Моральные аспекты соблюдения Торы

Мои регулярные публикации в «Мире Торы» всегда посвящены вопросам существования человека в религиозном обществе, а не конкретным алахическим или философским вопросам еврейской традиции — этих вопросов я касаюсь лишь вскользь. Как автору мне всегда важно, к какого рода публике я обращаюсь, ведь, насколько мне известно, фактически наше издание читают три основных категории людей. К первой категории относятся люди, которые в той или иной степени интересуются иудаизмом, евреи и неевреи, которые не соблюдают заповеди. Вторая категория — это люди, которые соблюдают Тору в той или иной мере, но в силу занятости, образа жизни, возраста и т.д. они не изучают Тору по оригинальным источникам, а пользуются переводной литературой. К третьей категории относятся серьезно соблюдающие люди, многие из которых учат Талмуд и другие книги на языке оригинала. Поэтому некоторые темы могут оказаться интересны одной категории и совершенно неблизки другой. В этом маленьком очерке мы затронем именно взгляд первых двух категорий из трех вышеперечисленных на моральные обязанности, которые возложены Торой на еврея. Я постараюсь объяснить некий базовый момент, который интуитивно понятен каждому, кто живет в религиозной еврейской общине.

Еврейское «нормально»

Когда такой человек смотрит на иудаизм издалека, то первое, за что цепляется его взгляд, это синагога, кашерность и Суббота. В дополнение к этому, он может сразу же отметить наличие в иудаизме разных запретов интимного характера, включая, в частности, запрет смешанных браков. Ну а если говорить об этике, то многие справедливо предполагают, что в иудаизме должен быть какой-то морально-нравственный фундамент, на котором базируется требование относиться к другим людям по-доброму.

В современном русском языке любят употреблять слова «нормально» и «ненормально». Под «нормой», несмотря на все возможные вариации, понимаются вещи, которые являются для всех современных людей самими собой разумеющимися: личная гигиена, минимальные правила этикета, гражданская позиция, отношения в семье и т.д. Когда современный светский человек оценивает поведение других людей или взвешивает варианты собственного поведения с т.з. морали, то у него должна быть некая неписанная внутренняя доктрина, и именно она, в конечном счете, позволяет говорить о нормальности и ненормальности жизни и поведения. Отдельные части моральной доктрины могут отличаться в зависимости от круга общения, места проживания и т.д., но обо всех вариантах такой моральной доктрины можно с уверенностью сказать, что она не изложена и не принята как некий обязывающий закон. И даже в тех этических вопросах, которые в большинстве демократических государств регламентируются уголовным и гражданским кодексом, на практике люди все же руководствуются не кодексами, а собственным ощущением и представлениями о том, что принято и не принято.

«Обычные» современные люди уже несколько поколений живут в светском обществе. И когда они что-то где-то слышат о религиозных евреях, или сталкиваются с ними в каких-то жизненных ситуациях, то они, стараясь понять и осмыслить этот феномен, неосознанно примеряют соблюдение заповедей на себя. Светский человек видит это так: «Предположим, я решу что Тора это истина (мы не будем сейчас вдаваться в подробности и обсуждать причины, которые могут сподвигнуть такого человека стать соблюдающим) — в этом случае соблюдение законов, связанных с синагогой, кашерностью и Субботой, а также множеством других вещей, как то ношение кипы и цицит у мужчин и обязательное покрытие головы у замужних женщин, и т.д., и т.п. — все это будет мною соблюдаться в рамках вновь обретенной веры и ее идеалов. И это потребует от меня большого самопожертвования на регулярной основе». Но соблюдающий человек, который рос в религиозной семье и среде, который видел своих религиозных дедушек и даже прадедушек, продолжает семейную традицию. Соблюдение для такого человека является не умозрительным идеалом, а единственным «нормальным» образом жизни — для него, для его близких и для всего народа. И то, что какие-то другие люди, в т.ч. евреи, живут по-другому, может вызвать у соблюдающего человека вопросы, но не более того. Конечно, он может «примерить» на себя светскость и даже полностью отойти от Торы, что, к сожалению, случалось с громадным количеством евреев почти во всех поколениях, но этот интерес к нееврейскому образу жизни и отход от Торы всегда сопряжен с некоей «аварией», в то время как соблюдение множества предписаний и запретов, наоборот, является для стандартного религиозного еврея поведенческой нормой, также как для светского человека определяющими являются те поведенческие нормы, с которыми рос он.

