Четырежды спасенный молитвой

Благословение рава Симони

Александр родился в богатой религиозной еврейской семье в одной из многочисленных деревень на юго-западе Венгрии. К 1940 году, когда его призвали в венгерскую армию, он был женат и растил троих детей.

Тесть Александра, опасаясь за безопасность зятя, настоял на том, чтобы перед началом службы он поехал к раву Симони и попросил у него благословения. Всем в округе было известно, что браха рава Симони имеет особое действие…

Рав Симони удивил Александра. Благословение оказалось не простое, а «с заданием»: всякий раз, когда его жизнь будет находится в опасности, Александр должен читать определенный библейский стих и добавлять слова: «с каваной (намерением) Маараля из Праги». Александр не знал, как реагировать: ведь великий Маараль написал множество комментариев к Торе, сделал Голема и спас пражских евреев от кровавого навета! Как обычный человек может достичь уровня каванот мудреца?

Рабби признал, что это, несомненно, так: разница между раби Йеудой-Ливой бар Бецалелем и обычным евреем неизмерима, и тем не менее — Александру надлежит на идише говорить слова «с каваной Маараля» после каждого стиха Торы, если ему грозит опасность.

Военную службу Александр проходил в венгерской тайной полиции, что оказалось очень удобно, несмотря на страшное название этого места. Родная тетя Александра жила буквально через дорогу, и она не только кормила его каждый день кошерным обедом, но и давала ему с собой пару кошерных бутербродов на ужин. Почти четыре года Александру удавалось соблюдать кашрут — даже в трудовом лагере.

Отмененный расстрел

В марте 1944 года немцы вторглись в Венгрию, а в апреле Александра отправили в трудовой лагерь в Комарно. Однажды, на седьмой день Песаха, Александр вместе с еще 50 заключенными работал на железнодорожном вокзале. Нацисты приказали им грузить в вагоны тюки сена и соломы для отправки на фронт.

Венгерские власти всегда давали десятиминутные перерывы каждый час, чтобы рабочие могли покурить и оправиться. Немцы никаких перерывов не давали, и через некоторое время заядлые курильщики задымили своими папиросами прямо во время работы. Некоторые слабые голоса, пытающиеся объяснить, что не стоит курить рядом с легковоспламеняющимся сеном, были проигнорированы.

Естественно, сено вскоре вспыхнуло и начался огромный пожар. К счастью, неподалеку был пожарный гидрант, рабочие начали передавать ведра с водой из рук в руки — и пожар был потушен.

Немецкие охранники были вне себя и, конечно, обвинили венгерских еврейских рабочих в саботаже. Было объявлено, что сейчас все 50 человек будут казнены. Несчастных евреев выстроили в десять рядов по пять человек, и охранники направили на них оружие, в ожидании команды. Стоя в последнем ряду, Александр повторял строки Торы рава Симони, прибавляя к каждой из них: «с каваной Маараля»…

Минуты тянулись, но охранники почему-то не стреляли. Вдруг Александра кто-то хлопнул сзади по плечу. Он обернулся и увидел своего бывшего командира — капитана венгерской тайной полиции. Капитан, который в свое время хорошо относился к Александру за его ум и прилежание, спросил его, что случилось. Александр рассказал, что тут не было саботажа; ведь в противном случае рабочие не стали бы так старательно тушить огонь. Просто кто-то не смог удержаться от курения, вот солома и вспыхнула.

Капитан послушал, куда-то отошел, с кем-то поговорил… И тут раздался голос командира:

— Ну что стоите, отдыхаете?! За работу!

Александр не очень понял, что произошло… Неужели казнь пятидесяти человек была отменена благодаря благословению рава Симони? Не было времени об этом думать, работа забирала все силы и мысли.

«И бомбы не берут…»

Американские ВВС бомбили Венгрию. Рабочей бригаде Александра было приказано расчищать завалы после каждого воздушного нападения. Всякий раз, когда звучала сирена воздушного налета, венгерские офицеры позволяли евреям выбегать из лагеря и прятаться. Но когда пришли немцы, они запретили евреям бежать от бомбардировок. Лагерь находился рядом с фабрикой боеприпасов, и во время одного взрыва были убиты 2000 рабочих.

