Соблюдение современными ноахидами седьмой заповеди Ноя

От редакции МТ:Этот текст написал р. Йосеф Хаим (Константин) Андреев — адвокат, доцент кафедры теории государства и права Института права и национальной безопасности имени Г.В. Мальцева Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, кандидат юридических наук. Йосеф Хаим — «гер цедек». До обращения в иудаизм он служил архиепископом евангелическо-лютеранской церкви.

Данная статья посвящена научно-практическому осмыслению вопросов исполнения ноахидами последней из Семи заповедей Ноаха (Ноя) в современных реалиях. Религиозное движение «Бней Ноах», в том виде в котором оно известно сегодня, является для иудаизма относительно новым явлением. Принято считать, что впервые в современной истории «ноахидскую» концепцию сформулировал сефардский раввин-каббалист Элияу бен Амозег из Ливорно (1823—1900), автор ряда книг, в т.ч. написанной на французском языке «Israël et l’Humanité» («Израиль и человечество»), где был представлен универсалистский взгляд на иудаизм. Рав Элияу бен Амозег изложил эту идею французу Эме Пальеру, который однажды услышал молитву «Неила» на исходе Йом Кипура и сразу же пожелал пройти гиюр. Рав Элияу бен Амозег объяснил Пальеру, что тот может служить Всевышнему и без гиюра — оставаясь неевреем и исполняя лишь семь заповедей потомков Ноаха.

Однако массовый характер движение Бней Ноах начало приобретать лишь с конца XX века, что обусловлено рядом причин. Перечислим их: — появление и доминирование в западной общественной мысли идей экзистенциализма, которые явились переосмыслением немецкой классической философии; — кризис религиозного мышления с одной стороны, и явление религиозного ренессанса в экспансивных агрессивно-традиционных формах^[1],^[2] с другой; — активное продвижение мультикультурализма^[3]и, как следствие, изменение представлений народов мира о евреях; — изменение представлений народов мира об иудаизме после образования государства Израиль и появления концепции «Государства алахи»^[4]как религиозно-политической идеи.

С последней причиной связан рост популярности т.н. «христианского сионизма»^[5]и возросший интерес неевреев к теме гиюра. В результате появилось достаточно большое количество людей из нееврейской среды, которые начали ассоциировать свою религиозную идентичность с иудаизмом, не становясь при этом иудеями, но разделяя религиозную идею иудаизма и желая найти в ней свое место.

По сути, на сегодняшний день сосуществуют две концепции Бней Ноах. Первая основывается на идеях раввинов Йоэля Шварца и Ури Шерки и заключается в том, что «ноахидство» является органической и институциональной частью иудаизма, а нееврей, принимающий его, присоединяется к иудейской религии в форме Бней Ноах. При этом Бней Ноах могут по желанию исполнять определенные еврейские заповеди^[6]. Представители Хабада (рав Моше Вайнер^[7]и др.) и ряда других течений придерживаются иной концепции, полагая что «ноахиды» могут соблюдать исключительно семь заповедей, а остальное им запрещено. При этом все направления ортодоксального иудаизма сходятся в том, что «ноахиду» необходимо принять на себя Семь заповедей: шести запретительных и одной повелительной.

В еврейских источниках эти Семь заповедей определены следующим образом^[8]: В связи с многовековым влиянием христианства, которое в рамках «теологии замещения»^[9]насаждало императивную ценность десяти заповедей как обязательных для исполнения «новым Израилем»^[10], сами заповеди Бней Ноах не являются чем-то принципиально новым для нееврея, принадлежащего к западно-европейскому культурному дискурсу. При этом первое, с чем сталкивается нееврей, пытающийся начать строить свою жизнь в соответствии с требованием семи заповедей — задача понять детали исполнения этих заповедей в современных реалиях. Ведь, в отличие от еврейского народа, обладающего непрерывающейся традицией и огромным багажом знаний, ноахидская традиция утрачена и восстанавливается по крупицам (если вообще корректно говорить о «восстановлении»). И если первые шесть запретительных заповедей по ассоциации с десятью заповедями христианской церкви более или менее понятны новообращенному ноахиду, то последняя — повелительная заповедь — вызывает массу вопросов, особенно в плане ее практического исполнения.

1) Запрет идолопоклонства.

2) Запрет проклинать Имя Всевышнего.

3) Запрет убийства.

4) Запрет разврата (включая связь мужчины с замужней женщиной, с мачехой и со сводной сестрой по матери, а также гомосексуализм и зоофилию).

5) Запрет воровства.

6) Запрет употребления в пищу плоти, отрезанной от живого животного.

7) Обязанность создать справедливую судебную систему.

Для того, чтобы разобраться в этой теме, необходимо прежде всего понять статус ноахида и его алахическое положение. Рамбам указывает, что «каждый, кто, признавая семь заповедей, старается их выполнять, относится к праведникам из других народов и имеет долю в Грядушем мире. Такой человек выполняет заповеди потому, что Б-г сделал их неотъемлемой частью Торы Моше, и они даны также и потомкам Ноаха. В противном случае, даже если человек будет их исполнять, его нельзя считать ни пришельцем (“гер тошав”), ни праведником из других народов, ни даже мудрецом»^[11].

