Харедимное общество и государство Израиль

«Харедим» («трепещущие»), которых в русской и англоязычной прессе называют также «ультраортодоксами», составляют значительную долю израильского социума, поскольку каждый пятый еврей в Израиле — хареди, и доля этого сектора непрерывно увеличивается.

Если Вы откроете израильскую газету, информационный сайт или телеграм-канал, то с большой долей вероятности увидите там что-нибудь про харедим. Обсуждение харедимного сектора ведется на постоянной основе и не только в контексте «короны»: без конца говорят об отлынивании харедим от службы в армии, об их неучастии в экономической жизни, о нелояльности государству и т.д. В основном харедим критикуют и обвиняют, в редких случаях оправдывают (а в совсем уж исключительных могут даже похвалить). Что касается меня, то очень часто при прочтении или просмотре публикаций, в которых упоминаются харедим, я вижу натяжки, упрощения, обобщения, искажения и откровенные нестыковки между написанным и рассказанным с одной стороны и тем, что я вижу собственными глазами, с другой. Почему происходят эти искажения? На ум приходят два возможных варианта. Либо дезинформация публикуется специально и злонамеренно, либо это делается по незнанию. Несмотря на то, что значительная часть антирелигиозных публикаций — это несомненный политический заказ, сами непосредственные исполнители этого заказа далеки, как мне кажется, от понимания своего идеологического противника и, в первую очередь, особой мировоззренческой парадигмы, лежащей в самой основе существования еврейского религиозного общества.

Религиозная парадигма

Еврейское религиозное общество разделено на массу групп и подгрупп, многие из которых спорят и даже конфликтуют друг с другом по целому ряду вопросов. Ниже я постараюсь пояснить суть этого разделения. Но начну я с упомянутой выше парадигмы, которая объединяет всех соблюдающих евреев.

Есть евреи с длинными пейсами, которые носят длинную черную одежду, белую рубашку и цицит, а также черную шляпу. У некоторых из них брюки заправлены в гольфы, а по Субботам они надевают круглую меховую шапку. Есть те, которые носят классический костюм, часто черного цвета, цицит, белую рубашку и черную шляпу. Есть те, которые носят костюмные брюки, белую рубашку и черную кипу. Часто у них есть борода, но нет пейсов. Есть те, кто носит джинсы, рубашку любого цвета, цицит, черную или вязаную кипу, иногда не очень большую. Все эти люди, в той или иной мере, занимаются изучением Торы: кто-то посвящает этому 12 часов в день, а кто-то 2 часа в неделю. Все эти люди молятся три раза в день, как правило в синагоге. Они накладывают тфилин по утрам. Соблюдение Субботы они рассматривают как вещь незыблемую, и только опасность для жизни является веской причиной чтобы нарушить Шабат. Любая внебрачная связь у всех этих людей считается очень большим нарушением. Всех этих людей объединяют общие праздники и посты, диетарная система (кашрут) и великое множество законов и обычаев.

Для того чтобы люди придерживались строго религиозного образа жизни в свободной демократической стране, им нужна очень сильная мотивация. Соблюдающий человек осознанно ставит во главу угла основополагающие принципы еврейской традиции: мир сотворен, миром правит Б-г, есть награда и наказание, Тора имеет Б-жественное происхождение. Все то, что вытекает из этих принципов, воспринимается соблюдающим человеком не просто как нечто важное, но как цель существования еврея в этом мире и сама суть его жизни. Если бы это было не так, он просто не соблюдал бы весь комплекс требований и норм еврейской традиции. Бывают пограничные ситуации, когда кто-то отходит от соблюдения, продолжая внешне выглядеть как религиозный еврей, но такое положение вещей не длится долго.

Важно понимать, что на протяжении всей еврейской истории, во все времена случались и массовые отходы евреев от Торы, и массовые возвращения к ней. Сегодня мы наблюдаем два совершенно разных явления: дети продолжают религиозный путь родителей, и одновременно многие совершенно светские евреи начинают соблюдать заповеди. Тора и ее заповеди становятся все более интересны современному человеку. Я часто сталкиваюсь со светскими интеллектуалами, которые были полностью ассимилированы три-пять поколений назад, и при этом их завораживает еврейская религиозная идея в самом что ни на есть «ультраортодоксальном» варианте. В частности, одна из практических основ иудаизма состоит в том, что главный законодательный документ для религиозного еврея — Вавилонский Талмуд, который объясняет многочисленные законы, сообщенные в Пятикнижии. Составители Талмуда жили в древней Персии и не имели никакого отношения к научно-техническому прогрессу и современному научному знанию. Тем не менее, для многих тысяч интеллектуалов, в т.ч. с научными степенями, авторитет мудрецов Талмуда является одной из главных основ их жизненной парадигмы.

Но если есть общая парадигма, объединяющая всех религиозных людей в Израиле, то почему существуют разделения на группы и подгруппы? Основная масса разделений не является следствием конфликтов. Европейское (ашкеназское) еврейство делится на хасидов и нехасидов, которые, в свою очередь, делятся на более мелкие группы. Сефарды и выходцы из восточных общин делятся в основном по «землячествам» — по месту происхождения родителей. У всех групп есть свои отличия в обычаях, в особенностях религиозного фольклора, а также в ментальности. Эти различия накладывают определенный отпечаток на то, как группа относится к отдельным вопросам религиозного характера. А острые конфликты с рукоприкладством и вмешательством полиции, отголоски которых иногда попадают на страницы газет, практически всегда случаются внутри одной подгруппы.

Одна из основных граней этой парадигмы это преемственность поколений. Любой соблюдающий еврей, будь то религиозный сионист или, наоборот, радикально-анти-сионистски настроенный хасид Сатмара или даже член иерусалимского двора «Толдот Аарон» (немногочисленной, но очень экстремистской в плане негативного отношения к государству Израиль подгруппы) — для всех для них тот еврейский народ, который описан в Пятикнижии и в Пророках это не какая-то религиозная притча, а буквально «мы», поскольку соблюдающие евреи — прямое продолжение того самого еврейского народа. То, о чем спорят друг с другом хасид-антисионист и религиозный сионист — это некоторые актуальные вопросы, которые имеют важное значение, но в том что касается обсуждаемой парадигмы, они не спорят.

