«Я обещал вернуться…»

Размытое еврейство

Леонард Виспер, которому в ту пору был 21 год, и предположить не мог, что ему предстоит участвовать в войне на Корейском полуострове. Он вырос в Чикаго в еврейской семье, которая иммигрировала в США из Польши именно для того, чтобы спасти его деда от службы в польской армии!

«Мой дедушка, мой зейде, был соблюдающим евреем, — рассказывает Виспер. — Когда он приехал в Америку, оказалось, что здесь слишком сложно соблюдать заповеди. Тогда он вернулся в Польшу — навстречу своей погибели вместе с миллионами польских евреев, убитых в Катастрофе. Мой отец остался в США и через несколько лет уже оставил Тору и заповеди».

Отец Леонарда Виспера, после долгих безуспешных попыток найти работу, наконец устроился в магазин, владелец которого требовал работать по шабатам. Известная история: так оставили заповеди многие евреи, приплывшие в начале XX века в «золотую страну». Отцу было необходимо как-то кормить свою семью, он чувствовал, что у него нет выбора.

Сам Леонард, его братья и сестры выросли в доме, где еврейство обмельчало и размылось. О нем вспоминали на Рош аШана, Йом Кипур и Песах. Не слишком часто.

На войне как на войне

И вот — Корейская война: северокорейские войска вторгаются на территорию Южной Кореи; на стороне северян воюют СССР и Китай, на стороне южан — США.

Когда Леонарду Висперу летом 1951-го года пришла повестка из армии, он удивился. Он полагал, что травма позвоночника делает его «непризывным». Кроме того, он учился в колледже, подрабатывал в автомастерской, и служба в армии никак не входила в его планы.

Но Америка еще не пришла в себя после Второй мировой войны и крайне нуждалась в солдатах. Сначала они послали на Корейскую войну те свои войска, которые остались в Японии, но через несколько месяцев после начала войны пришлось объявлять призыв. К северокорейцам присоединились китайцы, чей ресурс солдат казался неисчерпаемым. Так что, хотя Леонард со своей травмой не выглядел идеальным солдатом, на безрыбье призвали и его.

Сначала Леонарда отправили на начальную военную подготовку, а за несколько дней до Йом Кипура, вместе с полутора тысячами таких же новобранцев, — на корабле в Японию.

Среди них был один религиозный солдат, который собрал всех евреев на праздничную молитву. «Мы молились, хотя об иудаизме знали не очень-то много, но когда ты плывешь на войну на другой край света, самое оно — помолиться…»

Когда корабль пришвартовался к японским берегам, ребят отправили еще на один учебный курс, прежде чем бросить их на фронт. «В то время, — вспоминает Виспер, — мы стреляли из автоматов, оставшихся от Второй мировой войны. У этих автоматов были длинные штыки, и нас учили, как атаковать врага этими штыками — чтобы поберечь патроны…»

Затем солдаты отправились на небольших кораблях в Пусан, крупный портовый город в Корее, который стал его временной столицей во время войны. Самым большим потрясением для тысяч солдат, прибывших из могучих Соединенных Штатов, стало открытие: оказывается, северокорейцев и их китайских коммунистических союзников шапками не закидаешь, и воевать с ними придется всерьез.

На чьей стороне был перевес — долгое время было непонятно. То Северная Корея захватывала территорию, Южная ее освобождала, а потом Северная снова ее отвоевывала. То Южная захватывала, северокорейцы освобождали, а потом южнокорейцы захватывали снова. И так раз за разом. В каждом таком раунде обе стороны теряли тысячи солдат убитыми.

Виспера поставили пулеметчиком. «В мои обязанности, среди прочего, вменялось собирать американских солдат, погибших в этих боях, и притаскивать их на нашу сторону. Сцены были неописуемо ужасными. А ведь некоторые из этих ребят были моими товарищами, они служили в моем подразделении…»

Спасение в доли секунды

Однажды ночью враги атаковали форпост, который занимало подразделение Виспера.

«Мой напарник был убит на месте, а я потерял сознание. Когда я пришел в себя, я услышал голоса китайских и северокорейских солдат, но не мог двигаться. Боль была мучительной. Я не чувствовал ног, и один глаз горел. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что я был окружен вражескими солдатами».

