Царство священников и народ святой: Еврейское государство в учении рава Ицхака Абарбанеля



Какова была политическая структура еврейского государства? Как были организованы различные государственные системы? Каково было взаимоотношение между государством и религией? Было ли это государство идеальным, и если нет, то каким подобает быть идеальному государство Торы? Ответы на эти вопросы сегодня являются темой оживленного обсуждения в еврейской среде. Во многом интерес к этой теме вызван многочисленными проблемами, связанными с политическими реалиями государства Израиль.

Не смотря на то, что и письменная и устная Тора занимаются вопросом организации еврейского государства и описывают различные аспекты его организации, многое остается неясным. Для того, чтобы составить из сказанного Торой и мудрецами цельную картину, необходимо глубокое понимание проблем, связанных с управлением государством. Понимание этого может служить незаменимым подспорьем в восстановлении деталей государственной системы, забывшихся за время изгнания.

Среди еврейских мудрецов трудно указать на кого-то, кто мог бы сравниться с равом Ицхаком Абарбанелем в том, что касается степени его вовлеченности в политику. Рав Ицхак профессионально занимался государственными финансами большую часть своей жизни. Более того, он имел возможность из первых рук познакомиться с государственной системой четырех государств. Помимо личного опыта, рав Ицхак обладал широкими познаниями, как в античной, так и в современной ему политической теории.

В этой статье мы постараемся познакомиться с мнением Абарбанеля относительно того, как было организовано еврейское государство, описанное в письменной и устной Торе. Главным подспорьем в этом нам будут служить комментарии Абарбанеля к Торе и Пророкам. Не смотря на то, что точка зрения Абарбанеля на вопрос политической структуры еврейского государства не является бесспорной, из-за своей полноты она, тем не менее, может служить прекрасным введением в изучение этого вопроса.

Рав Ицхак Абарбанель

Рав Ицхак Абарбанель родился в 1437 году в Лиссабоне, в семье беженцев из Кастилии. В Лиссабоне же и прошла большая часть жизни Абарбанеля. Уже в возрасте двадцати лет перу Абарбанеля принадлежали труды по иудаизму и философии. Незаурядные способности рава Ицхака привлекли внимание короля Португалии Альфонса V, который назначил его придворным казначеем. На этом посту дон Ицхак находился до тех пор, пока не был ложно обвинен наследником Афонса V — Жуаном II в заговоре. Вынужденный спасаться бегством, Абарбанель оставил все свое имущество и направился в Толедо. Таким образом, в 1483 году он оказался в Кастилии, где через некоторое время стал придворным казначеем Изабеллы и Фердинанда.

В 1492 году, несмотря на все старания рава Ицхака, Изабелла и Фердинанд изгнали евреев из Испании. Уйдя в изгнание, Абарбанель поселился в Неаполе, где поступил на службу к местному королю. Однако, не прожив в Неаполе и трех лет, он снова был вынужден спасаться бегством, на этот раз от французского вторжения. Из Неаполя Абарбанель переехал в сицилийский город Мессина, за Мессиной следуют Корфу и Монополи. В 1503 году Абарбанель поселился в Венеции, где поступил на службу республики, чтобы попытаться уладить финансовые разногласия между ней и Португалией. В Венеции же рав Ицхак Абарбанель и прожил до своей смерти в 1508 году.

Государственная система

Как было организовано еврейское государство? Этот вопрос Абарбанель рассматривает в комментарии на отрывок книги Дварим, содержащий заповедь Торы о назначении судей¹:

Известно, что управление народом происходило двумя системами правления: (Во-первых, системой) вверенной человеку, и разделенной на три уровня. И вот, состояла она из малых судов, находившихся в каждом городе, и это был самый нижний ее уровень. И Великого Суда, находившегося в Йерушалаиме, в Лишкат Агазит это был следующий ее уровень. И царя, который стоял над ними, являясь высшим ее уровнем. И вот эти три уровня правления, а именно: малый суд, великий суд и царь, все они являли собой систему правления человеческую (светскую).

И была среди них также система правления духовная, которая также состояла из трех уровней, восходящих по степени своей близости к Б-гу. И вот были левиты первым уровнем в этой системе. И коэны стояли над ними в святости и духовности, в том, что касается их служения в Храме и их близости к Б-гу. И пророк стоял выше их всех в том, что касается духовности, святости и близости к Б-гу превознесенному.

И вот тебе стало ясно, что было две системы правления Б-гом еврейским народом — человеческая (светская), и духовная — Б-жественная.

По мнению Абарбанеля, управление еврейским народом происходило параллельно в двух сферах: духовной и светской. В каждой из этих областей власть была поделена на три уровня. Такое разделение, продиктованное спецификой сфер влияния, означало, по мнению Абарбанеля, принципиально иной характер иерархии. В сфере светской власти более низкий уровень власти был подчинен тем или иным способом уровню более высокому. В том же, что касалось духовной власти, более высокий уровень означал более высокую степень святости.

Далее мы разберем каждый из институтов светской власти, начиная с самого нижнего ее уровня: малых судов.

Малые суды

Вот, что говорит Абарбанель о малых судах^{1 2}:

И следует знать, что в каждом городе с населением в 120 евреев, был суд, состоящий из двадцати трех судей, который рассматривал дела о преступлениях, наказуемых смертной казнью, и суд из трех судей, занимавшийся имущественными тяжбами³. В Йерушалаиме же было два суда из двадцати трех судей, и помимо них был там Великий Суд, состоявший из семидесяти одного судьи, который постоянно заседал в Лишкат Агазит. В маленьких же городах, в которых жило меньше ста двадцати человек, не было суда, состоявшего из двадцати трех судей, однако было там только (суд) троих судей.

Не смотря на то, что малые суды находились на самой низкой ступени светской власти, они обладали немалой степенью автономии. Городские суды имели право принимать решения как в отношении имущественных вопросов, так и в отношении вынесения смертного приговора. Только в случае, если городской суд не мог принять однозначное решение, или в случае, когда судьи видели нужду в вынесении решений, выходящих за рамки закона, они были обязаны обращаться в верховный суд, а именно — Санэдрин, находившийся в Йерушалаиме.

Говоря о местных судах, Абарбанель отвергает необходимость в верховных судах колен, утверждая, что местные суды подчинялись непосредственно Са — нэдрину. Такое положение вещей означало, по сути дела, что колено, как административная единица, теряло всякую значимость. Действительно, для разных колен, населявших один город, должны были существовать отдельные суды, но в этом смысле колено ничем не отличалось от города. Единственной областью, в которой колено в целом могло влиять на светскую власть, являлось назначение судей. Судьи назначались каждым коленом в соответствии с количеством городов, заселенных принадлежащими к этому колену людьми.

На этой последней детали следует остановиться более подробно. Абарбанель говорит, что судьи малых судов назначались коленом, то есть народом. На первый взгляд, можно было бы подумать, что речь идет о современном демократическом механизме выбора кандидатов прямым голосованием. Однако такое понимание слов Абарбанеля представляется маловероятным. По мнению Абарбанеля, запрет брать взятки, указанный в книге Дварим⁴, относится к людям, избирающим судей городских судов. Таким образом, очевидно, что далеко не каждый имел возможность прямо влиять на выбор судей. Скорее всего, речь идет о совете старейшин, или о чем-то подобном.

Как бы то ни было, Абарбанель считает, что ни царь, ни пророк не могли влиять на назначение судей. В связи с этим, назначение судей в пустыне, которое было сделано Моше Рабейну по совету Итро, было исключительным событием, которому не суждено было повториться еще раз.

Интересно также мнение Абарбанеля относительно срока, на который назначались судьи малых судов. На первый взгляд, его мнение в этом вопросе однозначно, и он опирается в нем на высказывание мудрецов⁵, гласящее, что любые должности в еврейском народе являются пожизненными и передаются по наследству. С другой стороны, в комментариях Абарбанеля есть отрывки, из которых можно заключить, что гораздо более справедливым ему виделось временное назначение на должность.

Так, в своем комментарии на Шмуэль⁶, Абарбанель с воодушевлением говорит о системе правления, в которой судьи назначаются на короткий срок.

…вполне возможно, чтобы были в народе многочисленные правители — сплоченные и единодушные, и их мнение будет решающим в управлении и правосудии. И почему не может их правление быть ограниченным во времени, например годом, или меньше, или больше? И когда придет черед следующих судей и приставов, и они займут их место, то оценят, злоупотребляли ли их предшественники доверием, и в соответствии с приговором их расплатятся те за все свои злодейства. … И в свете того, что предстоит им ответить за свои поступки в недалеком будущем, будут бояться они людей и страшиться Б-га и его добра, а также наказания, к которому могут приговорить их судьи, которые сменят их, которые накажут их и раскроют перед всей общиной злодейства их.

…И также в наше время мы видим многие государства, управляемые судьями и правителями временными, которых они выбирают из своей среды на три месяца, и царя нету с ними. Правят они по закону, и власть их ограничена. И они управляют войском, и никто не дерзнет встать на народ их и город их с недобрым намерением. И если кто-то из них согрешит в чем-то, не пройдет много времени и займет его место другой, и согрешивший будет наказан как положено, так, чтобы другим неповадно было.