Традиция

С точки зрения современной академической науки не считается доказанным что еврейским царством когда-то правил Шломо, сын Давида, и что множество личностей и событий, упоминаемых в Танахе, на самом деле жили и имели место быть. Но религиозного человека не интересует «научная доказанность» всего этого, даже если сам он является ученым (и таких людей немало): для него это очевидные, не нуждающиеся в доказательстве вещи — в силу преемственности. И дело тут не в фанатизме, а в непрерывности исторического опыта. Мы являемся прямым продолжением древних евреев, которые верили в того же самого Б-га, держали в руках Свиток Торы, тоже накладывали тфилин, соблюдали Шабат и т.д. И эта преемственность оставляет за бортом политический сионизм — от начала и до конца. Даже т.н. «религиозные сионисты» имеют очень условное отношение к сионистскому движению. Многие светские люди не понимают этого, думая: «Да, они соблюдающие, но они наши». Это заблуждение. Центральное, «твердое» ядро религиозных сионистов, которые посылают сыновей в армию, выступают за укрепление государства и поддерживают интеграцию в различные сферы и всестороннее сотрудничество со светскими евреями во всех областях, имеет собственную непростую историю отношений с государством Израиль, но дело даже не в этом, а в том, что они, прежде всего — люди Торы, люди еврейской морали, и уже где-то потом они расходятся с «умеренными» харедим и анти-сионистами в вопросе о том, каким должен быть правильный подход в отношении тех, кто стоял у истоков этого светского государства и нынешнего светского сектора.

Если в двух словах, то солидарность религиозных сионистов с государством основана на идее, согласно которой все те, кто стоял и стоит во главе сионисткого проекта — а значит занимается Святой Землей — это «осел Машиаха», и поэтому сами эти люди, а может их дети или внуки обязательно изменят свои пути и вернутся к Торе и соблюдению заповедей. Таким образом, религиозные сионисты, в некотором смысле, представляют собой еще больших экстремистов, чем сатмарские хасиды. Среди основных раввинов религиозного сионизма мы встречаем очень много людей строгой религиозной морали, жестко придерживающихся принципов. Поэтому, когда какой-нибудь ничего не понимающий телеведущий, министр или председатель той или иной комиссии в Кнессете начинает говорить о том, что религиозных сионистов нужно заставить, что можно попробовать их принудить, что пора уже на них надавить — ученики этих раввинов улыбаются, ведь это просто смешно: посмотрите на рава Шломо Авинера и его учеников, а ведь это далеко не радикальное крыло «вязаных кип»! Да, в каких-то вещах они готовы быть дипломатичными и пойти на косметические компромиссы, но если государство, не дай Б-г, начнет давить по-крупному, никаких компромиссов уже не будет.

В конце XIX — начале XX вв. происходил массовый отход евреев от традиции. В числе основных причин этого называют стремительное развитие науки и техники и политическую эмансипацию, которые создали у большинства евреев иллюзию, что существует способ решения «еврейского вопроса» и общечеловеческих проблем исключительно с опорой на собственные силы, без участия Всевышнего. Но тех, кто поверил в утопическое «светлое будущее», впереди ждали чудовищные бедствия — погромы, две мировые войны, геноцид. И несмотря на то, что НТП и политическая эмансипация продолжаются до сих пор, они потеряли прежнюю притягательность: хайтек стал ремеслом, борьба за гуманистические идеалы привела к обратным результатам. Когда-то давно учебники по естественным наукам, напечатанные на плохой бумаге и лишенные красивых иллюстраций, несли в себе прямую угрозу религиозному выбору учащихся ешив. Но в наши дни прекрасно изданные учебники уже не представляют никакой опасности для духовного состояния парня из ешивы. Они даже не интересны ему — разве что он собирается их изучать чтобы подготовиться к сдаче экзаменов на аттестат зрелости или приобрести профессию. Другими словами, наука сегодня интересует учащегося ешивы в чисто прикладном плане, а не как идея, способная заменить собой религиозную.

Между государством Израиль и некоторыми подгруппами харедим существует давнее идеологическое противостояние. На этой почве в медиа часто попадают пикантные кадры (харедим нападают на полицейских, жгут покрышки, переворачивают мусорные баки и т.п.). Во всех этих инцидентах участвуют маленькие экстремистские подгруппы и/или молодые харедимные хулиганы. В то же время, в истории Израиля были и такие эпизоды, когда широкие слои религиозного общества выходили на массовые демонстрации — например, на иерусалимскую демонстрацию против какого-то решения Верховного Суда. Это была абсолютно тихая, ненасильственная демонстрация, в которой участвовали сотни тысяч человек.

Мы говорили о религиозной парадигме и людях, которые носят кипу и ходят в синагогу. Однако есть множество граждан, которые в Шабат едут на море, не молятся, но, несмотря на это, все равно солидарны с религиозной парадигмой. Ведь зачем светскому человеку идти в синагогу в Йом Кипур и поститься в этот день? Мы же прекрасно понимаем, что рядом есть множество евреев, придерживающихся левых взглядов и не только, которые не молятся в Йом Кипур, не постятся и не идут ни в какую синагогу. Тем не менее, светское общество, в значительной своей части, постепенно сдвигается в сторону традиции.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление, которое поможет расставить точки над i. В общественной полемике очень часто употребляется слово «традиция», которое имеет два основных этимологических значения. В еврейской религиозной системе под «Традицией» («Масора») подразумевается, в первую очередь, вся совокупность источников Письменной и Устной Торы. А в «народном» понимании «традиция» — это некая форма жизни, которую мы перенимаем у наших непосредственных предков. Например, если я хожу в Йом Кипур в синагогу и делаю дома Пасхальный Седер, потому что так поступал мой отец, то для меня это традиция, и я — «еврей, чтущий традицию». Поясню суть расхождения между двумя смыслами понятия «традиция» с помощью одного момента из реальной жизни. Во многих общинах диаспоры есть такой необязательный обычай — на исходе Песаха съесть что-то квасное. Суть этого обычая в том, чтобы подчеркнуть, что в течение Песаха мы не ели квасное лишь потому, что это запрещено, а сейчас, когда запрет закончился, мы начинаем его есть. У марокканских евреев этот обычай называется «мимуна» и выражается в пиршестве с участием большого количества гостей. Изначально «мимуна» устраивалась в ночь на первый день после Песаха. В наше время это превратилось в широко отмечаемый праздник, который перекочевал с ночи на дневное время, а «прелесть» этого праздника в современном его варианте, особенно после того, как он сдвинулся на день, заключается в том, что это просто праздник ради праздника, без какой-либо религиозной нагрузки, а светские сефардские евреи пытаются придать ему вид яркого восточного празднества: у них могут быть и танцовщицы, и баран не вертеле. На самом деле, в глазах серьезно соблюдающего заповеди марокканского еврея это очень маленький, необязательный элемент «Традиции» в исконном понимании этого слова, и ему не требуется никаких серьезных причин для того, чтобы вообще не участвовать в «мимуне». И если откровенно, раздутое празднование «мимуны» это один один из многих элементов скрытой борьбы секулярной части общества против традиционного (в алахическом смысле слова) иудаизма. Тем не менее, глобально «чтущие традицию» солидарны с религиозной парадигмой.