Изменения морали в израильском обществе

Я живу в Израиле 45 лет, и вижу, что многое, в т.ч. и взгляд многих людей на вопросы морали, претерпевает большие изменения. Например, раньше в светских кругах (и даже у части религиозного общества) уклонение от службы в армии считалось крайне предосудительным, а тот, кто убегал из Израиля жить за границу, рассматривался как предатель. Какой-нибудь писатель, журналист или деятель искусства, который придерживался даже крайне левых, марксистских взглядов, оставался при этом сионистом (что являлось нормой), а значит, должен был разделять данное мировоззрение. Совершенно очевидно, что сегодня все иначе.

Примерно 40 лет назад, во время службы в армии, я познакомился с командиром батальона десантников, абсолютно светским человеком. Во время Шестидневной войны он еще был командиром роты. Он рассказал мне, что когда они захватывали перекресток Рафиах, то командованием был дан приказ не брать пленных (совершенно немыслимый в современных условиях). Во время зачистки египетских траншей ротный шел впереди своих бойцов. Десантники были тогда вооружены автоматиками «Узи», очень компактными, но в остальном крайне неудачными, с 25 патронами в рожке. Расстреляв боезапас и не успев перезарядиться, ротный внезапно увидел, что прямо над траншеей, в которой он стоял, возвышается египетский офицер и наводит на него АК 47 (с 30 патронами в рожке). Ротный понял, что пришло последнее мгновение его жизни и издал страшный вопль, совершенно спонтанно. Египтянин от неожиданности уронил автомат, тогда десантник швырнул в него свой «Узи», сразу же бросился на него сам и скрутил. Египтянин умолял пощадить его, просил вынуть у него из внутреннего кармана фотографию детей. В итоге ротный его не убил, а отправил в лагерь для военнопленных. За нарушение приказа его вызвали на слушания к командованию и лишь чудом не разжаловали. Подобного рода случаев было множество, потому что таковы были нормы, принятые в обществе. У сионистов, в т.ч. очень левых, была идея: мы завоюем эту землю, обагрив ее своей и арабской кровью. Жертвы среди гражданского населения не брались в расчет. Сегодня в хорошо обученных, экипированных и вооруженных израильских солдат кидают камни, и солдаты отступают (поскольку таковы инструкции), но солдаты 60-70-х годов даже не могли себе представить, что подобное возможно.

Но не только в этой области произошли кардинальные изменения. Полвека назад в Израиле еврейская традиция находилась в определенном «загоне», во всех ешивах вместе взятых училось не более 500 человек. Некоторые соблюдающие люди, попадая в светское окружение на работе или в университете, немного стеснялись собственной религиозности. Среди преподавательского состава ВУЗов религиозными были единицы. Сегодня в израильских ешивах учатся тысячи, никто не стесняется своей религиозности, а соблюдающих профессоров не только на несколько порядков больше, но и само отношение к ним со стороны светского общества изменилось — с отрицательного на безразличное. Кому-то такое изменение может показаться положительным, но с т.з. отцов-основателей Израиля, строителей сионистской государственности 50-60 гг., это моральный крах, потому что в те дни религиозные евреи, с т.з. «новой морали», были определены как явление «нелигитимное»: позиция израильского светского большинства заключалась в том, что «правильное», «нормальное» израильское общество, имея широкое и доброе сердце, терпит этого «пейсатого ублюдка», мирится с его существованием, ведь в семье не без урода. Можно было бы назвать еще целый ряд аспектов общественной морали, которые постоянно претерпевают изменения, но читателю может показаться странным мое желание предаваться воспоминаниям о делах давно минувших дней. Однако я всего лишь иллюстрировал моральную трансформацию, произошедшую в светском израильском обществе в течение исторически очень короткого промежутка времени.

