Темы: Шаббат, Деньги, Финансовые вопросы, Алаха, Батшева Эскин
Житель немецкого города Карлсруэ, где к XIX веку сложилась процветающая еврейская община, Шмуэль Штраус получил от тестя в качестве подарка к свадьбе небольшой банк. Благодаря этому банку Шмуэлю хватало и на обучение детей, и на благотворительность, и на покупку еврейских книг, из которых он со временем собрал обширную библиотеку.
Шмуэль был богобоязненным евреем, каждое утро посвящал учебе Торы, а после этого приступал к своей работе: предоставлению кредитов и обмену валют. У Шмуэля был особый сюртук с двумя большими карманами, в один из которых он складывал деньги, полученные от дебиторов, а в другой — купюры для обмена валюты.
Однажды пятничным утром, перед тем, как пойти на брит-милу (ритуальное обрезание) сына своего друга, он надел субботний сюртук, как обычно делают все евреи, отправляясь на торжественные мероприятия — свадьбы, бар-мицвы, обрезания и т.п. Так как день был будничный, и Шмуэлю предстояло еще в этот день раздавать и собирать кредиты, то он переложил деньги в карманы своего нарядного сюртука.
В полдень Шмуэль прекратил работу, чтобы помочь жене в подготовке к субботе. После того, как жена Шмуэля зажгла свечи, он надел свой субботний сюртук, пожелал жене и маленьким детям «Шабат шалом!» и пошел в синагогу на молитву.
Молитва закончилась, Шмуэль возвращался из синагоги домой и обдумывал те слова Торы, которые он скажет сегодня во время трапезы своей семье и гостям. И вдруг ему показалось, что сюртук сидит на нем не по-субботнему тяжело. Он оглядел себя… приложил руки к карманам — о Б-же! Карманы были полны пачками денег.
Что же делать? В шабат запрещено переносить что бы то ни было из частного владения в общественное и наоборот! А тем более — деньги, их в шабат и по своей квартире носить запрещено! Как же быть? Еще несколько минут назад Шмуэль шагал легко и бодро, и вдруг моральная тяжесть просто придавила его к земле, заставив чувствовать силу притяжения в десять раз сильнее. Шмуэль не мог сдвинуться с места, зная, что в карманах его — пачки купюр.
— Что же — просто выбросить деньги? — спросил Шмуэль сам себя.
— Да, выбросить! — ответил он сам себе.
— Вот так вот, на ветер?
— Ну да, а что? Это же просто бумажки.
— Какие же бумажки, если они стоили мне целой недели работы?
— Всего неделя работы? А разве твои дети голодают? Разве у тебя дома нет накоплений?
— Не голодают, слава Б-гу, и дома есть немного денег, но ведь у меня в правом кармане есть и чужие банкноты! Как же я буду их отдавать? Неужели придется брать в долг?
— У тебя самого постоянно берут в долг, почему же и ты не можешь взять? Разве всё — не от Б-га?
— Да, конечно…
— А кроме того, как ты собираешься тратить деньги, которые ты переносил в шабат, нарушая заповедь? Ты полагаешь, они принесут тебе удовольствие?
— Б-р-р… Какое удовольствие? Даже думать об этом противно.
— Вот именно. Ты сам знаешь, что делать. А ты помнишь, какую радость испытываешь, когда точно знаешь, что поступаешь правильно? Помнишь, как весело было в детстве вернуть кому-то потерянную вещь?
И вспомнив это чувство, ощутив его всей душой, Шмуэль быстро расстегнул сюртук и вывернул карманы, из которых прямо на землю выпало два кошелька. И вместе с кошельками покинула Шмуэля и тяжесть. Он облегченно вздохнул и, не оглядываясь, пошел домой. Он знал, что ему придется набрать долгов, а потом как-то расплачиваться. Но он знал также, что по-другому поступить было никак нельзя.
Наверное, в алахе можно было бы найти какой-то патент для такой ситуации, но, во-первых, в тот момент у Шмуэля не было возможности спросить раввина, а во вторых, Шмуэль Штраус всегда старался делать все заповеди наилучшим образом, без компромиссов, поэтому он просто спокойно оставил деньги лежать посреди оживленной городской улицы и пошел домой — к жене и детям.
