Невоплощенная месть

Пройдя Освенцим и Бухенвальд, Мартин единственный выжил из всей семьи, прибыл в США в 1947 году 19-летним одиноким пареньком без гроша в кармане. Он начал подметать полы на нью-йоркской швейной фабрике, и со временем стал виртуозным портным, главой ведущей американской компании по производству костюмов.

Сейчас господин Гринфильд признан «величайшим из живущих портных Америки», человеком, который одевает президентов и кинозвезд. В книге-автобиографии Мартин Гринфильд рассказывает о своем пути, и одна из знаменательных ее страниц посвящена истории невоплощенной мести.

Жена мэра

Пройдя все круги ада в Освенциме, Мартин оказался в Бухенвальде, где его назначили на завод боеприпасов. Но однажды рано утром после переклички он получил новое задание: в команде из 12 заключенных выполнить какие-то ремонтные работы за пределами лагеря — в соседнем городе Веймар.

Работа в городе была желанным отвлечением от лагерной жизни. Иногда ведь могло повезти — и можно было что-то найти: картофелину в поле или какой-то предмет в кустах, который потом легко было обменять на еду. В любом случае, это был шанс увидеть небо, убедиться, что мир за колючей проволокой существует, вдохнуть свежий воздух вместо вечного зловония гниющих трупов.

На месте выяснилось, что их группе необходимо было произвести ремонт особняка мэра города. В дом попала бомба, и он был частично разрушен. Перед особняком стоял большой черный «Мерседес». Солдаты приказали заключенным расчистить завалы и приступить к ремонту.

Мартин стал обходить дом, чтобы оценить ущерб. С задней стороны дома была дверь в подвал, и, открыв ее, Мартин, к своему огромному удивлению, обнаружил там деревянную, затянутую сеткой, клетку с двумя живыми кроликами, увядшим салатным листом и недогрызенной морковкой.

Дрожащими руками Мартин открыл клетку, одним движением выхватил кроличий обед, проглотил коричневатый склизкий лист и уже засунул в рот морковь со следами кроличьих зубов, и тут…

— Что ты делаешь?! — раздался резкий женский голос за его спиной.

В дверях подвала стояла элегантно одетая блондинка с ребенком на руках. Это была жена мэра города Веймара.

— Я… Я нашел ваших кроликов! — отвечал Мартин, — Они живы и в безопасности!

— Да как ты смеешь красть еду моих кроликов?! Животное! Я немедленно сообщу об этом! — выкрикнула женщина и, топнув ногой, выскочила наружу.

Сердце колотилось в груди Мартина. Он знал, что ничего хорошего это не сулит, и действительно, через несколько минут солдат СС приказал ему выйти из подвала и лечь на землю. Потом он схватил палку и начал бить Мартина по спине.

Страшная боль, злость на солдата, унижение — каждый день сопровождали любого заключенного Бухенвальда. Но Мартин всё пытался понять, как могла женщина, которая держала на руках собственного маленького ребенка, быть настолько жестокой? Как она могла, обнаружив в своем подвале ходячий скелет, приказать избить его за то, что он грыз полусгнившую пищу кроликов?

До этого момента Мартин тянул день за днем в Бухенвальде в каком-то отупении и покорности перед лицом смерти, но сейчас вдруг ему ужасно захотелось выжить — выжить, чтобы отомстить этой женщине. Никогда прежде он не знал, что способен на такую ярость и жажду крови. Он поклялся сам себе: «Если я останусь жив, я вернусь сюда и убью жену мэра». Не больше не меньше. Шел 45-й год. Мартину было шестнадцать лет.

Не стреляйте!

11 апреля 1945 года в 15:15 Бухенвальд был освобожден союзными войсками. Физически Мартин был свободен, но почувствовать эмоциональную свободу он мог только после того, как выполнит данное самому себе обещание.

Мартин нашел двух еврейских мальчиков, которые были достаточно здоровы, чтобы дойти до Веймара, рассказал им, что сделала та женщина и что он собирается совершить. Они подыскали себе автоматы в куче немецкого оружия, захваченного американцами, и вышли за пределы лагеря.

Добравшись до Веймара, Мартин и его товарищи свернули на нужную улицу. Мартин даже не пробовал сдерживать ярость, клокотавшую у него в горле: «Отплатить нацистам за всё, за всё!» — стучало у него в висках.

Большого черного «Мерседеса» не было перед домом — значит, хозяина нет. Мартин посвятил мальчиков в свой план: «Мы зайдем с заднего хода, спрячемся и будем ждать. Когда она появится, мы прикончим ее — за то, что она сделала со мной!» Ребята кивнули, и они втроем пробрались в дом, стараясь не стучать деревянными башмаками.

