Когда горели гетто…

Украина под немецкой оккупацией

Согласно данным большинства историков, на 22 июня 1941 года еврейское население Украины составляло 2,5 миллиона. Германские войска наступали стремительно, и значительная часть Украины была оккупирована уже в первые месяцы войны, а летом 1942 г. была занята уже вся ее территория. Большинство евреев, особенно из пограничных районов, не успело эвакуироваться. Евреи Украины испытали необычайно жестокие условия оккупации, они были обречены на тотальное уничтожение.

На Украине евреев уничтожали не только немцы. В местных полицейских формированиях участвовали десятки тысяч украинцев. А Организация украинских националистов (ОУН) сформулировала свою позицию в еврейском вопросе еще накануне войны: «Долгим будет обвинительный акт. Коротким будет приговор».

Число уничтоженных евреев, которые были жителями Украины на 22 июня 1941 г., составляет более 1 млн. 400 тыс. человек — Украина потеряла 60% своего довоенного еврейского населения.

И в самом кромешном аду, в тех областях, где ненавистью к евреям пылали не только фашисты, но и местные жители, — находились люди, которые, рискуя своей жизнью и жизнью своих детей, спасали евреев от гибели. Израильская организация Яд Вашем на сегодняшний день присвоила звание «Праведник народов мира» 2 634 украинцам. А их наверняка было еще больше.

Дипломатам, врачам, обладателям титулов, священникам удавалось спасти десятки, сотни, тысячи жизней. Простые, часто очень бедные, люди помогали выжить единицам. Сказали наши мудрецы (Санхедрин 37а): «Кто спасает хоть одного человека из народа Израиля — спасает мир». Каждый из праведников, о которых пойдет речь, спас несколько миров — когда по всей Украине ликвидировались гетто…

Павел и Любовь Герасимчик

Павел (Павло) и Любовь Герасимчик и их дети — подростки Клавдия, Галина и Николай — были крестьянами села Шубкова Ровенской области, на Волыни. Исаак Хомут жил неподалеку, в селе Тучин, с женой и двумя маленькими дочерьми.

В начале оккупации всех евреев загнали в гетто. Исааку и его жене Полине было очень жалко бросать свой с любовью построенный новый дом и перебираться в гетто. Исаак вспоминает, как в их доме появилась украинская женщина: на вид — образованная, даже интеллигентная, — с документами местных властей, по которым выходило, что этот дом теперь принадлежит ей.

Женщина так сочувственно смотрела, как Хомуты со слезами собирают вещи, что, когда она предложила оставить старшую Ханеле у нее — Полина и Исаак согласились. Поверили. Она даже говорила, что хочет удочерить Ханеле — это была красивая, умная, талантливая девочка. Была. Ханеле навеки осталась одиннадцатилетней. В день акции эта женщина и ее муж сдали ребенка властям, и Ханеле погибла с остальными евреями Тучина. Иссак вспоминает, что, оставляя Ханеле, он думал, что хотя бы одна дочь останется в живых, если им суждено погибнуть в гетто. Но получилось наоборот.

Павел Герасимчик — давний знакомый Исаака, — встретив его однажды, предложил спрятать его и семью, если возникнет необходимость. Кто тогда мог предположить, что за укрывательство евреев украинская полиция будет расстреливать своих?

В сентябре 1942-го года пошли слухи о готовящейся ликвидации Тучинского гетто. Исаак решил попробовать убежать вместе с семьей в Шубково — но попытка не удалась, и им пришлось вернуться. Исаак рассказывает: «Евреи бродили по улицам гетто. Каждый час возникали новые слухи… Говорили, что копают ямы у дороги на станцию. Все понимали, что ямы станут могилами для евреев Тучина…»

Павел Герасимчик тоже узнал о готовящейся ликвидации, и на следующий день приехал в Тучин, чтобы забрать и спрятать у себя на какое-то время Исаака с женой и восьмилетней дочерью Ларой. Полина и Лара тайно, под покровом темноты, в тот же вечер отправились в Шубков, и там Павел спрятал их в сене на телеге. Через несколько дней бежал и Исаак.

Как зверям, им пришлось прятаться в сене несколько недель. Было очень тесно, душно, днем ужасно жарко. Понятно, что никакой возможности стирать и менять одежду не было. Они прорыли в скирде отверстие для поступления свежего воздуха и света. Павел по ночам приносил им еду и воду и выносил отходы.

