Дерех Хаим 108. Комментарий Маараля на трактат Авот. 5:20

5:20 (где мишна 19 — будет объясняться в тексте) Всякий спор, (ведущийся) во имя Небес, в конце концов, устоит; а (ведущийся) не во имя Небес, в конце концов, не устоит. Каков спор во имя Небес? Это спор Гилеля и Шамая. А спор не во имя Небес — это спор Кораха и всей его общины (с Моше и Аароном, см. Бемидбар 16).

Следует задать вопрос: какова связь этого высказывания Мишны с предшествовавшими ему (мишна 18 и перед ней)? И вот еще что непонятно. Мишна задает вопрос: Каков спор во имя Небес? Но как вообще это понятие может вызвать недоумение? Как можно не понять, что такое «спор во имя Небес»? Если человек с кем-то спорит, причем, делает это во имя Небес, – это и есть «спор во имя Небес»! Разве раби Меир спорил с раби Йеудой, и все остальные мудрецы мишны спорили друг с другом не во имя Небес, Б-же упаси?! Кроме того, слова мишны, на первый взгляд, противоречат друг другу. Мишна начинает с того, что «спором во имя Небес» называет именно спор Гилеля и Шамая, а это подразумевает, что все остальные споры — это «споры не во имя Небес». Почему же сразу вслед за этим мишна говорит, что спор не во имя Небес — это спор Кораха и всей его общины? Ведь всем известно, что Корах и его община взбунтовались против Б-га! Это означает, что любой другой спор, не направленный (непосредственно) против Б-га, в конце концов, устоит! То есть, начало и конец мишны противоречат друг другу!

И еще вопрос. Мишна утверждает, что всякий спор, ведущийся во имя Небес, в конце концов, устоит. Но ведь не может быть так, чтобы два отрицающих друг друга мнения были оба истинными — а ведь только при этом условии оба они могут сохраниться! Несомненно, одно из них (ложное) должно будет исчезнуть, а сохранится другое (истинное)! Почему же мишна говорит, что сохранится весь спор?

Вот как следует объяснить связь этой мишны с предыдущей. Предыдущая мишна говорила о четырех типах учеников, сидящих перед мудрецами, и мы разъяснили, что речь идет о тех, кто сидит перед мудрецами и выслушивает их мнения. И вся мишна обсуждает именно эту ситуацию. Один, рассказывает мишна, запоминает оба мнения, оспаривающие и противоречащие друг другу, и такой ученик назван губкой. Другой воспринимает мнения, противоречащие Закону, и отбрасывает те, которые ему соответствуют, – он назван решетом. Третий воспринимает переданное по традиции знание, соответствующее Закону, и отбрасывает противоположное, и его называют ситом.

Именно такую ситуацию обсуждает и наша мишна, говоря, что если те мудрецы, мнения которых слушают ученики, спорят во имя Небес, их спор, в конце концов, устоит. Под «устоянием» мишна имеет в виду то, что, по крайней мере, пока спорящие живы, их спор не будет разрешен. И даже если ты возразишь, что иногда происходит так, что спор (двух богобоязненных мудрецов) находит свое разрешение еще при их жизни, – мишна не имеет в виду, что этот спор обязательно продолжится, что он непременно должен продолжиться! Словами в конце концов, устоит мишна хотела лишь сказать, что для этого спора возможно продолжение. Мишна имеет в виду вот что. Хотя известно, что спор — это то, что Б-г более всего ненавидит, а то, что Б-г ненавидит, лишено устойчивого существования, – все же спор, ведущийся во имя Небес, способен устойчиво существовать. Б-г не станет создавать особых причин, которые бы заставили этот спор прекратиться. В этом состоит его отличие от спора, ведущегося не во имя Небес: для такого спора Б-г создаст причину, которая прекратит его, поскольку Б-г, гнушающийся спорами, не желает их продолжения. Наши мудрецы сказали об этом (Дерех эрец зута 9): «Б-г любит мир и ненавидит спор». И более того, Б-г даже поддерживает спор, если он ведется полностью во имя Небес!