И вот известно, что «четвертое ужасное» злодейское государство Рима правило миром, питалась за счет других и «растолстела и состарилась» во время, когда правили ею консулы способные и многочисленные, однако, после того как воцарился там император, была завоевана и обложена налогом. И еще в наше время такие государства, как Венеция — могущественная «великая среди народов, господствующая среди государств»^{7 8}, и Флоренция — краса всех стран—, и Генуя, страшная и могучая — и Лукка, Сиена, Болонья, и другие, в которых нету царя, а только руководят ими правители, избираемые на определенный срок, как упоминалось выше. И в государствах этих царит справедливость, нет в них беззакония и неповиновения и никто не смеет в них нарушить закон, и захватывают они чужие государства используя мудрость, знание и разумение.

Таким образом, создается впечатление, что Абарбанель не был полностью убежден в целесообразности пожизненного назначения судей малых судов на должность. (В отношении Санэдрина мнение Абар — банель о пожизненном назначении судей является однозначным.)

На самом деле, данное противоречие является мнимым. Говоря о государствах, управляемых судьями, Абарбанель хочет доказать, что такая власть, ограниченная по сроку и полномочиям, является не только легитимной альтернативой абсолютной монархии, но и имеет неоспоримые преимущества. Короткий срок правления судьи, в данном случае, является гарантией того, что он не сможет узурпировать данную ему власть. С другой стороны, нет причин полагать, что в государстве, где судьи подотчетны царю, их пожизненное назначение виделось Абарбанелю неприемлемым. Любая власть должна быть ограничена, поэтому в случае, когда царь и судьи ограничивают власть друг друга, нет острой необходимости в дополнительном ограничении срока правления судей. Причина, по которой Абарбанелю импонирует политическая система итальянских городов-государств, заключается в децентрализации власти и ограничение ее абсолютизма. В еврейском государстве эта цель достигается не за счет временного назначения судей, являющихся верховными правителями, а за счет существования многоуровневой судебной власти. Ограничивая власть монарха таким образом, судебная система больше не нуждается в дальнейшем ограничении своей и без того ограниченной власти. Описание судов, приведенное выше, опирается на комментарий Абарбанеля на книгу Дварим. С другой стороны, в книге Шмот, говоря о судьях, которых назначил Моше Рабейну по совету Итро, Абарбанель описывает несколько иную систему.

Из прямого прочтения текста Торы можно понять, что совет Итро состоял в том, что весь народ должен был поделен на группы, состоящие из тысячи, ста, пятидесяти и десяти человек, и во главе каждой такой группы должен был поставлен судья-правитель. Чем более многочисленной была группа, во главе которой стоял судья, тем более сложные вопросы ему приходилось решать. Таким образом, до Моше Рабейну доходили только дела, относительно которых судьи нижних уровней затруднялись прийти к однозначному решению.

Однако, такое понимание Торы ставило комментаторов перед проблемой, касавшейся крайней громоздкости такого управленческого аппарата. Несложный подсчет, приведенный в Гмаре⁹ показывает, что на шестьсот тысяч человек приходилось 78600 судей. Абарбанель предлагает три решения этой проблемы. В своем первом объяснении он говорит следующее: И вот, в том, что касается правосудия и ведения войн, а именно вещей, имеющих наибольшее влияние на весь народ, увидел Итро в мудрости его и Моше Рабейну также, что чем к большему количеству людей имеет отношение назначаемый, тем труднее ему справиться со своей задачей. И поэтому не хотели они поставить одного правителя над десятью тысячами, или над сотней тысяч человек и так далее, поскольку попытка заниматься слишком большим количеством людей делает управление ими неэффективным. Поэтому наибольшим количеством подчиненных была тысяча человек, так как в том, что касается суда, достаточно чтобы один судил тысячу. А в том, что касается войны, ясно, что только в редких случаях может найтись Б-гатырь, способный подобающим образом управлять войском в тысячу человек. А то, что касается подчиненных им правителей, а именно сотников, пятидесятников и десятников, они будут сотрудничать с тысячниками в судебных делах, и будут их посты и должности отличаться друг от друга так, что различия эти будут лежать в трех областях. Первый вид различий касается сферы правления. Некоторые из них будут принимать решения касающиеся вынесения смертных приговоров, а некоторые будут решать имущественные тяжбы. И из последних, часть будет заниматься недвижимостью, а часть движимым имуществом, и такого рода специализация судей будет меняться от колена к колену, и таким образом, несомненно, будет необходимо множество судей.

В соответствии с этим объяснением, только должность тысячника подразумевала управление тысячей человек. Сотник же не управлял сотней, а состоял в аппарате тысячника. Другими словами, Моше Рабейну стоял во главе шестисот (не считая колено Леви) административных единиц, каждой из которых управлял судья, решавший общие вопросы администрирования подчиненной ему тысячи граждан. Судьи более низкого уровня занимались только одним определенным аспектом управления тысячей, и были прямо подчинены тысячнику. Поскольку только тысячник был правителем, сказанное в Торе о сотниках, пятидесятниках и десятниках имело целью лишь указать на размер такого административного аппарата. Таким образом, вместо крайне разветвленной системы правления, предполагаемой прямым пониманием текста Торы, Абарбанель описывает здесь систему, в которой несколько равноценных административных единиц подчинялись единой верховной власти. По сути, можно сравнить такую систему с государством, состоявшим из нескольких независимых городов — государств, подчиненных одному царю. В такой системе с четкой иерархией многочисленный управленческий аппарат являлся бы достоинством, а не недостатком.

Второе объяснение Абарбанеля говорит о едином судебном аппарате, в котором судьи, не будучи подчинены друг другу прямо, занимают, тем не менее, позиции разной важности.

Второй вид (различий) касается количества и качества имущества, вовлеченного в судебное разбирательство. К примеру, часть судей будет заниматься имуществом, стоимость которого не превышает десяти серебряных шекелей, часть — пятидесяти шекелей, часть — ста, часть — тысячи, а более крупные дела будут передавать Моше. И таков смысл сказанного: «тысячники, сотники, пятидесятники и десятники», имеется в виду вельможи занимающиеся тяжбами в тысячу сребреников, в сотню и так далее.

Третье объяснение описывает систему правления, существовавшую во времена Абарбанеля в Венецианской республике:

Третий вид (различий) касается масштаба рассматриваемого вопроса. Имеется в виду, что «в городе многолюдном, господствующем среди государств^{10 11}» (непременно) будут решения, которые подобает принимать только в присутствии тысячи людей, назначенных решать этот вопросу, а есть решения, которые должны приниматься только с согласия сотни советников занимающихся этим вопросом по своей должности, а есть решения, принимаемые с согласия и по совету пятидесяти, или сорока человек, назначенных для этого, а есть вещи, относительно которых принимают решение только десять человек, слово которых будет решающим в любом споре.

И ты знай, что все виды этих советников, упомянутых мной, есть сегодня в великом городе Венеция. Есть там «Великий совет», в который входят более тысячи человек, а есть другой совет, называемый «Соив/дНо йе/ Ргедай» (буквально «Совет приглашенных» — Сенат), состоящий из двухсот человек и есть совет из сорока других человек, называемый «ОиагапИа» (Совет сорока), а есть совет, включающий лишь десять человек, называемый «Сопв/дНо йе/ ^^ес^» (Совет десяти). И нету у меня ни малейшего сомнения, что именно об этом сказано здесь: «тысячники, сотники, пятидесятники и десятники». Имеется ввиду, что «тысячники» — это тысяча вельмож, собирающихся в одном совете, подобным образом «сотники» собираются вместе в одном совете, а «пятидесятники» — в другом, «десятники» — еще в одном. И так в каждом колене. Таким образом, число это не относилось к самим судьям, а не к их подчиненным, то есть пост, на который назначался вельможа, определялся характером вопроса, решение которого было доверено ему.

В Венеции правление осуществлялось несколькими советами. Самый большой такой совет — «Великий совет» — насчитывал около двух тысяч членов. Участвовать в этом совете имели право только члены венецианской аристократии, которые передавали это право по наследству. «Великий совет» занимался законодательной деятельностью, и каждый год назначал из своей среды членов «Совета Сорока», исполнявшего функции верховного суда, и «Совета Десяти». «Великий совет» также назначал венецианский сенат, ядро которого состояло из шестидесяти человек, к которым, однако, обычно присоединяли дополнительных членов.

Такая система, по мнению Абарбанеля, была бы гораздо более эффективной. Взяв Венецию за образец, Абарбанель, тем не менее, не скопировал ее государственную систему. В отличие от Венеции, в стане Израиля в пустыне все должностные лица назначались лично Моше Рабейну. Помимо этого, Венецианская республика была аристократией, где только знать имела влияние на управление государством. В стане Израиля же, все евреи были равноправны и имели одинаковое влияние на выбор судей.

Обратим внимание, что в этом третьем отрывке Абар — банель прямо говорит, что именно колено стало административной единицей, которую создал Моше Рабейну в пустыне. Другими словами, в пустыне каждое колено представляло собой некий аналог Венецианской республики, подчиненной, однако, непосредственно Моше Рабейну. С другой стороны, выше мы видели, что Абар — банель отрицает существование верховного суда колена. На первый взгляд, мы сталкиваемся здесь с серьезным противоречием в словах Абарбанеля.