Когда он, наконец, смог поднять голову, он увидел распростертые на земле тела своих товарищей. Почти все они были мертвы, некоторые — тяжело ранены. «Я понял, что меня сейчас возьмут в плен, а мы все слышали холодящие кровь истории о том, что случилось с американцами, которые попали в плен к северокорейцам. Боль была нестерпимой, но я заставил себя не стонать и даже не дышать, в надежде, что китайцы уйдут, не заметив, что я жив».

Может быть, это был неплохой план, но через несколько минут один раненый солдат, лежащий рядом, начал стонать от боли. Китайцы тут же радостно подбежали к нему: какой сюрприз — живые, раненые американцы. Китайцы подхватили Виспера и его товарищей, оставшихся в живых, и перетащили в небольшой бункер.

«Китайцы строили временные бункеры на всех фронтах, и в том, в который меня втащили, уже лежали трое испуганных раненых американцев. К его чести, китайский солдат, который захватил меня, вытащил из-за пазухи рисовый шарик и бросил его мне».

Леонард был уверен, что его песенка спета. Он понимал, что китайцы намереваются отвести захваченных американцев в лагерь для военнопленных, но он не мог ходить и для конвоя был лишней нагрузкой. Китайцам было легче просто пристрелить его.

«В тот момент было совершенно ясно, что только чудо может спасти меня. Но как молиться Богу, которого я игнорировал всю свою предыдущую жизнь? Я сосредоточился, собрал воедино все свои еврейские чувства и воспоминания о содержании молитв и сказал про себя: “Б-же милостивый, обещаю, если Ты поможешь мне выбраться отсюда, я вернусь к Тебе”. Я тогда не знал слов молитв или псалмов. Я просто говорил с Б-гом на своем языке, своими словами».

Несколько часов Леонард пролежал на полу бункера, истекая кровью, и вдруг услышал выстрелы и выкрики на английском языке. Он понял, что это американские войска пришли вызволять своих.

«Где-то через час один из китайских охранников заглянул в бункер, посмотрел в мою сторону и, выпалив какую-то фразу, которая звучала как череда проклятий, вытащил гранату. Тогда я понял, что нам крышка. Он сейчас бросит гранату в бункер, и нас разнесет на кусочки. Я смотрел, как он вытаскивает чеку и забрасывает к нам эту штуку и вдруг у меня каким-то чудом появились силы на то, чтобы в долю секунды подпрыгнуть, перехватить гранату и выбросить ее обратно из бункера, где она благополучно и взорвалась.А через несколько минут пришли американские солдаты и вытащили нас оттуда».

Леонарда посадили в джип и отвезли в полевой госпиталь, где начали извлекать шрапнель из его тела. Шрапнель была повсюду, и потребовалось несколько часов, чтобы извлечь все осколки. Один был в миллиметре от глаза — и только чудо спасло его зрение. Позже Виспера отправили в больницу на севере Японии, а после войны он вернулся в США.

Как выполнить обещание?

В 1953 году Виспер был уволен из армии, и теперь обещание, данное им в бункере, откладывать уже было некуда. Обещая сделать тшуву, он не очень-то понимал, что это значило на практике. Но когда он вернулся домой, он обнаружил, что это было не так просто. Тогда еще не началось движение тшувы, и было непонятно, с чего начать и к кому идти. Леонард знал, что он должен изменить свою жизнь, а вот как это сделать?

Он начал искать еврейские центры в Чикаго, но в те времена даже религиозные раввины в Чикаго были довольно либеральны, по сегодняшним меркам. Он начал ходить по субботам в синагогу и даже стал соблюдать некоторые заповеди, но… «огня не хватало», он чувствовал, что в действительности обещание остается неисполненным.

Летом 1957 года Виспер впервые приехал в Израиль. Это было тяжелое время: жесткая экономия, некоторые продукты все еще отпускались по карточкам, а иорданские снайперы представляли реальную угрозу для жизни. Все это не удручало Виспера — к лишениям и опасностям ему было не привыкать. Но святость, святость, разлитая в воздухе над Святой Землей, перевернула что-то в его душе. Вернувшись в Чикаго, он уже не снял кипу — и стал соблюдать все доступные ему заповеди, подогреваемый обретенным в Израиле внутренним огнем.