До дарования Торы на Синае Бней Ноах можно было определить как «мудрецов из народов мира» и «праведников из народов мира». После Синайского откровения ноахиды — это «праведники из народов мира», живущие вне Земли Израиля или «герей тошав» — пришельцы в Земле Израиля.

Для того чтобы ноахид мог жить в Земле Израиля в статусе «гер тошав» в наши дни, нужно построить там суверенное «государство алахи», которое будет жить по Торе, что очевидным образом связано с приходом Машиаха. В условиях Изгнания ноахид это «праведник из народов мира».

Является ли ноахид (и движение Бней Ноах в целом) как бы дополнительной частью, присоединяющейся к еврейскому народу (Ам Исраэль) в Изгнании? Очевидно, что нет. Ведь последнее предполагает коллективную еврейскую ответственность по отношению к «герей тошав», разговор о которой возможен лишь в рамках суверенного государства Израиль, живущего по Торе. Устройство общины «герей тошав» в таком государстве подразумевает также коллективную ответственность членов этой общины за соблюдение Семи заповедей каждым из ее членов, что должно реализовываться через институт «ноахидских судов» (судов общин «герей тошав»). В случае бездействия таких судов возмездие должны вершить еврейские власти. Намеком на это служит история о том, как Шимон и Леви покарали город Шхем после трагедии с Диной. Таким образом, седьмая заповедь потомков Ноаха понимается как установление системы законов, оформляющих шесть предыдущих запретов, а также учреждение судебных инстанций, обеспечивающих их исполнение. Отсутствие сегодня ноахидских судов, обеспечивающих соблюдение этих заповедей (как в Земле Израиля, так и за ее пределами) свидетельствует о невозможности исполнить седьмую заповедь. Тем не менее, Талмуд и Мидраш трактуют законы Бней Ноах как проистекающие из заповедей, данных Адаму и Ноаху, то есть прародителям всего человечества, что делает законы Бней Ноах универсальными для всех народов.

Рамбам описывает основы правовой системы, обеспечивающей, с одной стороны, непрерывное развитие алахи, а с другой — функционирование общества согласно законам иудаизма. В чем, согласно Рамбаму, состоит заповедь учредить справедливый суд для Бней Ноах? В каждом городе они должны назначить старейшин и судей, которые судили бы на основании первых шести заповедей и предостерегали бы народ от их нарушения: «Бен Ноах, который нарушил одну из этих семи заповедей, должен быть казнен. Кто поклонялся идолам; и кто проклинал Б-га; и убийца; и нарушивший запрет на любую из шести перечисленных выше связей; и грабитель — даже тот, кто украл нечто, стоимостью уступающее самой мелкой монете; и кто ел от тела живого животного, в любом объеме; а также тот, кто видел, как совершилось какое-либо из этих преступлений, и не привел преступника в суд, и не казнил его, — подлежат казни мечом»^[12].

Рамбам также указывает на обязанность привести весь мир к принятию кодекса Ноаха. Это задача также будет стоять и перед Машиахом, посредством которого весь мир пройдет через исправление, и все человечество будет служить Творцу^[13]. Мессианское общество, построенное в строгом соответствии с законами Торы, должно стать обществом социальной справедливости и материального изобилия, обществом, где перед человеческой личностью откроются практически неограниченные (вернее, ограниченные лишь общим несовершенством материальной составляющей человеческой природы) возможности развития, где каждый человек сможет приблизиться к Б-гу. И этот золотой век близости к Б-гу должен стать уделом не только еврейского народа.

С одной стороны, можно предположить, что эта седьмая заповедь сегодня ноахиду не доступна, как и евреям недоступен целый ряд заповедей, связанных с Храмом. Однако невозможность исполнения определенных заповедей в иудаизме преодолевается посредством молитвенного служения, основанного на словах пророка Ошеа: «…и [вместо] быков принесем [слова] уст наших»^[14]. Тора является не историческим памятником, а руководством к действию, вне зависимости от существующих условий — необходимо лишь найти соответствующие формы ее исполнения. Таким образом, можно утверждать, что в определенном смысле исполнение седьмой заповеди, адаптированное к современной реальности, возможно для ноахида и сегодня. Но для этого мы должны проанализировать те общественно-политические и культурные реалии, в которых живет ноахид наших дней.

Заповедь создания справедливой судебной системы включает в себя такие аспекты как принятие законов, их исполнение и контроль за последним. Еврейская концепция идеального общества во главе с праведным царем, который одновременно является верховным судьей, в нееврейском мире оборачивалась различными формами деспотического правления, когда неограниченная власть сосредотачивалась в одних (часто, далеко не праведных) руках, о чем свидетельствуют многочисленные исторические примеры. Т.о. для исполнения седьмой заповеди неевреям не достаточно иметь формальную национальную правовую систему — она должна быть справедливой, что достигается не только качеством законодательного продукта, но и независимостью судей, их компетентностью и беспристрастностью, что невозможно в условиях деспотии. Идея преодоления деспотии находит свое воплощение в наши дни в укоренившемся практически во всем мире принципе разделения властей.

