои мысли на дела материального мира. В его глазах это выглядит, как будто он падает и спускается с высокой горы в глубокую яму. Об этом сказано (Брахот 32): “Благочестивые люди прошлого [медлили один час до молитвы], медлили один час и после молитвы”. Цель этого, как писал Аризаль — чтобы задержать еще мохин и т.д. Об этом и сказали (Йевамот 105), что молящийся должен направить сердце Ввысь.

И настолько преумножится и возгорится любовь в Всевышнему в силе души человека, так что он истинно возжаждет и вожделеет, чтобы сейчас, произнося это святое речение какого-то слова из формулы молитвы, его душа вышла из тела полностью, и вознеслась, чтобы прилепиться к Всевышнему, если можно так выразиться. Об этом и написано здесь “и служить ему… всей вышей душой”, и также об этом сказала Хана: “и изливала я душу свою перед Г-сподом”, и это ясно.

Таким же образом следует толковать высказывание Мудрецов (Таанит 8): “Молитва челвоека не слышится, если он не кладет душу свою в ладонь”, то есть, поднять и прилепить молитвой свою душу наверх, а “в ладонь” означает здесь “корень”, такое словоупотребление мы находим в Иов 15:32.

Примечание автора. Как писал Рабейну Йона, “молящийся должен обратить свои глаза вниз, а сердце вверх. Другими словами, представить себе, как будто он стоит на небесах, и убрать из сердца все удовольствия материального мира и все наслаждения тела, как сказали мудрецы древности: когда захочешь иметь подобающую направленность молитвы, сними свое тело о своей души. А после того, как достигнет такой мысли, представит себе также, как будто он стоит в Храме, который находится внизу, поскольку тем самым его молитва будет более желанной перед Всевышним. Я слышал так из уст моего Рава”.

Известно, что рабейну Йона был учеником святого Рамбана, и его слова перекликаются со словами Рамбана в главе Ахарей, на стих “Мои законы делайте”. Вот что он пишет там: “оставляющие все аспекты материального мира, и не обращающие на него внимания — как будто не обладают телом, и все их мысли — только о Творце, как было с Ханохом и Элияу, и прилепляясь своей душой с почитаемым Именем, они будут жить вечно телом и душой”. Рабейну Йона также привел от имени мудрецов древности “сними тело со своей души”, то есть, настолько презренным будет тело и все, что с ним связано, и телесные наслаждения, что появится у человека сильная страсть скинуть его с души, чтобы вся вожделение его души относилось только к Творцу, как будто он бестелесен, как один из небесных воинств, служащих на небесах, отделенных от всего связанного с материальным миром.

Именно это имел в виду рабейну Йона в словах “представить себе, как будто он стоит на небесах”: почувствовать, что аннулировались у него все ощущения тела, которое есть прах из земли, и все его ощущения относятся к душе, чтобы связать её с корнем её на небе с великой любовью, так что если поставили бы перед его глазами какое-либо материальное наслаждение, которое человек обычно вожделеет, он презрел бы его с максимальным отвращением и ненавистью. Об этом и написано (Псалмы 97:10): “Любящие Г-спода, ненавидьте зло”, и (Псалмы 148:1): “Восхваляйте Г-спода с небес, восхваляйте Его в высях”.

Комментарий

В этой главе автор поднимает молитву на недосягаемую высоту. До сих пор молящийся уподоблялся священнику, который поднимает свое жертвоприношение — слова молитвы, исходящие из его уст — ввысь. В этой главе объясняется, что человек и сам является жертвоприношением, и он способен схватиться за слова молитвы и прилепиться к ним, и подняться вместе с ними в вышние выси.

Ведь изначальной волей Всевышнего было воздать добро сотворенным, и когда человек страдает, Всевышний тоже как бы “страдает” вместе с ним. Поэтому молящийся постигает, что все его нужды — это на самом деле также и нужды Всевышнего, который желает его блага, и он просит не о своем личном страдании, а о “страдании Наверху”. Вся жизнь человека — это часть процесса исправления мироздания и приведения его к цели, и из его жизни и посредством нее раскроется царство Небес во всем мире. Размышляя об этом, человек достигает веры, что у его частной жизни нет ценности самой по себе, и тогда он сможет аннулировать себя по отношению к Творцу и жить только ради Него. Молитва в рамках такого самопожертвования, отрыва от всякой материальности, и есть реализация заповеди «служить Ему всей душою вашей”.

В нашей главе содержится еще одно открытие. Молитва влечет включение миров один в другой, а не просто их связь. В этом преимущество молитвы над заповедями, которые приводят к связыванию миров между собой. Но включение миров один в другой — это более высокая ступень, когда нижний мир постигает что его цель — раскрыть свет более высокого мира.