Александр вспоминал:

Когда немцы запретили нам бежать от бомб, я выкопал небольшую яму, и всякий раз, когда звучали сирены, я брал тфилин и книгу Псалмов, которые всегда держал при себе, и ложился в свою яму. Конечно, это защищало меня только от взрывной волны, и, если бы бомба разорвалась недалеко от моей ямы, спастись было бы невозможно.

Однажды заверещала сирена и над нашими головами полетели самолеты. Я побежал в яму и начал говорить стих Торы. Бомба упала прямо на другую сторону дороги и убила немецкого охранника и семерых моих друзей.

Все в моей бригаде удивлялись, как я не пострадал: «Что это, его бомбы не берут?» Это было явное чудо. В тот же день, когда началась еще одна бомбежка, все, как по команде, прибежали прятаться в мою яму, даже собака! Может, собака видела ангела, который защищал меня. Иначе — зачем бы она прибежала ко мне в яму?

Кошерный Песах в лагере

Прошло еще несколько месяцев, и Александр вместе с другими евреями был депортирован в еще более страшное место, от одного названия которого стынет кровь в жилах: Бухенвальд. Александр понял, что, если он хочет остаться в живых, он должен выбраться оттуда любыми средствами. Когда немцы начали собирать транспорт квалифицированных рабочих, в том числе, автомехаников, Александр вызвался. Транспорт направлялся на завод недалеко от Лейпцига, который изготовлял ручные противотанковые гранаты.

Директор лагеря объявил, что ему нужен квалифицированный работник для обслуживания парового котла. У этого огромного котла было несколько высоких дымоходов, и он обеспечивал паром весь завод. К счастью, Александр получил диплом инженера в Германии, и смог даже назвать дату и место сдачи экзамена. Директор сразу же подошел к телефону и позвонил в институт. Получив подтверждение, что Александр говорил правду, директор поручил ему эту работу.

Одной из обязанностей Александра была проверка труб дымохода, чтобы сажа, собиравшаяся в изгибах труб, не блокировала поток дыма. Однажды, когда он проверял трубы, он заметил квадратную трещину на стене комнаты. Это оказался большой цементный блок. Он решил проверить, почему этот блок отличается от других. С большим трудом ему удалось снять блок — и он обнаружил переход в соседнюю комнату, которая использовалась для хранения картошки.

Александр контрабандой провез в лагерь еврейский календарь, поэтому знал, что до Песаха оставалась всего неделя. Он понял, что в этот Песах он не должен будет есть хлеб, чтобы выжить! Потому что у него будет неограниченный запас картофеля, надо только вывезти его отсюда!

Александр был не единственным евреем в лагере, которому был важен Песах. Вместе с другим венгерским евреем по имени Моше Кляйн они придумали план. Поскольку по воскресеньям котел не грели, в ближайшее воскресенье Александр направил директору лагеря записку с просьбой разрешить ему вместе с Моше выйти на работу, чтобы почистить паровой котел. Разрешение было получено.

Пришел охранник СС, чтобы сопроводить нас на фабрику. Кляйн говорит:

— И как мы это сделаем? Эсэсовец будет следить за каждым нашим шагом!

— У меня есть особая молитва, которую я говорю во время опасности. И если у нас есть намерение не есть хамец в Песах, потому что мы сможем жить на картошке, то у нас все получится.

— Но что мы будем делать с охранником?

— Помолимся и рискнем, Бог поможет нам…

Мы помолились и отправились с охранником СС на завод. Когда мы пришли, я сказал эсэсовцу:

— Вы знаете, наша работа заключается в том, чтобы удалить черную сажу из определенных частей котла. Вы одеты в хорошую чистую форму. Вам лучше выбраться отсюда, иначе скоро будете похожи на трубочиста.

Охранник был очень рад, что я так обеспокоен его внешним видом. Когда он вышел из помещения, мы пошли туда, где был свободный блок, вытащили его, Кляйн забрался через отверстие в картофельный склад и начал сгребать картошку лопатой.

Вдруг возвращается наш эсэсовец:

— Где другой парень?

— Вы не слышите, как он сгребает лопатой сажу? Не подходите сюда, потому что через минуту я открою дно этой трубы, и вы станете черным, как трубочист. Я предупредил вас.