Сегодня вышеизложенная парадигма постепенно захватывает, поглощает в себя весь еврейский народ, и любой умный человек, который внимательно следит за ситуацией, неизбежно в этом убеждается. Например, «Фестигаль» — музыкальный фестиваль, который проводится в Хануку — уже несколько лет не устраивается в Шабат, потому что некоторые очень известные израильские исполнители не готовы выступать в Субботу. На каждом шагу можно увидеть продвижение религиозной парадигмы в массы. Понятно, что есть противостояние, что все не так просто, и что большинство израильтян сознательного возраста не являются соблюдающими людьми (пока). Но навязываемое в Кнессете и СМИ представление о том, что существует жесткое разделение — «харедим» отдельно и «светские» отдельно — и что это такая константа, — не корректно. Представим себе человека, который заболел каким-то тяжелым заболеванием. И эта болезнь, по мнению врача, точно его убьет. Пока что больной ходит, ест, принимает душ — в общем, живет, но живет жизнью, которая не будет иметь продолжения. Мы сегодня присутствуем на похоронах модерновой, раскрепощенной светской парадигмы.

«Мракобесие», религиозность, самоограничения — это новый тренд, и умный человек, оглядевшись по сторонам, без труда это увидит. В свое время единственной чисто харедимной муниципальной единицей в Израиле был Бней-Брак, а сегодня их десятки. И очень многие жители этих харедимных городов и районов выросли в светских семьях. Когда-то превращение популярнейшего израильского комика Ури Зоара в харедимного еврея вызвало настоящий скандал: как такой успешный, востребованный человек вдруг стал религиозным? Тогда подобное перевоплощение, действительно, было в диковинку, но сейчас этим никого не удивишь, тшува давно стала обыденностью, и данное явление прочно вошло в ивритский слэнг.

Ползучая «харедизация»

Как-то раз, пару лет назад, я стоял со своим сыном Ицхаком на иерусалимской улице Канфей Нешарим у магазина мужской одежды. Мы приехали чтобы купить ему костюм на свадьбу. Ицхак — симпатичный, современный и очень религиозный молодой человек. Тогда ему было 19, он почти самый младший из одиннадцати моих детей. Разница в возрасте между ним и мной очень большая — почти 50 лет. Я ему сказал: «Смотри, я уже живу в Израиле 44 года. Ты видишь на этой улице очень много религиозных людей. Когда светский израильтянин моего возраста, который идет по этой улице со своей уже немолодой женой, видит таких ребят, как ты, причем многие из этих ребят говорят по-английски (потому что они граждане США, приехавшие в Иерусалим чтобы изучать Тору в ешиве на деньги своих родителей), видит симпатичные молодые пары, — у него становится темно в глазах. Ведь что получается? Когда он был молодой, хоронили этот “бабушкин иудаизм”. Хоронили-хоронили, а тут на тебе: вот он опять, доброе утро! Кругом масса молодых людей в кипах и цицит, и то, что их здесь много, и становится все больше, не может быть какой-то случайностью». Понятно, что в других местах то же самое, что это тренд, и что это нельзя списать на переменчивую моду.

Отход от соблюдения («нешира»), который, к сожалению, тоже можно назвать пусть небольшой, но тенденцией, не способен переломить общий тренд на «харедизацию» — в первую очередь потому, что за ним нет никакой сильной идеи, нет собственной парадигмы. И главный аргумент, который СМИ представляют как идеологическую мотивацию отхода некоторых молодых людей от Торы, заключается в том, что сексуальная раскрепощенность и информационная открытость якобы являются сверхценностями, которых насильно лишена харедимная молодежь. Но в нашем мире, где парадигма модерна пребывает в глубоком кризисе, ранний целомудренный брак, рождение потомства, абсолютная верность супругов друг другу для многих людей выглядят все более привлекательно. В светском обществе существует заблуждение насчет закрытости и примитивности религиозных людей. А на самом деле, очень многие молодые харедим быстро и успешно осваивают все современные информационные технологии. В частности, значительная часть израильского харедимного общества — граждане США, закончившие американскую школу, владеющие английским языком и работающие за компьютером. Таким образом, в стратегическом плане у тех, кто отходит от Торы, нет достаточно сильной мотивации, которая могла бы хоть как-то конкурировать с религиозной парадигмой: люди отходят по отдельности, в основном из-за тактических ошибок родителей и харедимной системы образования, но академические и политические круги светского общества не могут превратить это в движение — не из-за того, что они этого не хотят или не умеют работать, а просто в силу глубокого кризиса ценностей модерна.

Сионизм, религия и государство

Государство Израиль парадоксально по сути. С одной стороны, сионистскому движению удалось создать страну с довольно сильной армией, с бесспорными экономическими достижениями и т.д. С другой стороны, в Израиле много проблем — экономических, социальных и структурно-политических. Эти проблемы можно долго обсуждать, но успешность государства Израиль ни у кого не вызывает сомнений. Если выражаться языком европейских политиков прошлого поколения, «сионисткий проект» удался.