Моральная система Торы

Когда мы сравниваем светскую демократическую систему с системой Торы, то видим, что существуют законы государства и моральные нормы, которые в той или иной степени соблюдаются или, по меньшей мере, учитываются. Очень часто светские люди, евреи и неевреи, проявляют высокую степень участия по отношению к ближнему и делают хорошие вещи, которые их никто не заставляет делать. Но в иудаизме есть подробное, разработанное учение о нравственном поведении, которое исходит от Творца. Иудаизм дает очень четкие представления о роли человека в Творении; об отношениях между Творцом и человеком; о взаимоотношениях людей между собой (в т.ч. между мужчиной и женщиной, между родителями и детьми, между компаньонами и соседями, между евреями и неевреями); об отношении человека к собственному телу; о жизни и смерти; а также о том, что касается вопросов поведения во время войны и мира, и многом, многом другом. Из этих базовых принципов в массе случаев вытекают конкретные законы, соблюдение которых обязательно, а в остальных случаях — практические рекомендации, основанные на опыте жизни наших праотцов, пророков, мудрецов Мишны и Талмуда, раввинов. А современная жизнь воспринимается религиозным человеком как поле деятельности, где нужно воплотить древние, вечные принципы поведения. Однако в светском варианте вечные принципы — это не законы, а понятия типа «нормально» и типа «ненормально».

Тора Всевышнего в Пятикнижии названа словом «Дат». В Свитке Эстер злодей Аман в обращении к императору Ахашверошу обвиняет евреев в том, что они не соблюдают «датей а-мелех» («законы царя»). Следовательно, значение слова «Дат», применительно к Торе — «Закон», в широком смысле. Закон, помимо непосредственно предписывающих заповедей и запретов, связанных с ритуальными действиями и регламентирующих поведение человека относительно имущества, чести ближнего и т.п., включает в себя очень подробную моральную систему.

Утверждение о том, что Тора содержит в себе моральное учение, требует пояснений. Тору в целом, Письменную и Устную — все наше Учение вместе — можно условно разделить на три части или «этажа»: Возьмем человека, живущего в мире Торы — в среде, где Тору изучают и соблюдают. Возможно, сам этот человек непосредственно изучает Тору меньше, чем кто-то другой — например, женщина, которая больше погружена в дела и заботы, и на изучение книг тратит меньше времени, чем ее муж и сыновья. Но все равно, эта женщина живет в мире, где Тора является основополагающей.

1. Фундаментальные идеи и принципы

2. Морально-юридические основы.

3. Заповеди и рекомендации — буква закона и принципы, по которым выстраивается наше поведение.

Фундаментальные идеи Торы

Еврей получает из Торы базовые идеи и представления, на которых строит свою жизнь. Тора говорит, что Всевышний создал человека «по Своему образу и подобию», и поэтому в человеке есть духовная часть, которая близка ко Всевышнему, и человек должен превозмочь материальную часть своей сущности, «поднять» свою телесность, приблизиться ко Всевышнему, и, как написано в книгах, «прилепиться к Нему». Когда об этом соединении с Творцом пишут наши учителя, то они говорят не о заповедях, а о том, что нужно «перенимать» качества Всевышнего. Потому что заповеди — служение в Храме, запреты убийства, воровства, прелюбодеяния и т.д. — как бы являются условиями существования, они устанавливают необходимые правила, рамки и границы. Но суть человеческого духовного подъема заключается в уподоблении Творцу через исправление качеств^[1].

