Вера после катастрофы 16. Эпилог

После Катастрофы евреям удалось увидеть, как сбываются древние пророчества о возвращении в Сион. Девятнадцать столетий скитались сыны Израиля среди народов, оставаясь верными Святой земле. Их молитвы, траур по разрушенному Храму показывали, что они ни на минуту не забывают об оставленном Иерусалиме. Кто бы ни владел Эрец-Исраэль — евреи всегда решительно протестовали. Этот протест не мог что-то значить в истории силы, но был явственно слышен всеми народами. И, как ни странно, они подспудно признавали право евреев на землю предков. Преследуя, дискриминируя, угнетая евреев, народы мира как бы хотели сказать: «Вы чужие, вам нечего здесь делать. Отправляйтесь домой!.»

И в христианских и в мусульманских странах к евреям относились примерно одинаково. Мусульмане, правда, были, как правило, терпимее. Но даже в мусульманских государствах происходили погромы и наблюдались случаи насильственного обращения в ислам. Обыкновенно евреи были на положении второсортных граждан, всецело зависящих от милости очередного владыки. До сих пор на Ближнем Востоке есть страны, где по закону еврейских детей, оставшихся без отца, следует забирать у матерей и воспитывать как мусульман. И если этот закон не применяется, то только лишь потому, что после образования Израиля в большинстве арабских государств почти не осталось евреев. Даже история силы, угнетая евреев, признавала за ними право на Эрец-Исраэль. Конечно, явно в этом никто не признается. Ведь лучший аргумент истории силы — газовая камера. Тем не менее народы чувствовали за евреями такие права, которые не отнять никакой силой. В истории были даже моменты, когда народы вдруг публично признавали право евреев на собственный дом. Так, в 1920 году Лига Наций провозгласила право еврейского народа на собственное государство в исторических границах древнего Израиля. В 1948 году ООН признала еврейское государство, правда, меньшего, чем было обещано, размера.

Несмотря на это мир пока еще верит в историю силы. Поэтому еврейский народ снова оказался в положении не менее серьезном, чем непосредственно перед Катастрофой. Международный моральный климат сейчас очень близок к тому, что было в тридцатых годах. Это хорошо показали напряженные недели перед началом Шестидневной войны. Над маленьким Израилем нависли черные тучи. Арабы сжимали вокруг него железное кольцо ненависти. Они поклялись стереть это государство с лица земли, сбросить ненавистных евреев в море. И мир был к этому вполне готов. Государственные деятели, религиозные лидеры, церковь — все равнодушно молчали. Совесть мира готовилась переварить новую Катастрофу, как переварила гитлеровские лагеря смерти.

Арабы просчитались. Но это вовсе не заслуга мирового общественного мнения. Наоборот, история борьбы Израиля за выживание уже после Шестидневной войны показала, что со времен Катастрофы совести у мира не прибавилось. Совет Безопасности ООН дошел до того, что превратился в рупор арабо-советской антиизраильской пропаганды. Это совершенно подорвало влияние некогда уважаемой международной организации. ООН все больше и больше становится похожей на Лигу Наций незадолго перед второй мировой войной.

После Шестидневной войны мы уже видели, как Франция предала Израиль под лицемерным прикрытием «невмешательства». Ненависть к еврейскому государству распространяется как зараза. Появилась новая изощренная форма антисемитизма — антисионизм. В сущности, это та же злобная антиеврейская пропаганда, как во времена нацистской Германии.

Как и в дни Гитлера, ядовитые семена легко находят почву. Их сеют различные борцы за свободу «угнетенных». Антисионизм благосклонно принимается, несмотря на то, что массированную пропаганду ведет самая агрессивная, самая опасная империя современности. Не смешно ли, что эта империя зла называет агрессором маленький Израиль? Однако мир не возмущается, когда евреев обливают грязью в нацистском стиле. Все закрывают глаза, когда агрессия направлена против евреев. В своей животной ненависти к евреям арабы готовы превратиться в марионетку могущественного государства, только бы направить его удар на Израиль. Печальный опыт народов показывает, что, захватив кусок чужой территории, империя зла никогда добровольно его не отдаст. Кто же сможет вырвать у нее жемчужину Средиземноморья? Из-за равнодушия к судьбе евреев мир движется к ядерной Катастрофе. Весь земной шар рискует превратиться в огромный крематорий.

И снова церковь демонстрирует свое традиционное отношение к евреям. Она, конечно, не отваживается на прямые антисемитские выпады. Осуждается «лишь» сионизм. Но это ведь просто очищенный вариант старомодного антисемитизма и антииудаизма. Когда арабские террористы убивают невинных людей, подкладывают бомбы в синагоги, клубы, магазины, Ватикан сохраняет «беспристрастность». Но когда Израиль в ответ на убийство детей уничтожает арабские самолеты, предварительно убедившись, что не пострадают мирные граждане, римский папа шлет сочувственную телеграмму. Христиане осмелились учить евреев гуманизму! Пока гитлеровские армии шли по Европе, они молчали, а теперь вдруг вспомнили о мире и требуют, чтобы Израиль, в ущерб своей безопасности, отдал освобожденные территории.