Но для того чтобы общество двигалось в какую-то сторону, нужна сильная идея. И тут возникает проблема: идеей о том, что сионисты, создав национальный дом для еврейского народа, и решили тем самым еврейский вопрос, невозможно «кормить» современную молодежь. Солдаты из боевых частей и даже студенты-гуманитарии, находясь в своем кругу, и 5 минут не будут обсуждать вопросы, связанные с сионизмом. Кто вообще занимается обсуждением и изучением вопросов политического сионизма? Дармоеды, в буквальном смысле слова, осваивающие казенные деньги. О нем говорят в рамках школьной программы, а также вузах. Но когда светская молодежь встречается на каникулах неофициально, в клубе, у бассейна и т.д., будет ли она сама, по собственной инициативе обсуждать сионизм? Мне трудно себе такое представить. В религиозных домах, когда собираются молодые люди, или религиозные и светские родственники садятся вместе, ведутся жаркие диспуты, но говорят не о сионизме, а о Высшем, о потустороннем… В религиозном мире есть разные подходы к государству, есть много соблюдающих людей, которые солидарны с государством — в большей или меньшей степени. Но нужно понимать, что сионизм — как левое его крыло, так и правое — с точки зрения религиозной парадигмы, о которой мы говорили, вообще не имеет особого значения. Это модерновое движение, которое отмирает, а как идеология оно уже мертво.

Я занимался приобщением людей к Торе на протяжении многих лет. Иногда я объяснял своим ученикам эти вещи. Когда я инструктировал своих младших коллег, то говорил им, что в приобщении ассимилированных евреев к Торе сионизм не является темой. Не в том смысле, что об этом опасно говорить, а наоборот — сегодня сионизм уже не враг и не оппонент, и разговор о нем — это разговор ни о чем. Даже наше отношение к христианству — куда более серьезный вопрос, чем сионизм. Кому из нынешних молодых людей интересно, что писал Эхад а-Ам или о чем Жаботинский спорил с Вейцманом? Это не интересно. Мне сразу вспоминается «Собачье сердце» Булгакова — сюжет, в котором Шариков, не читавший классических литературных произведений, упоминает о прочитанной им переписке Энгельса с Каутским… Теоретики сионизма, которые активно занимались политической публицистикой, не могут похвастаться тем, что их произведения и даже идеи известны широкому кругу современных интеллектуалов. Когда-то эти люди активно действовали, спорили друг с другом, кому-то что-то пытались доказать, но их подзабыли. Они не Камю и не Сартр. Чехов и Кафка интересны интеллигентному еврею, но сионисты — нет. В отличие от книг, статей и писем сионистских вождей, слова, произнесенные пророком Йешаяу (мне даже неудобно упоминать его в этом контексте) гремят в поколениях, до сегодняшнего дня. Те, кто изучает в университетах философию, занимается исследованием истории культуры, согласятся со мной что значимость публициста несопоставима со значимостью Йешаяу (Исайи). Две с половиной тысячи лет назад пророк Йешаяу написал большую книгу, которая включена в Библию. В этой книге он использовал новый язык — новую форму выражений. Некорректно сравнивать Йешаяу с писателями и поэтами — даже теми из них, чья слава не меркнет. Его нельзя сравнивать с гениальным драматургом Шекспиром, потому что Шекспир это невероятно талантливый, уникальный человек (или группа людей), а Йешаяу — пророк Всевышнего, который, к тому же, изменил язык. Слова пророка Йешаяу — один из множества возможных примеров.

Я принимал участие в приобщении к Торе сотен людей, которые стали религиозными. Десятки из них были настоящими интеллектуалами — обладателями третьих степеней очень престижных университетов. Были среди них и профессора. Однако тема сопоставления культуры и иудаизма в моем общении с этими людьми затрагивалась крайне редко, поскольку для современного человека это две несравнимые, несопоставимые ценности.

Политические деятели, телеведущие или блогеры могут по сто раз на дню произнести словосочетание «харедимный сектор», и при этом не понимать, о чем речь. На самом деле, харедим, в подавляющем большинстве своем, с большой лояльностью относятся к светскому населению, ведут себя очень скромно и симпатично: у раввинов, которых харедим слушают, есть мощные рычаги давления на светское общество, но они предпочитают их не использовать — предпочитают, чтобы все было тихо и спокойно. Но если, не дай Б-г, возникнет ситуация, при которой государство в одностороннем порядке, не пытаясь найти компромиссное решение и договориться, пойдет на принцип в том или ином вопросе, затрагивающем истинные религиозные интересы людей, достаточно будет слова даже пяти харедимных лидеров (в наши дни это рав Каневский, рав Шалом Коэн и адморы хасидских дворов Гур, Бельз и Вижниц), чтобы на следующий день на улицы вышел миллион человек. И все, кто стоит у государственного руля, понимают, насколько ограничены возможности власти в конфликте с религиозным обществом. Поэтому в реальности государство сегодня не планирует предпринимать никаких жестких действий в отношении харедим, и вряд ли когда-либо их предпримет.

Например, в случае проведения в Иерусалиме гей-парада достаточно было бы слова одного или двух из пяти вышеупомянутых духовных лидеров, чтобы все закончилось, не начавшись. Духовные лидеры могли бы просто направить письмо в полицию и написать в нем: «Если вы разрешите проведение парада, мы скажем своим людям чтобы они вышли на улицу». Таким образом место проведения парада превратится в очень большую синагогу под открытым небом. Тот, кто знаком с харедимными реалиями, понимает, что эти люди очень умеренные. Но если ребе сказал своим хасидам выйти и стоять, они выйдут и будут стоять, и не помогут ни водометы, ни дубинки. А если будут жертвы, то это обернется скандалом, и тогда уже не только центр Иерусалима, но и центр Манхеттена заполнится «черношляпыми». Пока что духовные лидеры придерживаются мнения, что не нужно пачкаться: пусть геи шествуют по центру Йерушалаима, хоть нам это и неприятно.

Почему нехасидские группы слушают своих раввинов, а хасиды подчиняются ребе? Потому что они верят своим духовным лидерам. Наивно полагать, что харедим это какие-то темные, запуганные люди — очень часто это пробивные, успешные мужики, работающие в разных сферах. Среди них есть адвокаты, аудиторы и торговцы. Но если духовный лидер скажет выйти на улицу, они все как один закроют свои офисы, конторы и магазины, и выйдут. Единственная причина, по которой миллион-другой человек не вышли на улицу в день «прайда», заключается в том, что духовные лидеры не являются оголтелыми фанатиками, какими их рисуют в СМИ — это очень умеренные люди, которые стремятся не обострять конфликт.

