Почему в XXI веке все еще ведутся войны? Ведь человечество как никогда осознает ценность жизни?

Здравствуйте, Екатерина!

Простой ответ на Ваш вопрос таков: хотя в теории люди осознают ценность жизни, никто не отменял логики и механизмов политики, которые на практике приводят к войнам. Жизнь устроена так, что интересы разных людей и обществ сталкиваются — или им кажется, что они сталкиваются. Если спросить людей с каждой стороны, участвующих в любом конфликте, они скажут: мы действуем по праву и никого не ущемляем, ничего против других не имеем. Но вот они, наши оппоненты покушаются на нашу безопасность, и, что поделаешь, приходится сопротивляться, иначе нас оттеснят, а то и вовсе раздавят.

Когда сторона А наносит удар стороне Б, сторона Б, разумеется, заявляет, что обороняется от агрессии и у нее нет выбора. Но сторона А обычно не считает себя агрессором: мол, она отвечает на несправедливые действия стороны Б в прошлом, восстанавливает справедливость (а кто на самом деле начал — поди разбери, каждый уверен, что начал другой). Или наносит превентивный удар, чувствуя угрозу со стороны Б в будущем (насколько угроза реальна — тоже обычно предмет спора).

Только раньше при этом открыто и без зазрения совести вырезали целые города или подвергали ковровой или ядерной бомбардировке. «Так им и надо!», «Пусть нас боятся», «Иначе не победить». Теперь такое уже считается военным преступлением и не афишируется, а на словах все стараются не допускать гибели мирного населения. Но полностью избежать обычно не удается. И тогда говорят: что поделаешь, мы ценим жизнь и не хотим никому зла, но если приходится выбирать, то все-таки наша собственная жизнь дороже. Это они виноваты — пусть не покушаются на нашу безопасность, тогда и нам не придется никого убивать.

Кроме того, войны часто питаются идеологиями, а в таких случаях каждая сторона считает себя правой согласно своей идеологии или религии, независимо от того, кто первым начал или кто кому угрожает. И ценность жизни тогда оказывается под большим вопросом. Ведь кто в наше время осознал ценность жизни? «Человечество»? Нет, Западный мир, который нахлебался крови в своих мировых войнах и в определенной мере ужаснулся Холокосту, который устроил. Это слегка охладило его пыл, и тогда вдруг он осознал ценность жизни. Но если спросить мнение джихадиста XXI века, то оно мало чем будет отличаться от мнения средневекового христианина. «Неверным» — смерть, пусть горят в аду! А свои, убитые в войне с «неверными», — так они сразу попадают в рай! Так что пускай гибнут люди с обеих сторон, все хорошо.

И Западу тогда тоже приходится вести войну с террором, и жертвы в этой войне неизбежны, т.к. террористы обычно гнездятся среди мирного населения. Да Запад не очень-то и старается избегать жертв, ведь ценность жизни его людей превыше всего. (Только когда Израилю не удается избежать таких жертв, погубленные жизни оказываются очень ценными и самое время заняться обвинениями в «военных преступлениях»).

Также Запад в наше время свято уверовал в демократию, настолько, что, по его мнению, ничто не может быть хуже диктатуры или просто авторитарного режима. Поэтому, где только можно, надо авторитарные режимы свергать и освобождать народ. Даже если в процессе «освободительной» войны погибнут люди, а в результате свержения режима наступит вакуум власти и кровавая анархия. Что поделаешь, зато есть шанс в конечном итоге построить демократию.

А на самом деле чаще всего именно страх удерживает людей от кровопролития. Почему в Сирии раньше не было гражданской войны между всеми населяющими ее алавитами, суннитами и курдами? А потому что долгие годы их держал в страхе Асад-отец, подавивший последнее восстание суннитов большой кровью. Вот и сидели тихо, и под Асадом-сыном сначала тоже. А осмелели только на волне «арабской весны», когда показалось, что теперь все арабские диктаторы падут, и исчез страх. Почему в Ираке раньше не было такого кровопролития между суннитами, шиитами и курдами, а в Ливии — между разными кланами и джихадистами? Потому что раньше всех держали в страхе диктаторы, но тех свергли благородные западные демократы, «освободив» народ. Ну вот, наслаждается народ свободой и отсутствием страха.