Мишна использовала выражение в конце концов, а не сказала прямо: «Б-г поддерживает спор, ведущийся во имя Небес», — поскольку в таком случае можно было бы сделать вывод, что такой спор получает от Б-га право на существование лишь в момент, когда он начинается, но не после этого. Именно против этого неправильного понимания предостерегает мишна, говоря, что подобный спор сохранится в конце концов, то есть, даже по прошествии времени. Если же спор ведется не во имя Небес, он может поддерживаться какое-то время в начале своего возникновения: мы ведь видели множество споров, которые смогли определенное время просуществовать. Однако, в конце концов, такой спор непременно прекратится: Б-г создаст для этого специальную причину, поскольку ненавидит споры.

Вопрос о том, как могут одновременно существовать два противоречивых и оспаривающих друг друга мнения, – это вопрос нетрудный. Даже если спор прекратится в том смысле, что люди поймут истинность одного из мнений и ложность другого и постановят Закон в соответствии с одним из них, это не означает, что спор, в конце концов, не устоял, поскольку Б-г не прекратил этого спора. Когда мишна говорит о споре, который в конце концов, не устоит, она имеет в виду, что Б-г заставит его прекратиться. Спор же дома Шамая и дома Гилеля, хотя и был разрешен Б-гом, когда раздался голос с Неба и провозгласил, что Закон всегда следует мнению дома Гилеля (Эрувин 13б), не был Им прекращен ради ненависти к спорам. Этот спор Б-г, наоборот, любил великой любовью! (Б-г вмешался в него) лишь для того, чтобы сообщить людям, какому мнению следует Закон, ибо они желали это знать. Напротив, (тот же) голос с Неба провозгласил (там же): «И то, и другое (мнения) — слова Б-га живого».

То есть, Б-г поддержал спорящих, а не захотел прекратить их спор!

И по этой причине наша мишна помещена после мишны о четырех учениках. Составитель хотел подчеркнуть, что если спорящие мудрецы вели свой спор во имя Небес, их слова не будут отменены и не получится, что их ученики восприняли мнения, которые затем лишатся силы. Но если спор будет вестись не во имя Небес, он будет прекращен навсегда, и все мнения, воспринятые учениками, будут навечно отменены и лишены силы. Вот как следует понимать эту мишну. Однако мы еще будем объяснять ее ниже.

Мишна поясняет: Каков спор во имя Небес? Это спор Шамая и Гилеля. Дело в том, что этот спор шел исключительно во имя Небес, так что ты не сможешь найти в нем ни одной стороны, в которой спорящие отклонялись бы от этого намерения. Ведь никак невозможно предположить, что если бы они потратили больше сил и времени на понимание закона и прояснение неясностей или если бы отправились задать вопрос (кому-то более мудрому и сведущему), им не пришлось бы спорить, – а это означало бы, что спор уже не полностью во имя Небес. Этого не может быть, поскольку «и то, и другое (мнения) — слова Б-га живого», а раз так, нельзя сказать, что Гилель и Шамай могли установить истину и отменить тем самым «слова Б-га живого». Такой спор, вне всякого сомнения, ведется во имя Небес. Однако в других спорах, пусть даже они (в общем) ведутся во имя Небес, всегда можно найти некую сторону или некий аспект, в которых они отклоняются от этого направления. Ведь, возможно, стороны могли бы избежать необходимости вступить в спор, если бы более тщательно изучили проблему или задали о ней вопросы многим мудрецам, или каким-то другим сходным образом. Хотя намерения спорящих при этом остаются направленными к Небесам, мишна поясняет, что по самой своей сути такой спор не считается ведущимся во имя Небес, – его ведь можно было избежать! (Такой спор) не похож на спор Гилеля и Шамая, который велся, вне всякого сомнения, во имя Небес во всех отношениях. Б-г Сам желал этого спора, поскольку каждая из сторон в нем раскрывала (миру) слова живого Б-га! Поэтому только этот спор, и никакой другой спор на свете, может быть (в полной мере) назван спором во имя Небес.