Одним из первых исторических примеров разделения властей являются законы, разработанные и внедрённые в Спарте Ликургом в VIII веке до н. э. Тогда Ликург определил роли народа, аристократии и царей, создав устойчивый и относительно справедливый государственный строй, который просуществовал более 800 лет^[15].

Идея, лежащая в основе современного разделения властей, была заложена в принципах Древнеримского государства доимперского периода. Центральное управление в Римской республике было разделено между тремя основными силами: консулами^[16,17], сенатом^[18,19]и комициями^[20,21]. Каждая ветвь власти в республиканские времена представляла собой отдельный институт, и ни одна из них не могла узурпировать всю полноту власти. Данный баланс cдержек и противовесов позволял иметь и достаточно независимую и беспристрастную судебную систему.

В XVII веке английский философ Джон Локк разработал теорию разделения властей на две ветви^[22]. Наиболее основательную разработку этого принципа осуществил французский просветитель Шарль Луи Монтескье^[23]. Начиная с конца XVIII — начала XIX вв. принцип разделения властей получает признание во многих государствах. А в XX в. китайский революционер Сунь Ятсен расширил западную теорию трёх ветвей власти с учетом китайской специфики, и предложил новую систему устройства идеального демократического государства, при котором власть делится на пяти самостоятельных ветвей — законодательную, исполнительную, судебную, контрольную и селективную^[24].

В чем же сегодня заключается основная проблематика исполнения ноахидом седьмой заповеди Бней Ноах? Во-первых, в ее дуализме, подразумевающем, с одной стороны, коллективное исполнение, а с другой — индивидуальную ответственность, которую не отменяет наличие коллективной ответственности. Здесь проявляется то, что сближает идеологию Бней Ноах с идеей еврейского единства и ответственности. Так, принимая «гера цедека» — прозелита, принявшего иудаизм в полном объеме — еврейский народ несет ответственность за него, и общество ноахидов тоже должно нести ответственность за действия своих членов. Во-вторых — в отсутствии на сегодняшний день такого общества, в котором действовала бы судебная система, обеспечивающая исполнение первых шести заповедей Бней Ноах.

Начнем со второй проблемы. С одной стороны, не существует государств, которые в строгом соответствии с принципами Рамбама стоили бы свои национально-правовые системы, исходя из необходимости исполнения особой заповеди Торы Моше, предназначенной для неевреев. С другой стороны, достаточно посмотреть на конституции и национальные правовые системы современных государств, находящихся в парадигме западно-европейского культурно-правового дискурса, и мы обнаружим сильнейшее влияние на них кодекса Ноаха. Вполне возможно, что в этом и заключалась роль христианства — распространить этот дискурс с его танахическими идеалами (и ценностями Десяти заповедей, положения которых похожи на семь заповедей Ноаха) по всему миру.

В своей статье «Влияние кодекса Ноаха на формирование европейских правовых систем»^[25]я подробно описал этот процесс, в центре которого лежит парадокс истории европейского конституционализма, который заключался в борьбе европейского общества с диктатом lex canonica (церковного права), который фактически воспроизводил еврейский закон, обязательный для нееврея, но делал это через призму «теологии замещения». Христианин, как «новый израильтянин», был, согласно данной доктрине, преемником традиции иудаизма и еврейского закона (разумеется, в том виде, в котором это понимала и трактовала церковь).

В свою очередь, конституции (сперва французская, затем американская, а вслед за ними и другие европейские и постколониальные) явились, по сути, итогом борьбы неевреев за светское общество, а в рамках нашей системы координат — за право неевреев жить по своим нееврейским законам. Конституция, порожденная Великой французской революцией явилась первым «антисакральным» актом и выражением воли народа — установить справедливые законы, основанные на «универсальных общечеловеческих принципах», а не на принципах lex canonica.

Анализируя западноевропейские и постколониальные правовые системы, мы обнаруживаем отражение большинства заповедей потомков Ноаха, включая гуманное обращение с животными (особенно в последние годы). Исключение составляют две первые заповеди. Впрочем, во многих национальных законодательствах существует запрет осквернения религиозных символов и оскорбления религиозных чувств, который, с большой натяжкой, можно отнести к защите первых двух заповедей Бней Ноах.

Исключением, пожалуй, можно назвать лишь конституцию Ирана, которой в Исламской республике был объявлен Коран. С одной стороны, это оксюморон, поскольку текст, который является сакральным для мусульман, превращен в секулярный, по сути своей, правовой акт. С другой стороны, чисто теоретически, законодательство Исламской республики Иран довольно близко приближается к идеалам Бней Ноах, защищая, в том числе, и первые две заповеди Бней Ноах: запрет идолопоклонства и богохульства (проблема в том, что это происходит в исключительно мусульманском контексте и никак не связано с Торой Моше).