Помимо этого, между двумя комментариями существует еще одно отличие. Отличие это касается назначения судей. Как мы увидим ниже, по мнению Абарбанеля в книге Дварим, судьи в пустыне назначались Моше Рабейну. С другой стороны, в своем комментарии на главу Итро¹¹, Абарбанель, на первый взгляд, говорит совсем другое:

Из объясненного мной видно, что Моше Рабейну изменил в том, что сделал изменения многочисленные от совета Итро, тестя его.

Во-первых, что он (Итро) посоветовал ему, чтобы Моше сам выбрал вельмож, по желанию его и на выбор его, а Моше не сделал так, а только сказал народу¹²: «Соберите себе людей мудрых и разумных и известных в коленах ваших, и поставлю я их во главе вас.»

Таким образом, может создаться впечатление, что Моше не назначил судей сам, а передал их выбор народу. На самом же деле, речь здесь идет не о назначении на пост, а о выдвижении кандидатов. Вместо того, чтобы следовать совету Итро и провести назначение судей самостоятельно с начала и до конца, Моше Рабейну передал выдвижение кандидатов народу, оставив за собой окончательный выбор. Другими словами, Моше назначал на пост одного из кандидатов, выдвинутых народом.

Как бы то ни было, мы находимся перед определенной проблемой. Две модели местных судов различаются настолько, что по крайней мере, на первый взгляд, невозможно сказать, что Абарбанель описывает одну и ту же систему судов. Каким же образом можно разрешить такое противоречие? Как может сочетаться судебная система, основанная на городских судах и отрицающая суды колена, с системой, где именно колено, а не город является основной административной единицей?

Теоретически, можно сказать, что взгляды Абарба — неля поменялись. Учитывая, что между написанием комментария на Дварим и Шмот, прошло около двадцати лет, такое объяснение представляется вполне возможным. Действительно, случаи, когда мнение Абарбанеля меняется с течением времени, изредка встречаются в его трудах. Один из таких случаев касается полномочий царя, и будет рассмотрен нами, с Б-жьей помощью, ниже. В пользу такого объяснения нас может склонять также и то, что во время написания комментария на Шмот, Абарбанель жил в Венеции, и, вполне вероятно, что личное знакомство с системой правления республики, повлияло на его взгляды.

Такое объяснение, однако, не представляется верным. Вполне возможно, что различие в комментариях Абарбанеля является следствием специфического статуса еврейского народа во время его блужданий по пустыне. Возможно также, что мы сможем найти вариант синтеза двух систем. Другими словами, само существование противоречия не является однозначным фактом. Более того, совершенно очевидно, что и до своего переезда в Венецию, Абарбанель был знаком с ее политическим строем и испытывал немалое уважение к достижениям республики.

Мы также можем предположить, что два комментария Абарбанеля описывают два разных института местной власти, существовавших параллельно. То есть, в книге Дварим описываются городские суды, а в книге Шмот речь идет о системе правления каждого из колен Израиля. Таким образом, речь идет о трех уровнях правления: городском суде, совете колена и верховном суде всего государства. Действительно, сказанное в книге Шофтим об относительной независимости колен друг от друга может говорить в поддержку такого предположения. Против этого предположения говорит то, что в комментарии на Дварим Абарбанель прямым текстом отрицает существование суда, стоящего во главе каждого колена Израиля. Более того, Абарбанель недвусмысленно указывает на прямую преемственность системы городских судов и Санэдрина, от судей народа в пустыне и Моше Рабейну. Другими словами, такое объяснение не поможет нам избежать противоречия в словах Абарбанеля.

На мой взгляд, однако, это противоречие может быть объяснено с помощью сопоставления положения еврейского народа в пустыне и в земле Израиля. Существует одно важное различие между станом Израиля в пустыне и государством Израиля в земле Кнаан. В пустыне невозможно было говорить о городе, как об административной единице, поскольку весь еврейский народ жил в одном стане. Не смотря на то, что стан был разделен на лагеря, которые, в свою очередь делились на колена, система, предложенная Итро и принятая Моше Рабейну, не основывалась на таком административном делении.

Переход от проживания в едином стане к заселению страны Израиля диктует необходимость проведения определенных изменений в административной системе. Такие изменения и описывает Абарбанель в своих комментариях. Административная система, описанная в книге Шмот, связана с исключительными условиями проживания в пустыне, и после завоевания земли Израиля претерпела определенные изменения. Так, правительство колена, назначенного Моше Рабейну в пустыне, в земле Израиля заменили городские суды. Очевидно, что именно это послужило причиной того, что Абарбанель, говоря о системе правления еврейским народом в пустыне в комментарии на Шмот, приводит три противоречащих объяснения. С другой стороны, в комментарии на книгу Дварим, описывающем политическую структуру еврейского государства, существовавшего на земле Израиля на протяжении столетий, Абарбанель не оставляет места двусмысленности.

Помимо появления города как новой административной единицы, вход в землю Израиля означал и передачу права назначения судей народу. Об этом Абарбанель говорит следующее:

И чтобы не думали евреи, что так будет всегда, имеется в виду, что в каждом поколении пророк будет назначать судей в каждом городе, поскольку ему, с помощью его пророческого дара, будет очевидно, кто достоин стать судьей. Сообщил им, что не будет так всегда, а только будут делать это сами, а именно, что сами будут назначать судей своих. Поскольку назначение судей передал Б-г превознесенный коленам, а не пророку того поколения. А то, что делал это Моше, не было ничем иным как исключительным случаем, а на все поколения не хотел (Б-г), чтобы это делалось пророком, поскольку назначение судей в каждом из городов Израиля будет для него чрезвычайно хлопотно, а также, поскольку исчезнет пророчество и не останется никого, кто бы смог назначить их, поэтому передал это коленам. И это то, что сказано: «во всех вратах твоих, которых Б-г, Г-сподь твой дает коленам твоим», где речь идет об упомянутом назначении судей, то есть все колено назначит наиболее мудрых и Б-гобоязненных судей, чтобы они были в каждом городе этого колена.

Таким образом, самый нижний уровень светской власти представляли собой городские суды, размер которых зависел от населения города, в котором они действовали. Судьи назначались народом, однако, скорее всего не прямым голосованием. Свой пост судьи получали пожизненно и могли передавать его по наследству, при условии, что их наследники были этого достойны. Если городской суд затруднялся вынести решение по какому-либо вопросу, или из-за разногласий, или в силу необходимости принятия особых мер, дело это передавалось Санэдрину, который являлся средним эшелоном светской власти.

Санэдрин

Вторым уровнем светской власти являлся Великий Суд, или Санэдрин. По мнению Абарбанеля, суд этот был одной из основ, без которой невозможно представить себе государство Торы.

Будучи верховным судом еврейского народа, Санэдрин своим решением обязывал все колена Израиля. Санэдрин обладал полномочиями, позволяющими ему принимать постановления, призванные урегулировать исключительные ситуации, или создать «ограды для Торы», то есть предотвратить нарушение ее законов.

О назначении судей Санэдрина Абарбанель говорит следующее¹³:

То же, что касается назначения судей, проводилось ли оно коленами подобно назначению первого вида судей, упомянутого мной выше, или было прерогативой пророка, или царя, вещь эта не разъяснена в Торе прямо. Я же считаю, что во время, когда был царь, он назначал их. А когда не было царя, то главный из судей назначал всех членов Санэдрина, советуясь с ними. Когда умирал один из них, то именно главный судья в согласии с Санэдрином назначал умершему замену. А если умирал главный судья, то весь Санэдрин назначал одного из своей среды быть главой его и быть судьей над ними¹⁴.

Таким образом, в отсутствии царя, судьи Санэдри — на назначались им самим. В условиях монархии же, судьи назначались царем. Монарх при этом не имел влияния на назначение главы Санэдрина, которое являлось прерогативой его членов.

Интересно заметить, что приписывая право назначения судей царю, Абарбанель не опирается в этом на текст Торы. Здесь логично будет задаться вопросом, если не Тора, то что же все-таки заставило Абарба — неля занять именно такую позицию? Возможно, что ответ на этот вопрос связан с мнением Абарбанелем в отношении к царя. С Б-жьей помощью, мы еще вернемся к этому вопросу ниже.

Далее Абарбанель перечисляет восемь постулатов, относящихся к Санэдрину, его функциям и правам.

1. Абарбанель говорит, что корни Санэдрина уходят к совету, который был дан Моше Рабейну его тестем Итро. В словах Итро упоминаются судьи, решающие тривиальные вопросы, и Моше, которому передаются затруднительные дела. Таким образом, налицо два уровня судов, местный и верховный.

2. Суд состоял из семидесяти одного судьи, мудрейших из всех мудрецов Израиля. Во главе суда стоял Наси, вторым после которого был Ав Бейт Дин, остальные судьи были равны между собой. Суд находился в Йерушалаиме, в палате «Лишкат Агазит», находившейся на территории Храма.

3. Вопросы, решение которых было не под силу малым судам, должны были быть лично переданы Санэдрину их судьями. Решения Санэдрина были окончательными и обязывали весь еврейский народ.

4. Решения, принимаемые Санэдрином, выходили за рамки человеческой мудрости и были приняты под прямым влиянием Б-га.

5. Полномочия Санэдрина распространялись не только на разъяснение закона, но и, в исключительных случаях, принятие решений, выходящих за его рамки.

6. Санэдрин имел право принимать постановления в дополнение к законам Торы.