Наше поколение видело трагедию миллионов беженцев, скитавшихся по всему земному шару. Люди бежали из Греции в Турцию, из Индии в Пакистан, из Пакистана в Индию, из Германии в Польшу, Чехословакию и обратно — десятки миллионов несчастных. Частично эта проблема решена путем обмена населением, но сотни тысяч бездомных людей продолжают страдать. Разве кто-нибудь побеспокоился о судьбе этих жертв нескончаемых войн? Но о палестинских беженцах шумят все средства массовой информации. При желании проблему можно было бы решить очень быстро. Израиль уже принял более миллиона евреев из арабских стран, которые были вынуждены бежать, оставив все свое имущество. О палестинских же беженцах Насер сказал, что если они вернутся в Израиль, то еврейское государство перестанет существовать.

Кто же это осмеливается давать евреям уроки христианской морали? Те люди, которые равнодушно смотрели, как миллионы евреев везли в вагонах для скота в лагеря смерти? Или те, кто попустительствовал убийству полутора миллионов еврейских детей? Теперь все они жаждут решить проблему арабских беженцев ценой разрушения государства Израиль. По-видимому, сегодня мир еще беспринципнее и лицемернее, чем во времена мюнхенского сговора.

По сути, мы все еще живем в атмосфере Катастрофы. То, что случилось тогда, может повториться в любой момент и в любом месте. Это не безумная мысль. Человечество за последнее время привыкло к проявлениям страшной жестокости. Распад системы моральных ценностей зашел очень далеко. Евреи должны быть готовы к новой Катастрофе. Ответ может быть только один: «Никогда больше! Если уж суждено умереть, то лучше умереть с оружием в руках, чем в концентрационных лагерях и газовых камерах». Сопротивляться! Сопротивляться! Эта мысль должна войти в сознание каждого еврея со школьной скамьи. Тогда выработается инстинктивная реакция отвечать ударом на каждое нападение. Но эта реакция не может быть вызвана чувством беспомощности и отчаяния. Такой подход разрушил бы историческую идентификацию еврея. Призыв «Никогда больше!» должен иметь этическую мотивацию и поддерживаться пониманием исторической роли еврейского народа.

Человек морально обязан сопротивляться злу, в каком бы обличье оно ни появлялось. Тот, кто не признает за собой и другим право на жизнь, творчество и свободу, отрицает гуманность. Поскольку безнаказанность способствует распространению зла, человек обязан защищать гуманизм во всем. Особенно это показательно в отношении евреев. Антисемитизм очень давно укоренился в западной цивилизации. И поэтому его нетрудно использовать для деморализации любого общества. Можно сказать, что по положению евреев легко судить о судьбе всего человечества. Мир, невосприимчивый к антисемитизму, станет миром моральной чистоты. Бороться против антисемитизма — значит воевать за общечеловеческие ценности.

Но в пылу борьбы мы не должны забывать о нашей уникальной роли в истории. Еврейский народ и его государство очень одиноки в этом мире. Среди сильных и обладающих властью у нас едва ли есть надежные друзья. Однако на данной стадии развития человеческой цивилизации это естественно, иначе евреи не были бы евреями. Если бы у Израиля была хотя бы половина того оружия и ресурсов, которыми обладает один Египет, еврейское государство вошло бы в историю силы. Но у Израиля нет ни нефти, ни обширных территорий, ни многочисленного населения, ни удобного стратегического положения. Поэтому маленькая еврейская страна не может стать существенным фактором в истории силы. Израиль находится в изгнании, так же как в изгнании был еврейский народ. Сила Израиля, как и сила еврейского народа, не в материи, а в духе. Сегодняшняя изоляция Израиля на международной арене — естественное явление. Пусть даже Давид одержал удивительную победу над Голиафом, но что это значит в мире, где правят гиганты? Даже в качестве государства Израиль живет только силой духа.

За несколько лет до Шестидневной войны я посетил один северный кибуц. Из окна была видна Сирия; прямо перед домом проходила граница. Беседуя со старожилами, я спросил, на что они надеются, подвергая постоянной опасности себя и своих детей. Поскольку кибуц принадлежал к атеистическому левому движению, я добавил, что не понимаю, как горстка израильтян может выстоять против десятков миллионов арабов. Ответ был неожиданным и показательным: «Мы верим в прогресс человечества», — сказали кибуцники. Тут я понял, что даже нерелигиозная часть населения Израиля живет в истории веры.

Ни у одного государства нет армии менее милитаристской, чем у Израиля. Никакая армия-победительница так не жаждала мира, как израильская. Евреи идут воевать по горькой необходимости. Каждый тихо оставляет свой дом, свое рабочее место. В Израиле не принято устраивать шумных проводов на фронт, девушки не бросают новобранцам букеты цветов. И возвращаются солдаты молча, без криков «ура!». Нет другого народа, который бы так не боролся, чтобы не ожесточиться из-за постоянных войн. Всякий, кто стремится к правде, может легко убедиться, как гуманно обращаются с арабским населением на освобожденных территориях. «Порабощенные» арабы пользуются гораздо большей свободой, чем их братья в соседних государствах. Израиль не проповедует историю силы, но он живет в том же континиуме, в котором действует история силы. Трагедия евреев в том, что для собственного выживания им приходится пользоваться оружием истории силы. И слава их в том, что они стараются делать это в духе истории веры.

