Ам Исраэль хай 53. Оппозиция мусару

Новшества обычно вызывают реакцию. Не все восприняли движение мусара положительно. Сначала Аскала надеялась, что мусар станет ее союзником, но когда осознала деятельность рава Исраэля Салантера, стала его яростным и непримиримым врагом. А среди некоторых традиционных евреев возникло опасение, что мусар отвлечет студентов от серьезных занятий Торой и авторитет раввинов перейдет к проповедникам мусара. Они были уверены в том, что для обретения хороших качеств характера вполне достаточно как следует изучать Тору.

Пока рав Исраэль жил в Литве, оппозиция мусару из традиционного лагеря Торы молчала. Но в 1857 году он из Литвы переехал в Мемель, потом переезжал в другие прусские общины, а затем в Берлин и Париж, тогда оппоненты мусара стали высказываться вслух и тем сильнее, чем больше распространялось влияние мусара.

Мусар привлек в ешивы много учеников, число ешив существенно возросло по сравнению с предыдущими годами. Как всякие молодые идеалисты, уверовавшие в новый идеал, многие его сторонники начали его проповедовать открыто, страстно и успешно. Некоторые из них подрывали авторитет известных раввинов и глав ешив, представляя себя элитной, исключительной группой. Оппозиция многих раввинов и лидеров ешив их движению и теориям охлаждала и успокаивала их, не давая им скатиться к экстремизму.

Так противостоящие мусару раввины помогли движению пересмотреть свою тактику, стратегию и идеалы в свете мусара, который они представляли. Не раз бывало в еврейской истории, что искренние оппоненты, казалось бы, позитивных нововведений и движений были лучшими друзьями новых течений, спасая их от эксцессов, направляя в основное русло традиции и еврейской жизни.

Но если противостояние раввинов производило положительный эффект, то оппозиция Аскалы была негативной и злостной. Маскилим завидовали успеху мусара и боялись его способности изменить традиционное еврейство, сделать его более этичным и идеалистичным это лишило бы их главного оружия против традиционной еврейской жизни. Они высмеивали благочестие и пунктуальность мусара¹ и пользовались разными методами, чтобы им повредить, включая правительственное давление и широкую пропаганду в средствах массовой информации.

Рав Исраэль ответил на выпады маскилим, основав еженедельную газету Твуна. Осенью 1861 года вышло двенадцать номеров. Затем рав Исраэль переехал в Пруссию, и газета публиковалась в Мемеле и Кенигсберге. Крупнейшие раввины того времени² поддерживали эту газету, там появлялись их публикации. К сожалению, издание продолжалось недолго, но было одной из первых попыток ответить на атаки маскилим новыми методами средств массовой информации. Расстроенный скорым закрытием газеты, рав Исраэль справедливо заключил, что само ее появление уже внесло вклад в успех традиции в борьбе против Аскалы.

Рав Исраэль и мусар боролся с Аскалой и за еврейскую молодежь. Он осознал, что мусар останется движением малочисленным, поэтому сконцентрировался на создании кадров талантливых людей, которые станут лидерами восточноевропейского еврейства. Элиту молодых людей хотела привлечь и Аскала. Она сама была в основном элитным движением, поэтому для нее было очень неприятно, что эти люди уходили в мусар вместо того чтобы поддерживать светское направление.³ Они вели эту войну против мусара на всех планах и много спорили, переходя на личности, но уровень их споров был не глубоким, лишенным особых идей и философии.

Примером может служить следующий инцидент. Младший сын рава Исраэля Йом Тов Липман Липкин был одаренным математиком. Без формального образования в семнадцать лет его приняли в университет Кенигсберга. Отец протестовал, но был бессилен. Впоследствии юный Липкин получил докторскую степень в Венском университете, сделав открытие в области прикладной математики, известное и сегодня как «параллелограмм Липкина». Затем он переехал в Петербург, где его с почетом приветствовали власти. К тому времени он во многом отошел от еврейской традиции и стал героем для маскилим, примером того, чего может достичь новый современный еврей даже в антисемитской России, если приспособится к новым реалиям жизни. Они подергали льва за бороду, воздав почет Липкину в своей газете Амагид. И поздравили «большого раввина и учителя рава Исраэля Салантера из Ковно… (сын которого) стал короной святому и ученому отцу, который не воспрепятствовал учению сына в университете, продемонстрировав, что Тора и мудрость могут объединиться, как в его сыне, славе нашего народа».

Через четыре выпуска в той же газете появилось следующее письмо:

Поскольку я всю жизнь стремился к правде, мне приходится публично объявить, что мой сын для меня не «корона», как пишет автор статьи, а скорее наоборот. Он для меня источник разочарования и печали, и мое сердце оплакивает его образ жизни. Все, кто любят его и могут на него повлиять, чтобы он переменил свою жизнь и не шел против моей души и желаний, окажет мне этим большую честь.

Ваш Исраэль Салантер.

Этот пример борьбы мусара и Аскалы показывает также силу влияния светского гуманизма на традиционное еврейское общество. Случалось, и сыновья раввинов становились членами и лидерами светской общины и эти случаи среди ведущих традиционных семей служили легитимации Аскалы и ее целей. Аскала продолжала попытки создать впечатление у традиционных евреев, что и сам рав Салантер был тайным почитателем Аскалы.

Рав Исраэль, его ученики и ешивы, плоды его усилий и духа, могли и стали обновлением еврейской жизни, а Аскала нет, потому что не была аутентично еврейской. Программа мусара исходила только из Торы и традиции. Даже идеи, которые она почерпнула вне иудаизма, были представлены евреям в еврейской форме, пропущены сквозь призму Торы. А идеи и цели Аскалы почти исключительно заимствованы вне иудаизма, и даже еврейские идеи и материал, которые они использовали, в их руках становились светскими и лишались еврейского характера, как по стилю подачи, так и по своим целям.⁴

Основное различие стало очевидным в начале двадцатого века, а в пятидесятые-шестидесятые годы девятнадцатого века, период становления мусара, это было не так ясно широким еврейским массам. Величие мусара и его влияние на общество осознали последующие поколения, когда само движение уже миновало свою вершину.

¹ Школа мусара из Новардока, основанная равом Йосефом Горовицем (Алтером из Новардока), делала акцент на социальном поведении, которое бросало вызов «мировым стандартам». Оно было мишенью многочисленных критиков, особым объектом насмешек маскилим.

² Рав Ицхак Эльханан Спектор из Ковно, рав Йосеф Шауль Натанзон из Львова, рав Шломо Клюгер из Брод, рав Александр Моше Лапидус из Резена, рав Йосеф Бер Соловейчик, тогда из Воложина, а позднее из Слуцка, рав Шмуэль Салант из Иерусалима и другие раввины.

³ Поразительно, как это похоже на описание, которое приводит в своей книге «Белые ночи» Менахем Бегин. Он вспоминает о зависти и ненависти коммунистов к сионистской юношеской организации: она грабит их, лишая юных талантливых идеалистичных евреев, которые могли бы стать лучшими комиссарами.

⁴ Как изучение Библии превратилось в библиокритику, а святой язык — в разговорный светский иврит.