(Здесь Абарбанель упоминает, что в отсутствии Санэ — дрина, в разъяснении закона необходимо следовать за большинством мудрецов поколения, поскольку они подобны Санэдрину в мудрости и знании Торы.)

7. Большинство Санэдрина составляли левиты и коэны.

8. Решения Санэдрина принимались или на основе предания, или на основе комментария текста Торы, однако могли также выходить за рамки закона в случаях, диктующих такую необходимость.

Обратим внимание на разницу в процессе назначения судей, существовавшую между Санэдрином и малыми судами. В то время как судьи городских судов назначались коленами, судьи Санэдрина избирались им самим. Таким образом, в том, что касалось двух нижних уровней светской власти, мы видим сочетание демократии и аристократии, то есть власти народа и власти элиты. Нужно сказать, что в средневековой философской мысли такая смешанная система правления считалась идеальной.

За рамками закона

Выше мы видели, что, по мнению Абарбанеля, Санэ — дрин, в исключительных случаях, имел право выходить за рамки закона. Следует заметить, что во время написания комментария на книгу Шофтим, Абарбанель придерживался другого мнения.

Книга Шофтим описывает события, произошедшие в эпоху, предшествовавшую эпохе царей. В то время во главе народа Израиля стояли судьи. Во введении к своему комментарию на эту книгу, Абарбанель задает очень логичный вопрос. Если и судья, и царь способны одинаково успешно править государством, то существует ли между ними разница? Возможно слова «судья» и «царь» — всего лишь синонимы, указывающие на одну и ту же должность? Соглашаясь с наличием прямых параллелей между двумя постами, Абарбанель, тем не менее, указывает на кардинальные различия, в свете которых нельзя говорить о тождественности царя и судьи.

О различие в полномочиях царя и судьи Абарбанель пишет следующее:

Второе различие состояло в том, что полномочия царя не касались судебных разбирательств между людьми по закону Торы, а касались только правления государством, спасения народа от врагов их и вынесения решений в исключительных случаях, руководствуясь нуждами часа, а не справедливым законом. А в отношении судей, все было наоборот, а именно, что полномочия их касались только разбора тяжб между людьми по закону Торы и судить народ судом справедливым. Вот же видишь ты, что в отрывке, говорящем о судьях, Тора заповедовала судьям малого суда, находившегося в каждом городе, как сказано¹⁵: «Судей и приставов поставь себе во всех вратах». А в отрывке «если сокрыто¹⁶» предостерегла относительно Великого Суда (Санэдрина, находившегося в Йерушалаиме) и Судьи, а именно (судьи) величайшего из них всех, занимающего место господина нашего Моше, стоявшего во главе семидесяти старцев, и о них сказано¹⁷: «И скажут тебе слово закона, и сделаешь ты по слову, которое скажут тебе … по указанию, которое укажут тебе…» Таким образом, правление их по сути своей и в первую очередь и в особенности состояло в том, чтобы судить по справедливому закону и поэтому назывались они «судьями». И если находим мы, что судьи, упомянутые в этой книге, выходили на войну, и было передано им абсолютное право судить, выходя за рамки закона Торы в исключительных случаях, то не полагалась им это в силу их полномочий, а только поскольку в то время не было царя в Израиле, была у них и сила судьи, и сила царя…

В том, что касается правосудия, царь имел право, в исключительных случаях, выносить приговор, выходящий за рамки закона Торы. В этом его полномочия превосходили полномочия Санэдрина, которой мог действовать только в рамках закона Торы. В таком понимании прав царя и Санэдрина Абарбанель следует мнению рабейну Нисима. Однако, по прошествии трех лет, при написании комментария книге Дварим, Абарбанель занимает диаметрально противоположную позицию:

Постулат пятый: полномочия Великого Суда не ограничивались лишь разъяснением закона и разрешением тяжб и сомнений. Великий Суд имел право также выносить решения, выходящие за рамки закона, то есть в исключительных случаях действовать в обход закона Торы.

Тем не менее, Ран считал обратное¹⁸, утверждая, что не имел Великий Суд права в исключительных случаях наказывать (не по закону), а право на это имел только царь. И если встречаем мы такие полномочия у Великого Суда, то только во время, когда царя не было вообще, ведь в таком случае, действительно, Великий Суд наряду со своими полномочиями, был наделен также и полномочиями царя, то есть они имели право, в исключительных случаях, принимать судебные решения (выходящие за рамки закона).

И не смотря на почет, подобающий ему (рабейну Нисиму), вынужден я не согласиться со сказанным, поскольку не было ничего, что мог бы делать царь и не мог бы сделать Санэдрин.

И поэтому очевидно, что у еврейского народа не было необходимости в монархии, распространенной среди других народов. Поскольку право судить справедливо по законам Торы был передано в распоряжение судов, находящихся в каждом из городов, а право выносить судебные решения в исключительных ситуациях — Санэдрину. Поэтому сказали мудрецы, благословенной памяти: «Раби Элиэзер бен Яаков сказал: “Слышал я, что суд имеет право наказывать не по Торе, и делать это только для того, чтобы установить ограду для Торы, и т.д.” И право это не было дано им царем или полагалась им как наместникам царя, а было продиктовано самой природой их должности. Разве не видно это из того, что до появления царя в еврейском народе все решалось по слову великих судей Израиля, заменявших в то время Санэдрин.» И сам рав (рабейну Нисим) чувствовал уязвимость своего мнения, и поэтому признал возможностью того, что Санэдрину были переданы все полномочия, касающиеся заповедей Торы, как суда в соответствии с ними, так и принятия судебных решений, выходящих за их рамки в исключительных случаях. С другой стороны, в отношении имущественных тяжб, Санэдрин имел право выносить решения только в соответствии с законом, а то, что касалось исключительных случаев, требовавших выйти за рамки закона, являлось исключительным правом царя. Все это, по мнению рава (рабейну Нисима), считавшего, что есть необходимость в монархии. Я же не согласен с этим, как уже было сказано, и, по моему мнению, и то и другое было прерогативой Санэдрина.

Спор рабейну Нисима и Абарбанеля касается вопроса о необходимости монархии в еврейском народе с точки зрения Торы. Другими словами, было ли положение еврейского народа во время, когда им правили судьи, переходным периодом, когда ответственности царя исполняли судьи. По мнению Абарбанеля, в комментарии на книгу Дварим, государственная система, предписанная Торой, должна быть самодостаточной и без царя. В таком случае, необходимая функция вынесения исключительных решений, выходящих за рамки закона Торы, должна принадлежать Санэдрину, стоящему на втором уровне светской власти. По мнению рабейну Нисима, с другой стороны, еврейское государство изначально должно было быть монархией, поэтому в его отсутствие судьи были лишь наместниками.

Вопрос об отношении Торы к монархии, мы, с Б-жьей помощью, разберем ниже, в разговоре о царе.

Наси

Особое внимание необходимо обратить на мнение Абарбанеля относительно должности Наси, стоявшего во главе Санэдрина. Уже упоминалось, что должность эта, по мнению Абарбанеля, была одним из важнейших элементов Санэдрина. Вот что говорит об этом Абарбанель:

Постулат второй: Великий Суд, находившийся в Йерушалаиме, состоял из 71-го судьи и назывался Санэдрин, и включал в себя величайших людей Израиля в мудрости, в разумении, в знании и в ремеслах. И он соответствовал семидесяти старцам, находившимся с Моше в странствиях народа и поэтому был равен им по количеству. И главным среди них был Моше Рабейну, мир ему, и он назывался Судьей, или Главой, или Наси. А величайший из семидесяти, являлся вторым после Главы и сидел справа от него и назывался Ав Бейт Дин. И находились они в Лишкат Агазит. И сидели полумесяцем, так, чтобы Наси и Ав Бейт Дин смогли видеть их всех.

Абарбанель здесь приравнивает пост, занимаемый Наси, к посту Моше Рабейну во время странствий в пустыне и посту одного из судей Израиля, которые правили народом до появления царей. Все это говори о том, что, по мнению Абарбанеля, Наси не просто был наиболее почтенным из судей Санэдрина, но обладал огромным влиянием. Другими словами, пост Наси не имел значение только во внутреннем функционировании Санэдрина, но и выходил за его рамки. Сравнивая Наси с одним из судей, правившим Израилем до эпохи царей, Абарбанель дает нам ключ к пониманию истинного характера поста Наси.

Как мы уже упоминали, во введении к своему комментарию на эту книгу, Абарбанель описывает различия, в свете которых нельзя говорить о тождественности царя и судьи.

Давайте подробнее остановимся на двух из этих пяти различий. Вот, что говорит Абарбанель:

Первое подобие заключалось в том, что и судьи и цари назначались судом и принимал Израиль их власть на себя. В отношении судей сказано¹⁹: «И установил Б-г судей…». Это значит, что были назначены они судом, через которых говорил дух Б-жий, а то, что касается принятия их в Израиле, тоже сказано это прямо относительно Гидона²⁰: «Также правь нами ты». И относительно Ифтаха сказано²¹: «И пойдешь ты с нами, и будешь воевать с сынами Амона будешь нам главой и воеводой.» И несомненно, что вначале пробуждал их (судей) дух Б-га, дух совета и могущества, и когда видел Израиль, что имя Б-га провозглашено над ними (судьями), избирали они их и назначали их судьями по слову суда. А то, что касается царей, ясно сказано, что помазывают их (на царство) Великий Суд и пророк, и вместе с этим народ воцарял их так же, как говориться о Шауле, Давиде, а также о Шломо. И обе эти вещи упоминает Тора, говоря²²: «Поставь над собой царя, которого выберет Б-г, Г-сподь твой». Вот упомянуто, что выдвижение и становление царя по инициативе народа, а избрание Б-жественное его было посредством пророка, при помазании.