Висперу предложили шидух. Девушка-израильтянка работала в израильском консульстве в Чикаго, она сразу понравилась ему, и вскоре они поженились.

Висперы репатриировались в 1965 году с двумя дочерьми. Сначала они жили в Иерусалиме, где у них родился сын, а вскоре после этого переехали в Бней-Брак, где жили прямо через дорогу от великого Раби Аарона Йеуды-Лейба Штейнмана заца"л. «Он был нашим особенным соседом», — говорит Виспер. Теперь уже не Леонард, а Арье Лейбиш Виспер:

«Мы еще были новички в иудаизме, и многие годы я ходил к раву Штейнману со всеми вопросами, касающимися еврейского закона. Это было до того, как он стал так известен, и в его маленькую аскетичную квартирку потянулись десятки тысяч евреев. Но руководитель ешивы никогда не менялся. Даже будучи лидером поколения, он всегда относился ко мне так же, как и в прежние годы, и так он относился ко всем остальным».

Талмуд для корейцев

Арье Лейбиш Виспер не вспоминал о своих корейских приключениях десятки лет, пока в 2011 году не услышал, что посол Южной Кореи в Израиле Йонг Сам Ма ищет еврейских солдат, которые воевали в Корейской войне, чтобы его правительство могло выразить им свою благодарность. Посольства Республики Корея ежегодно чествуют ветеранов в 16 странах, которые сражались с Севером под знаменем ООН.

Хотя во время той войны Государству Израиль было всего два года, и оно не посылало в Корею войска, Бен-Гурион, тем не менее, поддерживал США и даже направил в Южную Корею продуктов на сумму 100 000 долларов, что было само по себе существенным подарком в то время, а тем более, с учетом нестабильной ситуации в Израиле.

Йонг Сам Ма провел несколько лет в поисках еврейских ветеранов войны и выяснил, что таковых было около четырех тысяч. Но только семерых евреев-ветеранов Корейской войны удалось ему найти в Израиле. Среди них был и Виспер.

Через шестьдесят лет после того, как Виспер спас своих американских товарищей в том вражеском бункере, он получил медаль почета от южнокорейского посла. На церемонию вручения награды он пришел в сопровождении своих детей, внуков и правнуков, некоторые из которых даже не слышали о Корейской войне.

С тех пор между семьей Виспер и южнокорейским посольством установились такие теплые отношения, что посол Южной Кореи даже посетил ешиву Нетивот Олам, чтобы узнать о методах обучения Торе, и Арье-Лейбиш был его личным гидом по ешиве.

Известно, что некоторые части Талмуда уже несколько лет назад были включены в учебную программу южнокорейских школ, а система изучения материала с напарником, «хеврута», применяется в Корее не только в школах, но и в детских садах. И дело не только в том, что корейцы всегда находятся в поисках различных ноу-хау, которые помогли бы им воспитывать таланты во всех областях науки.

Йонг Сам Ма объяснил в одном из своих интервью: «В еврейской традиции очень важны семейные ценности. И в моей стране люди тоже придают большое значение семейным ценностям. Уважение детей к взрослым, уважение и благодарность к старым людям, принятые у евреев, напоминают большой почёт, который оказывают старикам в моей стране. Другая важная традиция — уважение к образованию».

«Да, я обещал вернуться к Торе — и выполнил свое обещание. Но мог ли я предполагать, что мое обещание исполнится таким причудливым образом, и посол Южной Кореи в Израиле будет рассказывать мне о важности еврейских ценностей и о том, какая это для него особая честь — находиться в нашем Доме Учения?

Мой путь к Б-гу начался в Корее, и сейчас, когда моя земная жизнь подходит к концу, Корея снова возникла в ней — как будто для того, чтобы напомнить мне, что всё было правильно, и моё чудесное спасение тогда было не зря. Вот они, мои правнуки в кипах, которые родились в Израиле, — подтвердят это!»