Все это связано с фундаментальной идеей соответствия человека образу и подобию Всевышнего. Поэтому, когда ты поднимаешь руку на человека, на его тело, на его честь и имущество, то ты поднимаешь руку на образ Всевышнего, который заключен в человеке. Я упоминаю об этом чтобы дать читателю, не знакомому с базовыми принципами еврейской традиции, какое-то отдаленное представление о том, что в иудаизме есть вещи такого рода, и что их значение фундаментально. Когда человек проходит мимо нищего, то ему жалко этого нищего. Если он видит в больнице тяжело больного, то сострадает ему, потому что у человека есть «сердце». Наличие «сердца» очень важно — благодаря «сердцу» человек жалеет других, не проходит мимо того, кому плохо, начинает помогать тем, кто нуждается в помощи. И совершенно очевидно, что какая-то «сухая» этическая система не может заменить собою «сердце». Поэтому я вовсе не хочу сказать, что мы, евреи — люди исключительно «системные», и нам не нужно «сердца». Наоборот, прежде всего, нужно чтобы было сердце. Но это сердце особым образом соединяется с «головой» — с разумом, и «голова» в итоге «кормит» это «сердце», а «сердце», в свою очередь, «кормит» голову.

Морально-правовые основы

Тора открыла ряд «морально-правовых основ», имеющих огромное значение. Она определила, что означает обладание имуществом, что такое вступление в брак, что такое человеческое достоинство и посягательство на него, и еще целый ряд важнейших вещей. И уже из всего этого вытекает объяснение и понимание конкретных запретов и повелительных заповедей, которые мы не рассматриваем в рамках данной статьи.

Еврейская мораль

Есть вещи, которые, с одной стороны, служат «дополнением» к заповедям, но одновременно с этим относятся к области морали и нравственности. Я приведу несколько примеров.

Существует такое понятие как «трапеза, которой не хватает самим хозяевам». Имеется в виду ситуация, когда на хозяйском столе лежит тарелка с пирожными, а у хозяина не так уж хорошо с деньгами. Или, быть может, у него и неплохо с деньгами, но в этом городе не так просто достать кашерное пирожное — одним словом, число пирожных ограничено, а у хозяина есть дети. Но тут приходит гость и видит пирожные. Возможно, хозяин должен был заблаговременно спрятать пирожные в холодильник, и тем самым решить проблему, но он этого не сделал, и поэтому пирожные остались стоять на столе. Теперь, будучи человеком воспитанным, хозяин вынужден предложить гостю пирожные. В этой ситуации гость может принять пирожное, равно как и отказаться от предложенного угощения. Съев пирожное, он не нарушит запрет посягательства на чужое имущество. Ведь хозяин сам предложил пирожное — гость его не заставлял и даже не просил. Он всего лишь согласился съесть предложенное пирожное. И все же, гость должен понимать, что если этих пирожных однозначно не хватает самому хозяину и его семье, то тогда в принятии им предложенного пирожного появляется какой-то оттенок воровства. А в ряде важных книг написано, что это даже хуже, чем воровство. Т.е. незаметно стянуть со стола серебряную ложечку и сунуть себе в карман — в определенном смысле, меньшая проблема, хотя это однозначное присвоение чужого имущества, нарушение запрета воровства. Просто вор может раскаяться и вернуть украденное, а в отношении съеденного пирожного гость этого сделать не сможет — он причинил хозяину ущерб, который невозможно возместить. Как ему вернуть съеденное пирожное, которого не хватало семье хозяина? Пойти в магазин, купить точно такое же, и принести? Но ведь хозяин угощал его, поэтому принести ему теперь такое же пирожное было бы бестактно и неуместно. Таким образом, Тора не просто защищает имущественные права и требует не воровать, а идет дальше. Тора учит еврея: «Ты должен быть предельно осторожен в отношении имущества ближнего, потому что имущество ближнего — это, в определенном плане, сам ближний».

