Избранные комментарии на главу Тецаве

Глава 28

1. …ПРИБЛИЗЬ К СЕБЕ. Аарон обретает свой сан благодаря тому, что он выделен из народа, чтобы стать ближе к тебе (Моше) для твоей работы во имя нации; ему назначена роль помощника в исполнении твоей миссии…

Облачение коэна

42 и 43. …Значение коэнского облачения должно стать очевидным из указаний, которые даются в заключительных стихах этой главы. Здесь нам сообщают, что характер коэнства и, таким образом, законность жертвенной службы настолько зависят от одеяний коэна и от каждой предписанной для них детали — нам говорят, что эти указания должны быть «вечным законом» — что без этого облачения коэн считается «чужаком» и нему применимо заявление «чужак, приблизившийся (к Святилищу) должен умереть» (Бемидбар 18:7). (См. Рамбам, Мишнэ Тора, Законы сосудов Святилища 10:4).

Тот факт, что коэнское облачение изготавливается на средста народа и принадлежит ему, делает ясным для нас, почему только коэн, одетый в эти одежды, может вообще считаться коэном. Лишь в этом облачении он входит в Святилище Закона как слуга нации. Лишь в этом случае исполняемый им ритуал действительно становится службой, которую нации приказано исполнять в Святилище Божественного Закона. Лишь таким образом идеи, выражаемые этим ритуалом, могут приобрести характер долга, исполнения которого требует данный нам Богом Закон. Лишь так ритуальное действие станет символом повиновения, осуществляемого на деле через преданность воле Бога, как она раскрывается в Законе, адекватного подчинения тем требованиям, от выполнения которых зависит близость Бога, способ самому приблизиться к Богу и также приблизить к Нему других.

Без этих одежд (изготовленных в соответствии с Законом) коэн ничем не отличается от обычного человека, и совершенный им ритуальный акт приобретает личностные черты, создавая отношение, обратно противоположное тому, которое должно прежде всего вызывать Святилище. Давайте отметим здесь со всей откровенностью, что без этого облачения индивидуальная личность совершающего служение коэна оказывается «голой» и, при всех неудачах и недостатках, которыми могут страдать даже лучшие из нас, он может с чрезвычайной легкостью сделаться самой несовершенной версией идеала, который должны символизировать жертвоприношения, совершаемые в соответствии с Божественным Законом. В этом духе Ошеа (4:8) сурово порицает недостойность коэнов своего времени: «Они едят жерты за грех Моего народа и поднимают душу Моего народа до собственного греха», или «съедая жертвы за грех, они преподносят свои собственные греховные жизни в качестве примера для Моего народа».

Но коэн, облаченный в коэнское одеяние, представляется не личностью, каковой он в действительности является, но фигурой, соответствующей требованиям Божественного Закона. Самим актом облачения в священные одежды для службы в Святилище он дает понять и себе, и тем, кто рядом с ним, что, как личность, он, конечно же, неадекватен тем требованиям, которые символизирует Святилище.

… Объективно говоря, происхождение одежды занимает исключительно важное место в моральном воспитании человечества, следовательно; следовательно, одежда сама по себе приобрела огромное моральное значение. Одежда была впервые дана человеку Отцом человечества, когда Он отослал Своих детей из Ган Эден в школу труда и самоотречения со всеми сопутствующими этой школе опасностями, которые могли сбить человека с истинного пути и низвести до уровня зверя. Одежда как таковая — это напоминание о моральном призвании человека; это первая и самая отличительная особенность, которая характеризует существо, как принадлежащее к человеческому роду.