Охранник тут же ретировался, а мы подвезли тачку под обнаруженную нами подземную трубу, и картошка начала падать прямо в тачку. Потом мы спрятали тачку с картошкой в другой подземной трубе. Чудом нам удалось сделать две ходки с тачкой, груженной картошкой, от завода к лагерю, и охранники ничего не заподозрили. Весь Песах мы ели эту картошку и не прикасались к хлебу.

Светло как днем

Американская армия приближалась, и нацисты приказали заключенным эвакуироваться.

Немцы построили нас в колонны по пять человек, чтобы было легко заметить беглецов. Каждый пятый ряд сопровождал охранник СС с автоматом. Офицер объявил, что, если кто-то попытается сбежать, он будет найден и убит на месте.

Заключенные не только сами должны были идти долгие часы, на скудном пайке, лишенные нормальной одежды, но и толкать повозку с продуктами и одеялами. Для этого требовалось пятнадцать заключенных — три ряда по пять человек. Каждый час смена тех, кто толкал вагон, менялась, а в пересменок всем разрешалось десять минут отдыхать. Александр заметил, что заключенных в каждом маршевом ряду охранники тщательно подсчитывали, а тех, которые толкали повозку, — почему-то не считали.

Стояла темная, безлунная ночь, когда подошла очередь Александра и Моше толкать вагон. Они нашли какую-то канаву, чтобы там отдыхать положенные десять минут. Александр рассказал Кляйну, что он придумал: они лягут в канаву и притворятся спящими. Когда дадут сигнал начинать движение, они останутся в канаве. Если немцы заметят, что двое заключенных пропали, и найдут их в канаве, они скажут, что случайно заснули. Но была надежда, что охранники не скоро хватятся их, и тогда у них будет шанс бежать.

Александр и Моше лежали в канаве и читали снова и снова свою заветную молитву. Когда колонна отошла подальше, они вскочили, скинули с себя лагерную форму и бросились бежать в одних рубашках обратно, в сторону лагеря. Оба были истощены и обессилены, и сами удивлялись, откуда у них взялась энергия для бега…

Всякий раз, заслышав приближение автомобиля, они прятались на обочине. У какой-то машины фары светили так тускло, что беглецы едва успели заметить ее и скатиться за насыпь. Машина остановилась прямо над ними. Было ясно, что их обнаружили и вот-вот убьют. Ничего не оставалось делать, как снова вспомнить про каванот Маараля…

Капитан СС и сержант вышли из машины. Сержант сказал капитану: «Заключенные не могли убежать так далеко, откуда у них силы, чтобы за такой короткий срок покрыть такое расстояние! Мы, должно быть, проехали мимо них».

Капитан ответил: «Тут так темно, что мы в любом случае ничего не увидим. Давайте запустим ракету и осмотримся, раз уж мы досюда доехали». Сержант вытащил из машины две ракеты и запустил их прямо над беглецами.

Стало светло, как днем. Я повторял стих из Торы с такой каваной, о которой раньше и не ведал. Эсэсовцы посмотрели прямо на нас, и сержант сказал: «Похоже, их здесь нет». Мы стали невидимыми для них! Капитан ответил: «Хорошо, давайте вернемся к машине. Наверное, мы их пропустили».

Верить или не верить?

Александр Унгар пережил войну. Его жена и трое детей погибли. Он иммигрировал в Соединенные Штаты в мае 1947 года, поселившись в Квинсе, штат Нью Йорк. Там он женился вновь, у него родились две дочери, а у тех — свои дети. Скончался Александр в преклонном возрасте.

Можем ли мы понять, как благословение святого человека, осуществленное через произнесение определенных слов, может спасти жизнь? Можем ли мы понять, почему Александр Унгар был спасен — один из немногих, — а миллионы других не были спасены?

Нет, мы не знаем, как и почему это произошло. Но мы знаем, что несмотря ни на что, Александр всегда оставался верующим евреем, преданным Торе и заповедям. Свои воспоминания он не успел опубликовать — хотя и записал их полностью. Они заканчиваются такими словами:

Когда моя дочь Ориана спрашивает меня, как я могу верить в Б-га после Холокоста, я отвечаю: «Как я могу не верить в Б-га после всех чудес, которые случились со мной?»