Такой странный ангел

Как чудесно начинался вечер 27 Кислева! Ханука набирала обороты, каждая ночь была светлее предыдущей.

Третью свечу Рахель и ее муж Шауль собирались зажигать в семье своей старшей дочери в Самарии. Пока они ехали туда из Иерусалима, им позвонила другая дочь — с потрясающей новостью. Она только что, ровно в свой день рождения, родила восьмого ребенка, мальчика, которого они так ждали после семи девочек!

Рахель и Шауль зажгли ханукальные свечи вместе с дочерью и внуками, поужинали, попели и даже потанцевали — и стали собираться в обратный путь: ведь надо было успеть заехать в больницу, поздравить дочь и посмотреть на нового внука.

Шауль аккуратно и медленно вел машину по темной, узкой дороге, ведущей из поселения на главную магистраль, изредка поглядывая с улыбкой на жену. В салоне негромко звучала музыка одного из их старых любимых дисков, и с каждой мелодией было связано какое-то совместное воспоминание.

— Смотри-ка, Шауль, — сказала Рахель, — сколько у нас благословений в жизни! И дети, и внуки, и мы с тобой есть друг у друга, барух Ашем. Есть за что поблагодарить Б-га!

Шауль кивнул и хотел что-то сказать, но не успел: в эту секунду они оба почувствовали сильный удар.

— Это что, в нас камни бросают? — тревожно спросила Рахель.

— Да нет, похоже, что в нас стреляют. Пригнись!

Наверное, Шауль перестал давить на педали, потому что их автомобиль неуклюже полуразвернулся и увяз в канаве около встречной полосы. Рахель посмотрела на мужа: вся правая сторона его лица была в крови. В следующее мгновение острая боль пронзила руку Рахель, и стало совершенно очевидно: в них действительно летят пули, и спасения нет. Это был целый шквал выстрелов. Беспрерывный звон стекла не оставлял сомнений: стекла одно за другим разлетались вдребезги.

Арабский террорист хладнокровно расстреливал их из автомата, наверное, метров с десяти. Оставалось только молиться и считать выстрелы. Но выстрелы посчитать не удавалось, их было слишком много. Что же касается молитвы — Рахель сомневалась, что ей удастся дочитать до конца хоть одну, но всё же начала: «Шма Исраэль, Ашем Элокейну…» Её губы шептали знакомые слова, а в голове крутилась мысль: «Сколько еще выстрелов потребуется, чтобы убить нас обоих?»

«И будут эти слова, которые Я заповедовал тебе сегодня, в сердце твоем…» — быстро произносила Рахель, а тем временем у нее перед глазами проносилась вся ее жизнь — точно так, как об этом пишут в книгах. Она чувствовала, что рукав ее свитера был мокрым от крови, но боли — нет, не чувствовала совсем. Не было желания ни кричать, ни плакать. Перед глазами «фильм» о ее жизни уже близился к финалу: она видела, как их дети плачут на их похоронах.

«…и на воротах твоих». Первый абзац «Шма Исраэль» закончился, но они еще были живы! Рахель вдруг подумала: «А как же наша младшая дочь? Если мы сейчас погибнем, ей придется сидеть шиву семь дней, до самого дня брит-милы ее сына…»

— Г-споди, — взмолилась Рахель про себя. «Это несправедливо! Мы должны быть на обрезании нашего внука! Дочка так долго ждала этого. Пожалуйста, не омрачай для нее эту радость!»

Ожидание смерти внезапно сменилось верой в возможность жизни.

— Б-же, пожалуйста, — уже не думала, а тихо говорила она, — Ты так хорош, и все, что Ты делаешь — только к добру. Пожалуйста, дай мне увидеть хорошее в том, что сейчас происходит!

Ответ не приходил. Рахель взглянула на мужа — он терял сознание:

— Ты как?

— Вроде, я потерял палец, — пробормотал он. — А ты?

Шауль был весь в крови, глаза его то и дело закрывались.

— Шауль! Не бросай меня, открой глаза! Дай мне свой телефон, я вызову полицию!

Рахель нащупала рядом с собой бутылку с водой и брызнула Шаулю в лицо, но это не очень помогло: муж отключался каждые несколько секунд.

В стрельбе наступило затишье. Откуда-то появился красный спортивный автомобиль. Его дверь открылась, вышел мужчина средних лет в оранжевом кардигане и светлых брюках и направился в ее сторону.