Павел прекрасно знал, что, пряча евреев, он рискует собственной жизнью. Время от времени до него доходили слухи о расстрелах тех украинцев, у которых были найдены скрывающиеся евреи. 4-го ноября 1942-го года была проведена последняя акция в гетто, и после этого было объявлено, что тот, кто прячет евреев, будет расстрелян вместе с семьей, а его хозяйство сожжено. У Павла была семья — и он дорожил ею, поэтому он напомнил Исааку и Полине, что согласился прятать их лишь некоторое время, и попросил их уйти.

Идти им было некуда, но они не хотели подвергать жизнь своего спасителя опасности, поэтому решили ночью уйти в лес. Весь день Павла мучила мысль, что он фактически посылает людей на верную смерть, и он, не вынеся этой мысли, разрешил семье Хомута остаться. В тот же вечер он начал копать нору под полом на току.

В норе оказалось очень сыро и душно, и тогда им снова пришлось перейти в сено, но там можно было только лежать — чтобы не торчали головы… Так Исаак, Полина и восьмилетняя Лора провели 16 месяцев, лишь в редкие безлунные ночи выходя во двор размять ноги, подышать свежим воздухом. Павел был бедняком и едва сводил концы с концами. Он кормил еврейскую семью — за счет своей.

Украинская полиция часто прочесывала окрестности, и поиски еще более усиливались после того, как они находили евреев. Когда немцы уже отступали, они разместили свой штаб в доме у Павла. В сарае двенадцать дней жили 15 солдат. Они спали на том же самом сене, под которым прятались Хомуты. Можно только догадываться, какого страху натерпелись они и укрывающие их Павел и Люба.

Случилось чудо — никто их не выдал, никто не заметил. Исаак, Полина и Лара вышли из своего убежища, когда деревню освободили советские войска, дожили до Победы, покинули Украину — но никогда не забывали о благородстве и бескорыстии спасших их украинцев.

Волынские баптисты

29 августа 1942 года гетто в Рафаловке (Ровненская область), население которого составляло 2400 человек, было ликвидировано. 800 евреям удалось бежать, остальные были расстреляны. 20-летняя Фаня Розенфельд осталась совершенно одна, вся семья ее была убита в гетто. Фаня несколько дней бродила по лесам, иногда заходя в деревни в поисках еды, и в начале сентября 1942 года она постучалась в дом Филиппа и Текли Конюх, простых крестьян, жителей деревни Мульчице.

Конюхи, как и большинство жителей деревни в этом районе, были баптистами. Сначала они разрешили Фане переночевать у себя дома. На следующее утро она сказала своим хозяевам, что ей приснилось ночью, как она читала стихи из Книги Исаии перед прихожанами. И тут случилась интересная вещь: Филипп Конюх повел Фаню в свое еженедельное собрание баптистов, которое проводилось в доме проповедника Конона Калюты в деревне Млынек. Калюта славился как комментатор Библии, и тот факт, что Фаня знала Пятикнижие, Писания и Пророков, произвело такое глубокое впечатление на него и на прихожан, что их сердца открылись в желании спасти девушку.

Фаня Розенфельд стала жить у Филиппа и Текли, где к ней относились как к члену семьи. А за комментарии к стихам из Пятикнижия, которыми Фаня охотно делилась с теми, кто желал ее слушать, баптисты называли ее «Святой Феодосией».

Конюхи скрывали у себя и других евреев: Сендера Аппельбойма и его отца Шломо, которые сбежали из гетто во Влодимерце. Филипп сказал им: «Б-г послал вас ко мне, и я считаю своей честью спасать евреев». Через несколько месяцев, в конце 1942 года, поиски евреев и партизан в этом районе активизировались, и все трое «гостей» были вынуждены покинуть дом Конюхов. Аппельбоймы нашли приют у давнего знакомого Мефодия Логацкого, а Фаня Розенфельд переехала в деревню Млынек — в дом баптистского проповедника Конона Калюты. Калюта жил с женой Анной и шестью детьми. Здесь Фаня провела около года. В начале 1943 года Калюта взял в свой дом еще одну еврейку — тринадцатилетнюю Ривку Баас, чьи отец и брат прятались в лесу.