   Характер и форма урим и тумим остаются загадкой. Однако этимология этих терминов предполагает «просвещение» и «совершенство» соответственно;  אור  означает не только свет, но также тепло и, фактически, непреодолимо истребляющую энергию огня.  תומים   — это множественное число от  תום (совершенство). Множественное число слов урим и тумим подразумевает множество предметов, которые обладают свойством или эффектом очищения и стимуляции духа и способствуют моральному совершенству. Единственными известными нам объектами, отвечающими этому описанию, являются слова Бога, Его учения и заповеди, которые, беря свое происхождение из Источника высшего знания и совершенства, предназначены для оказания и способны оказывать на нас величайшее духовное и моральное влияние. Тора, которая хранится в ковчеге Завета, становится урим и тумим в груди каждого еврея и в сердце еврейского народа. Представитель нации, коэн гадоль (первосвященник), несет урим и тумим «на сердце» как сокровище, которое нужно беречь, а знание того, что есть истина и добро, будучи произведенным от Слова Бога, становится  משפט בני ישראל (законом Сынов Израиля), … надлежащим Израилю, соответствующим его призванию, тем, чего ему следует ожидать и к чему он должен стремиться в соответствии со своим призванием.

Поскольку этот  משפט בני ישראל  может быть установлен только через урим и тумим, это означает, что цели и устремления Израиля должны формироваться только под влиянием урим и тумим, т.е. Израиль не может иметь никаких других желаний помимо тех, которые согласуются со стандартом «истины и добра», как они определяются Божественным Словом. Таким образом, «Пусть Аарон носит закон сынов Израиля на своем сердце перед Богом постоянно» (ст. 30) просто означает: Пусть Аарон носит на сердце перед Богом заботы Израиля, его желания и устремления во все времена.

   Если мы вообразим стадии прогресса морального совершенства, олицетворяемые коэнским облачением, окажется, что их три. Шаровары и рубаха, символизирующие свободу от морального и социального зла, соответствуют идеалу  צדק справедливости), который берет свое начало главным образом в негативной концепции. Мантия, которая символизирует приверженность человека всего диктату долга, соответствует  צדקה (праведности). А эфод, который символизирует посвящение всех ресурсов и способностей человека тому, чтобы служить орудием осуществления Божественных целей, соответствует  חסד (благоволению).

Глава 29

30. … СЕМЬ ДНЕЙ. Освящение и инвеститура (введение в должность) первого первосвященника должны были повторяться ежедневно в течении семи дней. Инвеститура каждого последующего первосвященника должна была проводиться таким же образом. Нет ничего, что более указывало бы на символический характер и глубокое значение одеяния первосвященника и всей процедуры введения в должность, чем это семикратное повторение церемонии. Каждый день в течении семи дней первосвященники должны были проникаться всеми аспектами идейного значения и глубины этих обрядов.

37. … И СТАНЕТ ЖЕРТВЕННИК СВЯТАЯ СВЯТЫХ. ВСЕ, ЧТО КОСНЕТСЯ… Мы сомневаемся, что это выражение следует толковать лишь как гиперболу.  עבד עבדים   — это «раб у рабов»,  מלך מלכים   — это «царь над царями»,  שמי השמים (небеса небес) — это более высокая небесная сфера, с которой видимое нами небо соотносится так же, как наша земля к видимому небу. Таким образом это выражение можно понять как «небеса дл наших небес». Тогда, подобно этому,  קדש קדשים (святая святых) должно быть некоторым священным предметом, от которого все другие священные предметы получают свою святость.

   Ничто не служит освящению поступков человека более непосредственно, чем жертвенник. Он расположен прямо перед входом в Святилище, напротив ковчега Закона. Жертвенник — видимое производное Закона, который покоится скрытым от глаз в Святая Святых. Он составляет истинный центр пространства перед Святилищем и вокруг него, и посредством огня Закона, который горит на нем, символически напоминает нам, что преданность Божественному Закону — это предпосылка для входа в Святилище. Вот почему он называется «жертвенником всесожжения» (досл. «восхождения» — прим. ред.). Его функция полностью основана на концепции освящения поступков человека; следовательно, он —  קדש קדשים(святая святых).