Этот шабат был особенно радостным. Шмуэль чувствовал, что Вс-вышний послал ему испытание, которое он прошел с честью, и, вспоминая об этом, тихонько улыбался. Радость Шмуэля осталась загадкой для его жены, детей и многочисленных гостей, разделивших с ним три субботние трапезы.
Только после того, как вышли звезды и была произнесена авдала, молитва, отделяющая шабат от будней, Шмуэль рассказал жене и детям о выброшенных деньгах и о том, что в ближайшее время всем им наверняка придется подтянуть потуже пояса. На секунду волна тревоги пробежала по лицу его жены, но тут же сменилась спокойной улыбкой:
— Что ж, главное, помнить, что всё — к лучшему, аколь ле-това. Как-нибудь выкрутимся, с Б-жьей помощью. Но ты, Шмуэль, всё же сходи проверь — вдруг хоть какая-то часть денег случайно всё еще лежит там, на дороге…
Шмуэль недоверчиво хмыкнул и вышел на улицу. Каково же было его изумление, когда он обнаружил свои два кошелька, полные денег, на том самом месте, где он их выбросил в шабат! Поразительно!
Еще более поразительно было то, что буквально через несколько дней после того шабата министр финансов герцогства Баден услышал о надежном банке Штрауса и вложил в него огромную сумму денег. После такой рекламы количество клиентов его банка резко увеличилось, и многие состоятельные люди, ничего не опасаясь, стали доверять свои деньги Шмуэлю Штраусу.
С тех пор произошло так много событий, что почти никто уже не помнил о той субботе, когда выброшенные банкиром деньги не только не обанкротили его, но, наоборот, позволили ему стать виднейшим филантропом своего времени.
Будете в Иерусалиме — загляните в Меа Шеарим, найдите квартал, который называется «Хацер Штраус» (или «Хацер Штройс»). Когда в конце XIX века ученики Сабы из Кельма основали в Иерусалиме ешиву «Ор хадаш» — «Новый свет», Шмуэль Штраус вместе с бароном Ротшильдом основал в Иерусалиме центр для изучения Мусара, и здесь, в квартале, названном «Двор Штрауса», жили замечательные мудрецы Торы, совершившие восхождение в Иерусалим из Литвы: рав Ицхак Блазер (рав Ицеле Петербургер), рав Нафтали Амстердам, рав Арье Лейб Бройде, рав Цви Левитан, рав Ицхак Мельцан и другие литовские раввины — ближайшие ученики рава Исраэля Салантера.
Удостоился ли этой чести банкир Шмуэль Штраус благодаря тому, что суббота для него всегда была важнее любых денег? Расчеты Вс-вышнего нам неведомы, мы можем только гадать. А вот заповедь хранить святую субботу известна каждому грамотному еврею.
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Беседы о Торе»
Комментарий рава Ицхака Зильбера на недельную главу «Экев»
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Сборник мидрашей о недельной главе Торы
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «О нашем, еврейском»
По материалам газеты «Исток»
Рав Арье Кацин,
из цикла «На тему недельной главы»
Коментарии к недельной главе Льва Кацина
Нахум Пурер,
из цикла «Краткие очерки на тему недельного раздела Торы»
Завоевание страны Ханаан
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Очерки по недельной главе Торы»
Специальное благословение после трапезы с хлебом
Рав Зелиг Плискин,
из цикла «Если хочешь жить достойно»
Тора обязывает нас уважительно относиться к тем, кто перешел в иудаизм. Расширенное понимание этой заповеди: следует помочь незнакомцу, заинтересованному в той или иной услуге.
Рав Элиягу Вугенфирер,
из цикла «Недельная глава Торы»
Шесть облаков славы окружали народ Израиль в пустыне, четыре со всех сторон света
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Этот мир — неподходящее место для получения награды
Дон Ицхак бен-Иегуда Абарбанель,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Мидраш сообщает много важной информации о том, как выглядели вторые скрижали. В отличие от первых, они не возникли сами собой.
Исраэль Спектор,
из цикла «Врата востока»
Восточные истории, комментирующие недельную главу Торы.
Рав Исроэль Зельман,
из цикла «Книга для изучения Торы»
В третий раз выпущенная в окно Ноева ковчега птица не вернулась, «нашла покой», то есть — спокойное сухое место