Здесь Абарбанель рассматривает процесс назначения судьи и царя на должность. Судья становился главой Израиля по назначению Санэдрина. Выше мы видели, что не смотря на то, что судьи Санэдрина назначались царем, на назначение главы Санэдрина он не имел никакого влияния. Наси назначался на пост Санэдрином, то есть, с точки зрения процесса назначения, не было разницы между судьей Израиля и Наси, главой Санэдрина. Более того, назначение Санэдрином, называется «назначением Б-гом», поскольку Санэдрин назначает судью под прямым влиянием Вс-вышнего.

Еще одна из пяти вещей, в которых судьи были приравнены к царям, заключалась в обязанности подчиняться им. Вот, что говорит Абарбанель:

Четвертое подобие состояло в том, что всех их — и царей, и судей, необходимо бояться и уважать, и идущий против слова их заслуживает смерти. В отношении судьи сказано²³: «И человек, который сделает злонамеренно, чтобы не слушать коэна или судьи, и умрет человек этот». И по этой же причине наказал Гидон жителей Пнуэля и Сукота, как я уже упомянул, поскольку посчитал их восстающими против слова его, и поэтому заслуживали они смерти за нарушение его приказа. А в том, что касается царей, учили мудрецы это из сказанного о Йеошуа²⁴: «Всякий человек, который восстанет против уст твоих и не будет слушать слова твоего, всего, что повелишь — умрет». И учили в (трактате Санэдрин) в главе «Завершился суд»²⁵: «Всякий человек, который восстанет против уст твоих,» — возможно речь идет о словах Торы (даже если слово царя противоречит слову Торы)? Говорит Тора²⁶: «Только усилься и укрепись [чрезвычайно, хранить и соблюдать в соответствии со всей Торой]» (только если слово царя не противоречит слову Торы). Поэтому сказали, что царь имеет право убить проклинающего его, как сделал это Давид с Шими бен Гера, поскольку тот восставал против слова царя, и, следовательно, заслуживал смерти.

Тора обязывает подчиняться и царю, и судье, при этом наказанием за неповиновение им может стать смерть. Особенную важность в данном контексте имеет отрывок Торы, из которого Абарбанель выводит наказание за неповиновение судье. В Талмуде²⁷, слова Торы, на которые опирается Абарбанель, разбираются, как относящиеся к Санэдрину вообще. Таким образом, Абарбанель здесь понимает, что неповиновение Наси и судье Израиля, стоявшим во главе Санэдрина, тождественно неповиновение всему Великому суду.

Как уже упоминалось, Абарбанель также указывает на пять различий, существовавших между постом царя и судьи. По сути своей все эти различия указывают на позицию гораздо большего почета, занимаемую царем по отношению к судье. Среди отличий этих есть особые права царя, особые заповеди, в которых был обязан только он, и обязанности народа по отношению к нему. В то же время, с точки зрения объективного влияния на повседневное управление государством, разница эта, если и существует, то является незначительной. (Одно из различий, перечисленных здесь Абарбанелем, касается права царя выходить в своих решениях за рамки закона Торы. Как мы уже видели, в отношении этой прерогативы царя взгляды Абарбанеля поменялись, и во время написания комментария на Тору, он больше не считал, что у царя были такие полномочия.)

Все вышесказанное приводит нас к заключению, что, по мнению Абарбанеля, Наси был не просто «первым среди равных» судей Санэдрина. По сути своей его пост был более подобен посту царя, чем посту судьи Верховного суда.

Царь

Высшим уровнем светской власти являлся царь. Как уже упоминалось, по мнению Абарбанеля, власть царя не была абсолютной. Подобно городским судам, он имел право действовать только в рамках закона Торы. Абарбанель говорит²⁸, что царь, по сути, являлся одним из судей, занимая, тем не менее, более высокое положение. Таким образом, пост царя не был качественно иным постом в государственной иерархии, а разница между ним и простым судьей городского суда заключалась лишь в масштабе и характере решаемых им вопросов. Пост царя, таким образом, не являлся, по мнению Абарбанеля, наиважнейшим постом в государственной иерархии. Царь не был абсолютным монархом, обладающим последним словом во всех вопросах правления государством, вместо этого, по сути дела, он не играл большой роли в повседневном управлении государством.

Даже сравнивая царя с формально подчиненным ему верховным судьей Санэдрина — Наси, трудно будет указать на существенную разницу в их полномочиях. Возможно, именно поэтому Абарбанель посчитал, что право назначать судей Санэдрина принадлежало царю. По сути, назначение судей было единственной областью, в чем полномочия царя превосходили полномочия Наси. Как мы уже упоминали, Абарбанель считает, что право назначения судей Великого суда принадлежало царю, а в его отсутствие Наси, как исполняющему его обязанности.

Отношение к монархии

На данном этапе следует разобраться в отношении Абарбанеля к монархии вообще. Как мы видели выше, Абарбанель не считал абсолютную монархию изначально предписанным Торой государственным строем. Более того, мы видели также, что в споре с рабейну Нисимом, Абарбанель упоминает свое несогласие с необходимостью монархии в еврейском государстве. Давайте разберемся в этом вопросе подробнее.

Темой царской власти Абарбанель занимается в двух местах своего комментария на ТаНаХ: в книге Шмуэль²⁹ и книге Дварим³⁰. В общем и целом, эти отрывки повторяют друг друга и состоят из обсуждения трех вопросов.

Во-первых, Абарбанель задается вопросом о необходимости монархии вообще. Вначале он приводит мнение философов, которые говорят о жизненной необходимости царя для благополучия государства. Философы сравнивают важность царя для народа с важностью сердца для поддержания жизни организма и важностью Первопричины (Б-га) для поддержания существования мира. Необходимость в царе, по их мнению, была продиктована необходимостью в единой, непрерывной и абсолютной власти. Абарбанель спорит с таким подходом и говорит следующее³¹:

И вот, на самом деле, их мнение относительно необходимости царя является ложным, поскольку вполне возможно, чтобы были в народе многочисленные правители, сплоченные, единые и единодушные, и их мнение будет решающим в управлении и правосудии. И почему не может их правление быть ограниченном во времени, например год, или меньше, или больше? И когда придет черед следующих судей и приставов и они займут их место, то оценят, злоупотребляли ли их предшественники доверием и в соответствии с приговором их расплатятся те за все свои злодейства. И почему бы их власть не была ограничена и упорядочена в соответствии с законом и правосудием?

Единство власти может быть достигнуто с помощью согласия между несколькими солидарными правителями. Непрерывность власти может быть обеспечена не только с помощью единоличного правления, но и с помощью преемственности. Что касается абсолютной власти, то она может быть абсолютной властью закона, а не человека.

Далее Абарбанель переходит к анализу государств современной ему Европы:

И вообще, какой смысл приводить здесь логические аргументы, если уже научил нас мудрец (Аристотель), что опыт сильнее логики? Достаточно посмотреть на государства, управляемые царями, и увидеть всю мерзость их (монархов), каждый из которых делает, что хочет, и полна вся земля беззаконием из-за них, и никто им не указ.

И мы также видим в наше время многие государства, управляемые судьями и правителями временными, которых они выбирают из своей среды на три месяца, и царя нету с ними. Правят они по закону и власть их ограничена. И они управляют войском, и никто не дерзнет встать на народ их и город их с недобрым намерением. И если кто-то из них согрешит в чем-то, не пройдет много времени и займет его место другой, и согрешивший будет наказан как положено, и так, чтобы другим неповадно было.

Все это свидетельствует о том, что у государства нет никакой необходимости в царе, более того, его наличие только вредит и является большой опасностью для народа и царских слуг, поскольку он имеет право предавать смерти, уничтожать и убивать по любой прихоти своей. Доказав таким образом не только из теории, но и из практики, что монархия не является залогом стабильности и процветания, Абарбанель задается очевидным вопросом. Если монархия приносит больше вреда, чем пользы, почему она так повсеместно распространена?

Из всего сказанного мною становится очевидно, что нет нужды в царе, ни с точки зрения организации государства, ни с точки зрения необходимости в единстве, продолжительности и абсолютности власти. Поэтому я считаю, что изначально монархия не была предпочтена народом, а цари стали править силой. Подобно тому, как сказано «Поднимемся в Йеуду и пробудим ее, и воцарим в ней сына Тавиаля»³². И даже тогда это было лишь ремеслом их, а именно — служить и руководить народом, и только позже стали они господами. И когда дал Б-г им землю, и все, наполняющее ее, вселенную и всех ее жителей, распространилась эта злокачественная проказа, и стал один человек править народом, как стадом ослов. И даже такой строй правления не везде одинаков, поскольку в некоторых государствах власть царя ограничена, как, например, в Арагоне, а в некоторых — абсолютна. Но лучше обоих случаев, когда царя вообще никогда не было, как я уже упомянул.