38. Предыдущий стих завершает наставления по сооружению и освящению Святилища и по освящению и инвеституре коэнов. Однако, возведение и освящение Храма и освящение коэнов сами по себе не приводят Божественное Присутствие в среду народа, как это обещано в ст. 8 главы 25: «Они сделают Мне святилище, и Я пребуду в их среде». Этой цели можно достичь лишь при помощи ежедневного самопожертвования части народа, как это символически выражают коэны, во имя идеалов еврейского призвания, которое символизирует Святилище. Лишь такое самопожертвование превратит Святилище в место обитания Шехины ( Божественного Присутствия). Таково содержание стихов 38 и 46, описывающих цель, которая должна быть реализована посредством возведения Святилища. Одно лишь основание Храма не приводит к этой цели навечно; Храм дает лишь возможность достичь этой цели. Цель достигается лишь тогда, когда Святилище получает жизнь и силу посредством постоянных самоотверженных поступков, совершаемых народом, посредством жизненного ритма нации, так сказать. Эту мысль символизируют ежедневные жертвоприношения (тамид) и поэтому обсуждение ежедневных жертвоприношений следует непосредственно за обсуждением освящения Святилища и коэнов.

ГОДОВАЛЫЙ ЯГНЕНОК. В час своего рождения как нации, Израиль стоял перед Богом как «ягненок Его стада». И в самом деле, он обрел свое существование как нации, лишь доверив свою судьбу Богу, своему Пастырю, навеки. И то что он поклялся сделать в великий торжественный час своего рождения, он будет исполнять все время, пока он существует. Израиль никогда не должен думать, что вышел из того возраста, когда признают руководство Пастыря. Он должен вечно оставаться молодым. В своих отношениях с Богом он должен вечно оставаться таким, каким был в первый год своего существования, всегда должен стоять перед Ним как «годовалый ягненок Его стада»…

День,  יום,  время «прямостояния», как самостоятельная сущность, ограничен с обеих сторон ночью. Он находится в своей восходящей фазе от ночи до полудня и угасает от полудня к ночи. Весь физический мир, в котором живет человек — а, таким образом, и его физическое существование и все то, что требуется ему для физических основ его работы и достижений на земле — управляется этим циклом прибавления и убавления. Но прибавление и угасание дневного света, нарастание и убывание счастья, расцвет и угасание всей жизни на земле — все это — часть порядка, установленного Одним единственным Богом. Все процессы находятся под присмотром одного единственного Пастыря жизни, и поэтому и нарастание и убывание — будь то день, счастье или сама жизнь — призывают нас к одной и той же миссии, к одному и тому же предназначению.

Как все тот же «ягненок Божественного пастбища», с той же данью почитания Бога, «за пропитание, процветание и радость», встречает Израиль и расцвет, и угасание и признает единство своего Бога признанием единства своего собственного призвания и своей жизненной радости…

Именно по этой причине Израиль приносит свою ежедневную утреннюю жертву на северозападной стороне Святилища, чтобы лучи восходящего солнца падали на жертву с востока, а ежедневную вечернюю жертву на северовосточной стороне, чтобы лучи заходящего солнца падали на нее с запада: Израиль должен смотреть и на восток и на запад, исполненный одного и того же неизменного духа.