Затем мишна говорит, что спор не во имя Небес — это спор Кораха и всей его общины (с Моше и Аароном). Мишна хочет привести пример спора, который ведется совершенно не во имя Небес, так, что ни в одном своем аспекте он не направлен на исполнение воли Б-га. Ведь бывают такие споры, которые стороны ведут (главным образом) ради собственного почета, но все же в самих спорах содержится и аспект «во имя Небес». Таковы, например, споры, в которых обсуждается, какие именно поступки наиболее угодны Б-гу. В таких спорах есть нечто, направленное на исполнение Б-жественной воли, и каждый из спорящих (может) сказать: «Я спорю ради Небес!» Но в споре, который затеяли Корах и его община, ничто не было во имя Небес. Стих свидетельствует об этом, говоря (Бемидбар 26): «…когда они начали ссору с Б-гом». То есть, их выступление против Моше и Аарона было, на самом деле, направлено против благословенного Б-га, поэтому оно ни в каком смысле не во имя Небес, и нет у него никакого устойчивого существования.

Здесь может возникнуть вопрос о противоречии начала мишны с ее концом. Однако, на самом деле, несомненно, что никакого противоречия здесь нет. Спор Кораха и его общины (с Моше) велся совершенно не во имя Небес, а потому был лишен всякого устойчивого существования. Ты видишь, что (Бемидбар 16:32) «открыла земля свои уста и поглотила их» живыми! Именно такое полное поглощение и должно быть итогом спора, совершенно не направленного к исполнению воли Б-га. Однако прочие споры, в которых содержится и положительная сторона, хотя, в конце концов, и не устоят, все же не будут прекращены столь (ужасным) образом. Правило здесь таково: чем меньше в споре аспектов во имя Небес, тем решительнее он будет прекращен. Но начало мишны говорит о том же самом, то есть, о том, что сохранение спора зависит от того, насколько он ведется во имя Небес. Здесь объясняется, что другие споры, не полностью направленные на исполнение Б-жественной воли, не обладают столь же устойчивым существованием, как спор дома Шамая и дома Гилеля. Их спор Б-г, безусловно, наделяет существованием, поскольку любит его, как мы уже объяснили тебе выше.

Теперь все трудности разрешены, и это объяснение не вызывает никаких сомнений, и нет необходимости в поиске натянутых объяснений.

Однако следует задаться еще одним вопросом: по какой же причине спор во имя Небес, в конце концов, устоит, а спор не во имя Небес, в конце концов, не устоит? Хотя Б-г и ненавидит споры, это само по себе не может быть ответом на этот вопрос. Ведь есть много другого, что Б-г ненавидит, о чем ничего подобного не сказано!

Для того чтобы ты понял смысл этих слов мудрецов и благодаря этому получил ясное объяснение связи этой мишны с предыдущими, придется обсудить эти слова подробнее и прояснить истинный смысл этой мишны. Знай, что спор не может иметь устойчивого существования. Причина состоит в том, что спор ведется между теми, кто придерживается противоположных точек зрения, а там, где присутствует (например) огонь, никак не может быть того, чья природа ему противоположна, то есть, воды. Также и в воде не может быть ее противоположности — огня. Поэтому и два мнения, противоположные друг другу, не могут существовать вместе: ведь тогда оказалось бы, что в одном месте уживаются две противоположности!

Возможно, ты скажешь на это: эти мнения могут существовать независимо, отдельно друг от друга, как существуют отдельно друг от друга огонь и вода, хотя они друг другу и противоположны. Так и двое спорящих могут независимо придерживаться каждый своего мнения! Ответ состоит в том, что два эти случая, несомненно, различны. Огонь и вода, хотя и противоположны друг другу, существуют каждый в своей стихии, а потому и могут существовать независимо друг от друга. Люди же, хотя каждый из них — отдельное создание, существующее обособленно, все же входят в общность; и в особенности это относится к Израилю, образующему один цельный народ. Здесь не может быть, чтобы каждый существовал независимо, в своей собственной стихии!