Абарбанель считает, что царская власть была навязана народам мира с помощью силы. В древние времена цари, стоявшие во главе армий, вынуждали народы сделать их своими правителями. Но даже тогда их правление не было абсолютным, и только по прошествии времени, присвоив себе властные полномочия, они стали править нераздельно.

Вторым вопросом, которым задается Абарбанель, является вопрос необходимости монархии в еврейском народе. Вот, что говорит Абарбанель:

Изложение второе. Даже если мы согласимся с необходимостью монархии для организации и поддержания обычного государства, для государства еврейского народа такой нужды и необходимости нет.

Необходимость в царе лежит в роли, которую он играет в трех аспектах правления. Первый аспект — это ведение войн, то есть спасение народа от врагов и защита границ. Второй — установление уставов и законов, необходимых для исправного функционирования государства, как объяснено (Аристотелем) в третьей главе «Государства». Третий аспект — это приведение в исполнение наказаний, выходящих за рамки закона в час нужды, как и подобает обладающему абсолютной властью.

И вот, все три аспекта эти диктуют необходимость в царе только для народов мира, поскольку нет у них законов и заповедей Б-жественных, и не управляются они непосредственным вмешательством Б-жественного Провидения во время несчастий их. С другой стороны, народ Израиля не нуждается в том, чтобы царь играл одну из упомянутых выше ролей в его жизни. Ни в том, что касается ведения войн и спасения от врагов их, поскольку Б-г идет перед ними и он воюет за них.

И нет нужды в нем также в установлении законов и заповедей, поскольку «Тору заповедовал нам Моше». … И, поскольку у царя не было права изменять что-либо в них (законах Торы), сказано в отрывке, говорящем о царе³³: «И напишет повторение Торы это .., чтобы не отходил он от заповеди ни вправо, ни влево». Имеется в виду, чтобы не подумал царь, что установит он законы и заповеди как цари других народов, поскольку нельзя ему отходить от заповеди ни вправо, ни влево.

И также нет необходимости в нем в том, что касается правосудия, то есть наказания, выходящего за рамки закона, поскольку это право передал Святой, благословен Он, судьям, как сказано в той же главе³⁴: «Если будет сокрыта от тебя вещь». И сказали в трактате Санэдрин³⁵: «Суд наказывает как в соответствии с законом, так и не по закону в час нужды и для того, чтобы установить ограду для Торы».

И из сказанного ясно видно, что даже если согласимся мы, что цари необходимы народам мира, тем не менее, в еврейском народе нет в них никакой нужды.

Польза, которую приносит царь в жизни государства, лежит, по мнению Абарбанеля, в роли, которую он играет в трех областях. В его ролях полководца, законодателя и абсолютного властителя, способного ради поддержания порядка наказывать, выходя за рамки закона. В еврейском же государстве, для всех этих исполнения всех этих функций не было нужды в царе. Войны еврейского народа велись Б-гом, им же были даны и законы, а право наказывать, выходя за рамки закона могло принадлежать и Санэдрину. Таким образом, еврейское государство, построенное на законах Торы, могло обходиться и без царя.

Не ограничиваясь теоретической аргументацией, далее Абарбанель указывает на вред, который принесли цари еврейскому народу:

И видим мы также из нашего опыта с ними, что они были среди тех, кто восставал против Света в Израиле. И склонили они сердце народа от Вс — вышнего, как ясно видно из сказанного о Йероваме бен Навоте и последователях его, которые ввели народ Израиля в грех и стали причиной его изгнания с земли его. И цари Йеуды тоже, в конце концов, стали следовать за ними до тех пор, пока не была изгнана Йеуда из-за бедности и идолопоклонства. И совсем другую картину видим мы из сказанного о судьях Израиля и пророках, каждый из которых был великим правителем, а также Б-гобоязненным и правдивым человеком, и ни один из не отвратил народ от следования за Б-гом. И все это свидетельствует, что цари в Израиле приносили вред, а не пользу, и были они злом, а не добром.

На этом этапе возникает очевидный вопрос, касающийся заповеди Торы, предписывающей назначение царя. Если у еврейского народа нету никакой необходимости в царях и от них больше пользы чем вреда, то как же тогда объяснить то, что Тора заповедует поставить царя? Вот, что говорит по этому поводу Абарбанель:

Изложение третье. Объяснение отрывка Торы, говорящего о царе и истинное толкование заповеди о нем.

По моему мнению, сообщило нам писание, что по прошествии времени, когда будет Израиль на земле его и унаследуют и заселят ее по милости Б-га к ним, проявят они свою неблагодарность к Нему тем, что попросят воцарить над ними царя без всякой на то необходимости, а лишь для того, чтобы стать подобными другим народам, ставящим над собой царей…. И когда произойдет это, заповедовал, благословен Он, чтобы не воцарили они царя, какого захотят, а только такого, которого изберет Б-г Г сподь их из среды их. И именно такова заповедь эта, то есть «Поставь над собой царя, которого выберет Б-г Г-спподь твой из среды братьев твоих³⁶» подразумевает, чтобы царь, которого попросят они, был избран Б-гом, благословенным, из среды братьев их, но совсем не имеется в виду, что этим заповедовал Он просить царя.

Таким образом, нет заповеди просить царя, а только это право, данное народу и просьба эта является проявлением дурного начала, не смотря на то, что есть заповедь, связанная с ней, гласящая, что царем должен быть назначен человек, избранный Б-гом, благословенным, из среды братьев их, так, а не иначе.

Тора предусмотрела возможность того, что еврейский народ вопреки разуму попросит царя. В этом случае, вместо того, чтобы бороться с прискорбной жаждой народа к монархии, Вс-вышний предпочитает регулировать ее. Для этого Тора предписывает назначить на царство только человека, на которого укажет пророк по велению Вс-вышнего. Подобным образом, Тора регламентирует поведение мужчины по отношению к женщине, плененной во время во — йны³⁷. Вместо того, чтоб совсем запрещать близость с ней, Тора возлагает определенные обязанности на человека, вступившего в такую связь.

Далее Абарбанель задает еще один очевидный вопрос:

А тому, кто скажет: «Если просьба о царе была, с точки зрения Б-га, злом, то почему тогда, когда раскаялись евреи и сказали³⁸: “сожалеем мы о грехе наше злодейском, просить нам царя”, не оставили они грех этот и не прекратили власть царя? И чем помогло им раскаяние и молитвы, если не оставили они грех? Ведь уподобились они в этом человеку, окунающемуся в микву, держа в руке источник нечистоты. И почему Б-г благословенный после этого повелел помазать Давида на царство и заключил с ним и с потомством его вечный союз царства, то есть оставил, таким образом, народ с этим грехом навечно?» На это отвечу я и скажу, что если бы просьба о царе была несомненным грехом, от которого предостерегла Тора, то вопрос этот был бы справедливым, однако я сказал всего лишь, что это было право народа, и, несмотря на то, что источником этого действия было дурное начало, не запретил Тора его и не заповедовала отмену его последствий. … Подобным образом назначение царя не было заповедью, но и не было оно нарушением запрета Торы. И именно поэтому, поскольку попросили о царе, и был помазан он на царство, нет нужды отменять это. И таким образом не были подобны Израиль человеку, окунающемуся в микву, держа в руке источник нечистоты.

Таким образом, нет нужды в отмене монархии в еврейском народе, не смотря на то, что изначально она была крайне нежелательной. Более того, отмена монархии является не просто излишней, но и может пошатнуть веру народа во всемогущество Вс-вышнего. И для того, чтобы укрепить в сердцах их веру в то, что Святой, благословен Он, не относится с ревностью к царю, и нет здесь двух царей увенчанных одной короной, а только цари в его глазах приравнены к остальному народу. И чтобы

не сказали: «Б-гатырь ревнует только к равному ему³⁹». Поэтому, после того как попросили Израиль царя, стали помазывать царей постоянно, и не повелел (Б-г), чтобы отказались от них и оставили их, кроме как в случае, когда противоречило это желанию Б-га, чтобы следовали за Ним и не отходили от заповеди ни вправо, ни влево. И поэтому избрал Он Давида, раба его, и взял его от загонов скота, поскольку была открыта Ему, благословенному, природа и характер его, что был он человеком Б-гобоязненным и жаждал он следовать заповедям. …

Если бы Б-г заповедовал отмену монархии, это могло бы быть ошибочно истолковано как устранение соперника. Люди могли бы подумать, что власть Б-г может быть узурпирована монархом. Такой ход мысли был бы не просто ошибочным, он подрывал бы основы Торы, отрицая всемогущество Вс-вышнего.

Но как же обстоят дела в отношении царей народов мира? Если монархия, по словам Абарбанеля, является «злокачественной проказой», не логично ли будет предположить, что свержение царя будет рассматриваться им как легитимное? Ответ Абарбанеля может показаться нам парадоксальным:

Однако, если царь является злодеем, и необходимо выяснить, подобает ли народу его восстать против него и свергнуть его с царства, поскольку он «враг, проклинающий Б-га⁴⁰» и сам «грабит душу свою⁴¹.»