Вернемся к проблеме дуализма седьмой заповеди. Тезис о том, что заповедь создания справедливых судов невозможно исполнить индивидуально, является аксиоматическим. Общество, в котором живут Бней Ноах, несет ответственность за каждого из своих членов, а ноахид, в свою очередь, несет ответственность за то, что живет в обществе и является его частью. Из этого делается вывод: если ноахид живет в социальном коллективе, в котором царит беззаконие, то тем самым он соглашается со стилем жизни этого общества и несет ответственность за действия этого общества. Такая круговая порука наблюдалась в Сдоме и Аморе. Лот, племянник нашего праотца Авраама, был спасен из Сдома лишь в заслугу Авраама, однако жена Лота, хоть и покинула Сдом вместе с мужем, разделила, тем не менее, участь его жителей, поскольку продолжала ассоциировать себя с ними. О «справедливой» юридической системе, существовавшей в Сдоме, рассказывается в источниках Устной Торы. Эту систему прекрасно описывает фраза, сказанная В.И.Лениным (правда, по совершенно иному поводу): «Нечто формально правильное, а по сути издевательство»^[26]. Другими словами, общество должно иметь не просто закон, а справедливую законодательную, судебную и исполнительную системы. И в целом общество характеризуется той правовой системой, которую оно имеет.

В то же время, к справедливым нееврейским законам еврейская традиция относится весьма позитивно. Функция законов народов, как известно, состоит в том чтобы сдерживать зло. Согласно талмудическому принципу «дина де-малхута дина»^[27]закон нееврейского государства обязывает евреев, проживающих в этом государстве, и неевреев — тем более, и в первую очередь.

В чем заключается сущность коллективного исполнения седьмой заповеди? Представляется возможным выделить в этой связи следующие аспекты: Коллективная и индивидуальная ответственность при этом пересекаются и могут в современных условиях выражаться в следующих конкретных действиях ноахида, желающего приблизиться к исполнению седьмой заповеди Бней Ноах: Что подразумевается в последнем пункте? В современной теории государства и права «правовое поведение» понимается как социально значимое осознанное поведение индивидуальных или коллективных субъектов (групп), урегулированное нормами права и влекущее за собой юридические последствия. Последствия могут быть как негативными, так и позитивными для придерживающихся или не придерживающихся такого поведения.

1. Принятие обществом закона и установления справедливой судебной и исполнительной власти.

2. Обеспечение функционирование указанных выше ветвей власти.

3. Исполнение закона каждым членом общества.

1. Принятие решения жить в данном конкретном обществе (в случае гонений на религию, некоторые предпочитают соглашательству с устоями и законами данного общества внешнюю, а иногда внутреннюю эмиграцию или диссидентство).

2. Участие в институтах выборной демократии, которые формируют исполнительную, законодательную и судебную власть.

3. Участие в работе трех ветвей власти (в качестве судей, полицейских, прокуроров и законодателей — разумеется, при этом честно выполняя свою работу).

4. Следование в своей жизни позитивному правовому поведению.

Поведение людей является правовым, когда находится в сфере правового регулирования, т.е. урегулировано нормами права. По отношению к действующему праву поведение людей может быть юридически безразличным (нейтральным). В последнем случае в зависимости от обстоятельств регуляция осуществляется различными социальными регуляторами — например, правилами конкретного института гражданского общества при условии, что оно имеет определенную степень автономии (в нашем случае это автономия религиозной общины).

В современной науке права под деятельностью институтов гражданского общества понимается коллективная деятельности граждан, ориентированная на решение определенных социально значимых задач с помощью различных организационных форм^[28]. В числе институтов гражданского общества ученые нередко упоминают семью и религиозную общину^[29]. В рамках нашего исследования таким институтом гражданского общества представляется религиозная община ноахидов, действующая в соответствиями с национальным законом и собственными внутренними установлениями, основанными на предписаниях Торы Моше.

Некоторые исследователи под семьей как институтом гражданского общества понимают также «расширенную семью», которая может отличаться от нуклеарной семьи. Члены «расширенной семьи» связаны не только кровными связями, но и религиозной общностью, а также «идентифицируют себя с группой как целым и проявляют в отношении друг друга высокую степень солидарности и поддержки — как социальной, так и экономической»^[30]. Функционирование «расширенной семьи» характерно не только для традиционного общества, но и вполне может быть применимо к религиозной общине в современном мире, особенно в условиях компактного проживания в сельской местности или в религиозном анклаве. Примерами могут служить религиозные еврейские анклавы в Израиле и других странах (в теологическом смысле — весь Ам Исраэль), сельские общины в Африке, Азии и т.д., где наличествует бинарная правовая система, где наряду с постколониальным правом, действующим в столице, в провинции продолжает функционировать свое традиционное право.