Государство и национальная идея

В несуществующем ныне Советском Союзе официально считалось, что в основе государственного строя лежит учение марксизма-ленинизма, а с теми, кто ставил данное учение под сомнение, нещадно боролись. При Сталине их расстреливали, в более «мягкий» период судили товарищеским судом, увольняли, лишали права преподавать и работать на определенных работах, принудительно лечили и т.д. В Израиле, конечно, такого не происходит, но что-то общее есть. Поскольку арабские граждане Израиля, в массе своей, не солидарны с сионизмом, мы их сейчас не рассматриваем. Но большинство граждан-евреев (назовем его «сионистским консенсусом») на аксиоматическом уровне воспринимает сионизм как нечто, лежащее в основе государства: молодежь от этого далека, но официальная идеология этим пропитана, и государственная машина навязывает эту идеологию как единственно верную. В итоге в Израиле существует укоренившееся заблуждение, что когда возникло сионистское движение, то его принял весь прогрессивный (светский) еврейский народ, и лишь всякие черношляпые-пейсатые, чья популяция тогда стремительно сокращалась, бездумно отвергали сионизм, а уже потом, при создании государства и далее, харедим сотрудничали с сионистами — кто больше, кто меньше. Конечно, сразу делается оговорка, что было такое движение — «Мизрахи» — в котором участвовали религиозные люди, которые «пошли в сионизм».

Что в этой истории не так? В первую очередь, то обстоятельство, что основная масса евреев, проживавших в Европе в начале ХХ века, а также подавляющее большинство еврейского населения США и евреи СССР не были сионистами. При этом вплоть до начала Второй мировой войны, на протяжении десятилетий сионизм свободно вел пропаганду в большинстве стран Запада, в т.ч. в Польше, где была самая высокая концентрация еврейского населения. И я не говорю сейчас о соблюдающих людях — у большинства светских, отошедших от традиции евреев сионистская идея тоже не находила поддержки! Даже не принимая во внимание «Угандийский проект» — жить в Палестине (другими словами, в провинции Османской империи или в английской колонии) лишь потому, что две тысячи лет назад это была еврейская земля, а значит есть шанс, что если евреи переселятся в Палестину, то когда-нибудь на этой земле вновь появится еврейское государство? Зачем это нужно? Ведь там ничего толком не обустроено! Отошедшие от традиции молодые люди стремились устроиться в жизни — получить хорошее образование и начать зарабатывать большие деньги. Многие рвались в Америку, и именно ее, а не Подмандатную Палестину, они называли «голдене медине» — «золотая страна». И вдруг появляются сионисты и предлагают ехать на задворки цивилизации! Даже если исходить из того, что при удачном стечении обстоятельств сионизм мог в перспективе как-то решить «еврейский вопрос», эта его гипотетическая способность вообще не принималась во внимание широкими кругами еврейских обывателей. Многие известные представители мира бизнеса, науки и культуры скептически относились к сионизму, считали эту романтическую идею странной и даже маргинальной.

Таким образом, изначально сионистское движение не было многочисленным, и лишь катаклизм Второй мировой войны в целом, и в особенности Холокост, способствовали успеху сионистского проекта в Земле Израиля, поскольку сюда устремился поток переживших ад беженцев, которым уже было нечего терять. Когда-то в Нью-Йорке я услышал рассказ одной пожилой женщины. Она родилась и выросла в Польше, там вышла замуж. В сентябре 1939 года молодая семья оказалась на территории, занятой советскими войсками. В числе многих других польских евреев, их сослали на Урал. После войны они воспользовались «окном», приоткрывшимся для польских граждан, и выехали из СССР. В итоге семья оказалась во Франции, где вместе со многими другими беженцами получила временное пристанище в Версальском дворце, залы которого были разделены перегородками на небольшие отсеки-комнатки. Пребывание в Версале затянулось на три года, и главное, о чем тогда мечтала эта семья — уехать, неважно куда, хоть в Израиль, хоть в Америку. По воле случая, они отправились в Америку, поскольку их позвали именно туда. С тем же успехом эта семья могла оказаться в Израиле.

Резкий рост численности еврейского населения Израиля после провозглашения государства тоже был связан, в первую очередь, с прибытием в страну беженцев, но уже из восточных общин. Поскольку возникновение государства Израиль было воспринято арабскими странами как оскорбление, социально-экономическое положение евреев в этих странах было полностью подорвано. В одночасье лишившись всего, еврейское население вынуждено было уезжать. Многие выбрали Израиль от безысходности, а не по идеологическим соображениям. И по сути дела, советская «алия» 70-х — 90-х это тоже, в определенном смысле, беженцы. Евреи пытались вырваться из Советского Союза, а в первые годы после его развала они уезжали из-за обнищания, а также из-за стойкого ощущения что вот-вот все накроется «медным тазом». Выбрав Израиль, евреи попадали в плюс-минус западную страну, где светит солнце, плещутся волны, а на деревьях растут апельсины. Но всем нам прекрасно известно, что многие репатрианты не задержались здесь надолго и вернулись в страну исхода либо отправились в другие, более комфортные для проживания страны.

Большинство харедим не относят себя к отдельным узким группам, занимающим радикальную позицию по вопросу о государстве, но все равно не видят себя частью сионистского движения. Их проживание в Израиле связано с религиозным аспектом. Несомненно, что если бы страной руководило нееврейское правительство, которое обеспечило бы минимально необходимые условия, харедим все равно жили бы здесь, потому что это Святая Земля. Даже если бы Эрец Исраэль контролировали мусульманские власти, это не остановило бы харедим, при условии предоставления и соблюдения этими властями определенных гарантий… Сегодня это может прозвучать очень странно, но история однозначно свидетельствует о том, что на протяжении сотен лет в исламских странах евреям жилось несопоставимо лучше и комфортнее, чем под властью христиан: да, были преследования, погромы и грабежи, но в христианских странах всего этого было в разы больше. И нынешний острый конфликт между евреями и арабами, со всеми войнами, операциями и терактами, можно, по большому счету, рассматривать как плату за государство.