И существование спора, то есть, двух противоположных мнений, означало бы, что две противоположности существуют одновременно и в одной общности. Именно поэтому спор в конце концов, не устоит.

А можно дать еще вот какой ответ. Действительно, вода и огонь также принадлежат к одной общности: оба они существуют в мире. Мир же един и неразделен, так как сотворен единым Б-гом. Поэтому (на первый взгляд) невозможно существование в одном и том же мире таких двух противоположностей, как огонь и вода. Однако то, что они все же существуют, объясняется словами этой же мишны: всякий спор во имя Небес, в конце концов, устоит. Это значит, что противоположность огня и воды — это тоже спор, ведущийся во имя Небес. И то, и другое сотворил Б-г, и то, и другое исполняет Его волю, вода сама по себе, а огонь — сам по себе. И нет сомнений, что этот спор направлен на исполнение Б-жественной воли, то есть, ведется во имя Небес и, в конце концов, сохранится. Ведь спор во имя Небес устоит, несмотря на заключенные в нем противоположности, именно потому, что Б-г объединяет их воедино. Ведь хотя сами по себе (спорящие мнения) и противоположны друг другу, все же, являясь Б-жественными творениями, они едины. Он, благословенный, един, и Он — причина обеих противоположностей. В этом и состоит единство благословенного Б-га. Если бы Он явился причиной только чего-то одного, например, огня, получилось бы, Б-же упаси, что есть и еще одна, противоположная, причина, вызвавшая к жизни противоположность огню, то есть, воду. И поскольку Б-г есть причина всех (имеющихся в мире) противоположностей, Он един, так как нет никакой (причины), кроме Него, и Он есть единственная причина всех существующих в мире вещей, даже противоположных друг другу. Именно в том, что Он есть причина противоположностей, и проявляется Его единство. Мы разъясняли это во многих местах в книге Гвурот Ашем. Поэтому и сохраняется спор во имя Небес. Хотя спор заключает в себе две противоположности, которые сами по себе не могут существовать вместе, – их объединяет то, что их общей причиной явился единый Б-г. Обе эти стороны принадлежат Б-гу, и в обеих Он воплотил Свою волю. Поэтому эти несочетающиеся противоположности объединяются в едином Б-ге, Который содержит в себе все.

В этом и состоит суть высказывания наших мудрецов: всякий спор во имя Небес, в конце концов, устоит. И они объясняют: Каков спор во имя Небес? Это спор дома Шамая и дома Гилеля, — то есть, именно этот спор велся во имя Небес. Мнения Шамая и Гилеля сами по себе противоречили друг другу: одну и ту же вещь одни объявляли запрещенной, а другие разрешенной, и с человеческой точки зрения эти противоположности были несовместимы. Однако спор велся ради благословенного Б-га, а Он объединяет в Себе все противоположности, поскольку именно от Него они исходят, и с этой точки зрения их спор представляет собой единство.

Об этом говорили наши мудрецы в первой главе трактата Хагига (3б): «Собирающиеся» – это мудрецы, которые собираются группами (и обсуждают различные предметы).

Одни объявляют нечто нечистым, а другие — чистым; одни объявляют его запрещенным, а другие — разрешенным; одни объявляют его некошерным, а другие — кошерным. Возможно, человек скажет: «Но если эти объявляют нечистым, а эти — чистым, эти запрещают, а эти разрешают, эти считают некошерным, а эти кошерным, – как я теперь смогу изучать Тору?!» На это отвечает стих (Коэлет 11:12): «Даны от одного пастыря». Все (эти слова) дал один Б-г, произнес один Властитель, (они изошли) из уст Господина всех деяний, согласно сказанному (Шмот 20:1): «И произнес Г-сподь все эти слова, говоря…» И вот, ты должен задуматься: как Талмуд может сказать, что два утверждения, совершенно противоположные друг другу и друг друга отрицающие, произнес один Властитель? И еще: почему Талмуд здесь называет Б-га «Господином всех деяний» – этот Его титул (на первый взгляд) не имеет отношения к обсуждаемой теме!