Антропологи ХХ в. столкнулись с явлением, которое изменило представление науки о праве и государстве, в которой прежде доминировала концепция «бремени белого человека». Раньше считалось, что белый колонизатор «подтягивал» туземцев до европейского уровня, а оказалось что общество, в центре которого находится религиозная община, может прекрасно функционировать без европейского «цивилизованного» права и без вмешательства государства, обладая высокой степенью самоорганизации. В. Мухин отмечал: «В русском крестьянстве представлены различные типы семейного устройства. Различались простая семья-ячейка, расширенная семья, включающая три и более поколений, и сложная семья, члены которой были родственниками разной степени близости или вовсе не состояли в кровном родстве»^[31]. В более широком смысле под «расширенной семьей» можно понимать мусульманскую «умму» как в локальном, так и в общем смысле.

Важнейшим признаком института гражданского общества (и, в частности, рассматриваемых нами институтов семьи, расширенной семьи и религиозной общины) является автономия от государства, основанная на религиозной регламентации социальной жизни члена общины (традиции), которая в условиях современного общества должна обеспечиваться конституционной защитой национального права, а также саморегуляцией общины. Применительно к религиозной общине (в том числе как к «расширенной семье») это характеризуется наличием таких внутренних институтов как религиозные суды, религиозный брак, образование и др^[32].

Автономия институтов гражданского общества в описываемых формах является не только их признаком, но и непременным условием функционирования^[33]. Сама идея автономности институтов гражданского общества от государства не нова. Так, Локк в своем сочинении «Два трактата о правлении» писал, что «абсолютная власть, у кого бы она ни находилась, весьма далека от того, чтобы быть видом гражданского общества; она настолько же несовместима с ним, как рабство с собственностью»^[34]. Е.П. Макарова отмечает, что современное понимание гражданского общества и его институтов раскрывается, исходя, прежде всего, из представления об обществе как саморегулируемой структуре^[35]. А автономия от государства институтов гражданского общества в форме религиозной общины^[36]основывается не только на ее относительной экономической независимости^[37], но и на религиозных предписаниях, формирующих предписанное устройство и функционирование практически всех сфер деятельности общины и входящего в нее субъекта. В современном российском праве этот принцип известен как «внутренние установления религиозной организации» в соответствии со ст. 15 Закона о свободе совести^[38].

Так, рав Йоэль Шварц считает возможным включить ряд предписаний Письменной Торы в качестве внутренних установлений религиозной общины ноахидов, чтобы на них можно было опираться при исполнении седьмой заповеди. Среди «обязательных» предписаний предлагается принцип следования за большинством^[39]; обязанность назначения судей и «шофтим» (последнее может реализовываться в рамках институтов милиции, шерифов, а также шерифских и религиозных судов)^[40]; обязанности определенного поведения в суде: не лицеприятствовать, не творить неправедный суд, выступать в качестве свидетеля, проверять свидетельские показания,^[41]не выносить приговор в пользу нищего из жалости, не судить пристрастно, не принимать дары от ведущих тяжбу^[42], не наказывать того, кто был принужден к совершению греха, не извращать правосудия в отношении прозелита или сироты, не назначать необразованного судью^[43]и возместить стоимость награбленного (помимо казни)^[44]. Среди «желательных» предписаний выделяются: требование чтобы судья не выслушивал одну из тяжущихся сторон в отсутствие другой, требование не принимать свидетельство нечестивого^[45], введение штрафных санкции за ущербы, регулирование различных гражданско-правовых сделок и вопросов наследования^[46]. Как мы видим, почти все предписания Торы, рекомендованные равом Йоэлем Шварцем^[47]для исполнения ноахидами (в нашем понимании — в рамках «внутренних установлений» религиозной общины), находят свое отражение в профильных национальных законах практически всех государств (как и в случае с Семью заповедями, бóльшую часть которых можно «найти» в принципах национальных конституций).

В результате роль нееврейского государства относительно нашей темы сводится к двум задачам: к обеспечению функционирования справедливой правовой системы, максимально приближенной к идеалам кодекса Ноаха, а также к тому чтобы обеспечить автономию религиозной общины в рамках конституционных свобод совести и вероисповедания. Еще В. Гумбольдт в трактате «Опыт установления границ деятельности государства» писал о роли государства как «средства для развития человека»^[48], развитие же последнего происходит прежде всего благодаря его участию в жизни общины и посредством этого участия.

Правовое поведение ноахида, действующего в рамках национального права и внутренних установлений религиозной общины, может быть либо социально полезным, либо социально (общественно) вредным. С юридических позиций оно может характеризоваться как поведение, соответствующее нормам права, либо, наоборот, как поведение, нарушающее правовые предписания.

