Материальная помощь нуждающимся охраняет дающего. Глава Трума

«И вот приношение, которое вам принимать от них: золото, серебро и медь» (Шмот 25:3).

Очень важно строго соблюдать заповедь о цдаке — благотворительности, материальной помощи нуждающимся. Ведь в награду за соблюдение этой заповеди человек удостаивается «личной охраны» Свыше.

В книге «Бэ-Сэтэр а-Мадрега» («Под кровом уступов»), посвященной жизнеописанию праведного главы ешивы «Рабейну Йосеф Хаим» в Тель-Авиве — гаона раби Моше Йехезкеля, приводится рассказ женщины, которая предпочла не называть своего имени:

Я родилась в городе Холон, в бедном районе. Мать осталась вдовой, когда мне исполнилось полгода. Ей пришлось растить меня в одиночку. Лет до шести я была заброшенным ребенком, которым почти не занимались. Мать тяжело работала, от такой жизни у нее на многое не хватало терпения.

Она старалась брать меня повсюду с собой, потому что не было денег на бебиситтера. Однажды я поехала с ней на старую центральную автобусную станцию в Тель-Авиве — и там потеряла ее в толпе.

Продавец одного из магазинов увидел, что я испугана и плачу. Он успокоил меня и помог найти мать. С того самого дня жизнь моя резко изменилась к лучшему. Тот продавец понял, какое у нас с мамой печальное финансовое состояние, и стал заботиться обо мне как о родной дочери.

С того дня холодильник в нашем доме всегда был полон. В течение многих лет этот человек обеспечивал всё, что нам требовалось, даже если мы об этом не просили. Мама отказывалась принимать от него помощь, но он говорил, что это для меня, а не для нее.

Когда мне было семнадцать, мы с мамой пошли на семинар по укреплению веры — и вернулись к соблюдению заповедей. В двадцать лет я вышла замуж за религиозного парня и, разумеется, не забыла пригласить на свадьбу «доброго дядю» с центральной станции.

Он приехал и передал маме толстый конверт. Там была сумма, которая покрывала все расходы на свадьбу, а также позволяла купить мебель в нашу съемную квартиру.

Когда я вышла замуж, мама перестала принимать помощь от этого человека. Но он продолжал щедро помогать мне и моему мужу. Приехал он и на брит (обрезание) нашего первого сына — и вручил нам конверт с суммой, покрывающей все расходы на это мероприятие.

Муж восхищался этим праведным человеком и решил почтить его, попросив быть сандаком^[i] на обрезании второго сына. Но наш благодетель решительно отказался, заявив:

— Даже не думай! Мои руки не годятся для исполнения такой заповеди!

Муж был изумлен. И начал догадываться, что у торговца есть какая-то тайна в прошлом…

В конце концов, он решил разобраться подробнее, что это за человек. Отправился на центральную автобусную станцию и расспросил тех, кто там работал, об этом господине.

Выяснилось, что тот имеет прямое отношение к преступному миру. В прошлом он занимался рэкетом, и все торговцы на станции его боялись. Человек, который казался мне «сплошь лазурным талитом»[ii], настоящим ангелом, оказался опасным преступником, на чьей совести было много чего…

Когда у нас родился третий сын, мы решили ему не сообщать…

Но через две недели он сам позвонил мужу и спросил, почему ему не сказали об обрезании сына. Мужу стало неловко, он ответил, что чувствует, будто каждый раз, приглашая его, просит у него денег, поэтому в этот раз и решил не сообщать.

Но «добрый дядя» ответил:

— Я ведь уже не ребенок и не вчера родился. Чувствую, что вы больше не хотите меня видеть. Я знаю, ты был здесь на станции и расспрашивал обо мне. Но не сержусь. Просто хочу, чтобы ты пришел ко мне в магазин: кое-что расскажу.

Теперь муж всерьез опасался за свою жизнь. Он боялся идти туда, и я пошла с ним в полной уверенности, что меня «дядя» не тронет. Мы попросили у него прощения, что не сообщили о рождении ребенка и брите. А он рассказал следующее:

— Около двадцати лет назад здесь были большие конфликты, и я чувствовал, что у меня под ногами как будто земля горит. Конкуренты угрожали. Однажды ночью, когда я закрывал магазин, ко мне со спины подкрался человек с закрытым лицом. Он подошел вплотную и сказал, что это последние секунды моей жизни. Я понял, что настал конец…

И как раз в тот момент там проходил один праведный каббалист, раби Моше Йехезкель, который часто обходил станцию. Преступник увидел его и убежал. А праведник посмотрел на меня и сказал: «Тебе грозит большая опасность! Свыше тебе постановлена смерть! Человек, которому не удалось убить тебя сегодня, вернется завтра».

Я задрожал от страха и попросил: «Раби Моше! Спаси меня!» Он ответил: «Сказано, что цдака спасает от смерти. Если найдешь бедную семью и будешь ее обеспечивать, это спасет тебя».

Я пообещал, что так и сделаю. «Тогда иди домой с миром», — успокоил меня раввин. Я еще не успел решить, какую семью поддерживать, когда увидел тебя — девочку, которая потерялась здесь, на станции. Как только я увидел тебя и твою маму, сразу понял, в какой ситуации вы находитесь, и почувствовал, что Свыше вас специально привели ко мне.

Вот я и помогаю вам до сегодняшнего дня, зная, что именно это оберегает меня. Когда вы принимаете от меня деньги, вы продлеваете мне жизнь.

Муж спросил, продолжают ли ему по-прежнему угрожать. Наш благодетель ответил, что вот уже двадцать лет ничего такого не было.

— В таком случае, — сказал муж, — мы благодарим вас от всей души и бесконечно ценим всё, что вы сделали для нас. Неизвестно, что было бы с моей женой и тещей, если бы вы не поддерживали их, и для моей семьи ваша помощь была неоценима. Но теперь мы прочно стоим на ногах и, быть может, настало время поискать другую семью для помощи?

Торговец выглядел обеспокоенным. Он попросил нас молиться за него, и попрощался с нами явно с тяжелым сердцем. На следующий день в новостях сообщили, что неизвестный проник в его магазин и сделал то, что хотел сделать еще двадцать лет назад.

«Дядя» с центральной станции погиб быстро. В течение долгого времени мы с мужем ощущали свою вину перед ним… Тогда мы хорошо прочувствовали смысл слов: «Цдака спасет от смерти». Это не лозунг, это реальность… (Ма Ахавти Торатэха)

[i] Когда еврейскому мальчику на восьмой день после рождения делают обрезание, то его кладет себе на колени один из присутствующих, сидящий на специальном стуле. Он называется сандак. Быть сандаком — большая честь. Он становится как бы родственником семьи ребенка.

[ii] «Говори сынам Израиля и скажи им, чтобы они сделали себе цицит (кисти) на краях одежд своих во всех поколениях своих и вставляли в цицит края (одежды) синюю нить (птиль тхелет)» (Бемидбар 15:38). Птиль тхелет — нить небесно-голубого цвета. Выражение «талит ше-куло тхелет», «сплошь лазурный талит» означает «безупречный человек», абсолютно праведный, лишенный недостатков.