Ам Исраэль хай 60. Дело Дрейфуса

Конец девятнадцатого века вызвал драматические события в еврейском мире, и почти все печальные. Однако их ареной стала не Восточная, как можно было предположить, а Западная Европа. Евреи Франции, Германии и Австрии уже десятилетия радовались равноправию. Реформа и ассимиляция набирали силу. В девяностых годах девятнадцатого века всего несколько сот евреев Франции, не считая Эльзаса, были ортодоксами. Реформистские синагоги Франции ввели христианские ритуалы: в 1865 году частью службы стала органная музыка, раввины одевались как священники, а субботние службы проводили в воскресенье.¹ Но, став более французами, чем сами французы, евреи Франции не почувствовали себя комфортабельно: в восьмидесятых годах организованный политический и национальный антисемитизм стал частью французской жизни.

В 1886 году Эдуард Дрюмон (1844-1917) опубликовал антисемитскую книгу Ла Франс Жуив («Еврейская Франция»), В первый год публикации ее переиздали сто двадцать один раз, она стала самой читаемой книгой Франции. В 1892 году автор основал популярную антисемитскую ежедневную газету Лa либр пароль. В ней он обвинял евреев в использовании крови христиан для приготовления мацы, в «факте», что евреи распинали христиан еще в 19 веке, и в том, что старейшины Сиона контролируют мир.

Его взгляды разделяли многие слои французского общества, но особой популярностью они пользовались в офицерском составе французской армии. Трехсот офицеров-евреев, которые служили в ней, коллеги постоянно высмеивали, обижали и дискриминировали. Слева армию жалили анархисты и пацифисты, она испытывала унижение за разгром во франко-прусской войне 1870 года, озлоблена крушением надежд и страдала манией преследования. Одним из главных «врагов» она выбрала «еврейское влияние» в жизни Франции. Это сделало вооруженные силы естественным кандидатом для антисемитского инцидента, который недолго заставил себя ждать.

В октябре 1894 года газета Дрюмона опубликовала репортаж, обвиняющий офицера французского Генштаба, капитана артиллерии Альфреда Дрейфуса² в передаче военных секретов Германии. Генералитет считал его виновным, но материала, чтобы подтвердить подозрения и осудить его не хватало. Под руководством майора Губерта Йозефа Генри и генерала Мерсье, министра обороны, было подготовлено «секретное дело» для передачи Дрейфуса под суд. Все оно было основано на подделанных документах.³Защите дела не показали, на трибунал повлияло секретное ведение всего процесса.

21 декабря 1894 года трибунал встретился в камере. где объявил Дрейфуса виновным в шпионаже и осудил на пожизненное заключение на Чертовом Острове (самой строгой колонии в Карибском море). Его лишили воинского звания и публично унизили его воинскую честь. 3 января 1895 года Дрейфуса провели по улицам Парижа на посмеяние толпы, из которой многие кричали «Смерть евреям». Во дворе Военной школы с него сорвали эполеты, а шпагу преломили о колено. Сосланный в эту адскую дыру на Карибском море, Дрейфус, как и его противники, считал, что на этом инцидент исчерпан.

Но на этом все не закончилось. Франция разделилась на два лагеря — за и против Дрейфуса. Этот конфликт поднял вопрос о роли церкви и клерикализма в антисемитизме как образе французского общества, что противопоставило французскую интеллигенцию и политических лидеров. Эмиль Золя,⁴ видный парижский журналист и плодовитый писатель, опубликовал в 1898 году знаменитое произведение «Я обвиняю»,⁵раскрывая несправедливость суда, требуя пересмотра дела и освобождения Дрейфуса. Ажиотаж во Франции по этому поводу дошел чуть не до открытых гражданских столкновений.

Наконец в 1899 году Дрейфуса вернули с Чертового острова для пересмотра его дела. Обнаружили подделку документов, сговор и истинных виновников, но французская армия все-таки не признала публично ошибку. Второй трибунал снова обвинил Дрейфуса, хотя сменил пожизненное наказание на пятилетнее заключение, и время на Чертовом острове засчитал как исполнение приговора.

Однако вторичное извращение правосудия вызвало международное осуждение. Политическое и социальное бурление во Франции продолжалось. Со временем, когда левые пришли к власти и возглавили правительство, сторонники Дрейфуса взяли верх. В 1906 году с Дрейфуса сняли вину и произвели его в звание майора. Но беды на этом не кончились. Его легко ранили при попытке убить в 1908 году. Напавшего схватили и судили. Дрейфус служил как артиллерийский офицер французской армии еще в первой мировой войне. Потом вышел на пенсию и умер в возрасте шестидесяти шести лет, так и не оценив роли, которую провидение назначило ему в истории.

В Вене возникла Христианская социалистическая партия, ее возглавил австрийский бюргер Карл Люегер (1844-1910). Он вел предвыборную борьбу за место мэра Вены с откровенно антисемитской программой. В мае 1895 года он подавляющим большинством был избран мэром. Хотя Люгер больше грозился, чем делал, и показал себя хорошим администратором, его выборы продемонстрировали отношение к евреям в «новой Европе». Как недавно выразился один историк: «Либеральный реформизм западных евреев девятнадцатого века все надежды возлагал на европейскую демократию, которая в результате и пришла к власти в Вене. И тогда она показала, что к евреям демократия не относится».

¹ Десмонд Стюарт, Теодор Герцлъ, Лондон 1974, стр. 143.

² 1859-1935. Он не был ни злодеем, ни героем. Холодный, официальный, надутый, в пенсне, он не был настоящим офицером и еще меньше евреем. В ужасе от скандала вокруг него, он вызывал жалость и не старался добиться реабилитации. И все же его имя стало синонимом еврейской проблемы, а его оправдание — индикатором еврейских прав в Европе.

³ Его фальсификация раскрылась, и Генри совершил самоубийство.

⁴ 1840-1902. Автор многих романов, поднимающих социальные темы, он не был евреем, как утверждала антисемитская пропаганда.

⁵ 12 января 1898 года Золя в парижской газете Орор поименно обвинил лидеров правительства и вооруженных сил в незаконных действиях и тайном сговоре в отношении этого суда. На основании этой статьи на него самого подали в суд, который осудил его: семь присяжных заседателей против пяти. Чтобы избежать санкций, ему пришлось тут же уехать в Англию.

С любезного разрешения переводчика, Гедалии Спинаделя