Поведение человека в правовой сфере характеризуется, в т.ч., и его собственным отношением к своему поведению и к последствиям этого поведения. Человек может совершать поступки умышленно, преследуя определенные цели, либо по неосторожности, а может вообще не задумываться о последствиях этих поступков. То есть главным критерием является степень виновности лица, которая зависит от того, желало ли лицо совершить преступные действия и знало ли оно об их последствиях. Но в рамках Семи заповедей потомков Ноаха любое нарушение заповедей — это по умолчанию осознанное виновное действие. Прелюбодействовать случайно невозможно, однако убийство и отъем чужого имущества могут быть и непредумышленными. Но в отношении ноахида действует принцип: «за нечаянно — бьют отчаянно». Во всяком случае, именно это следует из максимально строгого наказания, которому он подлежит даже за незначительные преступления, как это описывает Рамбам в «Мишнэ Тора». Для сравнения, закон Торы не карает еврея смертью за непредумышленное убийство, но все же налагает на него довольно суровые санкции: он изгоняется в город-убежище, в отношении него возможен акт кровной мести со стороны родственников убитого и т.д. Таким образом, непредумышленное убийство, с точки зрения Торы, является следствием некоторой степени пренебрежения в исполнении закона, допущенной евреем (хотя алаха разделяет между неосторожностью и преступной халатностью), и поэтому Милосердный допустил возникновение ситуации, при которой этот еврей совершит непредумышленное убийство. Другими словами, определенная степень вины здесь все равно присутствует.

Наиболее распространенное юридически значимое правовое поведение — это поведение правомерное. Можно сказать, что именно оно составляет цель правового регулирования. Его можно определить как социально полезное волевое действие дееспособного субъекта, соответствующее требованиям норм права. И это, по всей видимости, и есть идеал общества Бней Ноах. Перечислим отличительные признаки правомерного поведения: Одним из важнейших оснований типологии правомерного поведения является характер его мотивации (то, что скорее всего соответствует понятию «каваны» — «намерения»), система доминирующих мотивов, установок, ценностных ориентиров. При характеристике правомерного поведения обычно учитываются субъективные качества личности, выражающиеся в состоянии ее потребностей, интересов, мотивов, целей и воли. В зависимости от этого различаются следующие виды правомерного поведения: делают остальные, и действует именно так потому, что так делают все.

1) Оно выражается в действиях (т.е. имеет внешнее выражение). Это не мысли и не чувства, а именно действия человека.

2) Оно соответствует требованиям правовых предписаний (нормативных и иных правовых актов).

3) Оно социально полезно, одобряется обществом и обеспечивается государством.

4) Оно осуществляется дееспособным субъектом (т.е. субъектом, действующим по своей воле и осознающим последствия своего поведения).

1) Законопослушное поведение, осуществляемое людьми в силу знания правовых предписаний и в силу убежденности в необходимости их добровольной реализации.

2) Маргинальное поведение, которое находится на грани антиобщественного, и противоправного. Здесь человек действует правомерно не потому, что убежден в необходимости добровольно реализовывать правовые предписания, а лишь из-за боязни возможных санкций. И как только угроза санкции ослабевает или отменяется, наступает расцвет бандитизма и беззакония. Яркий пример последнего — состояние российского общества сразу после октябрьской революции 1917 г в России, когда в условиях слабости или отсутствия институтов государства многие начали руководствоваться простым принципом: «Раз Б-га нет, то можно все».

3) Конформистское поведение характеризуется низким уровнем личной активности и пассивным соблюдением норм права. Человек подчиняет свои действия мнению и поведению окружающих лиц, и делает то, что

4) Привычное поведение, при котором человек не нарушает норм права и действует правомерно в силу привычки. Такое правовое поведение формируется осознанно, в результате многократного повторения положительных правомерных действий. Зачастую это следствие правового воспитания.

Представляется, что для Бней Ноах идеальным является сочетание законопослушного и привычного поведения.

Роль нееврейского государства и религиозной общины (ноахидов) здесь заключается в том, чтобы обеспечить соблюдение закона и внутренних установлений общины. Всякое правонарушение должно повлечь за собой меры государственного принуждения и порицания на общинном уровне. Это положение находит отражение и в структуре правоохранительных норм, содержащих в своем составе санкцию. Ведь без санкции закон становится не более чем позитивным «пожеланием кота Леопольда». В обществе, которое не наказывает преступников, ноахиду жить нельзя. Любой вид правового поведения должен находиться под постоянным контролем и воздействием правового государства, и одной из наиболее важных и действенных мер государственно-правового воздействия является государственное принуждение. Таким образом, вопрос коллективного исполнения ноахидами седьмой заповеди видится в следующем: обеспечивает ли государство проживания ноахида исполнение закона этого государства, а община — исполнение принятых ею внутренних установлений? К наиболее важным чертам государственного принуждения (санкций), в плане коллективного исполнения седьмой заповеди Бней Ноах, должны относиться следующие: Итак, сознательный выбор ноахида должен быть согласован с исторически сложившейся системой ценностей и обычаев общества. Сообразуя свои действия, решения и поступки с ними, человек действует ответственно, в противном случае к нему применяются меры социально-властного воздействия, наказания. Русский юрист и философ И.А. Ильин по этому поводу отмечал: «Не подлежит никакому сомнению, что человек в своем общественном воспитании и в государственной жизни безусловно нуждается в гетерономных, т.е. идущих извне, предписаниях и запрещениях, причем эти предписания и запрещения должны быть поддержаны угрозою, а иногда поддержаны силой и принуждением … и ни воспитание детей, ни создание прочных и больших общественных организаций, покоящихся на положительном праве, не могут обходиться без таких гетерономных правил»^[49]. Эти два аспекта, с точки зрения Ильина, отражают, соответственно, и две ипостаси социальной ответственности: проспективную (предварительную) и ретроспективную (последующую). В проспективном смысле социальная ответственность характеризуется положительным (ответственным) отношением человека к совершаемым деяниям. Это, прежде всего, понимание важности согласования своих поступков с имеющимися в обществе правилами, ценностями, нормами, требованиями и обязанностями. Без последнего исполнение Семи заповедей ноахидом вообще лишено смысла. Ретроспективная социальная ответственность — это ответственность за уже совершенное деяние. Она представляет собой соответствующую реакцию со стороны самого человека, либо со стороны контролирующей его поведение инстанции (коллектив, общество, государство, религиозная община или организация).