   Согласно Рамбаму (Законы жертвоприношений тамид и мусаф 1:4), ягненка жертвоприношения тамид не связывали, а только удерживали рукой на жертвеннике за передние и задние ноги. Гемара (Тамид 31б) дает любопытное объяснение такому требованию: Если бы ягненка привязывали к жертвеннику, это было бы подражанием язычникам. И Раавад (Раби Авраам бен Давид из Поскьеры), и Рамбам, как кажется, толковали это как (подражание)  אפיקורסים (эпикурейцам, безбожникам), вместо  עמים (народам). (Однако в своем комментарии к Мишне Рамбам, также толкует текст как «чтобы они не следовали путями /языческих/ народов»). Нам не сообщается, каким языческим или нееврейским обычаям или идеям должны были противостоять посредством непривязывания ягненка к жертвеннику. Мы уже отмечали (Шмот 12:5) коренное отличие между «ягненком» еврейского символизма и «агнцем» другой, нееврейской точки зрения. В еврейском мышлении ягненок символизирует постоянно радующееся, отважное, непорочное существо в расцвете непреходящей юности, которое находит силы и смысл жизни именно в том, чтобы полностью и добровольно вручить себя водительству своего Пастыря. С этим контрастирует другая точка зрения, которая рассматривает ягненка как символ пассивного страдания и мученичества, а его смирение перед смертью как идеал жизненной цели. Мы весьма склонны сказать, что именно этому нееврейскому пониманию ягненка намерен противостоять наш закон. Не как ягненок, связанный по рукам и ногам, но как свободное, живое существо добровольно вверяет себя Израиль водительству и руководству своего Пастыря; лишь отдавая себя, он поистине обретает жизнь и свободу.

42. У ВХОДА В ШАТЕР СОБРАНИЯ ПЕРЕД Б-ГОМ. Только будучи готовыми исполнить Закон, можем мы предстать перед Богом.

 שמה  — ГДЕ. Там, в этом месте, где пребывают Скрижали Его Закона, Бог назначает нам время встречи с Ним. Именно там Он ждет нас. Следовательно, если мы ожидаем прихода Бога, то именно там мы должны появиться с нашей жертвой всесожжения в качестве символа нашей вечной преданности Богу и Его Закону.

ГДЕ Я НАЗНАЧУ ВСТРЕЧИ С ВАМИ, ЧТОБЫ ГОВОРИТЬ ТАМ С ТОБОЙ. Не личность Моше, но лишь самоотверженность нации обеспечит близость Бога. Именно к народу приходит Бог, когда Он говорит с Моше.

43 и 44. Все освящения и посвящения, которые описаны выше, являются лишь символическими актами. Святилище преобретает святость лишь через присутствие Божественной славы, появление знаменует одобрение Богом дел и поступков человека.

45. Присутствие Божественной славы в Храме, в свою очередь, просто доказывает Его присутствие среди того народа, которому Он желает быть Богом, т.е. Тем, Кто решает его судьбы и направляет его действия.

46. Это особое присутствие Бога среди людей не будет лишь абстракцией. Они будут ощущать его близость практически. Весь уклад их жизни, физической и духовной, докажет им близость Бога в точности, как объявил Он Сам. Бог сказал, что где бы не упомянули Его Имя, т.е. где бы люди не узнали и не признали, что « Бог — здесь», Он придет к нам и благословит нас. Именно в Его благословении нашего материального существования должны мы почувствовать Присутствие Бога. «В каждое место, где упомянут Мое Имя, Я приду к тебе и благословлю тебя» (Шмот 20:24, см. комментарий там же).

Глава 30

11. Б-Г СКАЗАЛ МОШЕ. Начиная со ст.1 главы 25 и до данного стиха, Тора передает одно непрерывное Божественное речение, приказывающее воздвигнуть и освятить Храм, избрать и освятить коэнов. Божественное речение, начинающееся с этого стиха, намечает отношения, которые должны существовать между народом и Святилищем. С самого начала нас учили, что не следует рассматривать Храм и народ как две разделенные единицы. Санхедрин должен был располагаться поблизости от жертвенника, а жертвенник должен был нести в жизнь нации справедливость, мир и нравственность. Поэтому, основные черты национальной жизни, которую предстояло создать, были сформулированы прежде указаний по строительству Храма. В том же духе, теперь, когда эти наставления были завершены, дается закон о половине шекеля, как постоянное напоминание людям о единстве нации и Храма. Здесь провозглашается великая еврейская истина: Святилище Храма — это не институт, который, будучи установленным раз и навсегда, отдается в руки коэнов. Святилище не может оправдать своего предназначения без неизменно энергичного, оживляющего участия нации как целого! Точно так же значимость каждого представителя народа и нации в целом заключается единственно в индивидуальном вкладе каждого, вкладе, способствующем тому, чтобы Святилище, которое, в конце концов, не что иное, как Святилище национального Закона, выполнило свое предназначение.

