О «кантонистском проекте» и его последствиях. Часть 2

Действия еврейской общины для предотвращения мобилизации

Усилия на международной арене

Не знаю, как Вам, но мне еврейская община конца XVIII — начала XIX вв. представлялась в виде сообщества забитых людей, которые жили в своих ветхих лачугах и боролись разве что за кусок хлеба.

С другой стороны, те кто знает историю европейского еврейства, могут с лёгкостью представить себе «придворных евреев», которые были вхожи в королевские дворцы. Известно, что иногда само функционирование этих дворцов в значительной степени оплачивалось еврейскими деньгами. Но это в Западной Европе. А как обстояли дела в Восточной Европе, а точнее в Российской Империи?

Приступив к изучению этого вопроса, многие сделают неожиданное открытие. Так называемые «русские» евреи, до того, как стать «русскими», жили на территории Речи Посполитой, которую трижды переделили между собой Пруссия, Австро-Венгрия и Россия, И в XIX веке евреи, проживавшие на территории Российской Империи, оставались тесно связаны с силовыми центрами «большой» Европы.

Что конкретно происходило в плане меж-общинной организации и координации? В прежние времена, как известно, действовал так называемый «Ваад Четырех Земель» — Совет еврейских общин Восточной Европы. Духовные лидеры этих четырех земель — Польши, Украины, Галиции и Литвы — регулярно собирались для решения спорных вопросов и общественных проблем. В определенном плане Ваад представлял собой «государство в государстве», а точнее — межгосударственное еврейское объединение. Впрочем, в те дни, о которых мы будем говорить, эта высокая степень национальной самоорганизации уже осталась в прошлом. В начале XIX века руководящую роль в жизни евреев России начала играть Литва, а именно Совет Вильно, который продолжал купаться в лучах славы Виленского Гаона. Когда я говорю о руководящей роли Виленской общины, я имею в виду следующее: в Вильно были люди, способные оценить положение дел, принять необходимые решения и начать действовать.

Как только стало известно о подготовке Указа о призыве детей, еврейская община Вильно начала дергать за все ниточки, которые были в ее распоряжении. Нужно заметить, что Виленская община была достаточно сильно связана с Западной Европой — в первую очередь, с двумя важными европейскими центрами — Амстердамом и Лондоном. Еврейская администрация Амстердама с давних пор занималась глобальным сбором пожертвований и их распределением среди нуждающихся — в первую очередь, среди еврейского населения Земли Израиля.

Роль Голландии в том, что происходило с российскими евреями в первой трети XIX века, была довольно значима, поскольку принц Нидерландов состоял в близком родстве с царем Николаем I. С Англией дела обстояли примерно так же, поскольку королева Елизавета тоже приходилась родственницей русскому царю. (Самодержцы из династии Романовых в основном состояли в родстве с европейскими монархиями и активно заключали династические браки). В результате «дипломатических» усилий евреев Вильно и их братьев в Европе, королевский двор Нидерландов сделал представление русскому двору о нежелательности эксцессов подобного рода, а посол английской королевы обратился к Николаю с предупреждением, что «насильственное крещение не допустимо и не является законным». Предпринимались и другие шаги. В итоге английская королева сделала в своем дневнике примерно такую запись: «Мой царственный брат Николай мыслит абстрактными категориями, как будто забывая, через какие руки пройдут его гуманные планы и кем, на самом деле, они будут реализованы (читай — тупыми солдафонами)».

Безусловно, к решению проблемы кантонистов были привлечены и влиятельные европейские евреи — в том числе Мозес Монтефиоре, а также семейство Ротшильдов и другие еврейские финансисты. Но кому, на самом деле, было по силам повлиять на этого упрямого и самодовольного русского царя — правителя огромной державы, армия которой всего несколько лет назад дошла до Парижа?

Тем не менее, это факт, который безусловно заслуживает внимания: европейское еврейство боролось за спасение еврейских мальчиков в России от чудовищного проклятия насильственной мобилизации в кантонисты.

