Из цикла «Дорога обратно», темы: Награда и наказание, Душа, Атеизм, Вера, Рав Меир Шиллер, Доказательство, Поиск истины, Материальность
«Я работаю, чтобы обеспечить детей»
«Я надеюсь устоять перед соблазном»
«Я стараюсь сохранять мужество перед лицом опасности»
Согласитесь, что подобные заявления делаются нами почти ежедневно. В них воплощены две особенности человека: его самопожертвование ради потомков и его невысказанные молитвы. Я включил оба эти сокровенные чувства в общую категорию, известную как «надежда». У атеиста-материалиста нет причины жертвовать собою ради детей, стремиться одержать победу или избежать провала. Только у верующего есть основания желать, чтобы после его смерти что-нибудь осталось, и пытаться сохранить свой моральный облик незапятнанным. Только верующий «надеется разумно». Как выразил это Питер Биргер: «…религия оправдывает человеческие поступки, в которых воплощены надежда и отвага».
Доказательство от «наказание»
Рассказы о чудовищных злодеяниях вызывают у людей такое глубокое отвращение и гнев, что обычные пенитенциарные меры, кажется, не могут унять их негодования. Когда мы задумываемся о тех страданиях, которые навлекли на человечество Гитлер, Сталин, Мао-Цзедун и т. п., наш разум в ужасе отказывается примириться с ними.
Но секулярному рационалисту эта ненависть, этот неукротимый гнев покажутся необоснованными. Почему нужно так ненавидеть Гитлера? Прежде всего, заявил бы нам секулярный бихевиорист, его личность сформировалась под влиянием не зависящих от него факторов. Во-вторых, поддержал бы его секулярный педагог-теоретик, мировоззрение Гитлера можно было бы изменить соответствующим воспитанием, и он бы отправился к себе в Вену совершенно другим человеком. В-третьи, заключил бы секулярный криминалист, наказание Гитлера не принесло бы никаких реальных результатов: оно не вернуло бы жизнь его бесчисленным жертвам и т. д.
Однако мы отвергаем все рассуждения неверующих и требуем, чтобы виновник нечеловеческих преступлений понес наказание. Наши сердца и ум отказываются принимать аргументы в пользу противоположной точки зрения. Мы понимаем, что согласно какой-то вечной, трансцендентной системе, преступления в таких огромных масштабах должны быть наказуемы. Кто дал этот конечный стандарт, к которому взывают наши сердца? Возможно, это всего-навсего первобытная жажда мести, но скорее всего, это наше предчувствие «Царя, Который желает и милосердия, и справедливого возмездия».
Доказательство «дом-но-не-дом»
Аргумент «дом-но-не-дом», который в последние десятилетия часто связывается с именем Г. К. Честертона, еще одно так называемое интуитивное доказательство. Оно построено на противоречивых чувствах, возникающих у нас по поводу жизни в этом мире. Мы чувствуем себя дома, но не совсем. Нас обуревают неопределенные стремления, желания, которые мы не в состоянии полностью удовлетворить. Мы все время ищем новую книгу, нового друга, новую игру, новое занятие, новое впечатление, надеясь утолить жажду чего-то нездешнего, и неизменно терпим крах. Нам хорошо в этой жизни, но временами мы испытываем небывало сильные ощущения, которые наводят нас на мысль о счастье за пределами нашего временного существования. Мы не можем в полной мере идентифицировать эти чувства, но они, видимо, подтверждают наше неосознанное знание, что существует цель более значительная, чем получение мимолетных земных благ.
Как я уже говорил много раз, это «доказательство» на самом деле ничего не «доказывает», а как все индуктивные аргументы, оно указывает, направляет, нацеливает. Как путешественник, направляющийся в большой город, постепенно начинает замечать признаки, свидетельствующие о его приближении, так и человек, стремящийся к Б-гу, встретит много доказательств Его существования, которые, разумеется, не гарантируют ему прибытия в конечный пункт, но, безусловно, помогут в пути.
С разрешения издательства Швут Ами
Акива Татц,
из цикла «Жить вдохновенно»
Главная особенность мессианского откровения состоит в том, что оно остается скрытым до того момента, пока реально не произойдет. Его невозможно предсказать; никакие мистические изыскания не помогут узнать, когда оно наступит.
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Биография верховного судьи Израиля, человека, за которого вышла замуж моавитянка Рут, принявшая иудаизм.
Раби Моше бен Маймон РАМБАМ,
из цикла «Книга заповедей. Запретительные»
Отношения с древними народами.
Рав Исроэль Зельман,
из цикла «Книга для изучения Торы»
Моавский царь, чье имя носит глава, посылает секретное посольство к сильнейшему из практиковавших тогда специалистов широчайшего профиля
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Беседы о Торе»
Комментарий рава Зильбера на недельную главу «Балак»
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Биография отважного воина и праведника
Раби Моше бен Маймон РАМБАМ,
из цикла «Книга заповедей. Запретительные»
Законы войны.
Рав Бенцион Зильбер
Глава рассказывает о последнем, сороковом годе пребывания евреев в пустыне. Сороковой год был насыщен множеством важных событий: умерли Мирьям и Аарон, сестра и брат Моше; со смертью Мирьям общину покинул колодец, который служил евреям источником воды и все эти годы перемещался вместе с ними по пустыне; высекая воду из скалы, Моше совершает ошибку и лишается права вступить в Эрец-Исраэль; на пути к Эрец-Исраэль на евреев нападают кнаанейцы, и евреи с Б-жьей помощью одерживают победу. В конце главы сообщается, что евреи подошли к границам Эрец-Исраэль и остановились на восточном берегу Ярдена, напротив города Иерихо. Начинается глава с закона очищения от ритуальной нечистоты – закона о красной корове (пара адума). Этот закон относится к разряду хуким, т.е. к категории законов, не только глубинная суть, но и общий смысл которых не объясним в рамках человеческого сознания.
Рав Шимшон Рефаэль Гирш,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Собери народ, чтобы повторить с ними прежние заповеди и обучить их новым, которые они еще не знают
Рав Носон Шерман,
из цикла «Рут и семя Машиаха»
Обычай, согласно которому после смерти мужа ближайший его родственник должен восстановить его род от его жены, т. е. брак по левирату, впервые упоминается в Торе в том месте, где речь идет о смерти Эра, первенца Иеуды
Рав Реувен Пятигорский
По материалам газеты «Исток»