Недельная глава Корах

«И отделился Корах…» (16, 1).

Как люди оказываются в сложной ситуации? Мы говорим о людях проницательных, разумных и уравновешенных, которые губят себя. Семья страдает, общество отвергает, друзья исчезают, имя треплют газеты. Они бы уже предпочли, как Корах, провалиться под землю… А ты смотришь, слушаешь и удивляешься: как умные люди могли так пасть? Проблема в том, что эти люди — такие же, как мы с вами, и это пугает. Это имеет отношение к нам. Люди говорят: мудрый учится на чужом опыте, а немудрый не выучится даже на своём. Так как же люди оказываются в трудной ситуации?

Ответ, как и все ответы, содержится в Торе. В данном случае — в нашем недельном разделе. Корах впал в заблуждение сам и ввёл в заблуждение 250 человек. И все они погибли. Как он решился на подобную авантюру? Разве не знал, что дело это безнадёжно?! Восстать против Моше Рабейну, посланника Всевышнего, по мановению руки которого на Египет пала тьма, море расступилось, а затем сошлось вновь, утопив египтян. Благодаря тому, что руки Моше были подняты, евреи победили Амалека; а когда Моше ударил посохом, из скалы потекла вода. А народ роптал на Моше, появлялись ядовитые змеи и губили людей, пока те не раскаивались. Так как же Корах решился на такое? «Что толкнуло Кораха, человека проницательного, на это безумие?» (Раши). Ответ: «Позавидовал он, что князем (наси) стал Элицафан» (см. Бэмидбар 24, 25). Итак, на эту авантюру его толкнула зависть — одна из трёх страстей, которые губят человека: «зависть, вожделение и честолюбие». Когда действуют эти три импульса, разум уходит в отпуск, светила затмеваются и вопросов не возникает.

И сказал Рабейну Йосеф Хаим, автор Бен Иш Хай: «Не спрашивают, почему поведение завистника нелогично! Он пожираем завистью настолько, что готов потерять всё и погибнуть сам, лишь бы поквитаться с ближним и навредить ему».

Как в той притче, которую приводит автор Рейшит Хохма (Глава о скромности, 7). Шли два человека вместе, один алчный, другой завистливый. Встретился им некий царь и сказал: «Пусть один из вас попросит у меня что-нибудь, и я исполню просьбу. Но другому я дам вдвое! Ну, кто готов просить?».

Алчный подумал: «Если попрошу я, то получу только половину. Пусть лучше попросит он, а я получу в два раза больше»…

Промолчал алчный и не попросил ничего.

А завистливый подумал: «Если попрошу я, он получит вдвое». Он заранее позавидовал счастью, которое могло бы в таком случае выпасть его товарищу, и не попросил ничего.

Царь улыбнулся: он предвидел такое развитие событий. И собрался идти своим путём. Увидел это завистник и в последний момент крикнул: «Господин мой царь, у меня просьба!». Остановился царь и приготовился слушать.

Сказал завистник: «Господин мой царь, прикажи, пожалуйста, вырвать мне один глаз»…

Таков путь завистника, он согласен лишиться глаза, лишь бы ближний лишился обоих. Зависть — только одна из страстей. Такое же влияние оказывают на человека вожделение и честолюбие. — «выживают» его из этого мира. Тот, кто идёт за своими страстями, подобен утоляющему жажду солёной водой — солёная вода увеличивает жажду всемеро. Ведь сказано: «…держишь его впроголодь — он сыт, насыщаешь его — голоден» (Санхедрин 7а). Удовлетворить вожделение невозможно, если уступать ему, оно лишь усиливается, как сказано: «Умирает человек, не увидев исполнения и половины своих желаний». А ведь удовлетворение некоторых прихотей ещё и предосудительно, и свидетельствует о слабости человека. Но, как сказал один диабетик: «У меня есть все причины (таамим) для того, чтобы отказаться от сладкого, но вкус (таам) сахара сильнее их всех»…

А честолюбие? Сколько людей опозорились из-за этой страсти, потеряли своё достоинство в погоне за почётом. И почёта при этом не добились. Потому что «Почёт бежит от того, кто за ним гонится» (Пиркей Авот 1, 13).