На внутреннем фронте

Идея загнать еврейских детей в армию возникла у Николая не на пустом месте: такие планы вынашивались в столице еще со времен Александра I, поэтому общины были начеку. Но обратим внимание и на тот факт, что Виленская община узнала о том, что Николай намерен подписать Указ, загодя. Как такое стало возможным? И откуда вообще у евреев информация о планах, обсуждаемых на самом верху, пусть даже в течение долгого времени? Дело в том, что к тому времени в Петербурге уже давно сложилась традиция: при дворе постоянно находились представители различных еврейских общин — «толкачи». Эти «толкачи» имели официальный мандат от своей общины на то, чтобы представлять ее интересы. В таком качестве их признавали и царские сановники. По сути, «толкачи» того времени ничем не отличались от современных лоббистов. Эти люди находились в постоянном контакте с чиновниками, в том числе с министрами и членами Сената. Один из царских чиновников по фамилии Куприянов пишет в своих мемуарах, опубликованных в альманахе «Еврейская старина», что он поддерживал постоянный контакт с одним таким еврейским лоббистом. Темой их общения, как пишет Куприянов, было изучение «тайного еврейского учения» — Каббалы. Он упоминает, что, однажды его учитель пришел к нему учить Каббалу, и он сообщил учителю, что решение о мобилизации детей уже принято. Раввин упал в обморок…

Понятно, что «толкачи» имели доступ к источникам информации. В донесениях царских чиновников с мест сообщалось, что еще в преддверии публикации Указа, во всех еврейских общинах империи был объявлен чрезвычайный сбор средств для создания фонда борьбы с предстоящей мобилизацией мальчиков в армию. Был установлен определенный процент с дохода каждой семьи, который следовало взыскать и внести в фонд. Одновременно был объявлен всеобщий пост, о сопоставимый по строгости с постом Йом Кипура. Очевидцы писали о массовых шествиях и молитвах на могилах праведников, в надежде, что заслуги этих праведников защитят общину от страшного бедствия.

Закон о мобилизации еврейских детей не был принят в период царствования Александра I из-за противодействия Сената. В частности, сенатор Мордвинов утверждал, что мера эта — преждевременная и неуместная. Ходили даже слухи, что Мордвинов и сенатор Сперанский были подкуплены евреями. Пришедший к власти после смерти брата Николай тоже захотел принять закон о рекрутском наборе еврейских детей, и тоже столкнулся с сопротивлением Сената. Таким образом, не достигнув значительных успехов на международной арене, на внутреннем фронте евреям удалось заблокировать царскую инициативу.

Поэтому шаг, предпринятый Николаем в 1827 году, был весьма резким и неожиданным: он провел решение о призыве еврейских детей в армию посредством царского Указа. Это его решение, продиктованное, судя по всему, именно несогласием Сената поддержать соответствующий законопроект, было беспрецедентным. Обычно царь не пользовался своим правом издавать указы «прямого действия», предпочитая проводить все свои решения через Кабинет министров и Сенат.

Интересно, что Николай санкционировал создание консультационного совета еврейских мудрецов при царе. Русский самодержец был заинтересован в контакте с раввинами. Несмотря на юдофобский характер принимаемых царем решений по «еврейскому вопросу», в его дневнике сохранились очень благожелательные отзывы об этих раввинах. Наиболее известными мудрецами Торы, входившими в этот совет, были рав Ицхак (Ицеле) из Воложина, сын известного рава Хаима из Воложина, ближайшего ученика Виленского Гаона, и автор книги «Цемах Цедек» — раби Менахем Мендл Шнеерсон «Цемах Цедек», третий Адмор (вождь) движения Хабад и внук раби Шнеура Залмана «Альтер Ребе» из Ляд — основателя этого движения.

После принятия Указа руководители еврейских общин быстро поняли, что им остается лишь мягкое позиционное сопротивление: все, что они могли себе позволить в новых условиях — пытаться выторговать всякого рода поправки и поблажки хотя бы для части еврейского населения.

Из журнала Мир Торы