Недельная глава Толдот

«И взяла Ривка одежду Эсава, старшего сына своего … и надела на Яакова, младшего сына своего» (Толдот, 27:16)

Когда мы видим братьев-близнецов и спрашиваем их, сколько им лет, и кто из них старше, они отвечают, что они одного возраста. Ведь они же близнецы! Но один из них родился четвертью часа раньше. Ну, четверть часа не так уж значительна. Это говорится о близнецах, которым год-два, тем более это верно для тех, кому десять или двадцать лет. И чем больше лет проходит, тем больше эта малая разница в четверть часа сокращается и исчезает. Так кажется на первый взгляд. Но в нашей главе сказано по другому: «И взяла Ривка любимую одежду Эсава, старшего сына своего, которая у нее в доме, и надела на Яакова, младшего сына своего». А в продолжении главы сказано: И сообщены были Ривке слова Эсава, старшего сына ее, и послала она и призвала Яакова, младшего сына своего, и сказала ему: «Вот, Эсав, брат твой, тешится намерением убить тебя». Сколько лет было этим близнецам в то время? Не двадцать и не тридцать лет, им было по шестьдесят три года. Как можно сказать про них «старший сын» и «младший сын» из-за той четверти чеса…

Ответ в том, что у нас понятия нет, что такое четверть часа в жизни.

Раби Акива был пастухом до сорока лет. При поддержке своей жены Рахель он стал учить Тору. Он поднялся молниеносно, как комета, и через двенадцать лет непрерывной учебы днем и ночью вернулся домой. Когда он стоял за домом, то услышал голос одного злодея, насмехавшегося над его женой: «Твой отец был прав, воспротивившись твоему браку с этим пастухом! Он оставил тебя соломенной вдовой на столько лет». И раби Акива услышал ответ жены: «Если бы он спросил меня, то остался бы учиться еще двенадцать лет». Услышав эти слова, раби Акива сразу же возвратился назад и учился еще двенадцать лет, и лишь после этого вернулся домой во главе двадцати четырех тысяч учеников. Его жена стала женой главы поколения и удостоилась почитания и восхваления своего великого мужа, сказавшего своим ученикам: «Мое и ваше — ее» (Трактат Недарим, 50).

И задается вопрос: после двенадцати первых лет, когда он вернулся в свой город и стоял возле своего дома, слыша, что его жена хочет, чтобы он продолжил учебу, почему возвратился, не встретившись с ней? Почему не зашел в дом сказать «Здравствуй», почему не зашел на пять минут? Ответ заключается в том, что он знал цену пяти минутам. Если бы он не использовал каждые пять минут своей жизни, не превратился бы в божественного таная, раби Акиву.

Однако важны не только пять минут, но даже доли секунды. Гмара рассказывает (Трактат Брахот, 53), что в ешиве рабана Гамлиэля не говорили «на здоровье» тому, что чихнул в доме учения, чтобы не отменить учебу Торы. Отмена учебы Торы на одну секунду! Вы полагаете, что это качество благочестия? Нет! Это установлено как алаха Рамбамом и автором «Шульхан арух».

Гаон, раби Эльханон Вассерман, благословенна память праведника, надевал ботинки без шнурков, «лодочки», чтобы сэкономить минуту на их шнуровке!

И если таков взгляд на использование времени, на использовании жизни, удивительно ли, что человек, родившийся на четверть часа раньше, называется «старшим»?

Такие люди используют каждое свое мгновение, все дни своей жизни. С чем мы придем на Суд, что есть у нас, чтобы представить, сможем ли мы показать хотя бы один час, использованный полностью? Один урок Торы за день?

Это говорится не только о большом количестве, не только об использовании каждого мгновения учебы Торы, но и об использовании качества. И если учатся — учатся хорошо, вдумчиво. И когда молятся, знают перед кем стоят и о чем молятся. (Мааян ашавуа)

Перестать толкаться

«И толкались сыновья в утробе ее… и пошла вопросить Б-га» (Толдот, 25:22) Тора вечна и говорит о каждом еврее, во всех поколениях. Но, кажется, что не было поколения, для которого этот пасук не был бы так актуален. «Когда она проходила возле дома учения Торы, Яаков порывался выйти, а когда она проходила мимо домов идолопоклонства, Эсав порывался выйти. Они толкались и спорили друг с другом о наследии двух миров». Два этих толкования по сути — одно.