Талмуд хочет сказать, что благословенный Б-г — единый Господин всего сущего, а поскольку Он — единый Г-сподь, именно от Него исходят все деяния, в том числе, и противоположные, как мы уже разъяснили. Он — Г-сподь всего, что существует, в том числе — и таких не сочетающихся друг с другом явлений, как огонь и вода. Сами по себе они друг другу противоположны, но оба возникли по воле благословенного Б-га, Который пожелал, чтобы в мире были как огонь, так и вода. Таковы же и слова мудрецов: хотя сами по себе они друг другу противоречат, поскольку одни объявляют (нечто) некошерным, а другие — кошерным, все же и те, и другие слова исходят из уст благословенного Б-га. Один говорит, что с такой-то точки зрения, то есть, по такой-то причине, вещь следует счесть некошерной, а другой возражает, что с другой точки зрения, то есть, по другой причине, она должна считаться кошерной. И обе эти точки зрения, то есть, обе причины, исходят от Б-га: ведь за каждым мнением стоит (истинная) причина, а все причины коренятся в Б-ге! А слова Талмуда о том, что все эти слова «произнес один Властитель», вовсе не подразумевают, что Б-г назвал одну и ту же вещь кошерной и некошерной. Это означает лишь, что существует причина счесть ее некошерной, и другая причина, по которой она должна оказаться кошерной, и обе эти причины истинны и исходят от благословенного Б-га. Ведь и на самом деле по первой причине вещь некошерна, а по второй — кошерна, и причины эти друг от друга независимы.

Здесь может возникнуть вопрос (Гитин 6б): «Но разве есть сомнение для Небес?!» Однако здесь этот вопрос неуместен. Там, в трактате Гитин, Талмуд задает его относительно истории с «наложницей в Гиве» (Шофтим 19-21), когда обсуждался вопрос о том, чем именно эта наложница прогневала своего хозяина. (Пока Талмуд считал, что она совершила только один проступок, он) мог задать вопрос: как же Сам Б-г может сомневаться в том, что именно произошло?! Но когда речь заходит о кошерности и некошерности, о нечистоте и чистоте (каждая из сторон имеет свои истинные причины), исходящие от Б-га, поскольку вообще все причины всего исходят от Него.

Несмотря на то, что при обсуждении практического Закона, то есть, конкретных указаний для человека, они превращаются в несовместимые противоположности, так как не может быть, чтобы обе причины воплотились в одном постановлении Закона, все же обе стороны вопроса и их основания происходят от Б-га, объединяющего в Себе противоположности. И если человек изучил оба мнения, он изучил Тору, данную Б-гом (поскольку в нее входят и причины некошерности, и причины кошерности). Когда же мы выносим законное постановление — это не более чем практическое решение, указание человеку, как следует поступать. Ведь хотя обе стороны подкрепляют свои мнения истинными причинами, нет сомнения, что одно из них в большей степени соответствует Закону, чем другое. То же самое ты можешь увидеть и в сотворенных Б-гом вещах (этого мира), противоположных друг другу: они обе происходят от благословенного Б-га, и все же одна из них (всегда) ближе к Б-гу, чем другая. Так или иначе (если спор ведется во имя Небес) у каждой стороны есть свои объяснения, и они, пусть и противоречат друг другу, исходят от Б-га; постановление же Закона определяется уровнем более высоким, чем сам спор.