— Эй! — раздался испуганный голос. — Кто там?

Мальчики молчали. Из-за угла осторожно выглянула женщина с красивым лицом, обрамленном завитыми кудрями. Увидев вооруженных ребят, она взвизгнула. На руках у нее снова был ребенок.

— Не стреляйте! — умоляла она. — Не стреляйте!

Ярость Мартина, которую он копил несколько месяцев, наконец прорвалась наружу и он закричал:

— Ты помнишь меня?! Помнишь меня?!

Она в ужасе затрясла головой, закрывая лицо поднятой вверх рукой.

— Из-за тебя меня избили до полусмерти! Из-за твоих кроликов! Я пришел, чтобы убить тебя!

— Нет! Пожалуйста! — дрожала она. — Ради ребенка, пожалуйста!

Мартин направил автомат ей в грудь. Младенец заплакал.

— Стреляй в нее! — сказал один из мальчиков. — Стреляй же! Протянутая рука женщины дрожала в воздухе. Сердце Мартина колотилось о грудь, как молоток.

— Стреляй! — закричал другой мальчик. — Мы же ради этого пришли!

Но Мартин не мог этого сделать. Он не мог нажать на курок — потому что в тот момент… он снова стал человеком. Всё, чему его учили в детстве, вернулось на свои места. Мартина воспитали в вере в то, что жизнь — это драгоценный дар от Бога, что женщин и детей нужно защищать, а не убивать.

Если бы он нажал на курок, он был бы похож на Менгеле. Тот тоже стрелял в матерей, которые держали на руках младенцев. «Нет, я не стану почетным членом СС», — подумал Мартин и снял палец с курка.

Мартин понимал, что проявление милосердия сейчас выглядит как слабость в глазах его товарищей, и, чтобы «сохранить лицо», он решил переквалифицироваться из убийцы хотя бы в угонщика автомобилей:

— Где машина? — закричал он.

— Её нет, — ответила женщина.

— Где она?!

— Её нет здесь…

Мартин опустил автомат и выскочил во двор.

— Ну и зачем мы сюда приходили? — резонно спросил один из помощников Мартина.

— Я не мог застрелить ее. У нее был ребенок!

— Сколько детей они убили?

— …

Мартин не нашелся, что сказать. Он подумает потом, как объяснить им это, а сейчас нужно было проверить кое-что. Он подошел к большому сараю за домом и отворил тяжелую деревянную дверь. Там, покрытый сеном, стоял большой черный «Мерседес». «Я пощадил ее жизнь, а она солгала мне в лицо», — подумал Мартин. — «Что ж, тем хуже». Он вернулся в дом и вышел из него с ключами от автомобиля.

Это было небывалое зрелище: трое евреев-подростков в полосатой лагерной форме, с автоматами, ехали на черном «Мерседесе» по Веймару, возвращаясь в концлагерь Бухенвальд. Они улыбались, смеялись и перекидывались грубыми шуточками, подражая каким-то придуманным им образам «взрослых мужиков».

Мартин подумывал о том, чтобы бросить машину, но было ужасно жалко так быстро расстаться с настоящим «Мерседесом». Они въехали в ворота Бухенвальда. Бывшие заключенные, должно быть, думали, что сейчас из машины выйдет важный сановник или сам мэр Веймара, и как же они были удивлены, увидев «своих» в полосатых робах!

***

Мартин совершенно отказался от мысли мстить жене мэра. Как будто и не было никогда злости, ярости, гнева. Что станет с той женщиной и ее ребенком — ему было совершенно всё равно.

Прошло несколько десятков лет с тех пор. Мартин уже давно жил в США, когда его друг показал ему вырезку из журнала «Лайф» 1945-го года, содержание которой заставило его вновь убедиться, что пути Вс-вышнего таинственны, но целенаправленны.

«В последние дни войны подавляющее осознание полного поражения было слишком велико для многих немцев. Лишенные своих штыков и своей напыщенности, которые давали им власть, они не могли смотреть в глаза ни победителям, ни своей совести. Они нашли самый быстрый и верный выход в том, что немцы называют “Selbstmord” — самоубийство… В гитлеровском рейхе немцы перестали убивать других и начали убивать себя. В Веймаре мэр и его жена перерезали себе вены после того, как узнали о всех зверствах Бухенвальда».

Прочитав эту заметку, Мартин вновь убедился, что Вс-вышний отвел его руку от оружия в тот день в доме мэра. Ему действительно не нужно было убивать ту женщину. Она сделала это вместо него. Мартин снова почувствовал себя победителем — победителем в войне за право называться человеком!