Так же действуют на человека и все прочие дурные влечения: логики в его действиях искать не приходится. Рассказывают мудрецы: одна из египетских казней — нашествие жаб — началась так: из Нила поднялась гигантская жаба, только одна. Когда её начали бить, из неё посыпалось множество обычных жаб и лягушек, и наполнилась ими вся земля Египетская. Спрашивает автор Кеилот Яаков: когда египтяне увидели гигантскую жабу, они начали её бить, т.к. хотели прогнать. От неё посыпались жабы и лягушки, и египтяне взъярились. Стали бить её всемеро сильнее. Но когда увидели, что при каждом ударе появляются тучи новых жаб и лягушек, — почему они тогда не перестали её бить?! Ведь они собственноручно наполнили свою землю жабами! И отвечает: это действительно так, но когда человек в ярости, он не способен мыслить рационально…

Но зачем нам отправляться на три тысячелетия назад, в другие земли — к казням египетским и к бунту Кораха? Ведь достаточно только немного освежить свою память. Кто не стремится к миру в семье, кто не знает, что «если нет мира — нет ничего», вообще ничего? Кто не знает, что мир подобен дамбе? Если образовалась в трещина — можно её заделать. Если трещина расширяется — потребуется уже более серьёзный ремонт. Но если дамба рухнет — будет наводнение… (Санхедрин 7а). Когда начинаются претензии, бросаются обвинения (обоснованные или не обоснованные) — это трещина в дамбе. Постараемся ли мы её заделать, отремонтировать дамбу, или ответим с утроенной силой, как диктует инстинкт, и продолжим разрушение дамбы? (Мааян а-Шавуа).

Избегать ситуаций, в которых неясно, каков закон

«…завтра утром Господь известит, кто Его…» (Бэмидбар 16, 5).

Корах и его сторонники хотели поставить под сомнение границы, определённые Торой. Сделать её закон «более гибким». «Сказал им Моше: “Границы провёл Всевышний в Своём мире. Можете ли вы превратить утро в вечер? Так же и этого не сможете отменить”».

«Сыны же Кораха не умерли» (Бэмидбар 26, 11). Это воззрение время от времени даёт новые побеги. Некоторые люди, в том числе религиозные, полагают, что следует подчинить Закон велениям времени. Они подобны тому человеку, который, не успев завершить работу накануне субботы, «исправил» время зажигания свечей в календаре… Как если бы это могло задержать закат солнца.

Есть и ещё одно сравнение. Сумасшедший пришёл к кузнецу, положил голову на наковальню и сказал: «Бей молотом».

«Зачем?» — отпрянул кузнец.

Сумасшедший объяснил: «Я купил шляпу, но она мне мала. Надо сплющить голову, чтобы шляпа подошла».

Если можно было бы сделать Закон «более гибким», то и неевреи согласились бы принять Тору. Но в том-то и дело, что, в соответствии с Торой, человек должен сам стать «более гибким», «приспособить» себя к Закону, а не Закон к себе.

Как существуют день и ночь, так существуют и сумерки — время от захода солнца до выхода звёзд. Не ясно, к чему относится это время — к дню или к ночи. Поскольку существует сомнение, принимают более строгое в каждом случае мнение, чтобы не нарушить шабат. «Как рассказывают, некоторые праведники отказывались от семидесяти разрешённых вещей, опасаясь, что среди них есть одна запрещённая» (Ховот а-Левавот, Шаар а-Тшува 5). Поэтому принимают на себя субботу до захода солнца, а Авдалу (обряд отделения субботы от будних дней) совершают только после выхода звёзд. Так поступают, когда речь идёт о законах Торы, например, законах кашрута. Есть разрешённое, есть запрещённое, а есть область «сомнительного». Существует сомнение: возможно, какой-либо продукт запрещён по закону Торы. Возможно, это некашерный продукт, отупляющий сердце. Следует отказаться от него, воздержаться. Скрупулёзно следить за тем, чтобы кашрут был надёжный, не входить в «сумеречную зону».