Еще один яркий пример представляет собой описанная в алахе ситуация «гниват даат» — «воровство знания», под которым понимается формирование у другого человека искаженного представления о реальности. Вернемся к вышеупомянутым пирожным. Допустим, хозяин, которого зовут Реувен, накрыл на стол и выставил пирожные, а сделал он все это к приходу важного для него человека, который собирается нанести ему визит. Например, директора школы, где учатся его дети, или врача, в услугах которого он нуждается — назовем его Шимон. А между тем, пока Шимон еще не пришел, неожиданно постучал другой человек, Леви, который тоже редкий гость в этом доме. В принципе, Леви может не понять, что тут происходит. Он может решить, что все это великолепие сейчас накрыли ради него, или что в этом доме на столе всегда стоят ваза с фруктами, тарелка с пирожными и бутылка коньяка. Так или иначе, Шимон не сообщает Леви, что все это приготовлено для господина Реувена — наоборот, он приглашает Леви к столу. Может быть этот Леви тоже важный человек. Возможно даже, что с точки зрения Шимона Леви даже важнее, чем Реувен. Но Шимон не планировал принимать Леви у себя, и он точно не стал бы накрывать такой стол для Леви. Он решил бы свои вопросы с Леви по-другому — подарком или какой-то встречной услугой. Но сейчас Шимон подумал: «А почему бы мне не воспользоваться ситуацией? Ну возьмет Леви одно пирожное, ну съест один мандарин, ну выпьет рюмочку коньяку — ничего страшного. А может он вообще не будет есть и пить, посидит и уйдет». В результате Шимон вроде как ничего не украл у Леви — наоборот, он предложил ему сесть за стол и угоститься. Леви, со своей стороны, согласился или отказался, но, в любом случае, ему было приятно, потому что он увидел насколько сильно его уважает Шимон, который хлопочет и тратится ради него. Таким образом, Шимон вводит Леви в заблуждение, не совершая для этого никаких специальных действий со своей стороны, и даже не произнося слов, которые содержали бы в себе обман. И тем не менее, это называется «гниват даат». Т.е. мы снова видим, как один человек забирает что-то у другого, пусть и не так, как это сделал бы обычный вор или грабитель.

Благотворительность, помощь, солидарность, поддержка

Встречая тех, кто нуждается в материальной помощи, человек дает деньги, что вполне естественно. Разумеется, это делают не только евреи. Но в иудаизме все, что касается благотворительности, очень конкретно расписано. Тора всегда имеет в виду, что есть на земле народ, который должен вести себя согласно этой самой Торе. Тору, скажем так, «не устраивает», что среди евреев есть какие-то отдельные хорошие, добрые, очень жалостливые люди — если можно так выразиться, Торе нужно чтобы все без исключения вели себя насколько можно более праведно, и чтобы все они сострадали другим. Поэтому в Письменной Торе и в трудах ее комментаторов (в Устной Торе) подробно разработано учение о морали нравственности. И в том числе, очень подробно рассказано о том, как давать деньги бедным — о разных уровнях и типах помощи, о том, какой вариант является наилучшим, а какой — чуть хуже, но тоже приемлем, и т.д. Например, объясняется, что денежная помощь это — очень хорошо, но даже весьма состоятельный человек в некоторых ситуациях должен помогать ближнему не деньгами, или не только деньгами, но и другими способами.

В частности, есть обязанность навестить больного («бикур холим»), и любой религиозный еврей понимает, что проведать больного — это не какое-то пожелание сердца, а конкретный пункт, и только из-за этого масса людей посвящает немало времени данному занятию. Не так давно я был вынужден проводить много времени в больнице, где лежал мой сын. Мне доводилось бывать в разных странах и общинах, и я немного разбираюсь в «разновидностях» евреев. В больнице можно встретить много женщин из обеспеченных семей, которые на регулярной основе, раз или два раза в неделю, посещают больных, с которыми они никогда прежде не были знакомы, приносят им булочки и другую еду, а есть среди них и более активные, которые что-то организовывают для больных. И неважно, что у этого больного есть какие-то деньги, и что его лечит государство — он все равно нуждается в участии, ему нужна какая-то специфическая помощь, ему нужно «сердце».

Так же точно и подробно расписано участие в утешении скорбящих («нихум авелим»). Когда кто-то находится в трауре по умершему близкому родственнику, другие люди должны прийти чтобы его утешать, и четко сказано, как они должны себя вести, что они должны говорить, о чем они не должны говорить, как они должны сидеть и как смотреть.