Если мы вдумаемся в это, испугаемся: мы воспитываем наших детей, наши самые дорогие сокровища, трудимся для них день и ночь и хотим для них только добра. И вот, при всем нашем желании «толкаются подростки», как при наказании в «каф акела», да смилуется Г-сподь. Во многих домах смешиваются свет и тьма. Посылают ребенка для учебы по Торе, уроков света и сияния. А с экрана телевизора — и из радио тоже — летят слова яда, насмешек, беспутства, и даже разврата и неверия. А мягкая душа воспринимает все, и толкаются в ней «Яаков» и «Эсав», споря об удовольствиях двух миров.

Что унаследует такой ребенок, какой мир создаст себе, какой мир выстроит внутри себя?!

В самом деле, если положить на весы два мира, будет ли между ними равенство? На одной чаше чудесный мир веры, традиции отцов, поколения равов и судей, праведных и святых. Мир, который весь святость, дорогой нам, чудесный мир, светящий дорогим светом, мир духовных сокровищ, которые дороже золота. А напротив него, на второй чаше? Мир грязи и скверны, легкомыслия и проклятия, поношения и мерзости, мир преходящий, в конце которого — раскаяние.

«И скажи: если это так, то почему это я», для чего растить ребенка между двух противоположных линий, зачем разрывать его между положительным и отрицательным, светом и тьмой, чистотой и нечистотой? «И пошла вопросить Б-га». Спросить рава, спросить мнения Торы, как воспитать ребенка, чтобы был в согласии с самим собой и своей традицией, дать ему коренное воспитание и черпать для него из вечного источника!

Как в истории с гаоном, раби Яаковом Сагисем, благословенна память праведника, посланным его равом, гаоном, раби Моше Леви, благословенна память праведника, равом города Кушты, собирать пожертвований на свадьбу невесты-сироты. Приехал он в город Юмлик и объявил, что выступит перед общиной в субботу после обеда. Но тут вмешался сатан, в город приехал цирк со своими чудесами. Все дни недели трудятся евреи города чтобы заработать на жизнь, и когда еще смогут посмотреть цирковые фокусы? Купили они билеты накануне субботы и в субботу после обеда стали стекаться к цирку…

Пришлось раби Яакову выступать перед горсткой старичков. Пожертвования среди них он, конечно, собрать не смог. Стоял перед ними и говорил слова, которые слаще меда, а на сердце было тяжело из-за неудачи его визита.

К вечеру вернулись посетители цирка на вечернюю молитву.

Сказал он им: «Не буду повторять своего выступления, и обещаю, что не задержу вас»…

Настроились его слушать.

Сказал он: Мой учитель и рав послал меня, чтобы с вашей помощью устроить невесте свадьбу. И я вижу, насколько он прав, святой дух говорил из его горла! Суббота называется невестой, как сказано: «приди, невеста, невеста-царица». И здесь община тоже сирота! Ибо вместо того, чтобы сделать ее святым и возвышенным днем изучения Торы и алахи, вы пошли в цирк! Я уже не говорю о потерянных часах, когда вместо того, чтобы подниматься в Торе, вы смотрели фокусы клоуна, но часы учения — вечное приобретение, а что выиграли вы, с каким приобретением вы вернулись, в чем поднялись?! У неевреев нет Торы, нет субботы, нет будущего мира, зато есть цирк. А вы?!

Невеста-сирота горько плачет. Покинутая и одинокая…

Все разразились слезами. И стали уговаривать раби Яакова, остаться с ними, чтобы научил их правильному поведению. Тут же, на месте организовали делегацию, которая привезла деньги на свадьбу невесты. И привезли оттуда семью раби Яакова, который превратил Юмалик в место Торы! (Авотейну сипру лану, Аават заим)