В конце 1943 года в районе Млынека стали орудовать банды вооруженных украинских националистов, и Фаня решила переехать туда, где, по ее мнению, было безопаснее — в соседнюю деревню Судце. Там тоже жили баптисты — Андрей Куява, его жена Ярина и их сын Николай. Сначала они спрятали Фаню в своем сарае, а когда банды покинули этот район, она вышла из своего укрытия и жила открыто до освобождения района Советской Армией в феврале 1944 года.

Вскоре после войны Фаня Розенфельд вышла замуж за Якова Басса, чья дочь Ривка скрывалась с ней в семье Калюты, и вместе с детьми Якова они репатриировались в Израиль — где рассказали об истории своего чудесного спасения в мемориале Катастрофы Яд Вашем.

Васюта Вегжиновска

Васюта Вегжиновска была бедной вдовой, которая жила со своими тремя детьми: Яном, Михалом и Досей — в селе Захайполь Коломыйского района (Западная Украина). До войны Васюта работала помощницей у еврейской семьи Хелпер: Макса и Хени, и, сбежав из Коломыйского гетто, Макс и Хеня пришли искать защиты для себя и трехлетней дочки Янины у своей бывшей работницы.

Сначала Васюта Вегжиновска взяла в дом только Янину, а Макса и Хеню спрятала в коровнике. Хеня рассказывает, как она, набравшись храбрости, зашла в дом и услышала ласковый голос Васюты: «Тише, тише, Янина, все хорошо, папа и мама поехали на ярмарку в Коломыю, привезут тебе калач… Только молчи…» Девочке было только три года — но она поняла, что надо молчать. И она молчала.

Васюта устроила тайник под полом коровника и спрятала там всю семью — вместе с трехлетней дочкой. В подполе было темно, сыро и очень узко: там можно было только сидеть или лежать без движения. Макс просверлил отверткой в стене крошечную дырочку, через которую проходило немного света — и другого света они не видели на протяжении многих месяцев.

Хеня вспоминает: «Я боялась, что Янина рано или поздно что-то скажет и этим выдаст нас всех… Однажды дочка услышала голоса соседских детей и стала просить выйти с ними поиграть. А я отвечала ей: “Нет, тебе нельзя. Ты еврейка. Тебе нельзя гулять и играть во дворе. Ты должна подождать, пока не придет другая армия, которая разрешит нам всем выйти. Тогда мы выйдем, и пойдем к дедушке, и будем есть, танцевать, петь и веселиться…”»

Полтора года Васюта и ее дети заботились о еврейской семье, приносили им еду, иногда буквально делясь последним куском хлеба. Страх был их постоянным спутником: на них могли донести в любой момент. Украинская полиция несколько раз обыскивала дом Вегжиновских, но, к счастью, хорошо замаскированный бункер так и не был обнаружен.

Только в конце марта 1944 года, когда район Станиславов был освобождён Советской Армией, Макс, Хеня и Янина смогли покинуть свое убежище. Васюта, хорошо зная о ненависти своих соседей к евреям, проводила их до Коломыи, где они воссоединились с теми несколькими евреями, что выжили.

В конце 1944 года Васюту и ее детей убили прямо рядом с домом: так националистические банды мстили людям, спасающим евреев во время войны.

***

Можно ли представить себе, что чувствовали эти люди: Павел, Любовь, Клавдия, Галина, Николай, Филипп, Текля, Конон, Мефодий, Анна, Андрей, Ярина, Николай, Васюта, Ян, Михал, Дося — и еще тысячи украинцев? Они не только слышали о казнях, они видели своими глазами, как их соседей, укрывающих евреев, ведут на расстрел, но не выдали тех, кого они прятали у себя. Прятали в домах, сараях, подполах, скирдах сена, чердаках. Выносили горшки. Отдавали свой хлеб, свою картошку. Рисковали каждый день, каждый час — ничего не получая взамен, кроме бесконечной благодарности и права называться людьми.

Вечная память всем этим святым людям, для которых жизнь евреев была так же ценна, как их собственная жизнь, — даже в те страшные годы, когда все нравственные законы были отменены. Мы никогда не забудем их милосердия, их человечности, их сочувствия, их бескорыстия — и будем им вечно благодарны!