И Европа стала такой мирной не только потому, что устала от войн, но и потому, что испугалась России (СССР), занявшей в результате войны ее восточную часть, и осознала, что противостоять «русской угрозе» можно только сообща, в НАТО. И холодная война между Россией и Западом не перешла в горячую только потому, что сдерживал страх — все осознали, что дело кончится взаимным уничтожением, а жизнь все-таки ценнее. (А во время Второй мировой даже были союзниками — потому что объединил страх перед угрозой нацизма). По окончании Холодной войны страх пропал — и уже единство Европы под вопросом. И на восток не побоялись расширить Западный лагерь — пока Россия не напомнила Крымом, что считает это посягательством на «свое». А Запад, разумеется, воспринял это как агрессию против Украины и «свободного мира» вообще. И получаем обычную логику конфликта, где каждая сторона чувствует, что защищает свои интересы и ценности, а все жертвы — вина другой стороны, которая на нас покушается.

Какой самый верный способ избавиться от войн?

Устранить сами конфликты, а не только сдерживать их страхом. Но это возможно лишь в том случае, если люди перестанут делить мир на «своих» и «чужих». Если решат, что не важно, где проходит граница между странами, потому что все едины. И не важно, кто суннит, а кто шиит, что все служат одному Б-гу.

Но для этого все действительно должны решить служить одному Б-гу. А в последний раз, когда все действительно объединились и стали «одним народом», то принялись не служить Ему, а враждовать с Ним. И пришлось Б-гу их разделить на разные народы, говорящие на разных языках, чтобы перестали понимать друг друга (см. Берешит 11). Причем не просто на разных по звучанию языках, но и на разных идеологических языках, Всевышний разделил и менталитеты. Чтобы даже перевод не помог русским и американцам понять друг друга, и чтобы даже единый арабский язык не объединил суннитов и шиитов. И с тех пор они бесконечно враждуют между собой.

И сегодня тоже, если и организуются в «Объединенные нации» и в чем-то соглашаются, то лишь в осуждении Израиля и в необходимости принудить его к «миру» — то бишь к бесконечным уступкам врагам, чью жизнь надо ценить, в то время как они еврейскую жизнь совсем не ценят. Таким образом, единство народов по-прежнему на практике ведет лишь к выступлению против Б-га — или Его народа. Поэтому приходится Б-гу оставлять их разделенными, несмотря на весь ужас войн, которые происходят в результате.

Это — о причинах войн, почему Всевышний не искореняет их. Но в плане наших собственных чувств и действий — конечно, не следует желать, чтобы были войны и гибли люди. Ведь нас такие мысли хорошими людьми не сделают. Скорее, надо брать пример с нашего предка, который жил в эпоху первого, изначального раскола народов в Вавилоне, — Авраама.

В то время как все человечество погрязло в идолопоклонстве, отдалилось от Б-га и обратилось против Него, Авраам открыл для себя Б-га и установил с Ним непосредственную и близкую связь. Собственный отец донес на Авраама, а царь Нимрод приказал бросить его в огонь (откуда Б-г чудесным образом его спас). Б-г велел ему уйти в другую страну и проповедовать там, а также основать народ, который продолжит его путь. «Весь мир был на одной стороне, а Авраам на другой».

Какие чувства должен был испытывать Авраам к тем, кто был «на другой стороне»? По логике, ненавидеть за то, что придерживались неправильной религии и идеологии, и лично — за то, что травили его и пытались убить. Б-г их расколол? Прекрасно, пусть друг друга в огонь бросают. Сдом и округу Б-г вовсе уничтожил? Так им и надо — они же были полной противоположностью Авраама, они запретили и жестоко карали милосердие и гостеприимство.

Но Авраам не стал радоваться. Узнав о планах Б-га уничтожить Сдом, Авраам стал отчаянно молиться за этих людей и проверять все возможности их спасения. Они ненавидели таких, как он, но он понимал, как они оказались на таком уровне. Как понимал весь мир. Его шатер был открыт на все четыре стороны, он приглашал к себе в гости всех, вплоть до арабских странников.