Харедим и политика

Харедимное общество, будучи в значительной степени вовлеченным в социально-политические процессы в Израиле и имея своих представителей в Кнессете и правительстве, смотрит на государственную систему как на нечто отдельное — как на «власть», которая занимает заведомо враждебную позицию по отношению к религиозному обществу. Очень часто граждане не доверяют власти в полной мере, поскольку интересы власть предержащих и граждан совпадают не полностью: из высоких окон не всегда виден полуподвал, и это нормально. Но в нашей ситуации существует базовое противоречие между двумя парадигмами: сама идея создания секулярного еврейского общества некогда возникла и до сих пор существует как альтернатива традиционному религиозному жизненному укладу.

У всех без исключения харедимных групп есть духовные лидеры — раввины, знатоки Торы. Важно понимать, что даже очень активный филантроп, который тратит многие миллионы долларов на нужды различных крупных учреждений и на благотворительную помощь нуждающимся, или человек, который организовал крупное учебное заведение либо благотворительную организацию с колоссальным объемом деятельности, — безусловно являются уважаемыми людьми, известными в религиозном мире, но это ни в коей мере не делает их духовными лидерами.

Харедимные депутаты Кнессета не являются ни духовными, ни даже просто общественными лидерами для харедимного населения Израиля, не воспринимаются в таком качестве вообще, и значительная часть харедимного населения, голосуя за них по указанию своих раввинов, не интересуется их политической деятельностью. И даже если какие-то люди не согласны с теми или иными действиями религиозных депутатов Кнессета (которые, как считается, являются их представителями) это не помешает им проголосовать за те же списки на следующих выборах, потому что так сказали сделать их раввины. Но причина этого не только (и не столько) в том, что человек боится не исполнить требование или рекомендацию своего духовного лидера — вера в Б-га, соблюдение Торы, подчинение религиозным авторитетам и вообще все то, что входит в комплекс еврейской традиционной жизни, не оставляет религиозному человеку места для того чтобы «купиться» на политическую агитацию и пропаганду любого толка.

Стандартный харедимный человек относится к религиозным партиям как к утилитарной функции: они должны защищать и продвигать определенные интересы (в первую очередь, религиозных учреждений и организаций, конечно, но и населения тоже). При этом важно принять во внимание, что значительный процент харедим вообще не ходит на выборы. Все харедим считают государство Израиль проблемным явлением, просто отношения с ним различные группы выстраивают по-разному.

Претензии к харедим и ответ на них

Поскольку харедимные люди живут здесь, то они сотрудничают с государством и должны договариваться о каких-то вещах. То отношение, которое мы видим к харедим со стороны светского общества, неприемлемо. Но чем больше будет нападок, тем, как ни странно, ближе окончательная победа религиозной парадигмы. Когда я читаю обвинения в прессе, слышу оскорбления с трибуны Кнессета, а сейчас, из-за проблемы с коронавирусом, вижу как на улице многие светские люди обходят стороной религиозных, боясь заразиться, — я думаю о том, что оголтелая пропаганда, приведшая к этому всему, парадоксальным образом не препятствует, а, наоборот, даже способствует «харедизации» израильского общества. Все, что нужно харедим для ускорения этого процесса — проявить принципиальность и последовательность, не соблазниться условной «морковкой», четко понимать, что государственная система, в целом, вовсе не за них, а наоборот, поэтому нужно укрепиться и усилиться в том, что связано со служением Всевышнему, с образом жизни. «Ползучая харедизация» израильского общества усилится и ускорится. Принципиальность вызывает уважение даже у убежденного идеологического противника, а старшекласснику, студенту и солдату, которые без конца слышат про плохих харедим, может стать интересно, что это за зверь такой: он начнет выяснять, о ком вообще речь: смотреть выступления каких-то раввинов в YouTube, что-то читать, и увидит очень умных и симпатичных людей — конечно, не все будут именно такими, но их будет много, и от них он узнает о всяких интересных вещах. А дальше он начнет с этими людьми встречаться. Если бы я хотел дать светскому истеблишменту и медиа совет, как им замедлить «харедизацию», то я посоветовал бы им вообще замолчать на тему «харедим» — полностью. Лев, который уже давно сидит в зоопарке и отвык охотиться, менее эффективен чем хищник, который живет в саванне, где мясо не выдается по расписанию. А лучшим способом затормозить «харедизацию» являются подарки: деньги, бюджеты. Если же, наоборот, каждый день на всех площадках кричать что харедим уклоняются от армии, отлынивают от работы и специально заражают друг друга ковидом чтобы занять места в корона-отелях, то это лишь поспособствует консолидации харедимного сектора и укреплению религиозного самосознания. Но я не хочу давать советы светскому истеблишменту. Многие политические деятели, обсуждающие харедим, явно не разбираются в предметной области, но разжигая ненависть к религиозным они действуют против собственных декларируемых интересов, выглядят жалко, и вообще похожи на клоунов. Но таковы, по всей видимости, неписанные правила нашей политической реальности — лишь так этим людям удается в краткосрочной перспективе произвести впечатление на свой доверчивый электорат.

Кроме новых, «коронавирусных» обвинений, предъявляемых сегодня «харедим», есть и другие упреки, звучащие в их адрес десятилетиями. Наиболее популярные из них — уклонение от службы в армии («иштамтут») и тунеядство.

В вопросе с армией нужно разобраться. Поскольку харедим в Израиле становится все больше, а в политике сложился устойчивый право-религиозный альянс, то шансы взять и «оптом» мобилизовать харедим в армию уходят в небытие. Тем не менее, некоторые политические силы с удовольствием играют на этой теме: светский избиратель, который служит или отслужил в армии, действительно может думать, что было правильно както привлечь этих харедимных «уклонистов». Проблема в том, что избирателя обманывают.

Во-первых, харедим не уклоняются от службы в армии. И хотя лишь малая часть харедим идет в армию, а большинство не служит, это большинство не является уклонистами. На заре израильской государственности был выработан компромисс — т.н. «законы статус кво». В частности, было определено, что любой учащийся ешивы имеет право принести документ, получить отсрочку от службы в армии, и эта отсрочка продлевается годами, а когда парню исполняется 24 года, армия полностью и окончательно теряет к нему всякий интерес. Девушке достаточно декларировать, что она харедимная, чтобы армия навсегда забыла о ней. И это не отлынивание, а совершенно легальный отказ от несения военной службы, поскольку обычно хареди не пытается «откосить» от армии, не прячется и не прикидывается сумасшедшим — другими словами, не нарушает закон. Закон может кому-то не нравиться, но на сегодняшний день он таков, и вряд ли принципиально изменится.