Израиль постоянно находится под угрозой. Не падет ли он когда-нибудь жертвой неблагоприятной расстановки сил в мире? Этот вопрос оправдан, но не более чем вопрос о выживании самих гигантов власти. Живущие в истории веры всегда служили моральным барометром для всего мира. Пока существуют евреи — существует и человечество. Опасность, угрожающая евреям, — сигнал мировой тревоги. Когда нацисты пришли к власти, народы не восприняли этот знак. В результате разразилась вторая мировая война.

Сегодня мало что изменилось. Мир не хочет прислушаться и катится навстречу термоядерной катастрофе. Никогда сила не была еще так слепа и глупа, как в наши дни. Эпоха истории силы подходит к концу. Если сверхдержавы этого не поймут и будут идти прежним курсом, как будто эпоха истории силы не закончилась, мир будет ввергнут в атомную катастрофу и уничтожен. Мир не может больше держаться на равновесии страха. Настанет день, когда этот тонкий баланс нарушится. Единственная надежда человечества — покончить с историей силы. Способно ли оно на это? Крайне сомнительно.

Катастрофа поставила перед всем человечеством кардинальную задачу: защитить основные моральные ценности. Люди с этой задачей не справились. Современный человек, душа которого отравлена предательством по отношению к его братьям, еще более опасен. Что ждет нас завтра? Отчаяние, нигилизм? Да, международный цинизм может привести к падению Израиля. Но с ним падет и весь мир. Как и в прошлом, когда еврей был лакмусовой бумажкой истории, так и теперь судьба Сиона показывает направление, в котором движется человечество. Но уж теперь все должны понимать, что дорога угроз и политического шантажа ведет в тупик. Угроза Израилю — это угроза человечеству. Та слабая надежда, которая все еще теплится, — это надежда для всех.

Существует ли в действительности эта надежда? Наш мир, мир Катастрофы, дает нам мало оснований для веры. Мы даже не знаем, хватит ли нашим детям воздуха для дыхания. Но дело в том, что проблему загрязнения окружающей среды нельзя решить, не решив проблему загрязнения человеческих умов и сердец. Люди, которые по-прежнему живут в истории силы, не могут питать никаких иллюзий насчет благополучного развития цивилизации. Пожалуй, только евреи в состоянии на что-то надеяться, поскольку всегда жили в истории веры и увидели конец истории силы. Эта надежда, конечно, иррациональна. Но сейчас у еврея даже больше причин верить в счастливый исход, чем тогда, когда праотец Авраам впервые услышал призыв Бога. Если у истории веры нет будущего, значит, у еврея нет прошлого. Для еврея его прошлое — это гарантия не только его будущего, но и будущего всего человечества. Как еврей я могу верить в будущее человечества только потому, что я верю в будущее Израиля. Я верю в человека только потому, что вижу, как история силы уступает истории веры. Я верю, потому что о надежном будущем свидетельствует девятнадцативековое существование Израиля в мире насилия и зла, потому что еврей, помнящий свои корни, дожил до распада современной цивилизации.

Скажут, конечно, что все это трансцендентно. Но разве сегодня можно жить без веры? Во что только верить: в человека истории или в Бога истории? Глядя на человека, я не могу верить в его будущее. И все-таки я в него верю. Еврейская история не дает мне верить в человека, но она же призывает меня верить в его будущее.

Я верю в будущее человечества благодаря Аврааму Зайдману, еврею из Варшавского гетто, праведному, скромному, трудолюбивому отцу семейства. Его собирались отправить в Освенцим. Как провел он последние минуты перед отходом эшелона? Он написал письмо своим детям, попрощался с ними и попросил прощения за все, чем он их когда-либо обидел или огорчил. Из-за того, что сделали люди с Авраамом Зайдманом, я не могу верить в человека. Но благодаря еврею Зайдману я верю в будущее человека.

Я верю в будущее человека благодаря Ицику Розенцвейгу. Ицик жил где-то в Словакии. Он зарабатывал на жизнь разведением домашней птицы. Настал день, когда его и его семью затолкали в вагоны для скота, в которых задыхались сотни других евреев. Снаружи радостные обыватели смеялись над своими бывшими соседями. Ицик попросил их пойти к нему в дом и напоить птиц, которые целый день страдали от жажды. Это было одно из тысяч столкновений между еврейской моралью и западной цивилизацией, между историей силы и историей веры. Из-за того, что человек сделал с Ициком Розенцвейгом, я не могу верить в человека, но благодаря Ицику я все же верю в будущее человека.

Мы ничего не знаем о завтрашнем дне. Сколько еще продлится процесс окончательного распада этой уже отброшенной историей цивилизации? Когда взойдет заря новой, лучшей эры? Неизвестно. Но я уверен в одном: именно сейчас, когда весь мир в опасности, еврей обязан принять на себя свою миссию свидетеля Бога.