13. ЭТО ОНИ ДАДУТ. Не с перечнем конкретных достижений, но с символическим выражением того, что он осознает как свой долг, приблизиться каждый к Богу в тот момент, когда он должен «перейти из еще неисчисленных рядов в уже сосчитанные». Нет большего отличия и большего блаженства, чем быть среди тех, кто сосчитан Богом и для Бога, занять место в Божественном реестре, чтобы даже в самых жалких обстоятельствах, даже в самый преходящий момент жизни на земле, считаться членом Божественного воинства. Только осознав в полной мере свой долг и решившись полностью исполнить его, можно перейти из никак не обозначенной эгоистичной толпы в благородный круг тех, кто сосчитан Богом, и достичь блаженного осознания своего пребывания среди тех, кого Бог сосчитал как Своих.

Однако требуемый от каждого взнос символизируется (не одним целым шекелем, а лишь) половиной шекеля. Объективно говоря, никакой даже самый полный и совершенный вклад никакого человека не может совершить всего, что должно быть сделано. Усилия любого человека могут быть лишь частью целого. Требуется равно бескорыстная жертва его собрата, чтобы создать целое. Никто и не ожидает, что отдельно взятый человек выполнит всю задачу целиком. «От тебя не ждут осуществления всей задачи…» (Авот 2:21). Но от каждого человека ожидают, что он сделает свой личный вклад в целое, вклад, измеренный стандартами Святилища. Один шекель был равен 20 герам, из которых каждый человек должен был внести десять; таким образом, с субъективной точки зрения, каждый был тем, кто дополнял до целого. Пусть это будет его цельный взнос, в том что касается его обязанности. Пусть он скурпулезно взвесит его, и не имеет значения, сколь малой частью является его вклад в выполнение общей задачи. Хотя от тебя не ожидают выполнения всей задачи, «ты не волен отказаться от нее» (Авот 2:21). Пусть его половина шекеля составит целую единицу по стандартам Святилища.

15. … БОГАТЫЙ НЕ ДАСТ БОЛЬШЕ, А БЕДНЫЙ — МЕНЬШЕ. Это равенство богатых и бедных выражает символический характер вклада, определенного в половину шекеля. Если и богач и бедняк внесут свою долю, если каждый сполна выполнит то, что от него требуется, тогда принадлежащие богатым сотни и тысячи весят на весах Бога не больше, чем медяки бедняков, а значит бедняцкая копейка во всех отношениях сравняется с сотнями и тысячами, что у богатых. Богач не может дать больше половины шекеля; бедняку не позволено давать больше. Бог и Его Святилище не оценивают абсолютную величину вклада, но судят о даре только в контексте общих возможностей и средств жертвователя. Всякий, кто использует все свои способности и средства, дарованные ему для служения Богу и содействию целям Его Святилища, кладет, таким образом, на жертвенник Бога свои полшекеля в качестве требуемого символического вклада.

18. כיור   — УМЫВАЛЬНИК. Законы, касающиеся умывальника, всегда должны напоминать вершащим службу коэнам, что, когда от имени народа они входят в Святилище, они делают это не потому, что их персональное поведение уже освящено повседневной жизнью. Их важность как коэнов — чисто символического свойства: они представляют освящение жизни, которое требует Божественный Закон.

21. ЭТО БУДЕТ ДЛЯ НИХ ВЕЧНЫМ УСТАНОВЛЕНИЕМ. Дословно: Это будет долг, выплачиваемый коэнами Святилищу вечно. Освящая свои руки и ноги, коэны признают высшую духовную власть Святилища. Не в силу своей личной заслуги, но лишь в силу требований Святилища, которое они символически представляют, они считаются достойными войти в Святилище в качестве его слуг…