Во-вторых (и главный обман сторонников «равного распределения бремени» именно в этом), харедим невозможно призвать в армию в принципе. Почему? Представим себе на секунду, что невозможное оказалось возможным: по какой-то причине за условных Лапида и Либермана проголосовало очень много людей и они встали у руля правящей коалиции. Предположим, что они могут ни с кем не считаться, что они сосредоточили в своих руках все, включая армию, полицию и даже суды. Допустим, они провели через Кнессет закон о всеобщей воинской обязанности. Чтобы отважиться реализовать подобный закон на практике, нужно быть психически больным человеком. Потому что сразу же начнутся акции гражданского неповиновения, в которых примут участие многие десятки тысяч харедимных граждан Израиля. Несколько очень важных раввинов дадут интервью международным медиакорпорациям. Пойдут обращения в международные организации, многие из которых не симпатизируют Израилю. Представьте себе что 20-30 тысяч учащихся ешив обратятся в американское консульство с просьбой разрешить им иммигрировать в США на основании того, что в Израиле они подвергаются религиозным преследованиям.

Когда человек пытается «откосить» от армии, то делает это, скорее всего, потому, что там тяжело, некомфортно и опасно, и простому обывателю совершенно не хочется в армию, тем более на столь долгое время. Некоторые уклоняются от службы в армии, потому что придерживаются определенной идеологии, но это отдельная тема. Но почему бы большинству харедим, совершенно законно не идущих в армию, все же туда не пойти? Относительно того, почему учащиеся харедимных ешив не служат в армии, довольно часто можно услышать от религиозных деятелей следующую идею: те, кто служит в армии, защищает страну с оружием в руках и борется с террористами — делают великое дело, но учащиеся ешив выполняют уникальную духовную работу, без которой не могут существовать ни народ Израиля в целом, ни государство Израиль в частности. Такого рода позиция в «общенациональном диспуте», на мой взгляд, не верна, и ее можно поставить под сомнение с помощью двух простых утверждений: имоисключающими жизненными парадигмами: одна из них светская, а вторая сугубо религиозная. И для того, чтобы этот разговор имел какое-то интеллектуальное наполнение и обрел смысл, его нужно перевести в чисто философскую плоскость, а с точки зрения практики и общественного блага необходимо просто договориться о каком-то обоюдно приемлемом компромиссе, и стараться его придерживаться. Взаимные моральные обвинения просто не могут быть услышаны второй стороной.

1. Неверующие люди не могут признать чисто религиозное утверждение о том, что изучение Торы и молитва оказывают критическое влияние на их собственную жизненную ситуацию, на их благополучие и безопасность. И даже если в представлении религиозных евреев от изучения и соблюдения Торы, а также от молитвы зависит абсолютно все, они не могут предъявить это в качестве аргумента в полемике с людьми, которые не разделяют этот принцип. И об этом сказали наши мудрецы: «Точно так же, как заповедано сказать то, что будет услышано, запрещено говорить то, что не будет услышано».

2. Солдат, который служит в боевых частях и участвует в патрулировании на «территориях», должен в течении нескольких месяцев проходить курс молодого бойца (а во многих частях это очень тяжело физически, сопряжено с недосыпанием и перегрузками), да и в принципе служба в армии связана с риском для здоровья и жизни. А в ешивах учащиеся вдоволь спят в теплых кроватях, не испытывают никаких физических нагрузок и занимаются чисто интеллектуальной деятельностью, которая является наиболее уважаемой и почетной в их обществе, в то время как с точки зрения светского человека это занятие не несет в себе никакого смысла. Поэтому когда светский человек обращается к учащемуся ешивы с претензией, а тот ему что-то отвечает, нужно понимать, что это всегда разговор ни о чем, совершенно бессмысленный и никого не способный убедить. Ведь, по сути, в корне вещей мы имеем дело с двумя вза-

Харедимный парень сперва учится в ешиве, потом женится и продолжает учиться в коллеле, как минимум, еще несколько лет. Такой образ жизни не сопряжен с опасностью для жизни и тяжелыми физическими нагрузками, но у него есть свои «минусы». Этот парень совершает крайне неконструктивные действия, ведь он изучает предмет, который практически невозможно применить — максимум, он станет где-нибудь преподавать, но это очень небольшие деньги. Т.е. масса «бахурей ешивот» совершенно сознательно оставляют себя без профессии. Поскольку я занимаюсь искусством, то мне на ум приходит следующая аналогия. Есть люди, которые поступают в художественные вузы, но на самом деле художник — не профессия. Подавляющее большинство тех, кто получил художественное образование и занимается искусством, не могут продать свои картины и рисунки. В мире художников возможность кормить свою семью на доходы от собственных произведений, даже на очень скромном уровне, считается огромным достижением. Почему «бахур ешива» выбирает такой путь? Из-за приверженности парадигме, обсуждавшейся выше. Этим объясняется невозможность мобилизовать харедим в армию. Но если власть все же сойдет с ума, то она может попробовать это сделать, крайне обострив тем самым существующие противоречия, и спровоцировав такие проблемы, которые нам даже трудно себе представить.