«Слава Б-гу, — подумала Рахель, — вот и помощь». И действительно, мужчина спрашивал у нее:

— Что с вами случилось? Вам нужна помощь? — Но делал он это — о ужас! — с отчётливым арабскимакцентом!

«Еще один араб! Наверняка, тоже террорист. Что с нами будет?» — подумала Рахель обреченно. А через секунду: «Б-же, я доверяю Тебе. Все, что Ты делаешь для нас, к лучшему!»

— В нас стреляли! — крикнула Рахель сквозь слезы. — Вызовите скорую помощь! Пожалуйста!

Но мужчина не стал никуда звонить. Он даже не стал доставать свой мобильный телефон. Что это всё должно значить?

— Г-споди, только Ты можешь нас сейчас спасти, — мысленно проговорила Рахель, — только Ты знаешь, что лучше.

Она обернулась к мужу — его голова клонилась в сторону, глаза были прикрыты.

— Очнись! Поговори со мной! Ну же!

— Извини, — вдруг сказал араб. — Как зовут твоего мужа?

— Шауль, — автоматически ответила Рахель.

Мужчина обошел машину, посмотрел на Шауля сквозь разбитое стекло и громко сказал:

— Шауль, Шауль! Не волнуйся. Все будет хорошо! С тобой все будет в порядке!

Его голос далеко разносился в прохладном ночном воздухе, и, как только он договорил последнюю фразу, послышался нарастающий гул мотора, а потом — звук торможения. Это подъехал поселенец-еврей, который наконец вызвал полицию и скорую помощь. Рахель сбивчиво рассказала молодому человеку о том, что с ними произошло, и добавила:

— А потом появился этот мужчина в спортивной машине.

— В спортивной машине?

— Ну да, в оранжевом свитере. Он был здесь минуту назад!

Заниматься поисками мужчины в оранжевом свитере было не время. Шауля и Рахель необходимо было срочно доставить в больницу.

15 часов врачи оперировали Шауля. Один палец на левой руке он потерял, три других пальца были повреждены, правая его нога была изрешечена пулями — но всё это было не так страшно, как рана в голове. Выйдя из операционной, один из хирургов присел напротив Рахель на больничный диванчик и покачал головой:

— Я был в армии и знаю, как выглядит автоматная пуля. Но такого я в жизни не видел! Пуля пробила вашему мужу череп, но непостижимым образом не проникла внутрь. Его мозг был абсолютно невредим. Все, что мне нужно было сделать, это очистить и зашить рану. Настоящее чудо!

Впереди был долгий путь. Врачи полагали, что их пациенту придется провести остаток жизни в инвалидном кресле, но уже через полгода Шауль не только самостоятельно вышел из больницы, а даже мог танцевать со Свитком Торы!

Что же касается Рахель, то одна из пуль пробила сумочку, которую она держала на коленях, и не попала ей в живот только потому, что была остановлена десяти-шекелевой монетой. Другая пуля разломила браслет на запястье — и благодаря этому ее рука осталась практически не поврежденной, только немного было задето сухожилие. Третья пуля оставила на ноге лишь царапину. Еще одно чудо!

Однако самым необъяснимым фактом во всей этой истории был человек в красной машине. Согласно армейскому отчету, террористов было двое. Первый расстрелял машину из автомата, выпустив по ней 36 пуль, а второй подошел с другой стороны, по-видимому, чтобы «добить» супругов с близкого расстояния. Всего в нескольких метрах от водительского сиденья на дороге были обнаружены отработанные патроны.

Когда этот таинственный человек в оранжевом кардигане обошел машину и заговорил с Шаулем, он стоял прямо на линии огня. Террористы, должно быть, увидели, что он араб, и перестали стрелять. Так что именно он спас Шауля и Рахель от верной смерти. Рахель в подробностях описала полицейским своего спасителя, те развернули обширные поиски.

— Конечно, не нашли, — рассказывала подругам Рахель. — А как его найдешь — это же был ангел! Сам Вс-вышний послал его нам в ответ на мои молитвы. Я так хотела, чтобы день обрезания нашего внука был радостным! Вы говорите — странный ангел? Да почти такой же, как и к Аврааму-авину приходил — помните, в образе бедуина? Тоже, кстати, в связи с обрезанием… Слушайте, что я вам скажу: никогда нельзя отчаиваться, никогда! Если уж кому положено пока еще здесь пожить, то Вс-вышний вытащит его хоть с того света! Это я вам точно говорю.