Так и мы должны стараться понимать всех людей, какими бы они ни были и как бы ни относились к нам. Ужасаться судьбе сотен тысяч людей в Сирии. Беспокоиться о том, что будет с разными странами, если не образумятся их лидеры. Молиться о благе и спасении всех.

А главное — преодолевать беспричинную ненависть среди нас самих, евреев, которые, несмотря на все различия, действительно должны быть единым народом. Слава Б-гу, у нас до кровопролития обычно не доходит, но хорошо бы научиться предотвращать сами конфликты и расколы. Избегать ненависти к одним за то, что недостаточно религиозны (безбожники!), а к другим — за то, что слишком религиозны (фанатики!). Делать всем добро, проявлять заботу и участие, чтобы любовь объединяла нас сильнее, чем разделяют идеологические разногласия. Только так мы удостоимся окончания изгнания — а тогда и весь мир сможет объединиться под властью Б-га, и можно будет обходиться без войн.

Вот какой вклад может внести каждый из нас в распространения мира на земле. То есть начать с себя. Понимать тех, кто нам неприятен, и даже тех, кто, по нашим ощущениям, нас обидел или нам угрожает. Ведь если мы не можем преодолеть себя и справиться со своими антипатиями, обидами и паранойей, чего же хотим от всего мира?

И здесь приходим к еще одному парадоксальному моменту. Что помогает нам объединиться и испытать любовь к собратьям? К сожалению, часто единственное средство — внешние угрозы и войны. В Израиле столько внутренних расколов и пламенных идеологий, но, как выразился один умный журналист, спасает «защитный пояс врагов». И другим странам враги тоже помогают сплотиться.

А также в целом сделать жизнь более интенсивной, насыщенной и осмысленной. Известно, что экстремальная ситуация и необходимость действия заставляет человека раскрыть весь заложенный в нем потенциал, и так он полностью реализует себя. И с обществом в целом дело обстоит так же. Война ужасна, но она заставляет всех мобилизоваться и работать по максимуму — и более остро ощущать жизнь. Отчаяннее цепляться за жизнь — и ценить ее, стараться как можно больше успеть, пока жив, не тратить даром драгоценное время. Испытывать более глубокую заботу и беспокойство о близких — то есть, более горячо их любить, и за страну в целом тоже (то есть — подъем патриотизма). Получается парадокс: война — это максимальные разрушения и смерть. Но тем, кто остается в живых (а таких все-таки большинство), она, наоборот, дает более интенсивную, яркую и наполненную смыслом жизнь!

Так, именно в последнюю ужасную мировую войну в России (СССР) были созданы самые прекрасные песни в ее истории — особенно в первую половину войны, когда ситуация была катастрофической. В других условиях душа не могла бы так почувствовать, подняться на такой уровень. А в Америке людей той эпохи теперь называют «величайшим поколением» («The Greatest Generation»), а следующее поколение («Baby Boomers») считают избалованным. Несмотря на все тяготы войны, выжившие солдаты часто вспоминают то время как лучшие годы своей жизни: тогда жизнь имела особый смысл, тогда любовь и дружба были другими. Получается, что великая война и великое несчастье порождает великих людей, которые живут и чувствуют по максимуму.

Это не значит, что войны нужно желать. Но, когда она неизбежна и приходит вопреки нашему желанию, приходится воевать и извлекать ту «пользу», что есть. Ведь и Авраам вышел на войну против пяти царей и убил множество людей, поскольку это было необходимо.

Но, конечно, вечно войны не длятся — они слишком разрушительны, да и люди не могут постоянно жить на таком уровне, в таком напряжении. Поэтому все-таки следует стремиться к миру и молиться за него, и большинству людей бОльшую часть времени Б-г действительно дает жить в мире. А наличие и угрозы войн должны заставить их ценить мирное время.

Итак, наша задача — брать пример с Авраама. Когда приходится — воевать и стараться сплотиться, сильнее любить и ощущать смысл. А когда царит мир — ценить его, стараться и без войны культивировать в себе любовь к близким людям и к относительно далеким. Заботиться о них и молиться за всех. Так мы уподобимся Аврааму, а там, глядишь, и сумеем позитивно воздействовать на весь мир.

С уважением, Меир Мучник