И в сказанном мудрецами нашего народа нету относительно этого вопроса ни слова. А христианские мудрецы разбирали и обсуждали вопрос этот и пришли к выводу, что следует народу сделать это (свергнуть недостойного царя), подобно тому как поступили колена с Рехавамом⁴². А я обсуждал этот вопрос с мудрецами в присутствии царей и доказал, что так поступать не подобает, и нет у народа права восставать против царей и свергнуть его правление и царство, даже если совершил он все возможные преступления. И привел я этому три аргумента.

Первый. Воцаряя царя, народ заключает с ним союз, образующий их слушаться и подчиняться его слову и велению. И союз этот и клятва эта абсолютны, и ничем не обусловлены. По этой причине, восстающему против царя полагалась смертная казнь^{42 43}, вне зависимости от того, был ли царь праведником или злодеем. И не народу решать вопрос его праведности, или греховности. И по этой причине сказал Вс-вышний Йеошуа⁴⁴: «Всякий человек, преступивший слово твое… умрет». И вследствие клятвы и союза, заключаемого народом с царями, обязаны они почитать их, и нет у них права наказывать его и восставать против него.

Аргумент второй. Царь в государстве подобен Святому, благословен Он, в мире. В связи с этим было дано ему абсолютное право наказывать, даже выходя при этом за рамки закона в особых обстоятельствах, то есть отменять общий закон, подобно тому, как Б-г Превознесенный в особых случаях отменяет (законы) природы и сам делает великие чудеса. И поэтому царь един в своем правлении, подобно единству Б-гу в мире его. И по этой причине сказали они (мудрецы), благословенной памяти: «Видящий царей народов мира, благословляет: “Благословен уделивший от почета Его плоти и крови”, а видящий царей Израиля, говорит: “Благословен уделивший от почета Его, боящимся Его”. И вот, в сказанном ими “от почета Его”, согласились, что цари земные, а тем более цари Израиля наделены подобием и проекцией⁴⁵ почета и достоинства Б-га, превознесенного. Поэтому не подобает толпе поднимать руку на царя их с тем, чтобы свергать его с царства, поскольку подобно действие это попытке поднять руку на почет Б-га. И наглядно свидетельствует об этом поведение царя Давида, мир ему, который, не смотря на то, что был помазан на царство, не желал поднимать руку на Шауля, поскольку тот был царем Израиля. И сказал⁴⁶: “Ибо кто пошлет руку на помазанника Б-га и выживет?”»

Свержение царя является нарушением обязательства, принятого на себя народом по отношению к нему. Помимо этого, свержение царя является восстанием против власти вообще, которую царь лишь олицетворяет. В корне власти царя, как и в корне любой власти, лежит власть Вс-вышнего. Восставая против власти монарха в государстве, народ тем самым восстает против власти Б-га в мире.

Как мы видим, отрицая право народа на свержение тирана, Абарбанель спорит в этом с христианскими философами. Ранее мы видели также, что и в вопросе о необходимости монархии, Абарбанель выступает против общепринятого мнения современной ему философии. Таким образом, выступая против монархии как государственной системы, Абарбанель, тем не менее, считает свержение существующей монархии противозаконным.

В отношении еврейского царя, Абарбанель приводит еще один аргумент:

А третий аргумент, является исключительным для еврейского народа. Он заключается в том, что только имеющий право поставить царя, имеет права его свергнуть. Поскольку право выбора царя не принадлежало народу, а только Б-гу превознесенному, как сказано⁴⁷: «Поставь над собой царя, которого выберет Б-г, Г-сподь твой». В связи с этим не подобало, чтобы те, кто не имел возможности поставить его царство, имели бы возможность сместить его, а право это было только у Б-га, воцаряющего царей. И поэтому найдешь ты, что предупредил пророк Шмуэль еврейский народ, что если будет царь склочным и враждующим со всеми и преступником с рождения, и возопят они Б-г, превознесенному, и сказал им (об этом)^{47 48}: «И возопите в тот день от царя вашего, которого выбрали вы себе и не ответит Б-г вам, в тот день и т.д.» И вот, не дал им Б-г превознесенный права восставать против него (царя) и свергать его с царства, даже если дела его будут граничить со злодейством, а только «правит Вс-вышний царством человеческим, тому, кому захочет, даст его⁴⁹.»

Монархия еврейского государства является государственной системой, предписанной Б-гом, поэтому, подобно другим Его заповедям, не может быть отменена человеком.

Обратим внимание, что в еврейском государстве царь может быть смещен с царства. Это может произойти по повелению Б-га, сообщенного через пророка, подобно тому, как это произошло с Шаулем. Также и наследное право на царство обусловлено праведностью наследника. Таким образом, в отношении царя, восстающего против воли Вс-вышнего, теоретически существует механизм смещения его с царства. С другой стороны, в нееврейском же государстве такой возможности нет, поэтому даже в отношении царя-злодея нет законного механизма освобождения престола.

Леви, коэн, пророк

Руководство духовными аспектами жизни государства осуществлялись левитами, коэнами и пророками. Левиты стояли в этой иерархии на самой нижней ступени, а пророки, соответственно, на самой высшей. На самом деле, говоря о духовном правлении еврейским народом, Абарбанель понимает правление не как администрирование религиозных аспектов жизни, а как духовное руководство. Левиты, коэны и пророки посвящали свою жизнь духовному росту и могли служить примером для подражания и передавать свой духовный опыт остальному народу. О Коэнах и левитах Абарбанель говорит следующее: И вот избрал Святой, благословен Он, чтобы служили в Храме люди из одной семьи и, чтобы не было среди них чужого по двум причинам:

1. Поскольку подобало священникам Б-га умудряться и знать знание возвышенное. И на пути познания Б-жественных вещей есть множество препятствий, а люди, ища удовлетворения своих нужд и нужд жены и детей не будут иметь возможности заниматься углублением и постижением. И поэтому заповедовал (Б-г), чтобы была выделена для этого семья одна, все усилия которой были бы направлены на восполнение Б-жественнного знания, и чтобы не было у них необходимости в труде по приобретению имущества, что не было возможно в отношении ко всему народу Израиля. И поэтому выделил (Б-г) одну семью, наиболее подготовленную для (достижения) совершенства, (тех) кто были сыновьями Аарона со стороны отца и со стороны матери и дал им (право на) подношения Коэнам, чтобы питались за счет их. И они будут служить в Храме вместо и ради всего народа, а остальной народ сыновей Израиля будет заниматься их работой (пропитанием). И избрал колено Леви из остальных колен, поскольку он (Леви) был наиболее подготовлен для (достижения) совершенства и из него (колена) Аарона и сыновей его, которые были наиболее совершенными из всего колена.

Всему колену Леви, и потомкам Аарона в особенности, было предписано посвящать свою жизнь служению Вс-вышнему в Храме. Это означало, что они не могли уделять достаточно времени и сил для содержания себя и своих семей. Чтобы обеспечить их материальные необходимости и дать им возможность служить в Храме, еврейский народ должен был взять заботы об их пропитании на себя. Таким образом, левиты и коэны становились представителям всего народа в служении Б-гу, поскольку от всего народа невозможно было ожидать такой абсолютной приверженности духовному. Разница между левитами и коэнами состояла в их близости ко Вс-вышнему, выражавшейся в разном характере их участия в служении Б-гу в Храме.

Левиты и коэны получали свой статус по наследству. Таким образом, их происхождение от людей, находившихся на более высоком духовном уровне во время выхода из Египта, означало, что им проще будет достигнуть близости Вс-вышнего. Это, однако, совсем не означало, что близость к Б-гу является недостижимой для людей, принадлежавших к другим коленам.

С точки зрения святости и близости к Б-гу, на наиболее высокой ступени стоял пророк. Человек, получивший от Вс-вышнего пророческий дар, становился посредником между еврейским народом и Вс — вышним. Пророк был духовным лидером, способным инструктировать народ в целом, и каждого человека в частности на пути служения Б-гу.

В отличие от Коэнов и левитов, получавших свой духовный уровень по наследству, пороком мог стать любой. Более того, Вс-вышний желал чтобы степень пророчества была распространена среди еврейского народа. По мнению Абарбанеля⁵⁰, именно этим объясняется желание Вс-вышнего сообщить первые два из десяти речений, данных на горе Синай, непосредственно еврейскому народу, в отличие от остальных речений, сообщенных через Моше Рабейну. Непосредственного обращаясь ко всему народу, Вс — вышний хотел облегчить достижение степени пророчества каждому из них.

93 ЕВРЕЙСКИЙ ЗАКОН

По мнению Абарбанеля⁵¹, помимо роли духовного лидера, у пророка была еще одна функция, которую он исполнял самим своим существованием. Функция эта состояла в том, чтобы способствовать непосредственному благотворному влиянию Вс-вышнего на еврейский народ. В отсутствие пророка, эта функция частично исполнялась принесением жертвоприношений в Храме. Из-за интегральной роли, которую играли левиты и коэны в жертвоприношениях, нетрудно заметить очевидную параллель между пророками и коэнами. Подобно пророку, левиты и коэны служили залогом близости Б-га к еврейскому народу. В отличие от светской власти, в уровнях которой прослеживалась определенная иерархия (царь назначал судей Санэдрина, которому подчинялись городские суды), среди духовенства такая иерархия полностью отсутствовала. Левиты не подчинялись Коэнам, а коэны должны были слушаться пророка в той же степени как левиты и евреи других колен. В том, что касалось духовной жизни народа, более высокий духовный уровень означал большую степень влияния на нее.