(Таким образом) все (связанное с подобным спором) исходит от благословенного Б-га: как сам спор, то есть, то, что одни объявляют (нечто) некошерным, а другие — кошерным, и каждая сторона имеет свое (истинное) объяснение своей позиции, так и прояснение спорного вопроса, то есть, постановление Закона. (Это прояснение) исходит от чистого, то есть, абсолютного разума, для которого никакой спор вовсе невозможен. И хотя чистый разум стоит на более высоком уровне, чем обычный, тем не менее, (оба этапа спора) исходят от благословенного Б-га, ибо вообще все исходит от Него. И это очевидно.

Возможно, теперь у тебя возникнет такой вопрос. Если все это верно, почему же только о словах дома Шамая и дома Гилеля голос с Неба провозгласил: «И то, и другое мнение – слова Б-га живого!»? Ведь таков и любой спор между мудрецами Торы: оба мнения исходят от Господина всех деяний! На самом деле, это нетрудный вопрос, поскольку (спор Шамая и Гилеля) отличается (от всех других споров). (Ты поймешь это) когда вдумаешься в выражение: «И то, и другое — слова Б-га живого». Назвав Б-га «Б-гом живым», мудрецы указали тебе на великую истину. Несмотря на то, что вообще все исходит от Б-га и когда двое мудрецов спорят относительно Закона, оба мнения исходят от Него, – всегда одно из мнений ближе к Б-гу, чем другое, как мы уже объяснили. Здесь все обстоит так же, как и с любыми другими творениями Б-га: в любой паре противоположностей, хотя обе они сотворены Б-гом, одна ближе к Нему, чем другая. Поэтому и основания спорящих сторон, хотя и оба происходят от Б-га, все же одно из них ближе к Нему, чем другое. И только о спорах дома Шамая и дома Гилеля можно было сказать, что оба мнения — «слова Б-га живого» совершенно в равной степени. Именно поэтому они названы «словами Б-га живого». Сведущий (в тайных смыслах) должен понять, что, назвав эти мнения «словами Б-га живого», мудрецы имели в виду, что оба они близки к истинности благословенного Б-га, поскольку «жизнь» – это обозначение истинного существования.

Ведь когда говорят о том, что кто-то «жив», имеют в виду, что он существует, а исчезнувший — это тот, кто лишился жизни. Поэтому фраза Талмуда «И то, и другое мнение — слова Б-га живого» подразумевает, что оба мнения близки к истинному существованию Б-га.

Кроме того, тебе следует принять в расчет, что слово (жизнь или живой, на святом языке хаим) представляет собой форму «двойственного числа»: такого множественного числа, которое указывает именно на два объекта. И тогда ты поймешь суть спора Гилеля и Шамая. А о мнениях всех прочих мудрецов Талмуд сказал, что «они исходят от Господина всех деяний». Жизнь распространяется вправо и влево, и именно оттуда черпали (мудрость) Гилель и Шамай, и поэтому «И то, и другое мнение — слова Б-га живого». И вдумайся в это, потому что это совершенно ясно. И я удивляюсь, что неясного может быть в выражении «и то, и другое — слова Б-га живого»? Почему так много разных объяснений этого, и зачем некоторые (доходят до того), чтобы объяснять это на основе Тайного учения? Здесь нет никакой (необходимости прибегать к) Тайному учению! (Совершенно ясно) что когда Б-г называет нечто кошерным или некошерным, имеется в виду причина этого, ибо в Торе нет ничего, что не имело бы причины. И когда две (противоположные) причины обладают совершенно одинаковой силой, то есть, причина объявить вещь некошерной в точности столь же серьезна, как и причина принять противоположное решение, – Талмуд говорит, что «и то, и другое — слова Б-га живого», как уже было разъяснено; и ничего непонятного здесь нет. И именно таковы и были споры дома Шамая и дома Гилеля.

Другие же споры между мудрецами были не таковы. Разумеется, каждое их мнение основывалось на верной причине, так что о каждом из них можно было сказать, что оно получено от Б-га: ведь все истинные причины имеют своим источником благословенного Б-га! Однако если прояснить предмет спора с помощью чистого разума, обнаружится, что одно мнение превосходит другое, – это и есть постановление Закона. (Это не противоречит тому, что) оба мнения подкреплены (истинными) основаниями, поскольку как чистый разум происходит от Б-га, так от Него же происходит разум, не достигший чистоты (и связанный с материей); различие между ними лишь в том, что чистый разум стоит на более высокой ступени.