Когда у человека радость, потому что он, например, женится, или у него родился ребенок, то другие люди должны разделить с ним эту радость. Казалось бы, ну и что, что у него какая-то радость? У других ведь нет этой радости — у них своя жизнь, рутина, проблемы и планы. Но нет, они не должны оставаться в своей рутине — они должны поздравлять и праздновать.

Ментальность и семья

Человек, который, подобно мне, вырос вне Торы, но стал соблюдающим евреем, не только обязан соблюдать запреты и предписания Письменной Торы, а в дополнение к ним постановления Санэдрина, решения более поздних законоучителей и какие-то обычаи, принятые в его общине — этот человек должен каким-то образом приобщиться, приобрести некий «стаж» у людей, которые получили эту традицию, чтобы понять сам дух еврейской этики. Например, в алахе в общих чертах сказано о том, как муж должен относиться к жене. Мне доводилось бывать во многих еврейских семьях — очень религиозных — в Штатах, в Англии, в Бельгии, во Франции и в Швейцарии, не говоря уже об Израиле. И у литваков, и у хасидов, и у сефардов, за вычетом крайне незначительного числа патологических исключений, я везде видел очень уважительное отношение мужа к своей жене. Даже когда муж очень важный и уважаемый человек — крупный бизнесмен или раввин большой общины — его отношение к жене остается очень особенным: он очень мягко разговаривает с ней, во всем с ней считается. Мужчина находится в центре, но у женщины есть, фигурально выражаясь, свой отдельный трон. И понятно, что такое отношение к жене не возникает у мужа автоматически — он работает над этим, он прилагает большие усилия. Но у него перед глазами есть пример: он видел это у своего папы, у дедушки и у дяди.

В семьях ассимилированных евреев тоже встречаются моменты, связанные с ментальной традицией: люди, которые не соблюдают заповедей, могут оставаться «еврееподобными». Мои покойные родители были людьми абсолютно светскими, но между ними никогда не происходило скандалов. Во всяком случае, я не слышал никаких криков — никогда, ни единого раза. Я связываю это с качествами личности моего отца. Он был человеком интеллигентным и мягким, но очень выдержанным. И неважно, что происходило — он находил в себе силы промолчать, или даже сказать какую-то фразу, но очень спокойно. И сегодня я понимаю, что это было следствием ментальности, которая была порождена Торой в предыдущих поколениях.

Героизм в повседневной жизни

В завершение нашего разговора о еврейской морали нужно сказать, что Тора пытается сподвигнуть человека стать Большим Человеком с точки зрения нравственности. Обычный человек, который просто живет своей жизнью, никому не вредит и даже делает какие-то добрые дела, — остается, по большому счету, человеком неправильным. Потому что еврей, в принципе, должен быть человеком особенным. Конечно, этого очень трудно достигнуть, и многим людям это не удается, но данное требование является базовым требованием нашего Учения: даже живя своей обыкновенной, рутинной жизнью, еврей должен проявлять «нравственный героизм».

Проиллюстрирую это историей из реальной жизни, которую я как-то раз слышал. Муж поругался с женой прямо накануне Шабата и ушел на молитву в синагогу. Жена была очень зла на него, и когда муж вернулся домой, то она решила его не пускать. Если твои домашние не открывают тебе дверь три минуты, это уже ужасно раздражает, а он был вынужден стоять добрых два часа. Периодически, раз в несколько минут, он стучал и просил, чтобы жена открыла ему дверь. В конечном счете, она открыла дверь, муж вошел в квартиру, тихо и спокойно сказал: «Гут Шабес!», — и все, как будто ничего не было. Понятно, что для того чтобы так себя повести в столь непростой ситуации, нужен нравственный героизм, на который нормальный человек, даже строго соблюдающий, скорее всего, не способен. Тем не менее, Тора, которая не требует от человека ничего, что ему не по силам было бы осуществить, предъявляет именно такое требование. И мы находим в Пятикнижии, в Пророках и в Талмуде истории о моральных подвигах, которые касаются вполне обыденных вещей, и сегодня кажутся нам невероятными. Например, в трактате «Санэдрин» (11) рассказывается, что однажды в Дом Учения пришла женщина, которая заявила, что один из учащихся вступил с ней в интимную связь с целью заключить брак^[2]. Раби Меир , глава ешивы, великий мудрец и уважаемый человек, сразу же написал и вручил этой женщине «гет» — разводное письмо. Следом за ним это сделали все ученики. Т.е. женщина подозревала каждого, и получается, что раби Меир, спасая истинного виновника от позора, в какой-то мере принимает это подозрение в отношении себя. Понятно, что очень непросто быть таким человеком, а понятия «хороший человек» и «добрый человек» не отражают того, что на самом деле требуется. Поэтому можно сказать, что основной момент, о котором мы говорим в контексте нравственности — это сердце. Тора хочет видеть не просто «доброго человека» — нужно прилагать все силы чтобы стать человеком, который «исполняет служение сердцем», как по отношению ко Всевышнему, так и в отношениях с другими людьми.