1) Целью применения принудительных мер должны быть охрана и защита прав и свобод человека, а также обеспечение безопасности и общественного порядка (в идеале — защита соблюдения всех заповедей Бней Ноах).

2) Государственное принуждение должно проявляться как внешнее психологическое или физическое воздействие на сознание и поведение людей.

3) Применение мер государственного принуждения возможно лишь в строго определенных законом процессуальных формах.

4) Меры государственного принуждения могут применяться либо непосредственно к правонарушителю, либо к другим лицам в иных ситуациях с целью обеспечения безопасности и общественного порядка.

5) Гарантией законности применения меры государственного принуждения является деятельность соответствующих контрольно-надзорных органов, а также возможность обжалования субъектом права любого акта применения принуждения по отношению к нему в суде.

Таким образом, исходя из вышесказанного, мы можем прийти к следующему пониманию практических аспектов исполнения ноахидом седьмой заповеди в наши дни:

1. Выбор общества (страны) проживания. Оно должно соответствовать принципам кодекса Ноаха (первые две заповеди, очевидно, могут быть исполнены только в ситуации «герей тошав», живущих под суверенитетом Израиля, живущего по алахе, и это время Машиаха). Здесь действует принцип: нельзя жить в беззаконном обществе. Это аналогично принципу, согласно которому евреям нельзя жить там, где невозможно поддерживать еврейский образ жизни и исполнение заповедей Торы.

2. Личное отношение к исполнению справедливого закона общества не как к чему-то принудительному и обременительному, а как к воле Всевышнего, исполняемой добровольно и с «каваной».

3. Участие в деятельности института гражданского общества в форме религиозной общины ноахидов, которая саморегулируется внутренними установлениями.

4. Личное участие (при желании и наличии возможностей) в работе институтов власти, обеспечивающих функционирование справедливого закона.

[1] Согласно классификации М. И. Безбородова выделяются следующие формы религиозного экстремизма: иноконфессиональный (направлен на устранение других конфессий); этнорелигиозный (направлен на преобразование этноса); религиозно-политический (направлен на изменение политической системы); социальный (направлен на изменение социально-экономической системы) и др. (прим. автора).

[2] Безбородов М. И. Профилактика религиозного экстремизма как важная составляющая сохранения мира и обеспечения безопасности // Петрозаводский государственный университет. — 2012. — С. 1—7.

[3] Мультикультурализм — один из аспектов концепции толерантности, заключающийся в требовании параллельного существования культур в целях их взаимного проникновения, обогащения и развития в «общечеловеческом русле» массовой культуры (прим. автора).

[4] Термин, применяемый во внутриизраильской полемике для описания такого теоретического состояния государства Израиль, когда оно могло бы управляться на основе алахи (прим. автора).

[5] Христианский сионизм зародился в Великобритании в середине XIX века, а к концу XX века стал значительным движением преимущественно в протестантской среде в США. Заключается в убеждении, что создание еврейского государства является исполнением пророчеств Танаха (прим. автора).

[6] См.: Рав Ури Шерки «Движение Сыновья Ноя как универсальный еврейский монотеизм для всего человечества», machanaim.org/philosof/r-sherki/7-noachid.htm

[7] См.:рав Моше Вайнер // Большой ковчег. Семь заповедей сыновей Ноаха. Книга 1. /Иерусалим, 5779—2019 г. — 150 с.

[8] «Санэдрин» 56а; Тосефта, «Авода Зара» 8.4; Рамбам «Илхот мелахим» 9.1.

[9] «Теология замещения» или «суперсессионизм» — условное название экклезиологической концепции в рамках христианской теологии, согласно которым Церковь заменила собой Израиль, будучи «новым избранным народом» вместо «отвергнутого» Израиля (прим. автора).

[10] Самоназвание Церкви в рамках «теологии замещения» (прим. автора).

[11] «Мишнэ Тора», «Шофтим» 14.14.1.

[12] «МишнэТора», «Шофтим» 9.1-14

[13] «Мишнэ Тора», «Авода зара» 10.6, «Мила» 1.6, «Исурей бия» 14.8.

[14] Ошеа 14:3.

[15] См.: Лепер Р. Х. Ликург, древнегреческий законодатель // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

[16] Высшая выборная магистратура в Древнем Риме эпохи республики (прим. автора).