Рабейну Йеуда а-Леви привёл притчу, которая помогает понять, почему это именно так.

Был один врач, сведущий в медицине и науке составления лекарств. Все больные и страждущие обращались к нему, рассказывали о своих страданиях и недугах, и он приготовлял для них эффективное лекарство. Измельчал ингредиенты, смешивал их, и больные исцелялись. Они восхваляли врача и с радостью платили за лекарства. Врач прославился, богатство его росло.

Его богатство и доброе не давали покоя одному завистнику. Однажды под покровом ночи он проник в аптеку, взял половину содержимого каждой склянки и пузырька и всё это слил и ссыпал в принесённую с собой банку. Он подождал какое-то время, пока вторжение в аптеку забудется, и торжественно объявил об открытии аптеки-конкурента, где лекарства будут стоить полцены. Успех обеспечен, т.к. он использует те же лекарства, что и знаменитый врач…

Если можно сэкономить — почему бы и нет? К нему начали приходить больные, рассказывать о своих симптомах и болях. Новоявленный аптекарь уверенно и гордо брал деньги с каждого. Он измельчал, толок, смешивал ингредиенты и готовил лекарства, получая за это большие деньги. Вскоре толпы собрались у аптеки знаменитого врача: «Спаси нас от смерти!». Больные задыхались, корчились от боли, страдания их усиливались. Некоторые умерли. Их близкие в скорби и гневе осаждали новую аптеку. Её хозяин бежал, опасаясь кровной мести.

Потому что одних ингредиентов недостаточно, необходимо прежде изучить, в каких пропорциях они сочетаются, как их следует принимать. Только специалист имеет право готовить лекарство и назначать дозировку. Тот же, кто посмеет делать такие вещи приблизительно, на собственное усмотрение, является преступником.

Это же относится и к Торе, к повелениям Творца. Только мудрецы Торы самого высокого уровня, получающие и передающие Традицию, имеют право устанавливать законы и границы. Счастлив тот, кто слушает их, чей путь освещён их светом. Горе тому, кто «прикидывает» сам и устанавливает для себя, исходя из «здравого смысла», законы субботы. А ведь законы эти настолько точны и строги, что их уподобляют «горам, держащимся на волоске» (Авотэйну сипру лану, Кузари).

Вы уже достигли уровня «как Он, так и ты»?

«А Аарон же тут причём (ма hу — букв. “что он?”), что вы ропщете на него?» (Бэмидбар 16, 11).

Праведный рабби Авраам Гроджински, да отомстит Всевышний за его кровь, обычно спрашивал своих учеников: достигли они уже того уровня, «что Он», «как Он»? Является ли ученик уже маhуником?

Рав имел в виду следующее: ты уже поднялся на уровень «как Он (ма hу) свят, так и ты свят, как Он милостив к бедным, так и ты и т.д.».?

Я слышал от рава Гершона Каливански шуточное толкование стиха, приведённого выше: «А Аарон — он же маhуник, что вы ропщете на него?».

Слова «А Аарон — что он?» содержат намёк на скромность Аарона-коэна. Пишет Рамбан: «В своей праведности и святости ничего не ответил он на все эти обвинения, как бы не заметил их. Как будто признал, что Корах выше его, но он (Аарон) поступает по слову Моше и выполняет царский приказ». Об этом говорят слова «что он?» — Аарон в скромности своей вёл себя как человек незначительный.

В книге А-иш аль а-хома сообщается, что накануне свадьбы рабби Йосеф-Хаим Зонненфельд зашёл попрощаться к своему раву — автору Ктав Софер. Рав достал из ящика лист бумаги и написал: «Три вещи прекрасны, но вместе обычно не встречаются: Тора, богобоязненность и добрые качества. Но нашёл их Хаим (Зонненфельд)».

Ученик понял, что рав написал о нём слова похвалы, и, опасаясь возгордиться, преодолел своё любопытство, сложил листок и не открывал его в течение двадцати лет. И не показывал никому, пока не достиг сорока лет.

И только когда почувствовал, что испытание почётом уже не сломит его, разрешил себе прочесть то, что написал учитель (Алейну лэшабеах).