Теперь обсудим обвинение харедим в том, что они не работают, что они дармоеды и нахлебники. Те, кто об этом говорит, эксплуатируют социалистический базис израильской государственности. И хотя социалистическая идея в Израиле давно утратила былую популярность, ее рудименты видны, а отголоски хорошо слышны. Сегодня Израиль представляет собой капиталистическое государство, пусть даже со своими особенностями и колоритом, но представление об «израильском народе» как о «герое сионистского труда», которому «песня строить и жить помогает», все еще отчасти сохраняется. Во всяком случае, в Соединенных Штатах, Германии и других странах развитого капитализма такого рода обвинение вряд ли может быть выдвинуто: человек, который утром пьет кофе на веранде своего дома и ездит на хорошей машине — молодец, если про него не известно с точностью, что он нарушает закон. А откуда у него деньги на дом с верандой, на машину и на кофе? Да какая разница?! Вопрос «А ты работаешь?» и призывы бороться с теми, кто «не работает» чтобы принудить их «заняться делом» — все это заставляет вспомнить советское прошлое, а именно знаменитый лозунг «Кто не работает — тот не ест», и борьбу с «тунеядством», которое с 1961 года и вплоть до развала СССР считалось уголовным преступлением. Скажем, я купил домик подешевле, взял в долг и купил пай в каком-то строящемся объекте, а потом недвижимость выросла в цене, я все выгодно продал, еще пару раз вложил, и сейчас пью кофе на веранде. Вот не хочу работать, и все тут! Если я что-нибудь нарушил, то этим должны заниматься компетентные органы, и пока нарушение не будет доказано, действует презумпция невиновности. В капиталистическом обществе разговор о том, работает или нет какая-то группа людей, не ведется, этот вопрос в принципе отсутствует в общественной повестке.

Но даже если следовать странному ходу большевистской мысли, то нужно понять, что громадное количество израильских харедим работает, как и любые другие люди. Левая антирелигиозная пропаганда лепит образ харедимного дармоеда, а на самом деле он работает в конторе, в хайтеке, на заводе, в магазине — делает примерно то же самое, что и светский человек, в тех же профессиональных сферах. Среди харедим есть водители грузовиков, врачи и университетские преподаватели. А причиной истерии являются несколько десятков тысяч (не такое уж и большое число) людей, которые не работают, а учатся. И все это в Израиле, где феноменально раздут госаппарат, и армия чиновников явно больше, чем настоящая армия, а многочисленные организации, совершенно ненужные, продолжают существовать лишь потому, что когда-то были созданы, как, например, сажающий деревья фонд «Какаль» или «Сохнут» — громадные организации со огромными зданиями, в которых сидят чиновники. В дополнение к этому успешно существуют различные псевдонаучные учреждения, где изучают наследие Ицхака Рабина и прочих государственных деятелей. Какое наследие оставил после себя Рабин? Он что, Достоевский, Твен, Эйнштейн? Нет, он государственный деятель, для кого-то очень плохой, а для кого-то — хороший, который пытался умиротворить арабов путем колоссальных уступок, и в итоге его убили. Когда убивают человека — это трагедия, но «наследие», на изучение и продвижение которого выделяется государственное финансирование, здесь совершенно ни при чем, потому что никакого «наследия» нет. Но есть помещение, есть штат сотрудников, работа оплачивается. Есть множество кормушек, за счет которых обеспечивают себя десятки тысяч настоящих дармоедов. Но не будем сейчас об этом: устроились и устроились — молодцы, не нужно завидовать. Вернемся к миру ешив, к аврехим, которые учатся в коллелях, вместо того, чтобы работать.

На какие деньги существуют ешивы и коллели? Они получают какие-то деньги от государства, но основная часть бюджетов поступает из-за границы, благодаря чему в израильскую экономику постоянно вливаются наличные доллары. В конечном счете, именно этими деньгами аврехим платят за жилье, за свет и за продукты в магазине. И конечно, со всего этого поступают налоги. Поэтому разговор о том, что аврехим являются паразитами, экономически несостоятелен: Израилю выгодно иметь аврехим и даже выгодно, чтобы их число росло. Так как аврехим привлекают в страну дополнительные большие деньги, то с т.з. государственного бюджета аврехим себя окупают, а налоги от харедим идут не только (и не столько) на строительство синагог и поддержку ешив, но и на все то, в чем аврехим совершенно не заинтересованы (стадионы, театры, кинопроизводство и т.д.). А те миллионные ассигнования на ешивы и коллели, о которых скорбят в прессе и кричат в Кнессете, это очень маленький, непропорционально маленький кусочек бюджетного пирога.

Есть еще один момент, который касается темы важности изучения Торы. Что дает изучение Торы? С религиозной точки зрения — все, и это вообще важнейший момент в мироздании. А в чем польза с обывательской точки зрения? Изучение Торы культивирует национальную идею. Поскольку та идея, которая лежала в основе сионистского движения, сегодня в определенном смысле забыта. Ей на смену пришел религиозно-националистический сионизм. Конечно, это большая отдельная тема, но изучение Торы, еврейской традиции совершенно необходимо для того, чтобы у Израиля была какая-то национальная идея. А если этой идеи нет, а все что есть — просто группа людей, которые защищают территорию, на которой живут, — это очень слабая ситуация.

Итог

Существует расхожее мнение, согласно которому человек, который вырос в религиозном обществе и получил соответствующее образование, в дальнейшем остается религиозным именно в силу этих стартовых условий, и что именно высокая деторождаемость и преемственность в ультраортодоксальных семьях делает неизбежной «ползучую харедизацию» государства Израиль. Это не совсем так.

Например, я знаю много отставных офицеров, участвовавших в войнах, которые сегодня очень религиозны, стали знатоками Торы. «Тшува» — движение колоссальных масштабов, которое охватывает и мир бизнеса, и научное сообщество, и сферу искусства — проникает повсюду. Поэтому когда кто-то в политике или медиа занимает известную «светскую» позицию относительно т.н. «харедимного сектора», то он либо злостно вводит в заблуждение избирателей, аудиторию, либо попросту не понимает ситуацию.

Тем не менее, критикуя в этой статье израильские медиа, я должен сделать важную оговорку. Иногда я все-таки вижу где-нибудь включенный телевизор, поэтому четко понимаю, что происходящее в кадре сегодня просто невозможно сравнить с израильским телевидением 45-летней давности. На ТВ начали работать харедим, даже лексикон ведущих и корреспондентов претерпел изменения. И это тоже проявление медленной, ползучей «харедизации».

Нравится это государственной системе и светскому обществу, или нет, с каждым днем харедим становится больше, и не потому, что где-то что-то было упущено, а потому, что происходит определенный процесс: древняя парадигма, которая совсем недавно казалась окончательно отвергнутой, а ее носители считались вымирающим видом, успешно прошла проверку на прочность временем и проблемами, и поэтому ее постепенная победа становится неизбежной.

Из журнала Мир Торы