P.S. Я понимаю, что некоторые читатели, которые продвинулись в Торе и, возможно, даже преподают ее, и могут знать меня лично, в т.ч. по ешиве «Торат Хаим», начнут оценивать эту статью. Они станут судить: правильно я сказал или неправильно. А может, сказано в целом правильно, но нужно было это сформулировать по-другому? И вообще, если подумать, кто дал мне право говорить о таких важных вещах? Я знаю, что такие вопросы возникают у некоторых читателей. Если честно, мне это даже немножко импонирует, и если бы претензий ко мне было больше, то мне было бы еще приятнее, но, к сожалению, тираж «Мира Торы» расходится медленнее, чем хотелось бы, да и я пока еще не настолько известный человек.

Но так или иначе, на протяжении многих лет я объясняю все эти вещи, преимущественно молодым людям — чаще индивидуально, а иногда группам из двух-трех или четырех ребят. На чем я основываюсь? На жизненном опыте и тех небольших знаниях, которые я успел получить в каких-то ешивах и коллелях, от каких-то людей. Моих знаний часто не хватает, поэтому мне приходится советоваться с другими.

Конечно, мой подход не все разделяют, многим он не нравится, но я считаю, что о важных вещах необходимо говорить, поскольку нет другого выхода. Если бы какой-нибудь другой человек, более образованный, занялся бы разъяснением всего того, о чем я пишу в своих статьях, то я не стал бы их писать. Когда я пишу для «Мира Торы», мною не движет академический интерес. Я не испытываю желания прославиться как «публицист от Торы», поскольку очень серьезно работаю в совершенно иной области, где можно не знать Тору вообще, и при этом действительно прославиться и добиться успеха. Поэтому единственная причина, по которой я пишу свои статьи, заключается в том, что обо всех этих вещах не говорят. Есть целый ряд людей, которые прекрасно знают русский язык и намного более образованы в Торе, чем я, но они, в силу различных причин, не высказываются на данные темы. Хотя совершенно понятно, что для многих людей эти вещи окутаны туманом, а туман настолько густой, что это приводит к жертвам, без которых можно было бы обойтись.

Из журнала Мир Торы

[1] Рамбам пишет в «Книге Заповедей»: «Нам заповедано уподобляться Ему, да превознесется Он, в меру наших сил, как сказано: «Идти будешь путями Его» (Дварим 28:9); это повеление было повторено, и сказано было: «ходить всеми путями Его» (Дварим 10:12; 11:22). [Мудрецами] было дано толкование этого: как Святой, благословен Он, назван милостивым, так и ты будь милостивым; как Святой, благословен Он, назван милосердным, так и ты будь милосердным; как Святой, благословен Он, назван справедливым, так и ты будь справедливым; как Святой, благословен Он, назван верным, так и ты будь верным».

[2] Наши мудрецы запретили подобного рода практику — у нас принято жениться посредством «кидушин» («посвящения» женщины в жены — как правило, с вручением ей кольца) и «хупы». Но изначально, по закону Торы, брак, заключаемый через половой акт, действителен.