Теократия

Нетрудно заметить, что в вопросе соотношения светской и духовной власти Абарбанель склоняется к предпочтению второй перед первой. Так, например, большинство судей Санэдрина были левитами и коэнами, что по сути передавало его в распоряжение духовенства. Даже царь, теоретически занимавший, по отношению к Санэдрину, более высокую позицию в иерархии светской власти, был крайне ограничен в своих полномочиях. Вместо управления Санэдри — ном, царь в лучшем случае был независим от него. Малые суды, не будучи практически ни в чем подчиненными царю, были, тем не менее, полностью подчинены Санэдрину.

Таким образом, государственная система, описанная Абарбанелем имеет ясно выраженную тенденцию ограничения влияния светской власти. Полномочия чисто светских органов правления, то есть монарха и малых судов, являются крайне ограниченными, по сравнению с Санэдрином. То же, что касается широты полномочий, то этим Санэдрин был обязан влиянию Провидения Вс-вышнего на его решения.

Из такого дисбаланса между светской и духовной властями напрашивается вывод, что Абарбанель рассматривал власть Б-га как основу общественного строя государства Торы. Другими словами еврейское государство было, по сути своей, теократией.

В пользу этого вывода неоднозначно говорит и сопоставление Абарбанелем власти Б-га и власти царя. Выше, мы видели мнение Абарбанеля о том, что у еврейского народа нет никакой нужды в царе, поскольку все его функции могут быть исполнены или непосредственно Вс-вышними, или с его помощью. Более того, сам Абарбанель недвусмысленно говорит об этом в следующем отрывке⁵²:

Израилю не было заповедовано в Торе просить царя и не было избрано его воцарение Б гом, как сказано было в изложении третьем. И не был царь нужен и обязателен для управления сообществом их, поскольку Б-г воевал за них, и следовали они (законам) Торы, и были с ними пророки Б-жьи, и как будто шел во главе их Б-г постоянно, и на самом деле именно Он был царем их, как сказано во втором изложении. И также всякий царь из-за едино — личности и постоянства и абсолютности его власти был вреден для люБ-го народа и языка, и тем более для народа Израиля, как сказано в изложении первом. И поэтому, поскольку Израиль, попросили царя, являющегося правителем опасным, воспылал на них гнев Б-га и сказал: «не тобой пренебрегли, а только мной пренебрегли от царства над ними», и сказал Шмуэль: «и сказали, нет, только воцарится над нами, а Б-г, Вс-сильный, царствует над вами», все это показывает, что грех их был в отвержении царства Б-жественного и в избрании царства человеческого. И по этой причине не поставил царя ни Йеошуа, ни другие судьи,

Б-гобоязненные и почитающие имя Его, поскольку было это вещью неподобающей по соображениям, упомянутым в предыдущих изложениях. Желание народа поставить царя, таким образом, тождественно желанию подменить власть Б га властью человека. Предпочесть заботу об эффективной организации власти и поддержании общественного порядка, следованию духовным ценностям.

В свете сказанного неудивительно, что по мнению Абарбанеля, мессианская эра не будет знаменовать собой восстановление государственного строя, существовавшего в древнем еврейском государстве. Вместо этого, приход Машиаха будет означать установление непосредственной власти Б-га над еврейским народом. В мессианскую эру у народа Израиля не будет необходимости в судах, поскольку он будет находится на совершенно ином духовном уровне. Даже Машиах, по мнению Абарбанеля, будет царем только для народов мира, однако в еврейском народе его статус будет статусом духовного лидера, а не монарха⁵³.

В отношении к высшим эшелонам власти и к монархам в особенности взгляды Абарбанеля характеризует крайний пессимизм. Из его слов следует, что любая человеческая власть является издержкой низкого духовного уровня народа. Идеальное еврейское государство является теократией, во главе которой стоит пророк, сообщающий народу волю Б-га. С другой стороны, в сложившихся, далеких от идеала условиях, Абарбанель признает необходимость политических структур, способствующих поддержанию государственного порядка. Таким образом, идеальное государство является утопией, недостижимой без вмешательства Вс — вышнего. Тем не менее, в ситуации, далекой от идеала, Тора указала путь организации максимально справедливого и эффективного государства.

По мнению Абарбанеля, политика чужда натуре истинного служителя Вс-вышнему. Государство и религия не могут находится в органичном единстве, более того даже устойчивый баланс между ними невозможен, поскольку они находятся в состоянии постоянного соперничества. Человек, ощутивший вкус власти, не сможет ей насытиться и будет жаждать все большего могущества. Так, придя к власти с помощью силы, цари впоследствии превратили свою временную власть в абсолютную. Даже власть нескольких судей необходимо ограничивать по сроку, подчинять жестким правилам и подвергать строгой проверке. Следовательно, правящие посты подобает занимать людям, посвятившим свою жизнь служению Вс — вышнему. Только от таких людей можно ожидать, что их стремление приблизиться к Б-гу позволит им подавить в себе жажду власти. Именно поэтому левиты и коэны составляли большинство Санэдрина, а царь и Судья назначались по слову пророка. Ограничение светской власти посредством власти духовной является единственным залогом баланса между ними.

Заключение

Картина еврейского государства, возникающая из трудов рава Ицхака Абарбанеля поражает своей законченностью и детальностью. Трудно указать на другого еврейского мудреца, уделившего такое же внимание описанию различных аспектов государственной жизни еврейского государства. В своем описании еврейского государства Абарбанель органично сочетает элементы государственного строя, описанные в Торе, с философской теорией государства и механизмами государственного правления современной ему Европы. Совершенно очевидно, что такой синтез стал возможным в основном благодаря знакомству Абарбанеля с различными государственными структурами не только в теории, но и на практике.

В то же время, Абарбанель, вне всякого сомнения, говорит с точки зрения человека, ставящего во главу угла исполнение воли Вс-вышнего, сообщенного им в Торе. Являясь неоспоримым специалистом в политической теории и практике, Абарбанель, тем не менее, не позволяет своей специальности определять его мировоззрение. Перед нами не мнение политика, исповедующего иудаизм, а позиция еврея Торы, сведущего в политике.

---

¹ Абарбанель на Дварим 16.

² Там же.

³ См. «Санэдрин» 2б, Рамбам «Мишнэ Тора», Законы Санэдрина, гл. 1 з. 3. См. также «Санэдрин» 17б.

⁴ Дварим (16, 19).

⁵ Сифри, Шофтим, 19; Торат Коаним, Шофтим, см. также Рамбам, «Мишне Тора», Законы царей и войн, гл. 1,7.

⁶ Абарбанель на Шмуэль I (8,4).

⁷ Даниэль (7,7).

⁸ Эйха (1, 1).

⁹ «Санэдрин» 18а.

¹⁰ Эйха (1, 1).

¹¹ Абарбанель на Шмот (18, 13).

¹⁴ См. Рамбам, «Мишнэ Тора», Законы Санэдрина, гл. 1-3.

¹⁵ Дварим (16, 18).

¹⁶ Там же.

¹⁷ Дварим (17,9-11).

¹⁸ Рабейну Нисим, Драшот, 11.

¹⁹ Шофтим (2, 16).

²⁰ Шофтим (8,22).

²¹ Шофтим (11,8).

²² Дварим (17, 15).

²³ Дварим (17, 12).

²⁴ Йеошуа (1, 18).

²⁵ «Санэдрин» 49а.

²⁶ Йеошуа (1,7).

²⁷ «Санэдрин» 86б.

²⁸ Абарбанель на Дварим (17, 14).

²⁹ Абарбанель на Шмуэль I (8,4).

³⁰ Абарбанель на Дварим (17, 14).

³¹ Абарбанель на Шмуэль I (8,4).

³² Йешаяу (7,6)

³³ Дварим (17, 19-20).

³⁴ Там же.

³⁵ «Санэдрин» 46а.

³⁶ Дварим (17, 15).

³⁷ Дварим (21, 10-14).

³⁸ Шмуэль I (12, 19).

³⁹ «Авода Зара», 55а. Гмара говорит: «Спросил полководец Агрипас рабана Гамлиэля: В вашей Торе написано (Дварим (4,24)): “Поскольку Б-г, Г-сподь твой, Б-г ревностный”, — разве не ревнуют только мудрец к мудрецу, Богатырь к Богатырю, а Богачь к Богачу?»

⁴⁰ Теилим (75, 18).

⁴¹ Мишлей (8,36). Т.е. сам виноват в своей смерти.

⁴² Млахим I, 12.

⁴³ «Санэдрин» 49а.

⁴⁴ Йеошуа (1, 18).

⁴⁵ Имеется в виду, что их почет подобен почету Б-га лишь в названии, но никак не по сути.

⁴⁶ Шмуэль I (26,9).

⁴⁷ Дварим (17, 16).

⁴⁸ Шмуэль I (8, 18).

⁴⁹ Даниэль (4, 14).

⁵⁰ Абарбанель на Шмот (19,20).

⁵¹ Абарбанель на Бемидбар (28, 1).

⁵² Абарбанель на Шмуэль I (8,4).

⁵³ Абарбанель, «Ешуот Мешихо» (Карлсруэ, 1828) 16б.

Из журнала «Мир Торы»

Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:

Фейсбук

 

ВКонтакте

 

Одноклассники

 

Вотсап