[17] Консулы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона в 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

[18] Один из высших государственных органов власти в Древнем Риме, состоявший из совета старейшин патрицианских родов (прим. автора).

[19] Сенат римский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона в 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

[20] Народное собрание в Древнем Риме. Существовали три вида комиций: куриатные комиции — собрания патрициев по куриям; центуриатные комиции — собрания по центуриям, объединявшим и патрициев, и плебеев по принципу имущественного ценза; Трибутные комиции — собрания всех граждан по территориальным округам (трибам). Выросли из сходок плебса, где избирались народные трибуны. (прим. автора).

[21] См. Зелинский Ф.Ф./ Римская республика Пер. с польск. и подбор илл. Н. А. Папчинской. — СПб.: Алетейя, 2002. — 448 с.

[22] См.: Локк Дж. Сочинения в трех томах: Т. 3.М.: Мысль, 1988.668 с.

[23] См.: Монтескьё / A. A. Кротов // Новая философская энциклопедия: в 4 т. / пред. науч.-ред. совета В. С. Стёпин.— 2-е изд., испр. и доп. — М.: Мысль, 2010. — 2816 с.

[24] Ефимов Г. В. Сунь Ятсен: Поиск пути 1914—1922.— М. Наука, Главная редакция восточной литературы; ЛГУ, 1981.— 242 с.

[25] К.М.Андреев. / Влияние Кодекса Ноя на формирование европейских национальных правовых систем. / статьz в сборнике трудов конференции./Материалы II Международной научной конференции. Отв. редактор М.В. Немытина. 2020 Издательство: Российский университет дружбы народов (РУДН).Москва.2020, С.: 362-370.

[26] В.И.Ленин.//ПСС, 5-е изд. Т. 43. С. 328.

[27] «Бава Кама» 113б; см. также «Недарим» 28а; «Гитин» 10б; «Бава Батра» 54б.

[28] См.:Тихомиров Ю.А. Гражданское общество в фокусе права // Журнал российского права. 2013. № 10. С. 36.

[29] См.: Грудцына Л.Ю. Государство и гражданское общество. М.: Юркомпани, 2010. С. 19.

[30] См.: Кравченко А.И. Социология: учебник. М.: Проспект, 2010. С. 314.

[31] Мухин В. Обычный порядок наследования у крестьян: К вопросу об отношении народных юридических обычаев к будущему гражданскому уложению. СПб.: Ред. комиссия по сост. гражд. уложения, 1888. С. 5; Леонтьев А. Крестьянское право: Систематическое изложение особенностей законодательства о крестьянах. СПб.: Законоведение, 1909. С. 30.

[32] См.: Андреев К.М. Понятие и особенности религиозной тайны в рамках реализации конституционной свободы вероисповедания. — М.: Юриспруденция, 2015. С.-101.

[33] См.: Андреев К.М. Право верить в современной России (вопросы реализации конституционной свободы вероисповедания) / К.М. Андреев. М.: Первая образцовая типография, 2020. 672 с.

[34] Локк Дж. Два трактата о правлении / пер. с англ. Е.С. Лагутина и Ю.В. Семенова. М.; Челябинск: Социум, 2014. 494 с. (Серия: «Библиотека ГВЛ»). С. 422.

[35] Макарова Е.П. Анализ сущности и признаков гражданского общества: теоретический аспект // Власть и управление на Востоке России. 2019. № 22 (87). С. 93—99.

[36] См.: Цыбулевская О.И. Государство и гражданское общество: методологический аспект взаимодействия // Ответственность власти перед гражданским обществом: механизмы контроля и взаимодействия: сб. науч. ст. Саратов: Изд-во Поволж. ин-та управ, им. П. А. Столыпина, 2014. С. 22.

[37] Гребенников В.В. Собственность и гражданское общество в России. М., 1997. С. 10.

[38] Статья 15 Федерального закона от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» (ред. 11.06.2021) // СЗ РФ. 1997. № 39. Ст. 4465.

[39] Шмот 23:2

[40] Дварим 16:18

[41] Ваикра 5:1, 19:15, Дварим 13:15

[42] Шмот 23:3,6,8.

[43] Дварим. 1:17, 22:26, 24:17

[44] Ваикра. 5:23

[45] Шмот. 23:1

[46] 236. Шмот 21:18, 28, 33-34, 22:1-8, 9-14, 23:1; Ваикра 25:14; Бемидбар 27:8-11.

[47] См.: Рав Йоэль Шварц «Семь законов Торы народам мира», «Законы потомков Ноя»//http://hatikva-ua. com/#/7_229.htmНоя»//http://hatikvНоя»//http://hatikv

[48] См.: Гумбольдт В. О пределах государственной деятельности. Серия «Философия свободы». Вып. 1: пер. с нем. Челябинск: Социум; Москва: Три квадрата, 2003. 200 с.

[49] См.: И.А.Ильин, Путь духовного обновления, гл.3 «О свободе». М., Русская книга, 1996, т.1.

Из журнала Мир Торы