Так или иначе, тебе разъяснена причина того, что спор во имя Небес, в конце концов, устоит, а спор не во имя Небес — не устоит. И она в том, что противоположности не могут ужиться вместе, так как одна из них отрицает другую.

Однако есть и еще одна причина, по которой не должно быть так, чтобы спор мог устоять. Дело в том, что ничто в мире не притягивает человека так, как ссора, и ничто не вредит, в конце концов, человеку так страшно, как ссора. И это следует разъяснить, чтобы человек знал об этом и остерегся быть наказанным за ссору. Наши мудрецы сказали об этом (Берешит раба 4), что Геином и ссоры созданы во второй день Творения, и отсюда ты можешь сделать вывод, что две эти вещи тесно связаны. И известно, что Геином — это место, где человек уничтожается, и если какой-либо человек должен быть уничтожен, место ему — Геином.

Так что ты видишь, что Геином — это и есть уничтожение. И таков же по своей сути и спор – он представляет собой только уничтожение. Дело в том, что когда нечто, например, какой-то полезный предмет, разделяется надвое, нет сомнения, что он разбит и уничтожен. Он существует, только пока цел! Поэтому спор и Геином, то есть, уничтожение, были сотворены в один и тот же день: они обладают одной сутью, так как разделение на части есть начало уничтожения. Все, что только есть в мире, сохраняет силу, пока цело, пока не будет разбито и уничтожено. А предмет, о котором разгорелся спор, оказывается разделенным и теряет целостность, что означает его уничтожение: он (как бы) разбит, распался на части. Это и имела в виду мишна, когда сказала, что всякий спор не во имя Небес, в конце концов, не устоит. Ведь как может устоять нечто разделенное и разбитое?! Оно должно исчезнуть! И это также истинно и ясно, и смысл (обоих объяснений) один и тот же.

И знай, что в этом состоит связь нашей мишны с теми, которые стоят перед ней. Предыдущие отрывки мишны говорили о числе семь, а затем — о числе четыре, как мы уже отметили выше. Поэтому вслед за ними мишна говорит, что всякий спор во имя Небес и т.д. Мишна хочет показать, сколь высоко ценится единство, которому не соответствует никакого числа. То есть, после того как мишна обсудила все числа, она должна была сказать и о том, что на высшей ступени находится единство, не выражаемое числом и вообще никак не связанное с числами. Поэтому мишна утверждает, что спор во имя Небес, в конце концов, устоит, а спор не во имя Небес — не устоит, поскольку спор есть отход от единства и возникновение противоположностей, а противоположности вместе существовать не могут.

И пусть дурное побуждение не старается уверить тебя, что эти противоположности относятся к разным областям. Мы ведь уже сказали, что к спорам между людьми это утверждение неприложимо! Кроме того, мир един, и в одном и том же мире могут ужиться две противоположности лишь в одном-единственном случае: если спор между ними ведется во имя Небес. Все противоположности, которые (реально) существуют в мире, (спорят между собой) во имя Небес, исполняя волю единого Б-га. А все другие противоречия, такие, например, как спор Кораха и его общины (с Моше), лишены всякого существования. И тем более это относится к спорам (между людьми), в которых содержится также аспект разделения и разобщенности, что означает, как уже разъяснялось, полное уничтожение.

По всем этим причинам мишна, после того как разъяснила смысл всех чисел, рассказала и об уровне единства, не являющегося числом, поскольку единица — это основа и начало всех чисел. (Она сказала) что это — основа мира, что мир может существовать, только если все в нем объединено. И нет сомнения, что именно единство — основа мира, благодаря которой он не разделяется и не распадается.

с разрешения издательства Швут Ами